Металлический звон небес

Как мы понимаем, правильное решение мы приняли или нет? А если вообще в этой грешной жизни что-нибудь правильное? Почему занимаясь бытовухой, работой, учебой, мы не задумываемся о том, что действительно важно? Постоянно рисуя себе какие-то не настоящие принципы и правила. Благодаря кому мир при всех этим безумных решениях еще не рухнул? Вот и Рами не знает, что ему делать. Он думает, что, наверное, правильно уже успокоиться, оставить Кипелова и лететь в Лондон, купаясь в лучах славы, играя в новых проектах, забирая новые награды, покупая самые дорогие костюмы. Но за один лишь только взгляд Валерия, за его глаза и улыбку, Малек готов отказаться и от наград, и от проектов, и от всеобщего признания. Если честно, он сам себе надоел. Не одного Рами терзали сегодня разные мысли. Кипелов стоял на краю обрыва, смотря на синие волны, скрестив руки на груди. Периодически налетал ветер, покачивая волосы иного. Вот Валерий, человек, который познал все: и эти миры, и другие. Который знает ответы на все наши вопросы, но никогда не расскажет их. А смысл? Человеческий разум никогда не познает этого. Сколько знаков иные уже подавали, сколько ситуаций они создавали, что бы до людей, наконец, хоть что-то дошло. И что мы имеем? Хорошо, что сквозь музыку он может вразумить человечество. Точнее, очень малую часть человечества. Как же люди, которые, несмотря ни на что, возомнили себя царями, и которые думают, что от них что-то зависит, допустили, что у них царят обман и жестокость, а душами их правит страх. Правит балом безумие. Для людей реальность обернулась кошмаром, и никто не хочет понять, что виноваты они в нем сами. Кто это понимает, что сделает он один, против тысяч и миллионов тех, кем только лишь бумажки, под названием деньги правят? Тех, кто боится так, что даже кричать не может. А зачем людям Боги, если слушать они их не хотят? А зачем Богам люди, если они им кричат и показывают сотни знаков свыше, только люди видят, максимум то, что в газетах напишут? Кипелов, вздыхает, отходя от края обрыва, только лишь стуча каблуками. -О, ты вернулся – провозглашает Фред, заметив приближающегося к нему Валеру, - На, - он протягивает иному листок. -Песня? -Лучше! Шедевр! Кипелов садится рядом с Меркьюри, начиная читать содержимое. Он стоял на краю обрыва И глядел на синие волны. Мрачно, хмуро, руки скрестив на груди. Налетели ветра порывы, Засверкали тысячи молний... А ему всё равно-хоть вселенский потоп возроди. Он ведь был не из этого мира. Из иного, для нас неприметного. Где каждого жителя щедро целует судьба; А ему она подарила Небесную, чистую лиру, И велела спускаться сюда. Он пел для людей, А они меж собою шептали: «На нашей земле голосов не бывает таких... Бездонных, зовущих, Из меди и стали; Он ведёт за собою даже глухих». Он взлетал на высокую сцену, Проводил рукою по струнам, И жизнь замирала в безудержно-плачущих звуках; В напевах манящих, Забытых, дрожащих, Словно души в аду, погибавшие в стонах и муках. И сам дьявол из Преисподней Выходил послушать однажды... Так чего же ему не хватало, о чём он так горько молил? Об одном-за все свои годы (Которые длятся вечность), Никогда, никого и ни разу Он не любил. Его сердце жаждало счастья. Он стоял и думал о встрече, С тем, кто душу его тёплым, ласковым светом наполнит, Но пока только ветер Трепал золотистые кудри, И небо под ним расстилало бегущие волны... -Ты где-то был рядом, да? -Там очень удобный выступ чуть ниже, могу потом показать. Кипелов с удивлением качает головой. -Как там Роджер с Беном? -Ох, Фред... – Кипелов так и не решился рассказать Фредди, что Бен оборотень. Это могло быть опасно для Бена, но и таить все от Фредди, который обожал Валеру и полностью доверял ему, тоже не хотелось, - Я, наверное, должен сказать. -Тааак. -Твой Бен стал оборотнем. -Что? То есть он теперь это вот...вот это вот...- Фред не может найти слова, чтобы правильно описать и свои чувства и происходящее. -Да, вот это вот, - они с Кипеловым смеются. -Лерочка, - Фредди обнимает иного, кладя свою голову ему на плечо. -Я так и знал, что ты начнешь меня уговаривать, - с улыбкой отвечает Кипелов, Ну как ты себе это представляешь? Ты здесь, он там. -Ну, ничего же страшного не случится? Как говориться: «Один раз не...» -Фред, пожалуйста!- перебивает того Кипелов. -Ну? -Знаешь к кому с этим идти? -Да. -Вот пусть он сначала скажет, а потом поговорим. -Я побежал? -Ага. *** -Не, ну Лерок, че у вас за фабрика бешеных идей? – вопрошает бодро пришедший Пейдж. - У нас? У Фредди, ты хотел сказать. -Может и у Фредди, но на такое я не соглашусь. -Ты прав, но все-таки это его сын. Джимми со вздохом опускается рядом. -Да, я все понимаю, мы конечно, можем делать, что захотим, но перспектива всем сойти с ума, меня не радует. А потом представляешь, что с Беном будет? -Представляю. А пока сын Фредди гулял с остальными мифическими существами, и начинал познавать истину. -Ты мне очень нравишься, - говорит однажды Люси. -Ты мне тоже нравишься. -Тогда на речку? -А пошли! – отвечает резво Бен. Рами, как и обещал, Кипелова больше не тревожил, оставил их с Беном, а иногда и с Джо спокойно жить. -Рами, прости, - слышит Малек за спиной и не верит своим ушам, он резко оборачивается, смотря на Кипелова. -Ты извиняешься? -Да, грубо в тот раз получилось. -Ты чего перегрелся? -Почему? - Просто это... странно. -Малек, не ломай комедию. И да приходи сегодня дело есть. -У тебя? Ко мне дело? -Рами! -Ладно, ладно, приду. Дело оказалось гораздо объемнее, чем ожидал Малек. Полкомнаты было завалено лимитированными изданиями, которые надо было подписать. -Так, смотри, я пишу, а ты пакуешь. -А, то есть, остальные этой херней страдать не стали? -Ты наивный конечно, у вас в квартире места нет больше. Там Бен с Роджером, и Джо с Брайаном этим занимаются. -Эх, эксплуатация...- говорит Рами, усаживаясь на пол около Кипелова. -А чего так много? -Много? Да это еще мало, кстати, Роджер и Бен потом придут. -Зачем? -Остальное привезут, а мы им это отдадим. -А че мы не на студии это делаем? -Там гитаристы мои этим занимаются. Рами в шоке начинает паковать диски. Ему так хочет обнять Кипелова, взять на себя все беды, а ему оставить только счастье, отдавать Валерию всю свою энергию, если тот устал. Отдавать ему всего себя, свою любовь и тепло. Рами начинает рассказывать веселую историю, фраза за фразой и вот они уже смеются, и оживленно болтают, обсуждая все про все. Ближе к ночи заваливаются Бен и Роджер, меняясь изданиями. Заканчивают работать они где-то под утро. Валерий падает на диван, Рами в кресло. Просыпается Кипелов в середине дня, бережно укрытый пледом. Малек сидит на кухне, изучая какую-то бумагу. Валерий заглядывает через плечо, понимая, что бумажка на русском. -И как, понимаешь там чего? -Не, но очень интересно. -Если что, ты читаешь инструкцию от утюга. -Она шестнадцатого года. -Это сути не меняет. Рами рассматривает бумажку, через некоторое время, убирая ее на место. -Ну что едем к остальным участникам нашего балагана? -Да, пожалуй. В квартире, Роджера, Бена, Джо и Рами очень тихо, создается ощущение, что все вымерли. Роджер с Беном как люди спят на кровати, Брайан на неразложенном диване, а Джо на столе, все они окружены изданиями, которые всю ночь активно подписывали. -Подъем, сонное царство. -Валера, мы не дееспособны, уйди, пожалуйста, - слышит он от Роджера. -Давайте, давайте, подъем, - поддерживает его Рами, - Сейчас народ приедет, отдать все это дело надо. А тем временем, с того дня, проходит неделя. Второй день идет проливной дождь, затапливая всю Москву, Кипелов последний выходит из студии, с сожалением понимая, что зонт он не взял. Мужчина выходит на улицу, сразу ощущая холодные капли на себе. Иной идет медленно, смотря на бегущих людей. Его одежда уже вся мокрая, а волосы липнут к шее, с него течет вода, а он смотрит в небеса. Весь промокший Валера проводит рукой по прядям, зачесывая их назад, от чего летят брызги, и чувствует, что над ним кто-то раскрывает зонт. Он останавливается, оборачивается, видя Рами. Кипелов лишь улыбается и продолжает идти дальше. До дома они доходят в тишине. -Спасибо. -Как ты говоришь: «Нет проблем», - отвечает Рами. -Пойдем, - Валерий пропускает Малека в холодный тусклый подъезд, открывая скрипучую дверь. В квартиру они так же входят, не обмениваясь ни словом. А потом смотрят друг на друга и смеются. -У тебя полотенце есть? -Да, а тебе зачем? -Валерия Кипелова вытирать буду. Они снова смеются. Валерий надевает сухую футболку, и штаны, а Малек вытирает его волосы, заваривая вкусный чай. -Ты знаешь, у меня мечта была... -Сыграть Фредди? --Ммм, это да, но была мечта заветнее. -Ну. -Потрогать твои волосы, - с улыбкой говорит Рами, - Самая заветная мечта. Валерий молча оборачивается, хитро смотря на улыбающегося Рами, и также молча принимает прежнюю позу. Малек продолжает вытирать волосы Валерия, а потом приносит теплый плед, пока тот пьет чай. *** Кипелов сидит около широкого окна, устало прислонив голову к оконной раме. Малек забегает, совсем не ожидая увидеть здесь Валерия. При виде усталого Кипелова сердце наполняется тревогой и сжимается. Он подходит тихо, и видит за русский, словно хищник взглядом цепким, следит за его движениями. -Не помешаю? -Не помешаешь. -Ты выглядишь усталым. -Не думал, что ты зайдешь, - Валерий немного приободряется. -Все хорошо. Кипелов вздыхает: -Ты врешь, у тебя давно уже не все хорошо. Рами сначала опешивает, а потом опускает голову. -И? – восклицает он, поднимая взгляд, стараясь не смотреть в глаза Кипелову. -И ты боишься. -Как ты... Кипелов резко придвигается к Рами так, что их лица оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга, и заглядывает в глаза. Малек дергается, но этот взгляд настолько невероятен, что он готов отдать за него все. Небесные глаза смотрят прямо в душу. -Ты облако не задевай рукой. У нас здесь высокие травы, почти по грудь, а время густое несеянное нечто, в котором с непривычки можно и утонуть. -Ты о чем, я не по... -А кто-то хоть раз пытался? Вы все ходите, колени, приклоняя, да в любви клянясь, костром иных сами себя сжигаете, и вновь ничего не понимаете. Кипелов отходит в другой конец комнаты, оставляя Рами одного со своими мыслями. Только вот до Малека начинает доходить смысл сказанного, он потерялся в Валерии, ничего не зная. --Знаешь, - Рами говорит в пустоту, не смотря в сторону Кипелова, начиная его описывать - Знаешь, одно легкое дуновение может покачнуть те травы, которые у вас растут. Знаешь, у меня коченеют руки, и пропадает голос, я не помню, как дышать и какого цвета неба, когда тебя вижу, у тебя злато - очи, и злато - волос. Ты пьешь крепкий кофе, и думаешь о вечности жизни. Золотистой подводкой сам побеждаешь время. Рами, наконец, поворачивается и продолжает: -Я будто в обмороке, но в обморок от любви не падают. От нее может разорвать на части изнутри. У вас тут народ легенду сказывает, о молодце с шелковыми волосами, с позолотой солнца, и душой вольнее ветра, он один лишь взглядом приказывает, был у него конь чернее ночи, да волк преданный. Он приказал мне перейти через высоченную невидимую гору, она называется «обстоятельства», а потом забрал мое сердце. Он вожак без страха, что ведет за собою стаю. Настоящие чувства важнее всех обстоятельств, преград, и законов. Чем тебе моя сказка не нравится? Там все хорошо, царевич красавец, только вот волк его, безумно влюбчив, но отчасти благороден, и совсем не удачлив. Но предан ему, как самый верный на свете пес. Кипелов выдерживает паузу, пристально смотря на Рами. - - Когда наполнится ночь до краев тишиною. У царевича кафтан будет наряден, красен, месяц бледный смотрит в окно. Напрасно ждет его царевна в резных хоромах. То ль птицы в небе, то ли молний всполох, бесполезны молитвы, крестом распятие, с зовом крови никто поспорить не может. Кипелов стоит минут 5 и уходит, с мыслью, что Малек, на удивление понимает суть.