Случайный

Около чужого дома я оказался спустя сорок минут езды на трамвае и полчаса на автобусе. Я зашел, как к себе домой, даже не постучав, будучи уверенным в том, что хозяин квартиры на месте и всегда рад моему визиту. Рыжий смиренно спал на моем плече. - Паш! У меня для тебя подарок! – крикнул я, чтобы тот вышел на порог встретить нас. Добровольский вывалился из спальной комнаты, почесывая щеку, весь заспанный, взъерошенный, похожий на дикобраза. Он сразу опустил взгляд на маленькое спящее чудо, его карие глаза были полны недоумения. Он склонил голову в бок, молча анализируя происходящее: я разбудил кота, опустив его на мягкий светло-серый ковер и начал разуваться, пока тот с интересом разнюхивал коврик и, в общем, обстановку. Я не выдержал молчания со стороны друга, потому что мне была непонятна его реакция, отчего заговорил: - Он будет жить у тебя. Ты рад? – Воля, не отреагировав, развернулся на пятках и направился в кухню, немного пошабуршил чем-то, а после крикнул: - У меня же молока нет, – я непроизвольно улыбнулся, поднял котенка и прошел на кухню за Пашей. Пока мы бурно обсуждали как его назвать, он нассал на пол, и Паша начал меня ругать, как будто это я, блин, нассал. В виду произошедшего, мы поехали за молоком, кормом, лотком, расческой и (Паша увлекся) игрушкой для котов. - Возможно, он, конечно, Тиша, но больше похож на Семёна, - возражал я по дороге домой к Добровольскому. - Что за бред - называть животных человеческими именами? Дома вот уже около получаса мы сидели, внимательно изучая не то Тишку, не то Семёна. Паша, не выдержав, взял его на руки и поднес прямо к моему лицу. - Ну посмотри, какой это нахрен Семён? - Паш, кажется это правда не Семён. - Ну что я тебе и говорил! – восклицал он победным голосом. - Но и не Тишка, - кареглазый развернул рыжего к себе лицом и с недоумением посмотрел на его мордочку, - это Анжела Борисовна, Паш. Как ни странно, Воля сразу согласился с моим предложением по поводу Анжелы Борисовны, даже не пришлось вновь спорить. Мы еще попили чай, посмеялись над тем, как Анжела Борисовна деловито расхаживала по уже знакомой ей кухне, пообсуждали уже надоевших одногруппников и около девяти часов я прибыл к себе домой. Весь оставшийся вечер загруженной пятницы я провалялся в своей любимой кровати и это было лучшее время препровождения за эту неделю. Радовала мысль о том, что я могу проваляться так еще целых два дня, потому что в нашем университете с этого учебного года, к счастью, ввели пятидневку. Так и произошло. Выходные дни я провел бесполезно: я лежал, ел, лежал, ел, лежал и опять ел. Ну еще выходил в «Пятёрочку» через дорогу за едой и сигаретами с ментолом. Не скажу, что было скучно, так как я это называю «спокойствием». Именно так, потому что никакой суеты, не нужно никуда торопиться. Я не интроверт, скорее наоборот, но иногда мне просто необходимо отдохнуть от всех и вся именно так: провалявшись два дня в постели. Но кое-что меня все-таки взбудоражило прям в вечер воскресенья: Да, я немного устал от безделья и решил повторить «культурологические аспекты восприятия литературы в России», но, кажется сама Вселенная способствовала против того, чтобы я как следует подготовился к сессии, хоть до нее еще долго. Мне пришло уведомление «в контакте», соответственно, я на него отвлекся и ахренел. Ко мне в друзья добавился сам граф Арсений Попов. Конечно же, я, не раздумывая ни секунды, принял заявку, но не стал ничего писать. И он не писал. «Странно, че тогда добавился?»

***

Понедельник не любят все, потому что от него до выходных еще целых пять дней, я же не люблю все будние дни. Мы сидели с Пашей на английском языке за последней партой и увлеченно играли в карты. Нет, ну а что? На самом деле мысли ушли за пределы происходящего, я думал о том, что не должно занимать мои мысли. Хотя, нет, это было бы неправильно. Я был уверен, что Паша тоже часто об этом размышляет, но не подает виду. Это не Ляйсан, не Арсений и не Стас, не английский и даже не Анжела Борисовна. Мы думали о смерти. Какой? Ужасной, шокирующей, неожи… - Шастун! Ну-ка бегом к доске! – да блять. Мерзкий голос Елены Александровны вытянул меня в реальность. Может, это к лучшему. На большой перемене Паша и Ляся как обычно пошли в нашу столовую, мне есть не хотелось вовсе, в виду чего я просто вышел во двор, чтобы подышать свежим воздухом. И покурить. Я опять погрузился в раздумья. Вспомнил, как на этом месте меня остановил Попов. Я перекрутил этот момент в голове несколько раз, но вдруг завибрировал телефон: 11:17 Пашка [фотография] ВЗЯЛ ТЕБЕ На фотографии изображены моя любимая «булочка с улиткой» и эспрессо в большом стаканчике. 11:18 Антон ЗБАЗИБА)) Я выкинул докуренный бычок и поспешил зайти обратно, так как на улице был уже весьма прохладный ветерок. На входе встретил Оксану, поздоровался с ней и поинтересовался о месте нахождения Попова, на что она ответила, что недавно видела его на лавочках: они были на первом этаже, но не сразу у входа, а нужно было завернуть вправо и пройти прямо по коридору, там было небольшое помещение с автоматами с едой и напитками, лавочки, дополнительные декорации. На одной из них я увидел его. Арс спокойно и как всегда по-графски сидел, закинув ногу на ногу и читал какую-то книгу, не обращая внимания на других людей. Знал бы он, как привлекательно выглядит в эту минуту. Подойдя, я встал напротив него, он медленно опустил книгу и с любопытством начал разглядывать меня. Я бы мог просто сесть рядом, но если ему позволительно удивлять меня постоянно, то мне нет, что ли? Еще чего! Но, кажется, Арсений не был удивлен этому. - Ну что ты стоишь над душой? – Он сказал это так, словно давно ждал именно того, что я вот так вот встану и буду нависать над ним. Я, ничего не ответив, пожал плечами и опустился на лавочку, - зачем пришел? - Как это зачем? Без меня еще никто никогда не читал... – я аккуратно выхватил у брюнета из рук книгу и прочел ее название: Иван Бунин сборник «темные аллеи» - Бунина (?)* – скорее, не сказал, а даже спросил я. Попов улыбнулся. - Не люблю любовные истории, заканчивающиеся хэппи эндом – он взял сборник обратно. - Да вы реалист, Арсений. Вдруг мне позвонил Дима, я отошел на пару метров, чтобы не мешать Арсу. Дима начал разъяснять о наступающем жутком событие. Мне не хотелось слушать. Это было невыносимо тяжело, поэтому я не стал дослушивать, оправдав себя тем, что «я вообще-то на паре». Настроение опять пропало. К Арсению я подошел поникшим, и он это, конечно же заметил, но ничего не спросил. Сказал я лишь три слова, которые звучали будто бы в вакууме: - Давай сегодня бухнем? Он, с серьезным выражением лица, хлопнул меня по плечу и согласно кивнул.