You're getting used to life without him in your way It's so easy now, cos you got friends you can trust Friends will be friends
***
Брайан. Именно ради него я оказался здесь, наверху. При первом же взгляде становится понятно, что на самом деле группа держится на нём. Он стальной стержень самого мира. Мира, созданного ими. Мира, в котором нет места слабым. Внутри ничем не выделяющегося образа зануды-учёного скрывается спящий вулкан. При этом он слишком себе нравится, чтобы совсем скрыть своё настоящее «я». Из толпы его выделяет копна кудрявых волос, в которых хочется потеряться. Орехово-зелёные глаза, которые способны загипнотизировать как взгляд змеи. В них отсветы адского пламени, которое иногда проскальзывает яркими жёлтыми бликами. Его клыки, слишком острые и слишком длинные, — лишь небрежная попытка спрятать истинную сущность. Его голос завораживает. Он — Искуситель. С видимой лёгкостью он узнает, о чём ты думаешь и чего больше всего хочешь. Может быть, даже даст возможность это получить. Только он ничего не скажет о возможной расплате. Я пришёл в уже сложившийся коллектив. Семью. Именно Брайан решил, что я подойду. Я уверен: он тоже почувствовал во мне нечто близкое. Мы с Брайаном всегда были самыми спокойными членами этой семьи. Мы понимали друг друга с полуслова, полувзгляда. Для него всегда существовали только три действительно важные вещи: музыка, астрономия и забота о слабых. Но музыка всегда стояла и стоит на первом месте. Можно смотреть вечно на то, как он сливается со своей гитарой. Он действительно становится с ней единым целым. Их разговор становится музыкой. Иногда он сильно увлекается, и тогда рождаются его знаменитые невероятные соло. В эти моменты он словно отправляется в путешествие к своим звёздам. Он отрывается в такие далёкие галактики, до которых никогда не доберутся астрономы. Само собой, только он мог написать песню про путешествие к звёздам. Её изучали все, кому не лень. А когда он исполнял её, то всегда ощущалась та неизбывная тоска, которая вложена в текст. Она идёт параллельно ему. Возможно, это тоска не столько человеческая. Возможно, дом совсем не на Земле, кто знает. Если ему дать возможность, он будет играть сутками, пока не закапает с израненных пальцев кровь. Это всегда восхищало меня в нём. Его абсолютная отдача. Кажется, ещё немного, и он просто запылает. Именно во время его соло можно ощутить, насколько далёк он от человека на самом деле. Ради музыки он даже отложил свою диссертацию. Я уже не думал, что он вернётся к ней. Но он привык доводить всё до конца.***
Они с Фредди вместе исполняли много песен. И лишь когда они пели про мир, который создали… слёзы с невероятной лёгкостью наворачивались на глаза. Просто потому что это была последняя попытка указать. Последняя попытка попросить.***
Впервые я пригласил Брайана на подобные посиделки, когда наша группа была известна на весь мир и мы находились в зените. Мы подозревали, что Фредди собирается покинуть нас, но никто не хотел верить в серьёзность этих предположений. Тогда я впервые завёл с ним подобный разговор. Предложил вернуться, пока не поздно, пока ещё есть возможность для него что-то изменить. Я попытался подойти к этой щекотливой теме издалека, но Брайан сразу поставил точку: — Я слышал ваш с Фредди разговор. И я не собираюсь бросать всё. — Ты столько лет всё знал и ничего не сделал? — Я действительно был сильно удивлён. — А что бы это изменило? Правильно, ничего. Тогда он отказался в первый раз. И продолжал отказываться каждую нашу встречу. — Здесь всё, ради чего я хочу существовать. В чём вижу смысл. Я буду с Фредди до конца. Мы с ним это начали, с ним и закончим, как бы пафосно это не звучало. — Однако с каждой нашей встречей я видел, как таяла его уверенность в том, что Фредди будет с нами до нашего конца. Я понимал, насколько сильно он страдал. Будь он человеком, кто знает, чем бы это всё могло закончиться?***
Сейчас, когда прошло уже больше шести лет после ухода Фредди, я снова предложил Брайану вернуться. Всё равно ничто не будет как прежде. Достаточно было взглянуть на него, изможденного долгими душевным страданиями. Ожидаемо, он отказался. — Сколько бы времени у меня не осталось, я хочу провести его здесь. Мы с Роджером и тобой должны продолжить нести то, что он начал, — Брайан перестал вертеть чашку в руках и поставил её на стол, повернувшись ко мне. — Я не смогу остаться с вами, — я постарался сказать это как можно спокойнее, но скрыть грусть не удалось. — Мне нужно возвращаться и объяснить, почему ты остался. Брайан отрешённо кивнул. Понятно, меня не похвалят за проваленное задание. Но оно того стоило.***
Вечер постепенно умирал, темнота уже поглотила всё пространство, кроме небольшого островка света между нами. В неверном блеске огня я снова видел того самого молодого Брайана, который когда-то решил, что я достаточно хорош для них. Видел, как разгладились морщины, а глаза запылали ярким светом. Он улыбнулся, и я увидел, как мазнули блики по острым клыкам, а в глазах на секунду мелькнул язычок пламени, и улыбнулся в ответ. Мы сидели на старой веранде, вспоминали лучшие дни нашей земной жизни, а в голосе ветра слышалось: — Я всегда буду рядом с вами. Буду помогать вам. Мы обязательно встретимся. В шорохе листьев, в блеске огня, в мыслях и словах. И мы оба знали, что это далеко не конец.