Реванш (продолжение)

      Санса попрощалась с охранником, закрывшим за ней дверь проходной, и пошла вдоль кованого забора к стоянке. Идти было недалеко - всего лишь миновать территорию приюта и немного по аллее вдоль дороги. Она никогда не боялась тут ходить, но в последние несколько дней ей стало казаться, что за ней кто-то наблюдает. Попытки убедить себя в том, что это простая мнительность, не давали результата. В дневное время было проще, хотя ощущение на себе чьих-то глаз не отпускало. Но днём Санса редко бывала одна - рядом обычно находились дети или кто-нибудь из коллег, - а в вечерние смены становилось неуютно. Ей даже пришлось пару раза попросить знакомого охранника проводить её до стоянки. Сегодняшнего мужчину она не знала - видимо, он из новеньких, - и не стала его просить, уверенная в том, что он вряд ли согласится нарушить ради неё инструкцию.       Она остановилась и снова осмотрелась по сторонам. В тусклом свете уличных фонарей плясали отбрасываемые деревьями тени. Было тихо, только листва слабо шелестела от лёгкого дуновения ветерка. Приют располагался в старом спальном районе, и даже днём по переулку мало ездили, а в это время дорога вообще была свободной. На противоположной её стороне вдоль обочины выстроились в ряд припаркованные машины. Санса постояла, прислушиваясь, дала себе пару минут, чтобы успокоиться, и пошла дальше.       Впереди два дня выходных. Она собиралась пригласить отца где-нибудь вместе пообедать и, если у Лораса получится достать билеты, то побывать на концерте всемирно известного тенора Мариллиона. А сегодня Лорас предложил ей посидеть в баре, выпить по коктейлю, и она, конечно же, согласилась.       После дня рождения прошло уже больше недели. Первые пару дней она ещё думала об Эйгоне, о его признании, прокручивала в голове всё, что он сказал, анализировала. Гордому самоуверенному красавцу нелегко дались эти слова, и, наверное, это был снобизм – публично отвергнуть парня, по которому все вокруг сходили с ума, но Санса не испытывала по отношению к нему ничего, кроме брезгливой жалости, а это не то чувство, на котором строятся отношения.       Эйгон стал главной темой в телефонных разговорах с подругами. Сансе было неприятно, но она терпеливо выслушивала восторженные отзывы и душевные страдания Мии и Элинор, а Маргери сообщила ей по секрету, что Десмера по уши втрескалась в красавца Таргариена и приласкала его прямо в туалете клуба, что привело Миранду в бешенство. Хотя, как считала сама Маргери, Эйгон запал именно на неё, но не решился проявить интерес при Лорасе. За несколько дней Сансе надоело слушать всю эту лабуду, и она перестала отвечать на звонки подруг, отписываясь, что очень занята и перезвонит позже. Рослин тоже попыталась поговорить с ней об Эйгоне – как оказалось, она видела сцену их разговора, – и, конечно же, поинтересовалась, что такого сказала Санса, после чего Эйгон выглядел подавленным и расстроенным. Не зная, что ответить, она смалодушничала – сбросила звонок и отключилась. Но через какое-то время позвонила сама и солгала, что у неё разрядился телефон. Рослин наверняка ей не поверила, но не подала виду. Однако к разговору больше не возвращалась.       Она быстрым шагом прошла вдоль забора, огораживающего обширную территорию приюта. Здесь освещение заканчивалось и начинался небольшой участок тёмной аллеи. Главное – проскакать этот кусок, а дальше поворот и стоянка. Санса ускорилась насколько позволяли каблуки…       Раздался визг тормозов – прямо напротив неё на дороге остановилась машина, из которой выскочили двое мужчин в масках и ринулись к ней. Санса даже не успела ничего понять. Ситуация была настолько сюрреалистичной, что ей показалось, будто она смотрит фильм, причём в замедленной съёмке, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Она замерла, наблюдая, как они быстро пересекают неширокий газон, потом резко дёрнулась и побежала, но было уже поздно: её схватили, зажали рот, оторвали от земли и так же быстро впихнули в машину.       ххх       - Jin hazi Zhavorsa nayat? – глядя на неё в зеркало заднего вида, водитель плотоядно облизнулся.       - Sek, – ответил ему сидевший слева от Сансы.       - Me zheana. Mae lain rhae ma noreth, – продолжал пялиться водитель. – Аnna ray gango awazat.       Санса не поняла ни слова, но догадалась, что они говорят о ней. Она сидела на заднем сиденье, с обеих сторон зажатая двумя крепкими парнями в чёрных масках. Лица водителя тоже было не видно, только глаза в зеркале.       - Sek, anha qorisolat mae mra choyo gizikhven, – отозвался сидевший справа от неё. – Irge she foth.       - Chakat, zhen tokik oqet! – тот, который слева, протянул руку и хлопнул приятеля по плечу. – Jin chiori ha Zhavvorsa. Me sajat mae asshekh. Yer vitiherat ma dothralat zhorre riv.       Водитель заржал в голос.       - Кто вы? – не выдержала Санса; от ужаса голос казался чужим, незнакомым. – Что вам от меня нужно?       Сидевший слева, – видимо, он у них за старшего, – повернул голову и посмотрел на неё в прорези маски.       - Расслабься, детка, скоро всё узнаешь, – ответил он на общем, а затем перевёл взгляд на парня справа: – Shilolat hazi Rakharro fonas chek.

***

      Тренировка затянулась, и Сандор подъехал к приюту уже вечером. Но сегодня и пташка – так он мысленно называл рыжеволосую девушку – работала с обеда. Он наблюдал за ней уже больше недели и успел понять её график. Правда, ответить на вопрос, зачем ему всё это надо, не смог бы. Он действительно не знал, для чего провожает её на работу и с работы, незримо следуя за ней по пробкам, и часами просиживает в машине в ожидании её появления. Дневные смены ему нравились больше: пташка с небольшой группой детишек выходила за ворота приюта, иногда одна, иногда в сопровождении ещё одного воспитателя, и он мог подолгу любоваться её точёной фигуркой, стройными ножками, огненными волосами, переливающимися на солнце. Она отводила детей в парк или на детскую площадку и там играла с ними в различные подвижные игры – ему нравилось за ней наблюдать в такие моменты, смотреть, как она бегает, скачет, размахивает руками, видеть улыбку на её красивом живом лице, – а потом, давая детям возможность успокоиться, рассаживала их вокруг и принималась что-то рассказывать или же доставала из неизменного рюкзачка книжку и читала вслух, а они слушали раскрыв рты. Сандор не раз ловил себя на мысли, что и сам с удовольствием бы послушал, как звучит её голос.       Но рассекречивать себя нельзя, и он прекрасно это понимал. Нельзя допустить, чтобы пташка хотя бы мельком увидела его рожу. Сандор не сомневался, что она мгновенно его узнает, а видеть в её глазах ужас и отвращение был не готов. Как и прекратить эту глупую слежку. Он сам себе не мог объяснить, что чувствует по отношению к этой девушке, но одно знал наверняка: она нужна ему, хотя бы так, хотя бы издалека, просто посмотреть, понаблюдать, полюбоваться, помечтать, пока не вычислили. Мало ли, может, охрана приюта уже заметила, что после её ухода мимо ворот проезжает чёрный джип с тонированными стёклами. Или же соседи возмутятся и начнут задавать вопросы, чей это внедорожник постоянно паркуется возле их заборчика. Правда, как Сандор успел отметить, в коттедже напротив пташкиного пока ещё никто не жил. Его недавно приобрела какая-то молодая пара и сейчас делала там ремонт – он уже дважды видел человека в униформе, устанавливающего строительную лестницу с торца дома. Но это долго продолжаться не будет, рано или поздно его раскроют. Да и сама пташка, видимо, начала что-то чувствовать, поскольку он заметил, как она постоянно осматривается по сторонам, а две последних вечерних смены её до стоянки провожал охранник.       Темнело. В переулке зажглись тусклые фонари. Сандор заглушил двигатель, откинулся на сиденье и принялся ждать. Вдоль дороги сзади и спереди него парковались машины – люди возвращались с работы, ставили своих железных коней на сигнализацию и расходились по домам. Он нажал кнопку стеклоподъёмника, приоткрыл окно: в вечернем воздухе, плотном и жарком, вкусно пахло жареным перцем – кто-то готовил ужин, – а из двора жилого дома, почти не видимого за деревьями, доносились весёлые крики ребятишек. Потом всё стихло. Часы на приборной панели показывали почти десять вечера, а пташки всё не было. Уставший после тренировки Сандор и сам не заметил, как задремал.       Разбудил его резкий визг тормозов. Он бросил взгляд на часы – половина одиннадцатого. Посмотрел по сторонам и вдруг напрягся: вдалеке, посреди пустынной дороги мигала габаритами машина, а двое людей с чёрными головами тащили к ней брыкающуюся девушку. Он не видел её лица, но в свете фонаря внезапно полыхнули огнём волосы. Один из мужчин быстро обошёл машину, и Сандор успел заметить на его чёрном лице узкую светлую полоску. Прорезь для глаз… Балаклава! Он прекрасно разбирался в подобных вещах. Сам когда-то носил такую, когда служил в спецназе в Эссосе.       Машина резко сорвалась с места. Недолго думая, Сандор дёрнул ключ зажигания, завёлся и дал по газам. Времени на размышление не было: даже если он ошибся и это не пташка, – всё равно девушке наверняка нужна помощь. Мужики просто так не натягивают на головы балаклавы и не запихивают женщин в машину.       Он домчался до выезда на прилегающую улицу, когда преследуемый автомобиль уже выехал на проезжую часть, и незаметно встал ему в хвост через одного. Он пытался убедить себя, что в машине не пташка, но с детства развитое чувство опасности на все голоса кричало, что это она. Ситуация осложнялась тем, что он ничего не знал ни о ней, ни о её круге общения, ни о том, кто мог бы так с ней поступить. Была, конечно, одна поганая мыслишка: Эйгон. Самолюбивый дракончик, если пташка вдруг его отвергла, мог запросто отомстить ей таким мерзким образом. Но сейчас не время думать. Надо сделать всё, чтобы помочь девушке.       Они свернули к съезду на окружную трассу и рассуждать стало некогда. На окружной многополосное движение, а разрешённая скорость не менее восьмидесяти лиг в час, поэтому Сандор только и успевал не упускать машину из виду. Но когда перед пятидесятой лигой она замигала правым поворотником, у него отпали все сомнения. Пташка действительно попала в беду, и за всем этим стоял Эйгон: здесь начиналась частная территория, принадлежавшая Таргариенам. Лиг через десять вглубь леса был шлагбаум, затем лес редел и заканчивался. Дальше шла неприглядная окраина Блошиного Конца – заброшенные склады, свалки, полуразрушенные домишки – и, попетляв по многочисленным поворотам, можно было выехать прямо к парковке на заднем дворе «Драконьего Камня».       Машина вдруг остановилась. Сандор резко вильнул вправо и замер на обочине, включив аварийку – стоянка в этом месте была запрещена. Из машины выскочил человек, открыл багажник, вытащил оттуда дорожный знак «Въезд запрещён» на металлической палке и воткнул его в землю на повороте. На ходу запрыгнул в салон, и они быстро скрылись в лесополосе. Сандор выключил фары и поехал буквально вслепую, хорошо хоть более-менее знал эту дорогу. Сейчас ему требовалась вся его выдержка и почти ювелирная точность: необходимо затормозить одновременно с идущей впереди машиной, чтобы не выдать себя шумом двигателя. Скорость на минимуме, нервы натянуты, словно струны – тронешь пальцем и зазвенят. Помимо пташки, там ещё двое похитителей и водитель. Был ли четвёртый, он не знал. Не знал также, вооружены ли они и чем. Хотя даже обычного лезвия хватит, чтобы причинить девушке вред, и тогда уже ничем не поможет его умение биться на ринге.       Габаритные огни погасли и ему пришлось остановиться – рисковать он не мог. Дальше надо идти пешком. Он не стал вынимать ключ зажигания и закрывать дверь, просто прикрыл её – неизвестно ещё, как придётся уносить отсюда ноги. Пробежав метров сто, услышал негромкую речь: судя по говору – дотракийцы. Сандор остановился, вгляделся в темноту… Машина именно та, за которой он ехал, но мужчин только двое. А где пташка и как минимум ещё один?       - Здрасте… – натянув на голову капюшон безрукавки, он, вышел к парням. – Вы не скажете, как пройти в септу?       - Чё? – спросил один.       Второй оказался более сообразительным: в руке блеснуло лезвие ножа.       - А ну проваливай отсюда, праведник. Это частная территория.       - А чё ты хамишь? – Сандор даже подивился его тупости: сразу видно неопытного в таких делах человека.       - Я сказал, проваливай, – продолжал держать марку дотракиец.       Вступать в диалог с идиотами времени не было. Резким и сильным ударом ногой в лицо он отправил вооружённого в нокаут. Второй, менее сообразительный, настолько растерялся, что даже не подумал бежать или подать сигнал голосом. Сандор просто сгрёб его за шкирку и бахнул головой о переднюю стойку машины. Парень обмяк в его руке и стёк на землю бесформенным студнем. Прихватив на всякий случай нож поверженного противника, Сандор побежал было дальше по дороге, но тут до него донеслись звуки хлопающих дверей, а потом голос Эйгона произнёс:       - Подержите её.       Послышалась возня, мужской смех и треск разрываемой ткани.       - Убери руки, ублюдок! – крикнула девушка.       - Ну что, волчица? Не до понтов сейчас? А в клубе была крутой. Я тебе в любви признался, а ты меня послала…       - Там тебе самое место!       Видимо, не рассчитывая на помощь, она решила подороже себя продать.       - Можешь орать, пока не охрипнешь, – ответил Эйгон. – Здесь тебя никто не услышит. Тоже мне, принцесса крови... Я ей цветы, подарки, прогулки при луне… Да отодрать тебя во все пихательные и дыхательные, как шлюху последнюю…       - Ты просто никчемный, больной на голову мерзавец, вот ты кто! Ты даже понятия не имеешь, что значит любить женщину!       «Пташка рубит наотмашь», – подумал Сандор.       - Да что ты, сука, знаешь о моей любви? – рявкнул Эйгон.       - Ты бесишься от собственного бессилия и злобы! – крикнула она в ответ. – Тебя оскорбил мой отказ? Да будь ты последним мужчиной в мире – я бы всё равно тебе отказала!       Наступила короткая пауза, не предвещавшая ничего хорошего.       - Я хотел, чтобы ты была моей. Единственной моей… Хотел жениться на тебе, сделать тебя счастливой… – хрипло произнёс Эйгон. – Я считал, что ты особенная. А ты оказалась такой же, как и все – подержанной дешёвой тварью.       - Не суди людей по себе!       Раздался звук удара – Эйгон смачно, с оттяжкой ударил её по лицу.       - Сейчас ты узнаешь, сука, что значит разбудить дракона… – Снова послышался треск ткани и всхлипывание: пташка заплакала. – А когда я закончу, отдам тебя своим кровникам. И если к утру от тебя что-нибудь останется... Ракхарро, держи ей руки...       Сандор не медлил больше ни секунды. Он дёрнул резинку с хвоста, перекинул волосы на сторону ожога и поглубже натянул капюшон. Главное, чтобы ни Эйгон, ни Ракхарро не узнали его. Дотракийцы скрутили девушке руки и завалили её на траву, освещённую фарами Ягуара.       «Идиот, – успел подумать Сандор. – Кто же творит тёмные дела на такой заметной машине?»       Пташка захлёбывалась рыданиями, кричала и брыкалась, но силы её были на исходе. Один из дотракийцев держал ей руки, второй – ноги, а Эйгон, демонстративно расстегнув джинсы, принялся срывать с неё остатки платья и бельё. Шум борьбы и яркий свет фар сыграли Сандору на руку: никто из них не заметил его приближения. К тому же они были уверены, что на несколько лиг вокруг никого из посторонних быть не может.       Первым он вырубил Ракхарро. Сильнейший удар сбил его с девушки, и он отвалился в сторону, словно мешок. Второго дотракийца, резко вскочившего на ноги, Сандор уложил мощным боковым в челюсть. Для ничего не по́нявшего Эйгона он не стал изобретать красивых комбинаций, а поступил с ним так же, как с тем глупым молодым парнем: рванул его за шкирку и сильно приложил лбом о капот пижонистой машины. Девушка сжалась в комок, подтянув ноги к груди. В огромных глазах, затемнённых размазанной от слёз тушью, стоял неподдельный ужас. На правой щеке был чётко виден след от удара, а во взлохмаченных волосах, словно огонь полыхающих в ярком свете фар, застряли мелкие веточки и травинки.       - Всё хорошо, пташка, – сказал Сандор, протянув ей руку. – Теперь всё хорошо.       Она вложила в его огромную ладонь свою узкую ладошку. Он потянул её на себя, помог встать, но понял, что идти она не сможет: от пережитого ужаса ноги её совсем не держали, к тому же она была в одной туфле. Времени искать вторую не было, и Сандор, недолго думая, легко поднял её и закинул на плечо. Она вскрикнула, но сопротивляться не стала. Придерживая её рукой, Сандор быстро вышел из леса на дорогу и почти бегом припустил к своему джипу. Пташка всхлипывала, но молчала. Он открыл дверь заднего сидения и, осторожно сняв её с плеча, стараясь не поворачиваться к ней ожогом, посадил в машину. Затем достал из багажника свою спортивную сумку и вытащил оттуда футболку. Футболка была влажной от пота после тренировки, и брезгливый Сандор ни за что не надел бы её снова, но выбора не было - не голым же ему ехать. Он снял с себя безрукавку, натянул противно липнущую к телу футболку, снова перекинул волосы на обожжённую часть лица и открыл заднюю дверь. Пташка жалобно заскулила и забилась в угол, подтянув к подбородку голые ноги, – в темноте они казались нереально белыми.       - Не бойтесь меня, пожалуйста, – хрипло сказал Сандор, протягивая ей свою безрукавку. – Я не обижу вас. Просто… вот, прикройтесь…       - Спасибо, – тихо прошелестела она в ответ.       Сандор завёл машину и рванул из леса на окружную, наблюдая за пташкой в зеркало заднего вида. Безрукавка, конечно же, оказалась огромной, и она завернулась в неё как в плед. По её щекам непрерывно текли слёзы, а она всхлипывала и вытирала их руками, ещё больше размазывая косметику по лицу. Сандор понимал, что она в глубоком шоке, поэтому даже не пытался с ней заговорить. Выехав на трассу, он из ближайшего таксофона вызвал Службу спасения, затем вернулся в машину.       - Вас отвезти в госпиталь, мисс? – спросил он, глядя на неё в зеркало. – Может, вам нужен врач?       - Нет, спасибо, – всхлипнула она в ответ.       - Вам нельзя сейчас оставаться одной. Может, позвоните кому-то из родных, чтобы побыли с вами?       Пташка снова всхлипнула, но промолчала. А потом жалобно заплакала.       - Моя сумочка… Там телефон…       - Где ваша сумочка? – спросил Сандор, хотя уже знал ответ.       - Осталась в машине… Там документы, ключи…       - Успокойтесь, прошу вас.       Ему было тяжело слышать, как она плачет. Он досадливо ударил рукой по рулю: какой же идиот! Столько дней наблюдал за ней, постоянно видел в её руках маленькую дамскую сумочку и даже не подумал о том, что сумка могла остаться в машине, в которую её запихнули! Но возвращаться обратно уже нельзя. Там с минуты на минуту наверняка будет полиция и Служба спасения.       - Вы помните чей-нибудь номер? – спросил он, достав из бардачка свой телефон. – Подруг, коллег, родственников?       Девушка снова всхлипнула.       - Да… Лораса…       Сандор почувствовал, как сердце болезненно сжалось. Лорас… Человек, номер которого она помнит наизусть. Может, именно из-за него так озверел Эйгон? Он молча, не поворачиваясь, протянул ей телефон. Пташка долго набирала цифры – пальцы совсем не слушались, – а потом ждала, пока этот самый Лорас ответит. Но когда он наконец-то ответил, снова заплакала. Сандор отчётливо услышал в трубке взволнованный мужской голос:       - Принцесса, ну слава Богам… где ты? Я тебе уже обзвонился!!! Что с тобой?.. Ты плачешь? Что случилось, Санса?       «Санса… Красивое имя. Ей очень идёт», - промелькнула в голове мысль.       - Лорас… пожалуйста, приезжай ко мне… Я потом тебе всё объясню… – захлёбываясь слезами, ответила ему пташка. – У меня ключей от дома нет… Возьми с собой...       «Ключи от дома… У Лораса есть ключи от её дома», – тоскливо подумал Сандор.       Оставшуюся часть пути она тихо плакала, уткнувшись в его безрукавку, а у Сандора болело сердце. Он больше не обращался к ней и даже не спросил её адреса. Просто повёз привычной дорогой, забыв, что это может вызвать вопросы. Но шок был настолько сильный, что она не обратила на это никакого внимания. Когда они подъехали к её дому, пресловутый Лорас уже ждал. Не сказав Сандору ни слова, она буквально выпала из машины ему на руки и безудержно разрыдалась. Парень подхватил её и понёс в дом. Сандор проводил их взглядом, подождал, пока за ними закроется дверь, и глубоко вздохнул.       Всё. Пташка в безопасности, рядом с ней Лорас. А ему больше нечего здесь делать. Наблюдать за ней он уже не сможет, поскольку сам себя рассекретил. Он почти физически ощутил душевную пустоту.