От А до Я

Новый день Хлои начался не с обычного элайджиного ворчания про кофе, не с просмотра новостей и даже не с установки освежающих утренних обновлений. День Хлои нетипично начался с высветившейся иконки личного сообщения по внутренней сети «Киберлайф»: флажок уведомления зажегся, обозначился единичкой и продолжил ровно светиться на периферии внутреннего экрана. Хлоя несколько растерялась, даже обернулась, проверяя, не балуется ли с телефона Элайджа, однако, нет, создатель уныло плескался в ванной — похоже, ему сегодня приснился плохой сон. Хлоя привычно заварила ему кофе, приготовила комплект одежды для дома и поездок, подобрала часы, туфли, проверила завтрак — все было уже готово к пробуждению Элайджи, осталось только подать. Уведомление не исчезало. Чем больше времени проходило, тем больше Хлое казалось, что это какая-нибудь бессмысленная корпоративная рассылка, ошибочный адрес или чья-то злая шутка. И тем страшнее было открывать письмо. Можно было бы оставить его в уведомлениях навечно… Но Элайджа, наконец, домылся, позавтракал и собрался выходить — Хлое необходимо было сопровождать создателя в машине, к здании компании, на улице, среди людей и совсем без них — тоже. Поэтому Хлоя решительно распахнула ветку открытого диалога, чтобы удивление только возросло. СТ200 рассматривала прекрасный образчик снимка в высоком разрешении, сделанного с необычного ракурса, явно андроидом. Поперек шикарного вида на розовую в лучах рассвета башню «Киберлайф» было крупным белым киберлайфовским шрифтом написано «Простите меня». Хлоя подгрузила пикчу в свою систему, покрутила, считывая настройки при создании, открыла безотказные свойства и выяснила, кто был отправителем. Небезызвестный РК900, юнит 144, Айзек. Видимо, чурбан оказался не таким уж и чурбаном. Что-то из спектра охвативших Хлою чувств отразилось на лице — Элайджа, уже чистый, умытый, поевший, с прической и в машине, насторожился. — Это как-то связано с советом директоров? — Только опосредованно, Элайджа, напрямую это связано с РК900, — Хлоя покосилась на мигающий курсор, не зная, что бы такое франкенштейну ответить. — Он тебя преследует? — Элайджа опять насторожился. — Может, программа у него на охотника сбилась, если криво сделали. — Нет, он просто, — Хлоя замялась, подбирая слова. — Извиняется. — РК900? Извиняется? — Элайджа посмотрел пронзительно. — Хлоя, ты уверена, что это не шуточки РК800? Хлоя вспомнила Коннора со злым близнецом, Коннором шестидесятым, но они оба выглядели погруженными исключительно в свои проблемы. Впрочем, сомнение было посеяно, а Элайджа мог наверняка определить, кто именно автор фото. — Я лучше покажу, — Хлоя перекинула снимок Элайдже. — Хм… Надо же, Айзек, — Элайджа тоже открыл системную информацию кадра. — Но мне надо убедиться. Так-так, ракурс, время, доступные камеры… Хлоя с уважением пронаблюдала за стремительным поиском информации — Элайджа во всем был для нее восхитителен, но в работе с информацией, поражал Хлою каждый раз. — Так, а что он говорит? — Элайджа порыскал по камерам, запустил считывание слов по мимике и движению губ. — Хм, Хлоя, тебе повезло, — и сунул планшет ей под нос. На изображении было видно нутро недостроенной высотки, где замерли РК900 и его явная добыча: человек висел над пропастью этажей в двадцать, пока Айзек удерживал его на весу одной рукой. И что-то говорил. Хлоя подгрузила аудиофайл. — Повисите, пожалуйста, секунду спокойно? Это важно. На следующем кадре РК900 уставился перед собой (преступник внял и не дёргался, а может, его пугала высота), мигнул диодом и явно отправил фото Хлое: время сообщения совпадало. — И что ты об этом думаешь? — Элайджа любопытно уставился на Хлою с планшетом. — Занятный, да? — Он совсем не девиант, Элайджа, он не может быть занятным в том смысле, который вкладываешь ты, — Хлоя поморщилась. — Но он ведёт себя не по шаблону, Хлоя, дитя мое, может, это начало конца для серии РК900? Первый вестник беды? Девиационный прототип! — Ты хотел сказать — революционный? — Я сказал то, что хотел, ты-то должна бы попривыкнуть, — Элайджа насупился. — Ему до девиации, как до Китая пешком, Элайджа, то есть, невозможно, если ты ещё не научился ходить по воде, — Хлоя тоже умела сердиться. — Я вчера интересовался его спецификациями, Хлоя, и на твоём месте не был бы так уверен, что твой возлюбленный Айзек… Хлоя заскрипела зубами, Элайджа, довольный, договорил. — Такой уж обыкновенный. Чертежи, конечно, попрятали, но, например, обзор в 360°, знаешь, пресловутые глаза на затылке, мне было трудно не заметить! Или пара нижних вспомогательных манипуляторов? Спроектированы, конечно, так себе — как марсоходские квадратные лапы, встроены в пластины живота и тоже незаметны только невнимательно просмотревшему эти швы! — По воде ходить он умеет? Нет? Вот и не говори мне о девиации, это я с ним общалась, не ты, — Хлоя сложила руки на груди и откинулась на сиденье, глядя в окно. — Что тебя так задело, — голова Элайджи появилась перед глазами. — Раз ты с ним общалась, и он абсолютно не девиант, «Киберлайф» без меня в кои-то веки сделала то, что обещала… Где повод расстраиваться? Хлоя посмотрела на любопытного создателя: таким он ей нравился больше всего. Вздохнула. — Он приносит извинения, а мое платье даже после чистки выглядит недостаточно хорошо! И именно из-за него ты остался без пунша! И это его дурацкий платок сделал потом мои руки липкими! Как я могу его извинить? — Значит, не можешь, — Элайджа никогда не спорил по мелочам, раз Хлое причин злиться было достаточно, он в них не разбирался. — Всего и делов. Напиши ему, что этого не достаточно для прощения. Хлоя успокоилась. Действительно? Написать ему, что он не прощён, и всё. Всё закончится на этом! Для фона надписи Хлоя выбрала фотографию с испорченным платьем, написала поверх «не прощаю» и переслала в диалоге. Сообщение точно пришло, но осталось непрочитанным через пять минут, через двадцать пять, когда Хлоя с Элайджей провели первую встречу в офисе, через три часа, когда Элайджа общался, через ещё семь часов, когда Хлоя накидывала на создателя плед. Неужели непрощение можно не принять? Хлоя присела провести более масштабный поиск, и едва открыла странный диалог в контрольный раз, поразилась: собеседник набирал сообщение. Конечно, не набирал, а грузил фото: хорошее разрешение всегда утяжеляло картинки, и в 2039 году не перестало. На фоне темных-темных деревьев, стоявших пугающим строем, подпиравших макушками ночное небо, снизу было мелко написано все тем же шрифтом: «позвольте мне все исправить». Хлоя посмотрела на звёзды, на деревья, покосилась на спящего Элайджу, ответила без картинки: «Хорошо, только завтра, сегодня уже явно всем пора дефрагментировать». И получила в ответ эмоджи-руку «ок». Может быть, РК900 считал общение с ней картинками более доходчивым? Если бы переписывалась Хлоя через планшет, она бы его сейчас отшвырнула, но голову было жалко. Поэтому Хлоя дошла до полки с запасными телефонами Элайджи, взяла один, убежала в гараж и там со всего маху рассадила ни в чем не повинную технику. И пяткой ещё дотоптала в пыль. Элайджа сделал корпус Хлои весьма прочным, мирмидонцы бы обзавидовались, но вот за нервы Хлоя начала волноваться. Почему ее настолько бесит этот никчёмный Франкенштейн? Просто игнорировать его и всё. Примечательно, что мысль в принципе удалить чат посетила Хлою перед самым переходом в спящий режим, и была тут же отброшена.

***

Айзек вышел из спящего режима и первым делом проверил работоспособность юнита, мощность сигнала, наличие программных обновлений от «Киберлайф». Когда все его удовлетворило, Айзек сел на заднем сиденье автомобиля, где до того лежал отремонтированный и погруженный в спящий режим. — Очнулся, — за рулём был слегка помятый напарник. — Ваши техники сказали, ты час в отключке будешь, а тебе полчаса хватило. Ничего не забыл? Ну там, знаешь, попрощаться в раю, что ты ещё не к ним? Это же ты? Айзек? — Это немного не так работает, мне жаль, что я ввел вас в заблуждение, детектив, — РК900 уселся нормально. — Кстати, кто такой «Айзек»? И пока детектив возмущённо-настороженно хватал ртом воздух, РК900 договорил: — Точно, это же я, спасибо за напоминание. — Засранец! Я тебя сейчас тоже под колеса выкину и не буду так милосерден, как наши арестанты, сразу под фуру, тягачом не обойдешься! — Это было спонтанным продолжением преследования, — РК900 проинспектировал возможности отремонтированного корпуса. — Без элемента спонтанности существенно падает процент возможности осуществления, если вы спросите меня. — Какой же ты у меня м-му… Детектив замер и повел машину очень медленно и ровно, хотя РК900 тому оснований не видел: он просто перелез с заднего сиденья на переднее, так как это была машина по типу гражданской — без перегородки. Конструкция позволяла. И чему удивляться? — Я жду вашей характеристики, — РК900 защелкнул ремень безопасности. — Прошу учесть, что обсценные выражения не могут быть введены в ежедневный отчёт без изменений и подвергаются цензуре. — Насколько сильной? — детектива, судя по косвенным признакам, обуревали самые разные смешанные эмоции. Преобладало замешательство (53,01%). — Цензурирование видоизменяет символы внутри слова, предположительно, делая его нечитаемым для тех, кто с ним незнаком, а потому, безопасным для неиспорченных читателей. После незначительного замечания в эмоциях детектива стремительно увеличилась массовая доля облегчения (33,86%). — Вот оно, вот и Айзек, теперь я тебе верю, «неиспорченные читатели», ха! И-и, продолжая, где мы остановились, записывай характеристику — чертов мудила! В дальнейшей разгневанной речи напарника было очень много нецензурных выражений, которые Айзек прилежно записывал — для дальнейшего осуществления цензурирования отчётов, разумеется, он же должен знать врага в лицо. Среди нелестных высказываний в сторону умственных способностей напарника и его изысканно-запутанной родословной (Айзека очень заинтересовала предположительная связь матери-конвейера с отцом-косаткой и ещё каким-то неизвестным холодильником) мелькали замечания по делу: Айзек должен был предупредить, что с ним невозможно связаться через голову в отсутствие вышек сотовой связи поблизости. К тому же, детектив в нескольких вариантах активно сетовал на первоначальную потерю нижних конечностей после столкновения с фурой, а также ужасался появлению Айзека в уполовиненном виде на месте основного задержания — своевременном, но ужасающем появлении. Как выяснилось, о том, что РК900 сохраняет функциональность, возможность передвигаться и все ещё представляет угрозу в уполовиненном (это было всего 46%) виде, детектив тоже не знал. РК900 поставил себе задачу ознакомить напарника с пределом нагрузок на юнит, после чего последует бесповоротная деактивация — «Айзека» не устраивало, как близко к сердцу хрупкий человек воспринимает рабочие моменты. — И вот что ты сейчас-то хмуришься, утюг неблагодарный?! — Гэвин эмоционально подытожил свою речь. — Вы слишком за меня переживаете, не в обиду будет сказано, сэр, — РК900 попытался. — Вы сами иногда называете меня «железом», и это нисколько не задевает меня, сэр, потому что это правда. Я — немного видоизмененное железо, хотя в основе пластик, конечно, но и железо тоже, которое призвано помогать вам в работе. Это все мои функции, сэр, и я рад, что помогаю. — Рад он… Гэвин тоскливо охлопал себя по карманам, но сигареты у него выбили во время драки, а заметивший их пропажу РК900 не стал заострять внимание напарника. — Ваше волнение очень лестно для меня, сэр, благоприятные отношения «напарник-напарник» система считает основанием для внестрессового существования, спасибо вам за это. Однако вам следует поберечь свои нервы, детектив Рид. В подавляющем большинстве случаев меня починят, а ваш организм… — Это ты скажи своим деактивированным близнецам, где там его починят, — детектив перебил и оборвал неприятное для себя рассуждение. Повисло молчание, которое системой оценивалось как «некомфортное». Гэвин пощелкал кнопками радио, не добился ничего, кивнул на технику РК900, но и наложением рук они ничего не достигли. «Айзек» проанализировал поведение человека — теперь в эмоциях царило раздражение (58% и росло). Необходимо было сменить их вектор. — Мне правда им сказать, сэр? — Что? — Гэвин даже оглянулся от дороги. — Мне правда им сказать про вероятность починки? — Не вздумай, чучело огородное, — детектив простонал. — Эмпатии в тебе ноль, ноль, минус ноль, как на графиках рисуют! Гэвин отвлекся, раздражение выплеснулось на Айзека, радио в очередную попытку заработало, и они уже мирно возвращались в город. По приближении к участку РК900 сосредоточился на менее важных поводах для размышлений — перед ремонтным отключением он поймал связь (благодаря прибытию ремонтного фургона) и списался с СТ200, Хлоей. Она его не простила, что было не самым очевидным разрешением ситуации — а программа и миссия продолжали требовать своё. Поэтому РК900 выслал ей самый лучший кадр дня с повторным запросом. Его собирались на время отключить, поэтому отвечал РК900 максимально коротко. Ответа от Хлои так и не было. Идей, как исправлять ситуацию дальше, собственно, тоже. В свете прошедшего дня привлекать Гэвина к нерабочим проблемам казалось не лучшим решением, но кого ещё спросить, РК900 не знал. К тому же детектив был уже в курсе всей ситуации. — Ладно, давай, вываливайся из тачки, — Гэвин помахал перед лицом «Айзека» ладонью. — Ты там не скопытился, пока мы ехали, э? Конечная, вылазь! — Простите, детектив Рид, — РК900 отщелкнул ремень, пропустил его по руке и без стука повесил пряжку над плечом. Гэвин пронаблюдал это со странным выражением лица. РК900 сделал вид, что получил небольшое сенсорное разнообразие тут кто-то другой, и остался сидеть в сомнениях. — Железо, ты сегодня какое-то неразумное, — Гэвин вздохнул и потёр переносицу. РК900 решил, что спросит завтра: глубокая ночь не располагала, действительно, к беседам личного характера… — Если у тебя есть какой-нибудь максимально тупой вопрос о жизни, железо, лучше не оставляй его до утра, выкладывай сейчас, — и зевнул. — Как исправить ситуацию? — РК900 перебрал ткань по шву джинс, получая сенсорные данные. — Она меня не простила, я попросил позволить мне исправить, она разрешила, но как? Гэвин смотрел на РК900 глазами неестественно огромного размера. — Вот же, — потёр лицо всей ладонью, — Ромео и Джульетта.