***
Светлая больничная палата. Сквозь приоткрытое окно, играясь со шторами, проникал прохладный, но по-летнему тёплый ветер. На небольшом пластиковом стуле сидела молодая девочка, лет двенадцати. Она что-то мурлыкала себе под нос и аккуратно сворачивала лист бумаги перебинтованными пальцами. Неспешно, даже монотонно как-то словно это было её способом найти покой. Сгиб здесь, сгиб там… Очередной бумажный журавлик присоединился к десятку своих собратьев, что небольшой кучкой громоздились на столике возле кровати. В другом углу палаты сидел темноволосый мальчик, чьи черты лица слегка напоминали девочку. Он молча смотрел в экран небольшой игровой приставки, иногда кривясь, но сдерживая себя от того, чтобы что-то гневно выкрикнуть. Прыжок. Пригнуться. Атака. Прыжок. Пригнуться. Смерть. Начать заново. Тишина палаты изредка нарушалась пиликаньем медицинских аппаратов. Девочке иногда казалось, что этот звук будет преследовать её до конца жизни. Мальчик уже слышал его в кошмарах. — Сколько уже? — тихо спросил шатен, не отрывая взгляда от экрана. — Двести пять, — девочка поправила упавшую на лицо светлую прядку чёлки. — А ты? — Двенадцать минут, — он едва заметно улыбнулся. — Когда-нибудь получится. Помочь? — Сама. Со стороны окна послышалось птичье щебетание. Девочка невольно встала со стула, выглядывая на улицу. — Скоро мама придёт, — послышался писк выключаемой приставки. Блондинка вздохнула, провожая взглядом плывущие по небу облака. — Да.* * *
Холод, дикий нестерпимый холод. Одежда не спасает, к такому мы не были готовы. Нужно хотя бы заменить сапоги — из-за низкой температуры попавший в них снег сначала тает, а затем превращается в лёд. Сегодня поступило пятеро. Спасти удалось лишь одного — к дальнейшей службе не пригоден, из-за серьезного обморожения пришлось ампутировать правую ногу и удалить половой член. Больной бредит, высокий жар. Надеюсь, он переживёт сегодняшнюю ночь. Прижигание каленым железом продолжает практиковаться. Обсуждение методики до сих пор не закончено. Были в соседней деревне. Пополнили припасы. Тувы остались переночевать. Утром со стороны деревни валил дым. Пришёл приказ — меняем дислокацию, уходим глубже. Часть лошадей погибла — несколько солдат отравились сырым мясом. Оставили часть оборудования. Тяжелораненных пришлось устранить. Замедляют передвижение. Холод крепчал. По пути потеряли ещё троих. Пришло донесение из штаба. Практика железа остаётся в силе. Последний пациент, прибывший после данного лечения, умер ночью. Некроз и заражение крови. Использование стрептоцида запрещено. Приходится добывать его иными способами. Солдаты уже косо смотрят. Никогда не думал, что буду мародёрствовать в поисках лекарства. К ночи поступило ещё пятеро с обморожением. Спасти никого не удалось.* * *
Сначала помыть. Очистить. Покрошить. — Мам, — Шизу дернула женщину за край фартука. — А здесь точно больше не надо перца? — Нет, — легкая улыбка мелькнула на бледных губах Мэдоки. — У нас же почти никто не любит острого. — Понятно, — кивок и девочка возвращается к помешиванию супа. Она должна помогать. Это правильно, так нужно. Маме тяжело со всем одной справляться. — Как в школе дела? — Хорошо, учителя говорят, что мне будет легко в средней школе. — Умничка, — её гладят по голове и она улыбается. Приятно. — А как Иссей? Шизу пожимает плечами. — Занимается. — Ещё не бросил? — усмехнулась Мэдока. — Раньше его хватало на неделю. — Он сказал, что точно побьет его рекорды. В комнате, на втором этаже, натужно пыхтел мальчик. Десять. Одиннадцать. Руки предательски дрожали, хотелось просто упасть и не мучать себя. Но нельзя. Двенадцать. Тринадцать. — Ещё… два… — Иссей стиснул зубы. Он должен справиться. Четырнадцать. Пятнадцать. Рухнув на пол, мальчик счастливо улыбнулся. Прогресс шёл, а, значит, скоро он сможет и до Его количества добраться. — Я ещё покажу, кто из нас слабее, — фыркнул Иссей. — Я буду сильнее! Только вот полежит минут пять и продолжит. Пять минут и не больше! … и надо будет попросить папу облегчить гантели, он пока не готов к такому весу.* * *
Прибыло подкрепление. Молодые девушки. Часть раненных с улыбкой их приветствовала. Вместе с ними прибыли новости из столицы, а, значит, и надежда. Их распределили в мой отряд. Надеюсь, они выдержат. Сегодня ночью была вылазка. Вернулись восемь. Трое с огнестрельными. Обработку ран оставил новенькой. Её стошнило. Пришлось убирать. Двоим требовалась ранняя хирургическая обработка. Плохо — помещение не было очищено. Чистая вода закончилась. Операции прошли успешно. Есть шанс, что доживут до транспортировки. После обеда взял с собой двоих из новых в барак. Они успели выбежать на улицу. Не к такому, видимо, готовились. У четверых началось гноение. Один в припадке. Пришлось привязать — пытался зарезать соседнего пациента. Двоих вынесли — земля слишком холодная, чтобы копать могилы.* * *
— Сколько? — Четыреста двадцать четыре, — горка становилась больше, пришлось притащить ещё один столик, чтобы не развалилась. — У меня уже десять минут. — Почти? — Почти. Они всё так же сидели в светлой палате. Всё так же пищали медицинские приборы. Всё так же щебетали птицы за окном. — Отправил письмо Ирке, — Иссей щелкнул по кнопке рестарта. — Думаешь, дойдет? — Шизу расправила крылья журавлика. — Ну, адрес вроде бы верный. — Она ещё ни разу не ответила. — Может нет возможности. — Может… Солнечные лучи выглянули из-за туч. Шизу, бросив взгляд на кровать, встала и слегка задернула шторы. — Как думаешь, она бы расстроилась? Девочка, услышав вопрос брата, фыркнула. — А ты как будто не понимаешь? Конечно. Вздох. — Мацуда и Мотохама хотели прийти со мной. — Почему отказался? — Не знаю, — Иссей выключил игру и откинулся на спинку стула, закидывая руки за голову. — Наверное, по той же причине, по которой и ты не приводишь Кирью. — Личное. — Личное.* * *
Орки совсем обезумели. Кажется, смерть вождя окончательно лишила их разума. Проклятые ублюдки. Они, подобно саранче, двигаются по направлению к нашей крепости, пожирая всё живое на своём пути. Вильгельм в бешенстве, кажется, в одной из деревенек, была его младшая сестра. Пришлось погрузить его в долгий сон. Надеюсь, он сможет найти хоть что-нибудь для захоронения. Если мы выживем, конечно. В госпитале всё так же. Понять, что за магическое плетение использовали орочьи шаманы, нам так и не удалось. Чёртова примитивная магия! Сегодня привезли троих. Симптомы всё те же: высокая температура, сильные болевые ощущения в районе груди. Эта зараза словно проникает в кровь, делая из неё чистейший яд. Кровеносные сосуды чернеют, после чего начинается разложение. Самое неприятное, что пациент остается живым до конца. Любые исцеляющие плетения просто отторгаются. Сердце просит дать им покой, долг обязывает наблюдать за процессом до последнего. Трупы приходится сжигать — вернулись к кострам. Нужно экономить энергию, времени для медитаций нет. Да и Пустошь знает своё дело — магический фон всё сильнее искажается. Радует, что смогли откинуть дроу от столицы. Не радует, что на пути отступающих наша крепость. Впереди орки, позади остроухие маньяки. Хотелось смеяться. На следующее утро поступило донесение: они усилили наступление. Даже не доедают трупы, словно их что-то начало подгонять. Арканисты продолжают попытки настроить камень телепортации. Пока безуспешно, даже крики начальника крепости не помогают. Ужас. Из совсем плохих новостей, последние прибывшие оказались с мутировавшей версией заболевания. Теперь, на определённой стадии, их тела буквально взрываются изнутри, выпуская споры болезни наружу. Пришлось изолировать лазарет. Надеюсь, вовремя. …до примерного нападения осталось не более суток. В районе кисти потемнела вена.* * *
— Представляешь? — Шизу сидела возле кровати, аккуратно очищая апельсин от кожуры. — Это был такой ужас: почти никто не был готов к такому опросу. Ты бы видел глаза Иссея — он, наверное, так никогда не боялся. Девочка прожевала дольку. — Но ты прав оказался, не стоит лишний раз нервничать. Оказалось не настолько и сложно, даже Мацуда умудрился всё правильно написать. Учитель был нами горд, это были задания первого года средней школы. Столики с журавликами, которых теперь было три, были отодвинуты к дальней стене. — Иссей умудрился простыть. Я ему говорила, чтобы шапку надел, на улице уже прохладно. И сама надеваю, так что можешь не ворчать, — Шизу хихикнула. — Хотя я не отказалась бы, чтобы ты опять поносил меня на руках. Пускай меня опять и отругает мама, как тогда. Девочка сложила остатки апельсина в пакетик и убрала тот в сумку. — Что ещё я могу рассказать, хм, — Шизу облокотилась на край кровати. — Недавно научилась готовить суши — ты их, конечно, никогда не любил, но будешь обязан попробовать! Вид у них пока не самый аппетитный, но главное ведь — вкус, верно! На недолгое время она замолчала, пытаясь вспомнить что-то интересное. — Папа недавно уехал в командировку на несколько дней. Мама связала нам все теплые носки, с оленями. Такие прикольные… Девочка судорожно вздохнула, касаясь кончиками пальцев бледной кожи руки человека, лежащего в кровати. — Тебе бы… точно… понравилось, — Шизу невольно всхлипнула. — А ещё… я сделала тысячу журавликов… По её щеке скатилась слеза. — А Иссей побил твой рекорд… он был так счастлив… — девочку слегка потряхивало. — И подтягиваться… пять раз… Ветер за окном сдувал пожелтевшие листья. В светлой палате, под мерный писк медицинских приборов, тихо плакала девочка.* * *
… последнее, осталось всего немного, осталось чуть-чуть и я вернусь. Чёртово испытание, чёртов Бог, чёртово обучение! Меня трясло, хотелось просто упасть на колени и глухо завыть. Когда Наставник предупреждал меня, что будет тяжело, я даже не ожидал, что настолько. Хех, теперь понятно, почему он был таким обходительным в тот день, даже не загонял до полусмерти. Невольно посмотрел на свои руки. Дрожат. Господи, лучше бы это было как в книжках — в одиночку против толпы монстров. Или с достоинством выдержать проверку от каких-нибудь прошлых жрецов, мол «достоин!». …сука. Последняя дверь, матово-черного цвета, казалось, злобно скалилась. Я точно не был готов к такому. Хотя, первоначально, показалось плевым делом. Всего–то увидеть воспоминания других людей и сохранить свой рассудок. Звучало не так страшно. Только реальность красиво закинула мои ноги себе на плечи, так сказать, чтобы удобнее было показать, что меня ждет. Я не просто видел воспоминания, я становился этими людьми. Полное погружение, в котором просто размывается граница между собственным «Я». Если бы не тренировки с Наставником в области боевых техник, где нужно было постоянно сохранять спокойствие разума, я бы сломался на втором. … нужно собраться и закончить это всё. Последняя, всего-то. Я уже двадцать прошёл — меня не удивить! Не удивить, чёрт побери! Я не сломаюсь! Меня ждёт семья. Я обязан вернуться. Схватившись ручкой за дверь, я глубоко вдохнул и выдохнул. Справлюсь. Я справлюсь. Шагнув внутрь светлого проёма, я уже привычно растворился в чьей-то личности… …ах, какое прекрасное утро. Я весь в нетерпении, возможно, именно сегодня я получу тот материал, что позволит мне продвинуться в моих исследованиях! В дверь постучали. — Проходите, — после моих слов, в кабинет зашел мой заместитель. — Герр Менгеле, заключенные прибыли. Я улыбнулся. Какое же прекрасное утро!..* * *
Медицинские приборы заверещали. Человек, лежавший на кровати, громко застонал, выгибаясь. Со стороны коридора послышался топот. В палату, на ходу застегивая халат, забежал врач, сразу же ринувшийся к приборам. — Быть того не может, — мужчина замер. — Шанс того, что он очнется… Неожиданно, приборы перестали визжать. Ломаные линии прибора слились в одну прямую, что спустя секунду вернуться в норму. Врач подошёл к пациенту и хотел было проверить реакцию зрачков, как тот издал громкий хрип и резко распахнул глаза. — … Scheisse… — прохрипел Джун.