Похоронен под землей

Ночные переговоры - Первый месяц — Я бы хотел, чтобы она осталась такой же маленькой, — тихо прошептал Алек. Магнус мягко улыбнулся мужу, свернувшемуся калачиком рядом с ним на диване в детской Эвелин. Их дочь крепко спала в объятиях Алека. — Если бы только это было возможно, дорогой, очень скоро она заставит нас бегать за ней. Алек тихо рассмеялся, стараясь не производить лишнего шума. Эвелин почти не спала несколько минут, и эти минуты умиротворенной тишины были драгоценны для новорожденного. Алек поерзал на диване, осторожно садясь. — Нам, наверное, стоит уложить ее и самим немного отдохнуть. Магнус нежно провел рукой по спящей щеке Эвелин, еще не совсем готовый пожелать ей спокойной ночи. — Еще несколько минут. Еще один - Два года Эвелин взвизгнула от восторга, когда Алек мягко вывел ее. Площадка на заднем дворе, которую они установили, была, вероятно, лучшей тратой денег. Она не была достаточно большой, чтобы поместить красную пластиковую горку, но она любила качели и копаться своими маленькими ручками в песочнице. Тихий смех Эвелин наполнил сердце Алека радостью. Магнус появился на веранде, наблюдая, и потягивая из чашки послеобеденного кофе. — Папа! — внезапно крикнула Эвелин, широко улыбаясь. Алек уставился на Магнуса, сердце сжалось, он почувствовал, как в уголках его глаз появились слезы. Она называла Алека папой почти два месяца, но заставить ее понять прозвище другого родителя было непросто. До сих пор. Магнус быстро спустился с веранды и подошел к их дочери, которая ярко улыбнулась ему с качелей, он осторожно остановил ее одной рукой. Магнус быстро поднял Эвелин и крепко прижал к себе, пока она смеялась, уткнувшись ему в плечо. — Правильно, дорогая, я твой папа, — сейчас он плакал, но на его лице застыла улыбка. Идеальный момент. Модница - Три года — Синий, папа, синий. Эвелин сидела на кровати, откинувшись на подушки, и инструктировала Магнуса, какой верх она хочет надеть под белые брюки. Он пытался уговорить ее надеть розовое с блестящей бабочкой спереди, но у него ничего не выходило. 3 года и уже маленькая модница. Он хорошо воспитал ее. — Ты уверена, дорогая? — спросил Магнус, держа в руках розовый топ, который он изначально выбрал, — Этот такой милый. — Нет, папа, синий. Мне нравится с единорогом. Ах да, единороги, ее нынешняя одержимость. Они были на ее покрывале, рюкзаке и ожерелье, которое она сейчас носила. Конечно, это должен был быть единорог. Магнус сокрушенно вздохнул. — Хорошо, ты пойдешь в синем. Он подошел к кровати и стянул с нее пижамную рубашку, заменив ее пастельно-голубым топом с радужным единорогом спереди. Магнус пригладил ее распущенные каштановые волосы, Эвелин ярко улыбнулась ему, на ее лице была написана победа. Магнус коснулся рукой ее щеки. — Ты выглядишь прекрасно, как всегда, моя маленькая принцесса. Он хлопнул в ладоши. — Теперь, следующее решение, лак для ногтей. С блестками или без блесток? Не спит без тебя - Четыре года Сердечные мониторы начали равномерно пищать в такт ритму собственного сердца Магнуса, как будто они бились как одно целое. Он чувствовал, как его глаза тяжелеют, но сон во время его визитов был тем, чего он отчаянно старался избегать. Мысль о том, что Алек проснется и он пропустит это, слишком тяжела для него. Он не мог позволить себе отдыхать. Дверь за ним открылась, вошли Изабель, сестра Алека его опора и почти уснувшая Эвелин. — Она не хотела возвращаться домой, — тихо проговорила Изабель. Магнус улыбнулся дочери, которая положила голову Изабель на плечо, каштановые волосы рассыпались по ее лицу. — Все в порядке, я знал, что она не захочет уходить. Он встал, забирая маленькую девочку из рук Иззи, она была теплой тяжестью на его груди. Предлагая ему утешение. Он наклонился ближе к ней. — Ты хочешь посидеть со мной немного, милая? Только пока ты не заснешь? — Эвелин молча кивнула, крепче обняв его. Изабель улыбнулась им, потом посмотрела на спящего брата. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет, я в порядке. Ты можешь оставить ее со мной, если хочешь отдохнуть, — Изабель вздохнула, наблюдая за Магнусом с обеспокоенным взглядом. — Тебе тоже нужен отдых Магнус, ты не можешь продолжать обращаться так с собой. Это нормально, сделать перерыв. Магнус сглотнул комок, образовавшийся в горле, и крепче прижал к себе Эвелин. — Нет, Изабель, я не могу спать. И не буду. В твое отсутствие - Четыре Года Я знаю, что тебе больно, Алек, но ты единственный родитель, который есть у Эвелин, ты ей нужен. Возьми себя в руки и сосредоточься на ней. Мы оставим ее еще на одну ночь, но завтра она вернется домой, и ты снова будешь вести себя как отец. Слова Иззи эхом отдавались в голове Алека. Он позвонил сегодня утром, чтобы спросить, может ли он у нее с Саймоном оставить Эвелин еще на одну ночь, и это стало переломным моментом для его сестры. Она была права, он не мог так поступать с Эвелин. Это было нечестно. Теперь он был всем, что у него было. Ему нужно было стать отцом, но его сердце не знало как. Как просыпаться каждое утро и не обращать внимание на дыру в своем сердце. Дыру, которую любовь всей его жизни мучительно прорвала в нем. Иногда ему казалось, что он едва может дышать. Как он может быть родителем, если сам едва может о себе позаботиться? Алек плеснул себе в лицо водой из раковины в ванной, оглядываясь на отражение в зеркале. Он увидел лицо сломленного человека. Носи мое сердце - Пять лет — Папа, можно я оставлю это себе? Алек посмотрел на свою дочь, которая сидела на фиолетовом стуле за туалетным столиком, а перед ней стояла открытая шкатулка с драгоценностями Магнуса. Она держала в пальцах его обручальное кольцо, поворачивая его снова и снова. Простое серебряное с ослепительным небесно-голубым топазом в центре. Алек остановился в другом конце комнаты, где он складывал белье на кровать, держа в руке один носок. Эвелин уже давно вынимала это кольцо и смотрела на него. — Что ты имеешь в виду под оставить себе? — Можно мне его надеть? Алек рассмеялся. — Ну, оно немного великовато для тебя, дорогая. Зачем тебе это нужно? — Потому что это папино, я хочу оставить его себе, пока он не вернется, — она произнесла эти слова как нечто само собой разумеющееся. Алек усилием воли сдержал слезы, которые, как он чувствовал, начали накапливаться, он подошел и опустился на колени перед дочерью. — Я думаю, это отличная идея. Почему бы нам не надеть его на цепочку? Подойдет? Эвелин просияла. — Я буду носить его каждый день, — Алек нежно сжал ее плечо. — Я уверен, что папе это понравится. Блины с любовью - Шесть лет — А мы можем сделать сердечные формы, папа? — Я не знаю, я не очень хорошо делаю фигуры, но я могу попробовать, — Алек подвинул тесто на сковороде, чтобы создать некое подобие сердца. Эвелин заглянула в сковородку с табуретки, стоявшей на безопасном расстоянии, и хихикнула. — Папа, это похоже на картошку. Алек молча признал свое поражение. — Я скажу тебе, что вместо сердец почему бы нам не положить в них шоколадные чипсы? — Ура! — Эвелин соскочила с табурета и вприпрыжку бросилась к буфету. Блинные дни были традицией, которую Алек поддерживал каждое воскресенье с тех пор, как Магнус уехал, это что-то рутинное, что они могли делить вместе каждую неделю. Он думал, что в некотором роде это то, чего хотел бы Магнус, хотя почему он все еще беспокоился об этом после двух лет, он не мог объяснить. Теперь Алек был ее отцом, это был выбор, который сделал Магнус, который он сам на себя взвалил. Без слов. Он покачал головой, пытаясь отогнать эти мысли. Он не должен плакать в этот день. Мелочи - Семь лет — Папа, ты можешь заплести мне волосы? Алек прикоснулся к ее лицу. — Тебе повезло, маленькая леди, я, оказывается, эксперт по плетению волос. Садись сюда. Эвелин радостно опустилась на стул, стоявший у туалетного столика, и тут же потянулась к шкатулке с украшениями. — Хорошо, ты должна держать голову прямо, ты можешь это сделать? — Хорошо, папа, — Эвелин выпрямилась в кресле, выставив вперед подбородок. Алек осторожно ухватил три пряди ее волос, заплел их в три косы поменьше, а потом соединил в одну большую косу. Он не мог поверить, что ее волосы стали такими длинными, она отказалась их подстригать. Она начинала обретать собственную индивидуальность. Он взял ручное зеркало из ящика туалетного столика и поднял его так, чтобы она могла видеть из зеркала перед собой. — Как тебе? Она улыбнулась ему. — Это здорово! Спасибо, папочка, — спрыгнув со стула, она практически прыгнула в его объятия. — Всегда пожалуйста. — Можно мне закончить смотреть фильм до прихода бабушки? Алек посмотрел на часы. — Конечно, у тебя еще есть время. Иди, — он погладил ее по голове, когда она убежала. Он опустил взгляд на шкатулку с драгоценностями, оставленную открытой на столе, на бархатном подносе были разложены кольца и серьги. Он скучал по пальцам и ушам, которые раньше украшали эти штуковины. У него было три года, чтобы смириться с тем, что Магнус ушел, но маленькие моменты неожиданно ударяют его в грудь, боль быстро возвращается, Эвелин принимала ее спокойно. У нее все еще были моменты гнева, но в основном она оставалась оптимистичной, что Магнус однажды вернется. Снова станет ее папой. Что-то, чего Алек хотел больше всего на свете. Но он также знал, что даже если Магнус никогда не вернется, они справятся сами. Как маленькая семья.