Драко. Предатель Слизерина

— Скажи, каково это, быть на другом факультете?.. Она все еще продолжала молчать, попутно окидывая взглядом кроны деревьев. Он уже собрался продолжить, сочтя свой вопрос как минимум очень глупым, но Полумна вдруг подняла руку вверх и указала на неопределенную точку в воздухе над ними: — Оттуда прекрасный вид на реку. Я бы, наверное, и хотела подняться туда еще разок, но… не так. И чтобы голова потом не кружилась… — …и не приходилось искать ботинки. Лавгуд улыбнулась, но не так, как обычно улыбаются люди. Поднятые уголки губ в ее случае скрывали за собой загадку, ответ на которую витал где-то сверху, в той стороне, куда она смотрела, но сколько не вглядывался и не напрягал извилины, Драко не мог его найти. — И это тоже… Посмотри вперед. Что видишь? Зрачки плавно опустились ниже. — Траву. Реку. Другой берег. — Еще, — потребовала Лавгуд, но, право слово, это все, что он мог выдать. Драко видел перед собой только будничный пейзаж природы около Хогвартса. Он пытался хоть как-то привязать ее вопрос к своему, но сколько бы паззлов парень не подбирал, ни один не складывался с другим. — Все. Конечно, можно было попытаться копнуть в детали, но ему было привычнее смотреть на картину шире. И если можно было не вдаваться в мелочи, Драко предпочитал этого не делать, но ради нее, так и быть, решил постараться. — Цветы?.. — предположил он. — Где? — На том берегу, вдалеке. Видишь? Она перевела взгляд, плавно проскользнув им вдоль его руки. Почему-то от этого у Малфоя по спине пронеслись мурашки. Дабы не выдать своего состояния, он быстро опустил руку вниз, как только убедился, что Полумна увидела то, что нужно. — Сходим туда? — объяснения прошлым вопросам не следовало, а речь уже шла как будто совсем о другом. Но даже без контекста и без ответа на изначальный вопрос Драко прельщала мысль о том, что они могли бы подольше погулять вместе. — Сейчас? — за этим последовало лишь мотание головой вместо слов. — Давай в другой раз. Не думаю, что ты сможешь рассказать мне все сегодня, — если честно, уже вообще не было уверенности в том, что сегодня прозвучит хоть что-то по существу, но нет: — Давай скажу тебе, что вижу я, — он замер во внимании, как будто сейчас должна была прозвучать вселенского масштаба истина. — Во-первых, я вижу берег справа, там расходятся круги возле воды. Видишь? — Да… что это? — Болезнь, которую мы все создали для местных обитателей. В водоемы оттуда попадают остатки от некондиционных зелий через почерневшие поблизости почвы. Ты спросил меня, каково это?.. Мой ответ — примерно так же. За исключением того, что каждый из факультетов, смотря на одно и то же, увидит другое и обратит внимание на разные вещи. Впрочем, так ведь происходит и тогда, когда берешь в сравнение двух людей из одного факультета, не так ли? Забавная штука. Нас сделали конкурентами, но если взять двух схожих по типу людей из того же Гриффиндора и Пуффендуя, или из Слизерина и Когтеврана, то может оказаться даже, что различий никаких и нет. И что все только в убеждениях о том, что где-то кто-то умнее, где-то храбрее, добрее или хитрее. Все строится на ярлыках. Понимаешь, о чем я? «Еще как понимаю», — мысленно ответил Драко, не считая необходимым произносить это вслух. — Взрослые построили очень глупый мир, — подытожила Полумна. Они оба не сдержали улыбок, и у обоих они были полны горечи. Драко не знал, куда ему деть взгляд. С одной стороны хотелось смотреть на Полумну и только на нее, а с другой не хотел показаться… странным? Дожился, он не хотел выглядеть странным перед Лавгуд. Ее белоснежные волосы рассыпались по плечам под ярким солнечным светом. Школьная форма обрамляла хрупкое тело, до которого, казалось, дотронься — распылится в миг над водной гладью. — Как ты себя чувствуешь? — А? Ее настроение вроде носило стабильный характер, но вместе с тем словно каждую секунду металось из стороны в сторону. — Как ты себя чувствуешь, Драко? Тело пробила дрожь. Вопрос впился во внутренности и с силой их сжал. То комфортное состояние, которое висело между ними, рассеялось, вместо этого обстановка, столь яркая и радужная, окружающая их двоих до этого, стала обретать чуть более темные… зеленовато-серые оттенки. — Я… даже не знаю, как сказать. Чувствую себя замершей на месте статуей. Все хотят от меня чего-то, все разрывают на части, и я вроде даже пытаюсь дать им всем то, чего они так хотят, но кажется, что ничего не получается. И появляется ощущение, будто бы стою на месте… прикованный к одной точке, не решающийся шагнуть… я… нет… я не могу говорить… Внезапно вернулись старые эмоции, эмоции того самого озлобленного типичного слизеринского Драко Малфоя. «Какой же ты тупой, — пронеслось в его мыслях. — Говорить с полоумной о том, что у тебя на душе. Пойди еще мамочке в юбку поплачься о том, как тебе нелегко. Тряпка». Он закрылся. Необычные действия словно и не приводили к необычному результату. Просто к нему снизошла одна девчонка… черт, почему это так сложно? Почему настолько сложно быть откровенным? Ему почему-то казалось, что она не будет ничего спрашивать… хотя до этого думал, что та устроит ему чуть ли не целое интервью… все путалось в голове и никак не складывалось в картинку того, чего он ожидал от этого разговора. — Не загоняйся так, — непосредственный ответ, которого меньше всего можно было ожидать от Луны, заставил Драко взглянуть на нее с опаской. «Я ничего про нее не знаю, а она словно знает обо мне все», — думал он, хотя на деле они были в равных условиях. — Как думаешь, что чувствуют горгульи, когда волшебники вдыхают в них жизнь и дают им возможность двигаться? Очередной вопрос в духе «Чего?» он быстро отбросил в сторону, рассредоточено осматриваясь вокруг. — Ну… думаю, ничего… они же просто булыжники. — В этом и фишка. Драко снова ничего не понял. Вот только Полумна не стала медлить с пояснениями, в очередной раз верно истолковав его немой вопрос: — Я волшебница. Но если ты будешь представлять себя булыжником, думаю, даже с помощью всей магии мира я не смогу сделать тебя живым, — до него, впрочем, и после этого не доходило, но она, опять же, как будто чувствовала это: — Я лишь хотела сказать, что, в любом случае, все, что касается тебя, всегда зависело и будет зависеть от тебя. И только от тебя, Драко. Она в очередной раз назвала его по имени. От этого тело приятно прошибало током. Хотелось слышать эти пять букв из ее уст снова и снова, снова и снова… — Ты не будешь спрашивать, что конкретно случилось? — перевел он тему в сторону конкретики, внутренне даже как-то успокоившись после последних сказанных ею слов. Казалось, она произнесла вслух в буквальном смысле то же, до чего он только-только сам дошел в последние несколько дней. — Ты не хочешь этого. Я вижу. Не сейчас. Но ты точно можешь со всем справиться. Может, я скажу банальность, но безвыходных ситуаций не бывает. — Ты сегодня все время говоришь банальности. Луна широко улыбнулась. Отчего-то после этой улыбки она начала казаться просто девчонкой, в том смысле, что девчонкой без странностей. Улыбчивой, красивой… желанной. Драко резко отвернулся от притягивающего его, как магнит, зрелища, и медленно поднялся на ноги. Полумна встала следом за ним, отряхивая мантию от пыли. — У тебя пятно, — Малфой начал было оглядываться в поисках загрязнения, но она быстро его остановила несколькими взмахами руки в районе… мало чем выше пояса. Господи, если бы кто сейчас прошел мимо, со стороны могло бы показаться, что Луна решила взять реванш и собственноручно дать отпор и наказать слизеринцев. После слов «все, чисто», Драко поспешно отошел от нее на несколько шагов, встретившись с недоуменным взглядом. Умом он понимал, что все время, пока находится рядом с ней, себя везде и во всем накручивает, но не мог никак в то же время и отделаться от столь назойливых тупых мыслей. В частности о том, что это подстава. Что она все равно, прямо обязательно все расскажет, если не директору, то пресловутой золотой троице. — Мозгошмыги тебя скоро съедят, — одно предложение, прозвучавшее из ее уст так по-детски, помогло остановить разрушительный поток сознания. — И что, на них совсем нет никакой управы? — Ну почему, есть. Но тебе придется для этого решить все свои проблемы и успокоиться. И они уйдут, — просто и непосредственно заключила диагноз Лавгуд. Она сделала один шаг вперед, затем еще один. Драко стоял, словно истукан. Было ощущение, что его кто-то заколдовал, потому что от самого начала и до конца этого фарса, всей этой нелепейшей истории с Лавгуд, ну это просто не мог быть он. Нет. Неправдоподобно. Не он. Это не мог быть он. Точно… нет. Нет. Когда девушка сделала следующий шаг, его сердце на секунду остановилось, потому что она оказалась почти впритык к нему. Большие серебристо-серые глаза впивались взглядом, казалось, не в его лицо, а куда-то выше, туда, где роились все эти мозгоебы или как там их, в место, где было все самое главное сосредоточение его проблем — в его голову, внутрь и вокруг. Драко вздрогнул, когда почувствовал ее руку на своей. Она словно опутывала его своими действиями, медленно проходилась сверху, затем снизу ладони одними кончиками, затем снова возвращалась к подушечкам его пальцев, касаясь их своими. Непонятно, могла ли умалишенность передаваться воздушно-капельным путем, но, если не по воздуху, она определенно переходила от человека к человеку через такие прикосновения. Через такие, из-за которых чувствуешь себя дураком, потому что поддаешься им и ничего не пытаешься сделать ни чтобы взять их под свой контроль, ни чтобы прервать их. Просто стоишь, словно истукан, и все дальше и дальше погрязаешь в тягучем зрительно-тактильном контакте. «Я конченный идиот», — сделал заключение Малфой и, отчего-то, облегченно выдохнул. С него будто сорвалось ярмо, навешанное семьей и аристократическим обществом, и точно не позволяющее быть таковым. — Эй, Малфой! — окликнул его кто-то издалека. Поспешно одернув от Полумны руку, он на автомате отошел от нее на несколько шагов и вгляделся вдаль. Кто этот глазастый человек, парень понял не сразу, а когда понял, понадеялся, что больше ничего тот не смог заметить. Он еще не до конца свыкся с мыслью о том, что можно просто так, без опаски и прочих предрассудков стоять рядом с Лавгуд, так что его до дрожи пробивала мысль о том, что кто-то застукает их держащимися за руки. — Проблемы? — спросил подошедший к ним Монтегю, но обращался он, разумеется, не к Полумне, которой, как подумалось Драко, самое время было удирать ноги, если не хотела, чтобы они снова оказались где-то над землей. — Нет, все в порядке. Она уже уходит. К счастью, Луну нельзя было назвать тугодумкой. Она молча развернулась и неспешно пошла, не бросив напоследок и слова, но не обратно в замок, а чуть дальше в сторону реки. «Точно, мольниты», — и ведь запомнилось же слово. И по виду Луны нельзя было сказать, была она огорчена, что их сегодняшняя встреча закончилась вот так. Но одно парень знал точно — это был не последний их разговор. Далеко не последний. Грэхэм провел ее неоднозначным взглядом. — И что это вы тут делали? — Да так, проводил воспитательную беседу, ничего более, — Малфой попытался натянуть на себя одну из привычных ухмылок, но получалось отчего-то с трудом. Он давно не помнил себя таким, пасующим перед кем-либо, особенно перед кем-то из слизеринцев. — Что-то случилось? — Тренировку по квиддичу перенесли на завтра. — И ты искал меня и шел с замка аж сюда, чтобы сказать мне это? — в голосе Малфоя появилась раздраженность. Ему не нравилось отвлекаться на мелочи, особенно когда голова полна других забот. Грэхэм покачал головой. — Скорее, чтобы лично напомнить тебе о самом существовании игры. В этом году ты почти забил на тренировки, а меня, как капитана, не очень прельщает факт почти полного отсутствия ловца в команде. Это все равно что заранее отдать победу чертовым гриффиндорцам. Или тебя это уже вообще не волнует? Драко хотелось ответить честно, но ему самому было сейчас трудно сформулировать свое отношения к школьной игре. С одной стороны конкуренция никуда не исчезала, невзирая на обстоятельства, и побеждать хотелось всегда, но с другой — дел и проблем и без этого было по горло. Да, конечно, квиддич иногда становился отдушиной и помогал хотя бы немного отвлекаться от вопросов жизни и смерти, но уж чего Малфой не собирался делать, так это посвящать игре все положенное на нее время. Как минимум из-за того, что во время тренировок многие ученики выходили за стены замка и давали ему больше свободы для действий внутри. — Волнует. Ладно, я тебя услышал. Грэхэм многозначительно хмыкнул. Он развернулся и стал было идти обратно в замок, но по дороге бросил Малфою: — Тренировка завтра утром. В восемь. Я буду ждать тебя, — отчего-то тон голоса Монтегю прозвучал угрожающе. Отлично, завтра отвертеться точно не получится, а ему, между прочим, стоило продолжать думать о том, как ему, обычному школьнику, убить директора. И Полумна из головы все не исчезала. Он не знал, что делать. И от этого промежуточного состояния лишался любых сил и стоял по итогу на месте, так никуда ни на шаг и не сдвинувшись. Вроде как он и не оставлял попыток сделать все так, как велел Темный Лорд, а вроде вон встретился с Лавгуд и даже был готов сделать чистосердечное и реально заняться основательными поисками других выходов из ситуации. Он прошел обратно на место, где они буквально десять минут назад сидели вместе с ней. Их разговор, вроде бы ничего по своей сути не значащий, крепко засел в его башке. «Решить все проблемы и успокоиться… было бы это так просто», — думал он. И был еще один усложняющий фактор. Одна маленькая загвоздка, от которой ломало больше всего. Одна картинка, вальяжно разрисовавшая внутреннюю часть предплечья, но которая, благо, не показывалась на его руке все время. Черная метка, метка Пожирателя смерти, которым его сделал сам Волан-де-Морт. Когда она исчезала с виду, как будто бы растворяясь при этом в нем самом, Драко порой даже забывал о ее существовании. Но раз в несколько дней она очень больно напоминала о своем существовании. Даже иногда казалось, будто метка могла говорить, причем очень четко и отчетливо. Она шептала ему: «Ты должен убить. Должен. Ты должен». Темное знамя, которое еще год назад он носил бы с огромной гордостью, сейчас казалось постыдным клеймом, от которого, знал точно, не сможет избавиться никогда. Парень оглянулся: Луна была уже далеко на другой стороне речки и не могла его видеть, Грэхэм тоже исчез из виду. Больше никого на горизонте не было. Понятно, почему сейчас, но как же все это… «Невовремя», — только и смог подумать он. Боль снова острием впилась в руку, чуть ли не заставив его согнуться пополам, а затем таки ударила его с полной силой. Зачастую метка не отзывалась в дневное время, заставляя его беспокойно ворочаться в кровати ночью или рано утром чуть ли не скручивала Драко в трубочку от боли в первом лучшем месте, где тот оказывался один, без свидетелей. Право слово, если бы подобное происходило с ним на людях, жить стало бы еще в несколько раз затруднительнее. Малфой опустился на колени и лег под деревом, чтобы перевести дух. Руку отпустило, но сердце продолжало бешено колотиться. В попытках отдышаться он перевернулся на бок и поджал колени. Видел бы его кто сейчас, такого слабого, такого неудачника. Он с минуту пролежал так, восстанавливая былое состояние, а затем поспешно поднялся на ноги и принялся отряхивать мантию от грязи. Место с этим деревом хоть и несколько отдаленное от замка, но не так чтобы очень. Его все же могли заметить. В последнее время Малфой вел себя все глупее и глупее. Возвращение в замок далось с трудом. Многое стоило переварить. А пока… пока нужно было натянуть на себя привычную маску и пойти, словно обычный учащийся, на занятия. К сожалению, учебу еще никто не отменял.

⇝

Занятия по зельеварению стали куда менее занимательными без Снейпа, но, кажется, так считали только слизеринцы. Гриффиндор, с которым у них совмещен этот урок, был куда более воодушевлен, чем прежде. Но вот что смогло вернуть обратно любопытство Драко к предмету, так это неожиданная возможность выиграть одну вещь, которая могла бы помочь разрешить все его вопросы, — зелье «Феликс Фелицис», оно же зелье удачи. Слизнорт сказал, что отдаст его тому, кто лучше всех справится с заданием. Бросив удрученный взгляд на заранее понятного победителя, а именно на всезнайку Грейнджер, Малфой сначала не сильно пронялся энтузиазмом, но вопрос жизней его и его родителей, висящий у него над головой, заставил котелок варить в направлении победы. Нельзя сдаваться, нельзя даже не попробовать. «Нарезать…» — инструкции в учебнике были весьма точными и понятными, но его, да и не одного Малфоя, жутко бесило то, что иногда они были отнюдь не самыми простыми к исполнению. Ингредиент нарезке не поддавался, а добыть из него сок таким методом было просто необходимо. Тот то отскакивал в сторону, то совершенно не прорезался ножом. Раздражению не хватало предела. Начало казаться, что у него просто тупой нож, но стоило попробовать сделать им надрез чего-либо другого, как все сомнения отпали, — дело действительно в ингредиенте. Профессор ходил между учащимися с важным видом и вечно довольной миной. Смотреть на Слизнорта сил не было, поэтому Драко старался вообще не обращать на него внимания. Еще и ребята, которые расположились со своими котлами рядом с ним, вечно что-то чудили и несравненно лажали. А после того, как у Симуса Финнигана в очередной раз получилось взорвать зелье и замарать все лицо от этого сажей, он был готов лопнуть от злости: и на учащихся, и на чертов предмет, не поддающийся ему сегодня от слова совсем, и на все жизненные обстоятельства в целом. Голова вскипала, а вот зелье тем временем и не собиралось. Но Драко не мог сдаться так просто. Он краем взгляда подсматривал за Гермионой, не надеясь даже на то, что кто-то другой из этих всех остолопов сможет выполнить задание лучше. Девушка вся запыхалась, волосы топорщились во все стороны, словно наэлектризованные, воротник задрался, а ее дыхание сбилось от количества прилагаемых усилий. Если посмотреть со стороны, Малфой выглядел сейчас мало чем лучше. Шаг за шагом выполняя инструкцию, он ощущал бессмысленность собственных усилий. То цвет получался не тот, то не получалось добыть нужное количество капель из трав для добавления в зелье. Тем не менее парень старался сохранить лицо и довести все до логического конца, не вляпавшись своей красивой мордашкой в сажу, как чертов Симус, мешающий теперь тем, что мотался по кабинету зельеварения в попытках привести себя и свой котелок вместе с рабочим местом в порядок. Не стоило и уточнять, что и это получалось у него донельзя паршиво. — Убери тряпку с моего стола, придурок, — бросил гриффиндорцу Нотт. Тот сидел как раз между Симусом и Малфоем, и еще непонятно от чего страдал больше. Впрочем, результаты его труда с трудом можно было назвать удовлетворительными, так что мешай ему кто или нет, особого значения не имело. Во всяком случае, так думал Драко. Последний год как будто напрочь его перекроил. Если в былое время он бы с огромными радостью и рвением присоединился бы к нападкам на любого, кого выбрали жертвой его однокурсники, теперь же был напрочь закрыт в своих собственных мыслях и пытался отстраниться от любых бредовых склок. «Или у меня поприбавилось ума, или напрочь ушли все силы», — думал Драко. Но скорее это было и одно, и другое вместе. Зелье было почти готово, но отчетливо виднелись недостатки: недостаточно прозрачности, недостаточно убийственности, недостаточно цвета. Все вроде так, но на пару оттенков и процентов и хуже, чем должно было быть. Когда время урока начало подходить к концу, между столами с еще большими активностью и энтузиазмом залавировал Слизнорт, оценивая каждое зелье и давая по нему комментарии. Начал он с дальнего стола слизеринцев. Драко оглянулся и осмотрел ситуацию: из его факультета только у пары недотеп было что-то не такое уж и ужасное на вид, остальные явно провалились, но одного взгляда в сторону столов гриффиндорцев хватило, чтобы понять — там ситуация мало чем лучше. «…но все же лучше». — Неплохо, мистер Малфой. Но стоило профессору отойти от него, как через несколько взглядов в сторону казанов и через пару комментариев послышалось ожидаемое: — Прекрасная работа, мисс Грейнджер. Зелье получилось достойного уровня. О… Слизнорт замер, когда повернул голову вправо, в сторону следующего котелка. Малфой заинтересованно наблюдал за происходящим. Неужели зелье удачи окажется не в руках любимицы всех преподавателей? — Клянусь бородой Мерлина, оно безупречно! Настолько безупречно, что одной каплей можно убить нас всех. От этих слов внутри заскрежетала чистая общечеловеческая зависть. А когда Драко понял, что великолепный результат вдруг выдал никто другой, как сам ублюдок Поттер, стало еще более тошно, чем было. В последние минуты занятия осталось только наблюдать за тем, как и без того весьма удачливому человеку отдают такое ценное зелье. Драко сложил руки на груди и отвернул взгляд. Одна мысль, появившаяся вследствие сегодняшнего урока, крепко засела в голове — если зелье не получилось выиграть в зельеварской борьбе, его все еще можно по-тупому своровать. А еще… Убийственное зелье, которое они научились сегодня готовить, тоже подарило одну новую идею. Впрочем, если ее и воплощать, то делать это стоило весьма и весьма аккуратно. «Навряд ли получится, но пока не придумаю чего другого, придется действовать всеми методами». До тех пор, пока их окончательно не отпустили с занятия, он не сводил взгляда с котелка. Это могло быть решением, а могло и окончательно его погубить. План отравления и раньше приходил в его голову, но сейчас пазлы словно складывались в цельную картину. Осталось додумать конкретный способ доставления отравы к Дамблдору — и можно было приступать к действию. В коридоре Драко с трудом протиснулся сквозь потоки учащихся, покинувших классные комнаты. Но не успел он сойти вниз в сторону гостиной Слизерина, как его ловко кто-то ухватил за руку и потянул на себя. Сомневаться в том, кто именно это сделал, не приходилось. Драко легко узнавал девушку по прикосновениям. Пэнси Паркинсон притянула его к себе, буквально заставив прижать ее к стене. Мимо проходящие слизеринцы настолько привыкли к данному зрелищу, что даже не поворачивались в их сторону. — Мы так мало проводим времени вместе в последнее время. Ты меня избегаешь? Но, прежде чем Драко успел дать хоть какой-либо ответ, Пэнси потянулась к его губам своими. Отвечал он скорее на автомате, чем действительно желая целоваться с ней. Казалось, так просто было надо. Надо… и все. Когда она притянула его во второй раз, он уже был настроен не так миролюбиво, поэтому аккуратно высвободился из ее цепких рук и слегка отстранился. Отчего-то ему не хотелось ее обижать. Наверное, никакие из человеческих чувств были ему не чужды. Любил ли он Пэнси? Хоть когда-либо, хоть чуть-чуть? Драко затруднялся дать ответ. Но какие-то эмоции она в нем определенно время от времени вызывала, и сейчас стала скорее привычным элементом, чем обожаемым и тем более любимым. Элементом, от которого он пока не решался наотрез отказаться, но от которого все же шаг за шагом постепенно отдалялся. — Ты отдаляешься от меня, — она словно озвучивала его мысли. По правде, это уже начинало раздражать, потому как казалось, что его мог читать кто угодно, но только не он сам. — Много дел, я устал. Он повернулся обратно в ту сторону, куда шел. Пэнси мягко переплела свои пальцы с его, четко намереваясь идти вместе. Драко решил смириться с этим. Как минимум сегодня. В гостиной Слизерина было тихо. Многие еще не вернулись с занятий, часть ребят проводили время на улице, некоторые учились в библиотеке, остальные были кто где. Они с Пэнси расположились на массивном темно-зеленом диване. Стоило Драко сесть, как девушка вальяжно закинула свои ножки на его и прижалась к нему всем телом. Гадать о том, чего добивалась своими действиями Паркинсон, не приходилось, но уж чего-чего, секса Малфою хотелось меньше всего. — Не сегодня, — прямо ответил он ей. Она приподняла бровь, словно не понимая, о чем идет речь. А затем прильнула к его шее губами. Словно змея, Пэнси впивалась в него всеми возможными методами. Но знала бы она, что кроме легкого успокоения больше ничего ему не давала. — Прекрати, Пэнс, — прошептал Драко ей на ухо. Позади них за столом сидели ребята из младших курсов. Малфоя они не заботили, но ему отчего-то было стыдно отказывать ей громко в чьем-то присутствии. Как будто таким образом все могли узнать о его симпатиях к ненормальной из Когтеврана. Она, казалось, его и не слышала, продолжая и дальше оставлять на бледной шее отметины. Драко не мог проникнуть в ее голову и понять, что там сейчас происходит, но та словно пыталась пометить его, словно пыталась отгородить так от других девушек, словно чувствовала, что происходит. Чувствовала, что Малфой больше не под ее легкими сексуальными чарами. — Я сказал хватит, — уже более зло бросил ей Драко и слегка отпрянул, но не стал пока убирать с себя ноги девушки. Больше Паркинсон не пыталась его поцеловать. А спустя несколько минут, когда поняла, что и разговора у них сегодня не получится, нарочито медленно поднялась, как будто пытаясь дать Драко последний шанс ее остановить, и пошла в сторону спален девушек, когда сообразила, что этого не случится. «Обидится», — мысленно констатировал Малфой. Через стекла огромного аквариума, простиравшего вместо одной из каменных стен, от него не ускользнули взгляды младших ребят — на Слизерине, как и на любом другом факультете, просто обожали свежие сплетни и события. Не стоило и думать о том, что уже вечером кто-то из его знакомых да заикнется о ссоре с Пэнси. Он бросил взгляд на змеиные часы на стене — времени до следующего занятия оставалось больше двух часов. Разумно было бы заняться домашними заданиями во время окна, но в голове раз за разом прокручивалось сегодняшнее зельеварение. Если отбросить хотя бы ненадолго план с отравлением, то как он мог похитить зелье удачи у самого Поттера? Тот, конечно, был растяпой, но не настолько, чтобы не уберечь такую ценную штуку в сохранности. Наверняка он оставит зелье где-нибудь среди своих вещей в спальне Гриффиндора. Проникнуть туда самостоятельно не получится, а значит нужен был кто-то из их факультета, способный сделать для Драко такой сущий пустяк — похитить один маленький флакончик, а затем не трепаться об этом нигде. Самая очевидная мысль — наложить на кого-то из младшекурсников, которые не способны противиться таким видам чар, заклинание Империус — и дело в шляпе. Все вроде так, а вроде нет. В стенах школы его быстро отследят, а за применение данных чар на людях и того отправляют в Азкабан. Стоило подумать еще. Сварить зелье со схожим эффектом? Это уже было вариантом получше. Или же… заказать какую-нибудь побрякушку из Темного переулка, способную без лишних наводящих на него улик сделать дело даже без участия самого Малфоя. План был пока сырым, невнятным, а между тем Драко все больше и больше чувствовал, как время, словно песок, просасывалось сквозь его пальцы. Скоро он умрет. «Что бы я не выбрал и как бы не справился, я буду мертв…» — заключил он, вспоминая разговоры с Миртл и Луной. Потухшими глазами он проводил с одной стороны аквариума в другую большую зубастую рыбу. Словно загипнотизированный, парень сидел, пока перед его глазами кто-то не начал щелкать пальцами. Помутнение прошло в одно мгновение. На лицо вернулось прежнее обыденное раздражение, а кривая улыбка исказила лицо. — Забини, если не прекратишь, останешься без этих трех пальцев. — Уверен, что сможешь проглотить сразу три? Потому что я затолкаю тебе их в глотку, если что-то выкинешь. Ну что, ты уже не в астрале? Задумался из-за проблем с сексом? Малфой скривился. «Он видел, как ушла Пэнс». Из-за спины послышался смешок. И если пока был один, Драко и пытался соблюдать какие-то нормы приличия, хотя и не понимал, почему, в собственности, делает это, то теперь, когда рядом был его вроде как друг, смысла не видел вовсе. — Че выскалились? Марш отсюда в свои комнаты, если не хотите проблем. Ребята, знающие далеко не со слухов о том, что может случиться, поспешили удалиться из гостиной. Теперь там остались только они с Блейзом. — Сразу бы их нагнал. Может еще бы быстренько успели с Паркинсон перепихнуться пока кто не пришел. А то на твою кислую рожу просто невозможно смотреть. Забини был специфическим человеком. С одной стороны, он не входил в обычную компашку Драко и не считался человеком его свиты, но с другой — из всех парней только с ним Малфой чувствовал себя максимально спокойно. Он был откровенен с Блейзом настолько, насколько вообще мог себе это позволить. И все эти проклятия и злые подколы, которые они бросали друг другу и которые могли других заставить даже подумать, что они заклятые враги, не были ничем иным, чем самым лучшим и искренним выражением дружбы, которое только он мог себе представить. Драко обожал проводить с ним вечера и отвлекаться от забот за разговорами. — Я устал от нее, — честно признался Малфой и невольно повернул голову в сторону лестниц, ведущих еще глубже вниз, к спальням. Говорить на такие темы здесь было опасно, любой мог их подслушать, но накладывать заклятие непроницаемости, чтобы их никто не слышал, попросту не было сил. Будто бы поняв, в чем дело и почему замер его собеседник, Забини встал и поманил его рукой в сторону комнаты поменьше. Драко неохотно поднялся, казалось, размышления о планах убийства и о девушках напрочь выбили из него дух. Эта комната была очень похожа на гостиную, но только размерами поменьше и столов в ней складировалось побольше. Когда на носу маячили экзамены, здесь часто было не протолкнуться — все то и дело учились, чтобы если даже не сдать все на отлично, то хотя бы попросту не вылететь. Сегодня тут было пусто. Заклятие Блейз нанес, едва слышно его прошептав. Убедившись в том, что теперь их разговор останется только между ними, он сел на один из столов и устремил взгляд в сторону Малфоя. — Теперь расскажешь подробности? — И что ты хочешь услышать? — Как минимум то, что ты не мог решиться сказать там. — Блейз указал пальцем на дверь в гостиную. Малфой только пожал плечами на это. — Рассказывать нечего. Просто я потерял к Пэнси интерес. — Так-так… Не прошло и… сколько лет она по тебе сохнет? Господи! — вдруг воскликнул он. — Да ты сейчас впервые признал, что у тебя к ней вообще был какой-то интерес. Блейз рассмеялся, чуть постукивая костяшками пальцев по деревянной поверхности. Драко отвел от него взгляд и закусил губу. Иногда он ляпал что-то, совершенно не подумав. Но почему он не мог быть откровенным с Забини в таких мелочах? Тем более что это вообще не имеет никакого значения на фоне того, что ему, скорее всего, не дожить до начала следующего учебного года. — Нашел себе новую пассию или решил перейти на мальчиков? — очередная колкость со стороны «друга» помогла вернуться в обыденное состояние и отбросить суицидальные мысли куда подальше, но… не слишком далеко. — Еще одна такая шутка — и я начну думать, что ты ко мне подкатываешь. — А кто сказал, что я был бы против таких мыслей? — Блейз ухмыльнулся. Затем он слез со стола и оказался вдруг очень близко к Малфою, прошептав ему прямо на ухо: — Только знай, что при любых раскладах в нашей паре ты будешь подо мной. Драко было замахнулся, чтобы хорошенько въехать ему в челюсть за это, но тот быстро ретировался обратно на место, протянув «Шу-учу-у» и тихонько посмеиваясь. Злость отпустила Малфоя так же быстро, как и накрыла. Он узнал, что Забини бисексуал, примерно в прошлом году, когда застал его с каким-то парнем из Когтеврана, на год младшим от них. Они целовались в опустевшей после занятий оранжерее. Драко и сам уже не помнил, за чем туда возвращался, но то, что он застал, застало его самого, застало врасплох. Впрочем, в отличие от его прошлогоднего отношения к маглорожденным, к прочим отличиям Драко относился одинаково нейтрально. Его никак не заботило то, кто с кем спит и что делает в свободное время. Единственное — он все это запоминал. Как минимум для того, чтобы потом в случае, если будет нужно, использовать данную информацию ради собственной выгоды. Он не отреагировал как-либо бурно или негативно на это в прошлый раз, и сейчас тоже быстро успокоился, потому что всегда знал, что Блейз просто так шутит. Да, пошло. Да, глупо. Но шутит. Он бы не стал ничего делать в действительности. Это как с угрозами о расправе, которые они то и дело кидали друг другу вместо приветствия. Примерно та же фигня. Кроме него об ориентации Блейза знали только те, с кем он встречался. Драко был единственным, кто знал, но не трахался с ним. С какой-то стороны это было неловко, с другой — помогало в плане доверия. Малфою было куда проще открыться человеку, если он знал какой-либо его секрет. — Так что?.. — грузный голос вернул парня их размышлений. Каменные стены то и дело давили на мозг, но прохлада помещения помогала успокоиться и собраться. Драко прошел между столами и сел на скамейку. Под руку попалась чья-то книга по чарам, но он без толики интереса отбросил ее в сторону. Ответить он смог не сразу. А все из-за того, что собирался сказать ему правду. Пожалуй, единственному человеку, которого реально мог считать другом, даже несмотря на то, что минуту назад пытался его ударить. В конце концов они не могли торчать тут вечно, так что все же вытащил из себя слова наружу: — Тут такое дело. Только не смейся. У меня появилось одно помешательство…