Без пяти минут принцесса

      Каждая белая косточка тела, каждая клеточка кожи, каждый миллилитр крови, — всё тянется к нему. А я поддаюсь этому всему. Я отдаю ему все. Отдаю не жалея. Одно его касание, секундное горячее его дыхание на моей коже и я падаю. Падаю перед ним на колени. Он этого не видит, но знает, что я упаду. Для него. За него. И я бы и вправду упала бы прямо здесь и прямо сейчас, но его сильные руки на которых змейкой ползут синие вены держат меня. Даря коже за ухом поцелуи он шепчет мне: — Мне больше нравится слушать твои стоны, нежели свои же слова. Поэтому рядом с тобой я предпочитаю молчать.       В грудной клетке словно падает огромный булыжник, а жар становится еще сильнее, еще ощутимее. Я словно вся как то красное яблоко, которое я видела сегодня весящим на старом дереве. И принцу не надо стоять ко мне лицом, чтобы узнать об этом, он и без этого знает. А я знаю, что его манящие губы растянуты в улыбке. Потому что мне тоже не нужно стоять перед ним лицом. Я могу почувствовать его улыбку через самую высокую непробиваемую стену. Он сам как эта самая непробиваемая стена. Просто стоя за ним или перед ним, неважно, я ощущаю себя в безопасности. Да, я не с ним. Да, он не со мной. Я счастлива просто потому что влюблена. А его любовь — незаслуженная, непозволительная роскошь для меня.       Господин Чон резко отодвигается и отпускает меня, но я держусь на месте что есть силы. Садится на свою застеленную постель и глазами ест меня. Осматривает каждую ниточку одежды, каждую видную родинку на теле. Недовольство. Его лицо выражает недовольство. — Почему на тебе это? — вместе со взглядом он приобретает такой же голос. Принц говорит про одежду. Конечно, я не в том шелковом халате, не в том кружевном белье, не в тех туфлях. Я в одежде, которую носит каждая служанка в этом замке. — Я-я не успела перео... — Нет, ты просто не планировала приходить, — его голос звучит как никогда грубо. Но я совру, если скажу, что мне он не нравится, если скажу, что он еще больше не заставляет меня рассыпаться на этом холодном полу словно белые круглые бусинки. — Когда я зову тебя, ты должна приходить. Не важно хочешь ты этого или нет. Это приказ. Понятно?       Во рту пустыня, а губы наверняка на ощупь настолько шершавые, что можно порезаться. Что сказать? Что сделать? И стоит ли вообще? В прошлые разы, когда он молчал и когда я могла слышать лишь звуки соприкосновения наших тел мне было спокойнее. А теперь мне и вправду страшно. Но я кивнула. — Я не слышу.       Я поднимаю на принца Чонгука наверняка самый детский, потерянный взгляд, показывая свое непонимание. — Скажи мне то, что я хочу услышать.       Еле как собирая вырванные куски своей души у его ног я произношу: — Я поняла, Ваше Высочество.       Вновь его бледные сухие губы растягиваются в легкой улыбке, которую в следующую секунду он превратит в ухмылку. Господин Чон медленно проводит по своей передней поверхности бедра и хлопая по нему два раза приказывает мягко говорит: — Иди ко мне.       На улице идет мелкий дождь и, Боже, как же я мечтаю упасть так же как и он падает на уже влажную землю. Но вместо осуществления своей мечты, я проявляю внеземную для себя храбрость, продолжая смотреть прямо в глаза господину Чону. И даже то, что они достаточно далеко, в метрах так четырех, не мешает мне видеть в них всю Вселенную, видеть в них Вечность. Я на одну секунду позволяю нарушить себе наш зрительный контакт, чтобы посмотреть на место куда он похлопал почти беззвучно, и возвращаюсь снова к его глазам. И иду к нему.       К своему принцу.       Иду я медленно, потому что хочу, чтобы он проследил за каждой моей ресничкой, каждой прядкой волос. Я хочу быть желанной им. Полностью. От кончиков пальцев до кончиков тонких волос. И так же медленно сажусь туда, куда он хотел чтобы я села. — Тебе ничего из этого рядом со мной не нужно, — говорит он, указывая глазами цвета вороны на мою одежду. На мне было лишь немного уходящее в коричневый цвет длинное платье, которое почти полностью прикрывало мои ноги.       Правда, не нужно.       Задевая кожу спины своими тонкими пальцами, господин Чонгук ведет одну единственную серебряную молнию вниз, а я невольно вздрагиваю от резко появившихся и бегающих мурашек по всему телу. А он, конечно же, это замечает. Замечает как мое тело, сидящее на его крепком бедре трясется стоит ему прикоснуться ко мне хотя бы на одну несчастную секунду.       Такое чувство будто я сижу в глубокой яме и принц видит меня. Более того, у него его лестница, с помощью которой я запросто выйду из этой ямы. Но вместо нее, он протягивает мне свою руку. Сильную? Да. Нежную? Да. Ту, в которую хочется вцепиться и никогда не отпускать? Да. Но недостаточно длинную. Я до нее не дотягиваюсь. Поэтому и не могу выбраться из этой глубокой ямы. А лестницу он так и не даёт.       Дойдя до конца молнии господин Чон оголяет мои плечи, освобождает их от легкого платья. А чувствуется словно снимает с плеч горы. Тяжелые горы, заменяя их горячими мокрыми поцелуями и превращая свои собственные губы из сухих в блестящие. По-прежнему болезненно бледные, но блестящие. Манящие так, будто я пчела, а они покрыты желтой пушистой пыльцой. — Трясешься прямо как в первый раз, — произносит он, выдыхая новый поток горячего воздуха.       Он помнит меня. Помнит меня с самого начала. А его вопрос, адресованный брату, но с направленным взглядом на меня «‎это кто?»‎ остался там же, в покоях господина Хосока. Вспоминая злость принца Чонгука в глазах, и недовольство мной, высказанное в разговоре после, я позволяю делать у себя в голове абсолютно непозволительные выводы.       В этой комнате во мне проснулось сегодня уже слишком много храбрости, но мне нравлюсь храбрая я. И мне кажется не только мне.       Сидя на Его Величестве по направлению его коленей, я меняю свое положение и усаживаюсь поперек, уж слишком близко к его лицу. Как будто так близко никогда и не была. Он в ту же секунду, умело скрывая легкое удивление, дарит моим скулам поцелуи. Много нежных поцелуев. Таких не дарят всем подряд. Не дарят кому попало.       Он касается губами скул, висков, плеч, ключиц, но снова не моих губ.       Господин Чон берет меня на руки, заставляя ощутить себя пушинкой и аккуратно кладет на свою постель, нависая надо мной. Не отрывая глаза от глаз напротив я немного приподнимаюсь, после чего он снимает никому ненужное платье и отбрасывает куда-то в сторону. Я предстаю перед принцем абсолютно обнаженной, но сегодня мне не хочется прикрываться. Кажется, еле уловимый запах коньяка, исходящий с горячим дыханием господина опьянил меня полностью. — Ты всегда носишь платья без белья? — неожиданно спрашивает он шепотом, утыкаясь мне в шею.       Принц Чон проводит своей теплой ладонью линию, начиная с ключиц и останавливаясь в самом низу живота. Он все еще в одежде, но я чувствую его возбуждение даже через плотную ткань черных штанов. И мне хочется избавить его от одежды точно так же, как он избавил ее от меня. — Не всегда, — почти сразу же после вопроса отвечаю я.       Слишком уверенно. Я потеряла себя. — Выходит... Только для меня? — он вновь смотрит мне в глаза и скорее всего все еще испытывает удивление от моего поведения. Ведь я не прячу глаза, направляя их куда-то вниз, я не пытаюсь прикрыться. Я не похожа на себя сегодня. И я доказываю это и дальше: — Только для Вас.       Вот теперь принц не в силах скрывать удивление. Он выдает себя бегающими глазами. — Вы позволите? — неожиданно даже для самой себя спрашиваю я.       Принц, скорее всего, не уловил суть моего вопроса, но все же с поднятой бровью немного поднялся. Я хотела быть на нем. Дышать на нем. Резко я оказалась над господином и принялась расстегивать маленькие светлые пуговки на его легкой рубашке, а он только наблюдал за мной тихо дыша. Распахнув рубашку, я открыла перед собой вид на крепкие мышцы, к которым хотелось прильнуть, и ухом уловить стук сердца его.       Немного отодвинувшись назад, проведя ладонью по прессу, я задела ремень. Посмотрев на принца Чонгука и увидев как он облизывает губы розовым языком, я провожу ладонью и по уже залитому кровью члену, так сильно давящего на штаны, которые, казалось, скоро порвутся. Расстегивая ремень, я готовилась расстегнуть и ширинку штанов, но мне помешали, снова кладя меня на белую простынь спиной. Принц решает избавиться от штанов и белья сам, прижимает меня к постели сильнее и ухмыляется.       Расставляя руки по обе стороны моей головы он знает, что я готова. Он целует мою грудь и я начинаю тихо стонать под ним. Мое дыхание сбивается еще сильнее, когда чувствую как он медленно входит в меня, давая время привыкнуть к нему. И я привыкаю. Принимаю его так, как никого никогда не приму. Увеличивая темп он толкает меня в постель так, что кажется мы упадем вместе с ней на пол. Он несколько раз входит и выходит, даря мне незабываемые чувства. Даря мне сладкий сон.       Наши стоны переплетаются между собой, как корни дерева переплетаются с почвой. Я вижу перед собой его шею, его кадык, но так хочется увидеть его губы. Просто хотя бы на мгновение коснуться их и мять своими. Мять, кусать, облизывать. Любоваться ими. Но мне не позволяют. Снова.       Принц Чон, разрядив меня и разрядившись сам, с тяжелым дыханием ложится по правую сторону от меня. В голове бегают тысячу мыслей, но я не хочу принимать их пока. Я не хочу думать сейчас.       Посмотрев влево, я заметила на столе одну горящую белую свечу и сразу узнала ее. Именно эту свечу я забыла в прошлый раз здесь, а теперь она стоит на столе почти что вся растаявшая.       Через пару тихих минут я встаю с постели и слышу как поворачивается на ней принц. — Надень мою рубашку.       Застыв на одном месте камнем, стоя к Его Величеству спиной, я нахожу глазами его рубашку на полу и совсем забывая про свою наготу, наклоняюсь к ней, чтобы поднять. От длинной рубашки молочного цвета, тоже немного пахнет алкоголем и пахнет тем же парфюмом, что и сам принц. Таким приятным, и обволакивающим с ног до головы. Я застегиваю последнюю пуговицу на рубашке, все не переставая вдыхать ее аромат весь в себя, и поворачиваюсь наконец-то к господину лицом. — Иди ко мне, малыш. Иду.       Я пойду даже если придется ходить босиком по разбитому острому стеклу. Даже если придется по горячим углям ходить. Я все сделаю — только бы дойти до Вас, господин Чон.       Обходя постель, я наблюдаю как принц принимает сидячее положение и немного раздвигает ноги говоря, что я должна встать именно между ними. Подойдя, я оказываюсь с ним почти на одном уровне из-за высокой постели, и чувствую как его большие руки обвивают мою талию и притягивают к себе. Он целует меня.