Посылки от сына Короля Демонов

Внутри башня была без потолка и представляла собой безразмерный огромный зал с тысячами колонн из костей, застрявших в мраморе. Пол был холодным, гладким и в черно-бордовую полоску и при этом прозрачный, словно желе. Внутри него, на разной глубине были замурованы скелеты тянущихся ладонями вверх ангелов, демонов, людей и других существ. Сверху всюду стояли статуи с лицами, искаженными от разного рода малоприятных эмоций. Баградиель ухватился за плечо Ишина, сжав зубы. Его дыхание сбилось под тяжелой, густой силой, наполнявшей это место. В ушах звенели крики тысяч ангелов, которых расчленили здесь, содрав мясо с костей. Эти ангелы тянулись к нему из-под пола с желанием схватиться за жизнь и отхватить себе ее кусок. Ишин почувствовал тянущуюся, словно нить крови в воде, угрозу, витающую в пространстве вокруг. Он замер, позволяя Баградиелю восстановить контроль над своим телом. Впереди, метрах в ста от них, стоял огромный разделочный стол-алтарь из резного черного камня, за которым копошился кто-то. Со стола стекало столько крови, что пол вокруг напоминал миниатюрное озеро. Справа лежали трупы без костей, их содранная кожа, вырванные глаза, срезанный скальп и куски мяса, а слева — еще не очищенные окончательно белые кости, с которых стекали остатки крови. По костям и телам лишь смутно можно было догадаться, где демоны, где люди и есть ли там ангелы. Баградиель убрал руку с плеча Ишина, восстановив дыхание, посмотрел вперед с бешенством и выдохнул сквозь сжатые зубы. — Что это за тварь? — со всем возможным презрением выдохнул он, чувствуя, как вскипает кровь от жажды убийства. — Привет, мам, — поздоровался Ишин с сомнением глядя на груду костей. Он так и не сдвинулся с места. Баградиель резко посмотрел на него и медленно моргнул. Тварь у алтаря, серокожая с изломанными и скрюченными под неестественными углами пятью руками и тремя ногами, напоминающая усохшую голую бабку с отвисшими до пола грудями, дернулась и медленно обернулась. У нее были густые ярко-рыжие волосы, спадающие сейчас трехметровым водопадом на пол, зашитые, гноящиеся глаза, беззубо-черный рот, полный пережеванных червей и морщинистое лицо, лишенное носа. Оно принюхалось и расплылось в беззубом оскале. — Добро пожаловать, сынок, — на удивление четко, мелодичным голосом выговорила она и вновь вернулась к своему занятию. В ее руках были разделочные ножи, которые активно, с трещащим звуком снимали мясо с костей. — Теперь ясно, на кого из родителей ты больше похож, — мрачно отозвался Баградиель, умудряющийся язвить, даже когда чувствовал подобную мощь. — Кто это с тобой? Подружка? — мать усмехнулась и вбила один из разделочных ножей в каменный стол. — Он мужского пола, — осведомил ее Ишин, все еще не делая шагов ближе. — Мужского? — демоница вновь обернулась и, если на ее лице невозможно было разобрать ни единой эмоции, то в голосе явно звучало удивление. Она задумчиво вытерла руки об отвисшие груди, словно об полотенце, пачкая их кровавой жижей. — Вот как. Хорошо, — она кивнула, из-за чего ее челюсть щелкнула. — Только отцу не говори, ты же знаешь он… Консервативен, — она вновь косо усмехнулась и запрыгнула на алтарь, садясь голой задницей на чье-то свеже-содранное лицо. — Мы с ним не… — начал было Ишин, боковым зрением отмечая, как Баградиель фыркает от вновь накатывающего веселья, но прервался, решив, что объяснять что-то в принципе бессмысленно, да и какая разница. — «Не»? — мать ухмыльнулась беззубым ртом. — Как тебе больше нравится, Ишинушка, — она пожала костлявыми плечами и, подцепив одной из рук с гниющими, окровавленными пальцами прядь рыжих волос, принялась наматывать их на фалангу, рассматривая. — Говорят, Отец зовет тебя, а ты не идешь? — Ага, — отмахнулся Ишин. — Я и к тебе пришел по делу, — он подошел чуть ближе. — У меня ошибка в доставке, — демон достал пергамент, развернул и продемонстрировал матери. — Скажи, куда ты отправляла ангельские крылья? Демоница чуть нагнулась вперед, словно высматривая в листе что-то слепыми глазами. — Адрес верен, — кивнула она. — Я отправляла их Радмору, брату твоего отца. — Моему дяде? — Ишин изогнул бровь, вспоминая своего жуткого, всегда облаченного в костяные макси мертвых демонов дядю в черной робе, который тренировал его, натравливая на сына Короля Демонов гваргов и, кажется, всерьез пытался убить. — Я прерву ваш семейный диалог ненадолго, — Баградиель очаровательно улыбнулся, глядя на демоницу. — Где ты, отродье, взяло крылья ангела, м? — ласково поинтересовался он и, не успев договорить даже последнего звука, резко отлетел назад на предельной скорости, врезался спиной в стену башни, оставляя трещины и ошарашенно уставился на нависшую над ним лицом к лицу мать Ишина. От нее разило смертью. Не трупами, не кровью, а въедливым, немного травянисто-земляным запахом концентрированной смерти, который бил в нос и не позволял дышать. Баградиель вдруг понял, что все его тело онемело и пошевелиться он не может. Внутри все зашлось вскипающей жаждой крови. Баградиель против воли расплылся в оскале и впился взглядом в лицо прижавшей его твари, делая тщетные попытки материлизовать косу в руках. — Ангелочек, значит? — томно произнесла старуха и, высунув червивый черно-фиолетовый язык, размером и шириной с ладонь, смачно провела им по лицу Баградиеля от подбородка до лба, будто бы пробуя на вкус. Ишин, прекрасно заметивший лицо ангела при этом, едва уловимо усмехнулся и тут же отвернулся. Лицо у Баградиеля было неестественно бледным, вытянувшимся и отражавшим крайнюю степень ошарашенности и желания немедленного убийства. Он все еще не мог пошевелиться и, чувствуя на своем лице склизкую вонючую жижу от чужого языка, предпочел сохранить достойное и жутковатое молчание. Ишин поймал его не предвещающий ничего хорошего взгляд и развел руками: — Отвечу на твой вопрос за нее: она охотится на ангелов, демонов, людей и вообще на кого захочет, — он обвел взглядом пространство вокруг. — Я знаю, тебе нравятся персонажи с хобби, — демон отпустил колкий комментарий прежде, чем подарить ангелу первую полноценную улыбку: — Наслаждайся. На лице Баградиеля появилось и быстро исчезло странное выражение, он так и продолжил смотреть на Ишина, не проронив ни слова. Демоница рассмеялась. — Какая забавная у тебя подружка, — она склонила голову набок, рассматривая пригвожденнного невидимой силой к стене Баградиеля. — Это жертвоприношение? — она медленно обернулась на сына, и Баградиель застыл, почувствовав, как три руки сжимают его плечи, обжигая трупным холодом, а ядовитые когти вонзаются под пиджак, царапая кожу и нетерпеливо дожидаясь, когда можно будет скользнуть в теплую плоть. И ангел понял, что не сможет ничего сделать. Не здесь, во владениях ведьмы. Здесь ее сила была абсолютной — мир играл по ее правилам. — Не, — мотнул головой Ишин, задумчиво рассматривая алтарь. — Он со мной, — эти простые слова заставили демоницу убрать руки. Она оскалилась, изображая подобие улыбки, кивнула Баградиелю и бодро заковыляла обратно. Ангел почувствовал, как в миг ослабело давление, он выдохнул и настороженно посмотрел вслед матери Ишина. — Так зачем, говоришь, моему дяде понадобились ангельские крылья? — Ишин подошел вплотную к алтарю, провел пальцем по поверхности, смазывая густую темную кровь, а затем попробовал ее на вкус. — Спроси у него сам, я не интересуюсь его делами, — мать отбросила прядь волос за ухо и так же запрыгнула на алтарь. — Где мне его найти? — Ишин изогнул бровь, глядя на нее, даже больше рассматривая. Демоница хрустнула локтем и склонила голову набок. — Адрес верный, я ведь уже сказала, — в ее тоне скользнуло раздражение. — Кстати… — она медленно повернула голову в сторону сына, и ее лицо вновь озарил опасный оскал. Ишин шагнул назад. Сердце пропустило удар и в венах разошелся инстинктивной страх, который возникает перед смертельной опасностью. — Знаешь, чем мне заплатил твой дядя? — она тут же оказалась у него за спиной, обняла всеми конечностями, сдавливая и опаляя зловонным ледяным дыханием ухо и шею демона. Ее рыжие волосы клоками свисали на его костюм и оставались там облезающими прядями. — Вот этими чудесатиками, — промурлыкала она сотней голосов, и Ишин увидел, как с колонн начали медленно спускаться явно голодные гварги, щелкая челюстью и издавая странную трескотню. — Я в восторге, мам, — мрачно отозвался Ишин, чувствуя, как страх сжал внутренности. — Хочешь покалечить меня? — Как и любой любящий родитель, — сказав это, демоница впилась гнилыми зубами в шею сына и вырвала добротный кусок плоти, тут же прожевала и проглотила. По ее подбородку потекла черная густая кровь. — На вкус, как твой отец, — ухмыльнулась она. — Фу, — поморщился Ишин, зажимая рану рукой и пальцами чувствуя, как изо рта матери туда заползло что-то. — Вот почему я не захожу к тебе, — бросил он и взглядом проследил за тем, как к нему с бешеным ревом и визгом кидаются гварги. Демоница при этом, напевая себе под нос, вернулась к алтарю и взялась за ножи, возобновляя сдирание плоти с костей. Ишин выдохнул, собрался и поджег все вокруг. Точнее, попытался, но не вышло — в этом месте его способности сводились к минимуму. Демон выругался — гварги не боялись его и не были ангелами, а значит сила противодействия с ними не сработает. Ишин знал это, поэтому предпочел развернуться и ускориться в противоположном направлении. Баградиель промелькнул мимо, разрубил одного из гваргов, который тут же регенерировал, при этом куда быстрее, чем в обычном состоянии. Ангел дернул Ишина за запястье и рванул вверх, туда, где виднелось небо, справедливо решив, что в подобном месте драться с гваргами не лучшая из идей. Ишин всерьез удивился этой осмысленности. Однако если в обычном состоянии за ангелами гварги не успевали, то сейчас, забираясь по колоннам с бешеной скоростью, они почти обгоняли Баградиеля, который, наблюдая за ними боковым зрением, испытывал смешанные чувства. С одной стороны нужно было сваливать, а с другой хотелось остаться и убить нечестивых тварей, которые вдруг смогли сравняться с ним в скорости и даже обогнать. Баградиель оскалился, обнажил косу, легко орудуя одной рукой, но не успел сделать ничего, когда ослабевшая на его запястье хватка, заставила его удивленно посмотреть вниз. Ишин махнул ему рукой, падая вниз, прямо к гваргам, в процессе падения снимая с себя сразу все сдерживающие метки. Они вряд ли уйдут отсюда так просто, так что убегать и правда бессмысленно. Он понял, что ангел наверняка захочет подраться, а значит, оттягивать незачем. Баградиель удивленно вскинул брови, оценивая ситуацию и понимая, что в свободном падении в кучу гваргов есть что-то необъяснимо тупое, что очень хорошо вяжется с Ишином. Ангел выдохнул и запустил косу в ближайшего к демону гварга, попал в голову и только потом понял, что сделал. Застыл, осознавая ситуацию. Ишин посмотрел на косу с таким видом, словно она была его внебрачной дочерью тридцати лет, о которой он узнал только что. А затем протянул руку и, не увидев, как, побелев, дернулся в его сторону Баградиель, коснулся рукояти оружия с намерением вернуть косу обратно. Взорвалось будто бы сразу все. Звон и грохот стояли такие, что все звуки разом стерлись. Вселенная будто бы лопнула и родилась заново за одно мгновение, ослепив и превратив в пепел все вокруг. Где-то рядом завизжали и тут же умолкли гварги. А затем все стихло. Ишин, ошалело уставившись в белую пустоту перед собой, сжимал в руках холодную рукоять косы и чувствовал, как шевелятся волосы на его голове, электризуясь. — Эй, — позвал он в пустоту и осмотрелся, приглаживая волосы, которые все равно упорно вставали торчком. Голос демона в звенящей тишине звучал раскатисто и отзывался эхом. — Баградиель? — позвал он. — Если ты слышишь меня, то знай, что я не специально, — он зашагал в пустоту, глядя по сторонам и закинув косу на плечо. — И я буду благодарен, если ты… — он оборвал свою речь, видя, как белая пустота под ногами начала сменяться черной пустыней. Ишин поднял горсть песка и, разжав ладонь всмотрелся в него. — Пепел, — он стряхнул с руки то, что напоминало песок, но им не было и почувствовал остаточное тепло на коже. Ишин знал, какой огонь оставляет не остывающий пепел — адский огонь, его собственное пламя. В голову закрались мысли, что он случайно сжег все и всех до вот этого состояния и это несколько озадачило. А потом демон услышал резкий грохот за спиной и, обернувшись, так и застыл. Вокруг него стенами простирались горы сожженного дотла мира — в прямом смысле этого слова: в смутно разузнаваемых черно-серых очертаниях пепелища можно было увидеть остаточные следы живших тут когда-то существ: дома, замысловатые средства передвижения, иногда мебель. Все это сейчас больше напоминало тонны нескончаемого сожженого мусора, выброшенного в огромную пепельницу. — Это ведь был не я? — с сомнением покусав губу и засунув одну руку в карман брюк, спросил в пустоту Ишин, а затем услышал чужой бодрый голос и, повернув голову, увидел как рядом обрисовываются постепенно приобретающие формы фигуры отряда ангелов голов, наверное, двадцать-двадцать пять. Они стояли, вытянувшись и сложив крылья, полные решимости и готовности, с серьезными и спокойными лицами. Перед ними стоял высокий ангел с бледным лицом, полным боли, но с приятным голосом. Он достаточно громко, можно сказать в приказном тоне говорил что-то, но разобрать речь Ишин не мог. В интонациях этого ангела, судя по всему, капитана отряда, звучал призыв и что-то ободряющие. Его речь с каждой секундой становилась разборчивее, и наконец Ишин услышал: — …Мы должны найти максимум выживших! Мы не менее ответственны за произошедшее. И мы сделаем все, чтобы Арматтир был восстановлен, а жертвы искуплены! Ишин досадливо поморщился. — Арматтирская война! Мое любимое! — возликовал женский голос его матери, взявшейся будто бы из неоткуда. — Что ты тут делаешь? — Ишин посмотрел на жутко скалящуюся демоницу, под ноги которой, превращая пепел в грязную массу, текла черная кровь вперемешку с гноем, слизью и чем-то еще малоприятным. — Я оставила тебе метку, милый, — мерзко проворковала она, обнажая гнилые черные клыки. — Так что я теперь всегда тебя найду, даже если тебя затянет в воспоминания твоей милой подружки, — ведьма хрипло засмеялась и ткнула костлявым изломанным пальцем в ряды ангелов. — Замечательно. Спасибо за заботу, мам, — мрачно отозвался Ишин, действительно вылавливая взглядом в одном из рядов спокойное лицо Баградиеля. Ангел был тут явно младше, его серебряные волосы были собраны в тугую косу и доходили чуть ниже пояса, на его лице отражалась волевая решимость и серьезность, а в глазах то, что говорило о его возрасте — наивность и рвение. Не то чтобы взрослый и знакомый Ишину Баградиель выглядел сейчас сильно старше лицом, но взглядом — однозначно. Ишин понял, что если бы мать не указала ему сейчас на знакомого ангела, он бы все равно узнал в этом создании Баградиеля. Если присмотреться, на его поджатых губах, во всем этом пепелище смерти, дрожала насильно скрываемая ухмылка. Ангел предвкушал. Он был в восторге от произошедшего. И это осознание заставило Ишина закатить глаза. — Это не наше дело, — произнес он спустя паузу и покусал губу, хмурясь. — Как отсюда выбраться? — Ишин повернул голову к матери, которая, опираясь костлявыми неестественно длинными руками на его плечи, зашитыми слепыми глазами с интересом наблюдала за ангелами, пожевывая сухие изрезанные губы. — Да ладно тебе, Ишинушка! — неприятно хохотнула мать, тряхнув длинными грудями и волосами, которые волочились по пеплу и изрядно запачкались. — Когда еще удастся своими глазами увидеть конец Арматтирской войны! — она повисла на плечах сына, ухватившись костлявыми пальцами. — Любуйся одна, — Ишин развернулся и зашагал прочь, скинув руки демоницы. За его спиной остался отряд ангелов, присланный искать выживших и разгребать завалы. Отряд, который вряд ли кого-то сможет найти, ну и ладно. Новое воспоминание мелькнуло перед глазами Ишина, и он остановился, хмурясь. — Никто не вернется… — командир отряда, ангел с приятным голосом, закашлялся, сгибаясь пополам. — Пока мы не найдем выживших! — в его ярких зеленых глазах светилась стальная решимость. — Да! — ответил ему стройный ряд красивых голосов пятнадцати ангелов. С такими же горящими решимостью глазами, среди которых были и те, что принадлежали Баградиелю. Ишин сжал зубы, развернулся и зашагал в другую сторону, обходя завалы сгоревшего мусора и думая о том, что надо бы, черт побери, найти выход как можно скорее. В горле начинало жечь от пепла и гари, нос забивался едким запахом паленого мусора и дышать становилось тяжело. Ишин понял, что и это тоже часть воспоминаний. Легкие горели от быстро скапливающейся в них сажи, глаза слезились, надсадный хриплый кашель раздирал грудь, пытаясь будто бы вырваться наружу. Носоглотку драло так, словно он вдохнул полной грудью концентрированные пары кислоты гваргов. Ишин закашлялся, осел на одно колено и его начало рвать кровью. Красной, как заря. Она заливала его руки, заливала пепел, заливала чью-то белую униформу и пачкала перья. Демон вздрогнул и сделал шаг назад, понимая, что это не его кровь и боль. Они принадлежали Баградиелю и ангелу, что умирал у него на руках. Два ангела с почти черными от пыли и пепла крыльями, вдыхающие ядовитую сажу адского огня, перепачканные с головы до ног, сидели вдвоем посреди мертвого мира. — Мы никого… Никого… — надсадно шептал умирающий ангел, всматриваясь в лишенное света небо, закрытое смрадом серого дыма, не позволяющего лучам проникать сквозь него. — Никого не нашли… — черно-красная кровь текла по его подбородку, заливала грудь и шею. Он лежал прямо в пепелище. Рядом на коленях сидел Баградиель, опустив голову низко-низко — так, что лица было не разобрать. Рядом с его разбитой, исцарапанной и безвольно повисшей рукой, лежала затупившаяся коса. — Мы… Никого… Не спасли… — продолжал хрипеть умирающий ангел и вдруг сорвался на резкий громыхающий кашель. Баградиель вздрогнул и тут же положил его голову себе на колени. — Держись, Линитэ, — перепачканными в саже губами тихо прошептал он, мягким жестом стирая пот и сажу со лба товарища. — Мы не должны сдаваться, понимаешь? — в его голосе был холод. Страшный и пустой. — Тебе станет легче сейчас, и мы продолжим поиски. Мы должны найти… — он говорил это бездушно, словно мантру, повторяемую уже не единожды. Впрочем, так и было. Это был не первый ангел, умерший на его руках здесь. — Мы все умерли, — вдруг отчетливо процедил Линитэ, уставившись пустыми белыми глазами в Баградиеля, а затем замолк, не говоря больше ни слова. Повисла осязаемая звенящая тишина. И Ишин сглотнул тугой ком чужой злости, упавший в желудок и скрутивший внутренности узлом жара ярости. — Ах, какая трагедия! — всплеснула всеми руками мать и стерла импровизированную слезу с щеки. — Это ж надо было так! Бессердечно! Бедненькие ангелочки! — оскал надменной кровожадной улыбки на ее лице превращал ее слова в издевку. — Они умирали из-за сажи? — Ишин потер между пальцев пепел, глядя на них. — Неа, — протянула демоница, подходя к ангелам неприлично близко и пытаясь заглянуть в их лица. — Они умерли из-за своего идиотизма. Думаешь, там Бездна не открывалась, что ли? — она зло усмехнулась. — Они искали выживших почти целый ангельский год, это три демонических или около девяти по календарю ведьм. Они умирали здесь один за другим, но не уходили, угнетаемые чувством долга и скудной надеждой найти хоть кого-то живого. Их было, если не ошибаюсь, около нескольких тысяч на целый мир. Добровольцы постоянно пополнялись и постоянно умирали. О-о-о-о, у меня щекочет в желудке только от одной мысли об этом! — она обняла себя за плечи, не скрывая восторга в голосе. — Ты только представь, — и расхохоталась. — ЭТО ВСЕ ДОБРОВОЛЬНО! — она проорала это, раскинув руки и запрокинув голову. — У них совершенно нет мозгов! Ишин не смотрел на нее, глядя на сгорбившуюся одинокую фигуру Баградиеля, крылья которого отяжелели от черной сажи и, когда ангел встал и, пошатываясь, зашагал дальше, начали просто волоком тащиться за ним, оставляя в шуршащей саже следы перьев. Демон шагнул следом, оставляя хохочущую и пританцовывающую от восторга и возбуждения мать сзади, сморщенные длинные груди которой дергались, подпрыгивая из-за движений, словно готовы были оторваться в любой момент. — Эй… — позвал он и помедлил, глядя в спину ангела, прежде, чем произнести его имя: — Баградиель?.. Может, ты знаешь, как мне выбраться из твоих воспоминаний? — Ишин говорил не особенно громко, прекрасно понимая, что воспоминание не услышит его, но почему-то сейчас ему бы очень хотелось, чтобы ангел услышал и увидел его. Баградиель упал на колени рядом с очередной горой сожженного хлама и принялся, словно поисковая собака, раскапывать его прямо руками, сжимая зубы и, видимо, так и не теряя надежды отыскать хоть кого-то живого. — Не знаешь, когда следует сдаться? — вздохнул Ишин и покусал губу, подумав о том, а каково это вообще — надеяться, искать раз за разом и не находить ничего кроме пепла и обожженных тел? Ангел продолжал с шуршанием копаться в обломках, когда Ишин предпочел пойти дальше. Пожалел он о своем решении уже через несколько шагов, когда увидел стоящего боком к нему Баградиеля, окруженного сваленными сожженными дотла телами каких-то существ. Видимо, одними из тех, которых они рассчитывали найти живыми. Он стоял с абсолютной пустотой на лице. Не было больше и следа от той юношеской восторженности, что теплилась там ранее. В его глазах, фигуре, чуть дрожащих, безжизненно опущенных крыльях, ощущалась сломленность. Его пустую, ноющую боль можно было ощущать почти физически, и Ишин ощущал. Она отзывалась болью в груди, разрывала виски и затылок, неприятно холодила внутренности. И очень явственно мешалась с тоскливым одиночеством. Ишин знал это чувство лишь отчасти: он родился один, по большей части рос в одиночестве, не избалованный родительским вниманием, но это было нормально для демонов. Ишин никогда не задумывался, что, в сущности, совершенно одинок. В противоположность ангелам, которые растут в сплоченной среде своих собратьев, в любви, доверии и принятии, которые сражаются бок о бок, и для которых одиночество сродни смертному приговору, демоны были куда более обособлены друг от друга и воспринимали одиночество, как нечто само собой разумеющееся. Баградиель медленно опустился на колени и, сложив крылья, свернулся рядом с одним из сожженных трупов. Он закрыл глаза и шумно выдохнул. Ишина пробрала дрожь. Баградиель улыбался. — Ах, сколько потом еще у нас было войн! — мечтательно протянула мать, вновь появившаяся будто бы из неоткуда. — Конечно, мы больше никогда не сжигали целые миры, но тем не менее, изящности битвы не растеряли, — хмыкнула она, облизав губы шершавым длинным языком и почесав когтями затылок. — Мы? — Ишин перевел на нее слегка тревожный взгляд. — Это была война ангелов и демонов? — А ты подумал, фей в долине папоротников? — притворно удивилась и тут же неказисто рассмеялась демоница, повалившись на спину и катаясь в саже. — Ах, нет! Это были чудесные времена, Ишинушка! — она начала всеми конечностями делать ангела в саже, двигая руками и ногами и создавая что-то десятикрылое. Ишин потер переносицу. — Здорово, я рад, что ты насладилась. Теперь ты скажешь, как уйти? — мрачно осведомился он, глядя на мать. Та лишь пожала плечами, оскалилась и, вскочив на ноги, полезла забираться на гору сожженного хлама. — А мне тут нравится! — капризно заявила она. — Не уйду никуда! — по старушечьи прокряхтела демоница, цепляясь всеми пятью руками за куски мусора и напоминая огромного костлявого паука. Ишин посмотрел ей в спину еще несколько секунд. — Это хотя бы переключить можно? — вздохнул он. — Или у него только одно воспоминание? — демон вновь осмотрелся. После его слов перед ним возник голографический светящийся прозрачный экран с подсвеченными белым неоном опциями на незнакомом языке. — О, — Ишин пораженно уставился на экран. — Прямой доступ к памяти? Удобно у вас, у ангелов, все устроено, — он посмотрел на Баградиеля из воспоминаний и наугад ткнул одну из предложенных ему кнопок слева. Все погасло на мгновение, словно кто-то выключил свет, а затем вокруг Ишина появилась новая картинка. Баградиель сидел на резной белой скамейке в нежно-розовом саду с крупными ярко-алыми бутонами Гвидерий — тех же цветов, что украшали косу Баградиеля. Платиновые волосы ангела были распущены и водопадом струились вниз, слегка закрывая лицо. Он смотрел в выстланную белым камнем дорожку под ногами и не двигался. Его руки были в крови. Все вокруг было в пятнах крови. Но воспоминание резко дрогнуло и сменилось другим, где ангел точно так же сидел на скамейке, но чистый и без намека на кровь. Где-то за его спиной, смеясь, пронеслись ангелы-дети без лиц. Их лиц не было видно, так как, как понял Ишин, Баградиель их не видел, но вот смех был отчетливым: чистый, звенящий и искренний. И он странной болью отзывался в груди, отделяя ангела от своих собратьев. — Он теперь всегда такой с тех пор, как вернулся оттуда… — прошептала вдруг какая-то девушка с каштановыми, собранными в косу волосами. У девушки за спиной подрагивали аккуратные белоснежные крылья, ее большие влажные глаза карего цвета выдавали беспокойство, а сама она была абсолютно нагая — в той своей естественной первозданной красоте, какой была рождена на свет. На Баградиеле при этом одежда была и представляла собой простую рубашку и брюки, но он при этом был босиком. — Ты это мне? — удивился Ишин, глядя на девушку-ангела, а затем отшатнулся, увидев, что сам он пересекается с другой девушкой с крыльями. — Да, — ответила вторая русоволосая девчонка с глубокими карими глазами. — Он совсем не улыбается, — тихо заметила она. — Я пыталась подбодрить его хоть как-то, но, кажется… Кажется, будто бы он… — она не нашла слов и замолкла. — Сломлен, — тихо закончила за нее первая опустив взгляд. Ишин с отвращением понял, что Баградиель слышал их разговор, раз запомнил. И слышал очень хорошо. — У тебя что, суперслух? — горьковато улыбнулся он. — Давай попробуем вдвоем? — ангел с русыми волосами улыбнулась и, взяв подругу за руку, двинулась к Баградиелю. Ишин пронаблюдал, как две девушки садятся по обе стороны от не шелохнувшегося ангела, и одна из них нежно целует его в висок, запуская пальцы в его волосы. Другая шепчет что-то, положив изящные руки на плечо и колено Баградиеля. — Ох уж эти ангелочки, — расположившаяся на ближайшем розовом кусте мать заставила Ишина вздрогнуть. Она сорвала и нюхала сейчас красный цветок, постепенно бледнеющий в ее руках и лежала подперев другими двумя руками голову. Рыжие волосы спадали на куст и закрывали его почти полностью. Она выглядела максимально неестественно в рамках райской гущи. — Такие милые и готовые дарить любовь каждому, кто в этом нуждается, — она мечтательно вздохнула. — Секс ты имеешь в виду? — изогнул бровь Ишин, наблюдая, как одна из девушек садится на колени к Баградиелю, поднимает его голову и, мягко улыбнувшись, прижимается губами к его губам. — Нет, я имею в виду любовь, милый, — промурлыкала ведьма, переворачиваясь на живот и подпирая подбородок двумя руками. — Они искренне полагают, что любовь лучшее лекарство от всех печалей. Они ничего не боятся и не сомневаются, пока рядом те, кого они любят и кто любит их. Отсюда и самопожертвование. Баградиель отвернулся, и Ишин ярко ощутил сначала его раздражение, а затем пустую боль. Он достаточно грубо снял с себя удивленную девушку и ушел, оставив растерянных ангелов вдвоем. — Видимо, не всегда это помогает, — хохотнула ведьма. — Кто бы мог предположить, — иронично отозвался Ишин, равнодушно глядя, как воспоминание сменяется. Теперь они стояли на площади, ровными рядами, в боевой амуниции, вооруженные косами, копьями и щитами и, кажется, готовились к войне. Взгляд Баградиеля был пустым и отрешенным, он испытывал смешанные чувства, не осознавая до конца что и кого должен защищать. Далее вокруг одним мигом проносились воспоминания войны. Войны ангелов с ангелами. Это была дележка за принципы, брат на брата. Баградиель убивал и наслаждался этим. Впервые наслаждался чем-то с того момента, как вернулся с выжженных земель. — Господи, это как-то можно ускорить? Я не хочу смотреть эпопею становления личности ангела-засранца, — Ишин потер лоб, кусая губу и стараясь скрыть от матери, что поток сознания, чужих мыслей, боли и одиночества сейчас причиняет нестерпимую боль, наполняя незнакомыми эмоциями и выцарапывая внутри новые, странные ощущения чуждого понимания, и от этого тянуло тихой тоской, оставляя привкус чужой горечи, который Ишин совсем не хотел понимать. Однако судя по всему это сказывалось и на ведьме, которая, впрочем, тоже не спешила показывать этого. Войн было восемь, одна из них с ангелами и остальные семь — с демонами. Они, по желанию Ишина и благодаря кнопкам на прозрачном экране пронеслись для него за несколько долгих мгновений, но так, пожалуй, было еще хуже. Демон рухнул на колени под грузом тяжести из чужой боли, чувств и потерь. — Блять, — его словно вжимало в землю, не позволяя дышать и двигаться. С ресниц, изо рта и носа закапали черные вязкие капли крови, вены на шее и лбу неестественно вздулись и запульсировали. Метки сами собой почернели, обнажая суть, и пламя вспыхнуло вокруг, очертив неконтролируемый круг. Ишина вело и мутило, словно он катался на адской карусели несколько дней подряд и теперь встал на землю. — Стоп, медленнее, стоп! — прошептал он, в кровь кусая нижнюю губу и зажимая глаза ладонями. Пространство замедлилось, эмоции и воспоминания отхлынули, возвращаясь в привычное русло. Ишин лежал на полу, закрывая лицо руками, чувствуя вкус крови и не слыша собственного пульса. — Эй, Ишинушка, — его мать сидела рядом, расставив три согнутые в коленях ноги и положив на них руки. Она зло и неестественно скалилась, неотрывно глядя зашитыми глазами на сына. Волосы падали вниз и, к счастью Ишина, закрывали то, что было у нее в промежности. — Что заставило тебя думать, что ощутить на себе эмоциональную составляющую восьми войн ангельских будет хорошей идеей? — она стерла бордовую кровь с губ и смачно харкнула в сторону. Ишин не ответил, тоже сел и, мотнув головой, попытался вытрясти из ушей кровь. Он стер ее с лица рукавом, но она все еще продолжала застилать глаза черной пеленой. — …Награждается! — проорал тем временем чей-то победный голос сверху, и демон удивленно задрал голову. С белого каменного пьедестала на толпу восхищенных ангелов взирал Баградиель, которого чествовали наградами в виде серебряного цвета колец — тех самых, которые сейчас он носил в ушах. Ему аплодировали, восхваляли, приносили те самые красные цветы и осыпали его благодарностями. И при всем при этом на лице Баградиеля не было ни единой эмоции, но и пустота из глаз исчезла, сменившись холодом, сталью и вполне себе отчетливым жестоким презрением. Он смотрел свысока на окружавших его ангелов, и Ишин знал, что он чувствует к ним некоторое отвращение, обусловленное, скорее всего, отчужденностью. Он теперь был от них всех еще дальше, чем когда-либо. В глазах Баградиеля разливалась сталь и злая насмешка, когда ему принесли букет цветов, который он благополучно проигнорировал и, дождавшись, когда на него наденут кольца, без слов сошел с пьедестала, не удостоив слегка опешивших ангелов речью. Ишин едва уловимо улыбнулся, увидев при этом озадаченную мордашку тучного низкого ангелочка-ведущего с усиками. Он сначала посмотрел в спину уходящему герою, потом на толпу, потом на своего длинного соведущего, пооткрывал рот, похлопал ресничками и, все же сориентировавшись, расплылся в доброй лучезарной улыбке: — Прошу аплодисментов для Великого Баградиеля! Героя восьми святых войн, победителя и генерала восьмой гвардии райского войска! — проголосил он, и ангелы рассыпались аплодисментами и улыбками. — Какой милый толстячок, — облизнулась ведьма, тоже оценив, видимо, ведущего. Ишин повернул голову и, вздохнув, понял, что оказался в следующем воспоминании. Баградиель сидел на крыше какой-то райской стальной высотки, поставив косу рядом с собой и прислонившись к ней виском. Он со скукой смотрел, как по улицам тут и там пролетают дружелюбные ангелы, свет вокруг был теплым и мягким, ветер приятно шевелил волосы и в этом одиночестве Баградиель чувствовал тихое спокойствие, которого, судя по ощущениям, не ощущал уже очень давно. Но еще он так же ощущал скуку, а из-за нее и тоску. Рай был слишком мирным местом для того, кто привык без передышки вспарывать животы и отрубать головы сотням врагов. Баградиелю чертовски хотелось запустить руку в чью-то горячую плоть и наблюдать, как медленно гаснет жизнь в глазах очередной жертвы. Более того — это была необходимость, а не просто желание. Серовато-голубое небо с неясным оттенком фиолетового в кучных вечерних облаках взорвалось вспышкой молнии. Баградиель даже не вздрогнул, спокойно посмотрев на эту не характерную аномалию и сжал косу плотнее, поднялся на ноги и начал собирать длинные волосы в хвост, неотрывно следя за вспышками молний. Он выглядел, как хищник, готовящийся к точечной размеренной атаке. Порывы теплого ветра рванули в лицо ангела, когда он сорвался с места и, спрыгнув в башни, раскрыл сильные крылья, двигаясь навстречу молнии. Ангельские войска уже стягивались к этому же месту, и вскоре из облаков показался виновник внезапного переполоха с молнией. Это был ребенок, по крайне мере он выглядел так. В его единственном ярко-фиолетовом глазу с белым крестом зрачка застряла тяжесть, он хмурил брови, но на бледном лице выступила испарина, его крылья слегка дрожали, словно от перенапряжения, а коротко отстриженные черные волосы с вкраплением белых прядей взмокли от пота. На его лбу белели круглые белые метки, по его рукам, ногам и позвоночнику шли подсвеченные узоры, напоминающие завитки. — Это Гравриэди, — ведьма скалилась. — Вестник Апокалипсиса у ангелов. Говорят, в свое время он частично участвовал в написании Пророчества, но сам он ни разу не подтверждал этого факта. — Он напоминает… Драграрина, — Ишин склонил голову набок, рассматривая опустившегося на землю ребенка и подобострастно преклонивших колено ангелов. Всех за исключением Баградиеля и еще двоих, видимо, равных ему по рангу. — Да, по сути они одно существо, — пожала плечами ведьма и задумчиво накрутила на два пальца прядь рыжих волос. — Что? — Ишин удивленно посмотрел на мать. — В каком смысле? — Ну… — та задумчиво покусала нижнюю губу, заставив Ишина помрачнеть от понимания, что это, кажется, у них семейное. — Это сложно объяснить. Их, конечно, двое: один у демонов, другой у ангелов, но по сути сознание у них общее. Они созданы для всяких сообщений, переговоров, объявления мира и войны между двумя сторонами, но сами по себе не относятся ни к одной из них. Ишин вновь перевел взгляд на ребенка. — Откуда ты все это знаешь? Ты ведь родилась в мире людей и никак не могла застать… Все это. — То, что я родилась в мире людей, не означает, что я человек, — с легким налетом удивления проговорила ведьма, а затем расплылась в улыбке. — Святые церберы, Ишиночка, ты думал, я человек? — в ее голосе звякало столько презрения, насмешки и иронии, что демон поморщился. — Я думал, что ведьмы были людьми, — нисколько не стесняясь своего незнания, отозвался Ишин, глядя на мать. Ведьма расхохоталась так, что пространство вокруг задрожало. — Ох, милый, — она подплыла к сыну и обняла его со спины, обдавая холодом и запахом смерти. — Почему ты такой идиот? — почти ласково спросила мать. — Как, по-твоему, человек способен был бы создать ребенка Королю Демонов? — она уперлась острым подбородком в плечо Ишина, заглядывая ему в лицо. — М? — Не вникал в подробности, мам, — бесцветно отозвался Ишин. — А зря! — демоница отпустила его, хлопнув по плечам. — Знать о своих корнях полезно, — она ухмыльнулась. — Так расскажи мне, — Ишин вдруг обернулся к ней, глядя прямо в лицо и игнорируя все то, что происходило за его спиной, в том числе и как местного разлива предвестник Апокалипсиса об этом самом Апокалипсисе и говорил, оповестив о рождении Избранного. — Тебя никогда не было рядом со мной. Я вижу тебя сейчас третий раз в жизни, что я могу знать о своих корнях? — он впивался взглядом в женщину, его плечи были прямыми, поза спокойной и не напряженной, но его потяжелевший взгляд, сжатые губы и резко усилившая давление аура говорили о том, что демон злится. — Так что да, будь добра, расскажи мне. Мам. Демоница издевательски выгнула бровь, чуть склонила голову набок, окидывая его взглядом зашитых глаз. — Что тебе рассказать, Ишинушка? — она усмехнулась. — Я существую с тех самых пор, когда еще не было написано Пророчество. Когда мир был пустым, голым и холодным. — Конечно же, я не человек, — она пожала плечами и развела руками с видом абсолютного спокойствия. — Тогда кто ты? — Ишин злился, потому что то, чем являлась его мать прямо сказывалось и на нем, и он хотел бы знать подробности. — Ты ведь не такая, как я, Отец или другие демоны. — Конечно, — кивнула ведьма, даже не отрицая. — В мирах еще много существ, которые не такие, как ты, Отец, я, ангелы и прочие. Этим и прекрасно многообразие нашей Бесконечности, — она раскинула руки, а затем резко обняла себя всеми пятью конечностями, оскалившись. — Не делай из этого трагедию. Я существую чертовски давно, настолько давно, что ни ты, ни твоя подружка, ни сам Король Демонов не смогут даже представить себе это, — улыбка, режущая ее губы, раздражала и пугала Ишина одновременно. — Отличное объяснение, мам, — закатил глаза демон. — Я многое понял. — Ох, ну не обижайся, Ишинушка! — приятно рассмеялась ведьма. — Если тебя это обрадует, то, несмотря на всю мою долгую жизнь, ты — мой единственный ребенок, — она потрепала его по волосам. — Так что по идее, ты должен был унаследовать все те способности, которые были у меня. И если сюда приплюсовать еще твоего Отца, то, конечно же, ты должен быть… Уникальным в плане силы, — она задумчиво потерла подбородок одной рукой и почесала затылок другой. — Но, как известно, не всегда все идет по плану, — ведьма развела оставшимися руками и вновь оскалилась. Ишин одарил ее прохладным угрюмым взглядом. — Ну теперь-то все прояснилось. Спасибо, мам, — с нескрываемой иронией кивнул демон и вновь посмотрел в сторону ангелов. Баградиель как раз в этот самый момент вздернул Гравриэди за крыло, оторвав от земли и заставив брови создания изломиться в гримасе боли. — Есть несколько вопросов, тварь, — он шагнул в Бездну, утаскивая предсказателя с собой. Ишин с матерью тоже погрузились на несколько секунд во тьму Бездны и вынырнули на границе Рая, там где тот в прямом смысле обрывался, обламываясь неровным бетонным куском в звездную пропасть, куда утягивали резкие порывы бешеного воющего ветра. И именно над этой пропастью Баградиель и вздернул Гравриэди, держа за левое крыло и холодно глядя в лицо. — А он суров, — удивилась ведьма. — Ты говоришь правду или лжешь, потому что знаешь, что тебе ничего за это не будет? — в тоне Баградиеля звучала прямая угроза, приправленная силой. Гравриэди хватался за его руку, задыхаясь от порывов ветра и дрожа всем телом. — Почему вы не верите мне? — одними губами проговорил он, болезненно изломав брови. — А почему должен? — Баградиель сжал его крыло так, что из-под пальцев потекла алая жижа. Гравриэди опустил голову и перестал трепыхаться. — Я говорю правду, — громко сказал он. — Избранный был рожден сегодня. Грядет Апокалипсис, — он поднял резкий, острый взгляд на ангела. — Пророчество сбывается. Мир погрязнет в крови, хаосе и пепле. Начнется великая война чудовищ против чудовищ, и никого кроме них не останется… — Звучит вдохновляюще, — оскалился Баградиель, не скрывая резкого безумного восторга во взгляде, и небрежно швырнул Гравридэли в пропасть. Ошарашенное лицо предсказателя быстро окрасилось ужасом. Сильнейшие порывы ветра моментально потянули его вниз, не позволяя сопротивляться. Баградиель развернулся и, словно ничего и не произошло, шагнул обратно в Бездну. На его губах зияла злая косая ухмылка, а в глазах горел азарт от предвкушения предстоящей битвы. — Он убил его? — Ишин посмотрел вниз с краю пропасти. Ничего кроме синего звездного неба там не было. — Нет, — мать усмехнулась. — Этого недостаточно, чтобы убить Гравриэди. Хотя, я так полагаю, он его, как минимум, немного покалечил. Воспоминание сменилось другим. Теперь Ишин наблюдал с помоста на башне вместе с Баградиелем и другими генералами, как внизу строятся ряды вооруженных ангелов. — Апокалипсис грядет! Девятая война станет последней в нашем мире! — ангел, говоривший это, был серьезен, его голос раскатистыми волнами несся по Раю. — Мы будем готовы, когда Избранный откроет врата, чтобы дать отпор тем тварям, что он впустит в миры! Мы с гордостью встретим врага и защитим святость жизни! Мы умрем, но остановим Апокалипсис! Умрем, но выполним наше предназначение! — его речь была настолько воодушевляющей, что даже Ишин почувствовал некоторое ободрение, чего нельзя было сказать о спокойном Баградиеле, который с холодным превосходством взирал на юных ангелов, полных надежды и решимости защищать жизни. — Не знал, что Рай тоже готовился к Апокалипсису, — вскинул брови Ишин, глядя на мать. — Посмотри внимательно в их лица, Ишинушка, — проскрипела она. — Они не просто готовились, они ждали его, а некоторые, — она недвусмысленно указала пальцем на вдруг ухмыльнувшегося Баградиеля, в глазах которого зажглась злая жажда убийства. — Некоторые хотели, чтобы он наступил, — ведьма оскалилась и повернула голову к сыну. — Но ты обломал всех, — она хлопнула его по плечу, хмыкнув. — Да, я чудовище, — вновь закатил глаза Ишин и, развернувшись, зашагал прочь от назойливых видений. — Хватит с меня ангельских воспоминаний, — хмуро буркнул он, засунув руки в карманы и глядя себе под ноги. — Если ты не хочешь говорить, как выбраться, я сам… — он не договорил, оборвашись на полуслове. — Блядь, они что, нескончаемые? — он со стоном заозирался по сторонам, понимая, что попал в другое воспоминание. Это был дом. Светлый, просторный, с высоким потолком и коридорами в стенах. Ишин прошел из коридора в большую спальню, отделанную белым мрамором и с окном во всю стену. За окном скрежетал край Рая, ветер рвал и бушевал, засасывая внутрь камни и разного рода мелкие предметы. Ишин посмотрел вверх, глядя в коридоры, исходящие от стен спальни, на выделанные в мраморе ровные квадратные отверстия под разного назначения предметы и оружие и понял, что это дом того, кому не нужны лестницы, чтобы доставать эти предметы с полок или подниматься к коридорам. В центре спальни стояла большая кровать с серебряной витиеватой спинкой. Ишин окинул взглядом черное постельное белье, подумав, зачем ангелу вообще постель, если они в целом, как и демоны, не нуждаются в постоянном сне, а потом вспомнил про все эти штуки про любовь, секс и тому прочее. — Ах ну да, — кивнул сам себе Ишин. — Не для сна, — он подошел к самому окну и вгляделся за край Рая. Сердце в груди забилось чуть быстрее от этого странного ощущения — будто бы и правда стоишь на краю целого мира и если упасть в пропасть, то… Интересно, как там тот ангелочек-предсказатель? Ишин дотронулся пальцами обожженной руки до стекла, глядя на раскаты грома и молний в тяжелых тучах, сопровождающих край Рая. При этом каких-то звуков в самом доме слышно не было, что было удивительным, учитывая такую близость к источнику шума. Из одного из верхних коридоров раздался ледяной голос Баградиеля: — Сделал что? Ишин поднял голову и увидел, как уже знакомый ему ангел Ририал с бледным и хмурым лицом вылетает из коридора и мягко приземляется на пол в спальне. — Он… — Ририал преклонил колено и опустил голову, сложив крылья, когда сверху показался Баградиель. Он был одет все так же официально, как и всегда, разве что волосы еще не собрал в хвост. Ририал сглотнул прежде, чем продолжить: — Избранный сорвал Апокалипсис, — тихо оповестил он. Баградиель спрыгнул рядом с ним на пол, заставив подчиненного ощутимо напрячься. — Как? — стальным тоном спросил он. — Я точно не уверен, — не поднимая взгляда, мотнул головой ангел. — Но… Ничего не сработало, — тихо доложил он, кажется, сам не веря, что произносит это, и быстро добавил: — Ходит слух, что он неправильно прочитал строчку из Пророчества. Баградиель выглядел удивленным. Ишин, стоя у окна, наблюдал за его лицом, подмечая на нем знакомое выражение, а затем ангел расхохотался, закрыв глаза ладонью и запрокинув голову. Ририал позволил себе поднять голову. Выглядел он еще более ошарашенным и, надо признать, испуганным, видя, как смеется тот, кто ранее даже не улыбался при нем или вообще при ком либо. — Серьезно?! — Баградиель хохотал. — Избранный?! Неправильно прочитал! Он что, совсем кретин? — его смех был злым, странным, но искренним и знакомым Ишину. — С вами… — Ририал нервно метнулся взглядом к выходу. — Все в порядке? — приглушенно поинтересовался он. Смех Баградиеля оборвался, будто бы ангел вспомнил, что он не один. Он запустил руку в волосы и шумно выдохнул, как человек, которому надо перевести дыхание после долгого веселья, а затем подошел к окну и остановился буквально в нескольких сантиметрах от наблюдающего за ним Ишина. Демон не отошел, рассматривая острые черты красивого ангельского лица. Баградиель смотрел за край, но со стороны Ишина строилась иллюзия, что он смотрит прямо ему в глаза. — Вот же… — тихо выдохнул Баградиель, косо ухмыляясь. — Это лишний раз доказывает, что демоны — просто отребье, — процедил он, прищурившись. — Даже Апокалипсис устроить не в состоянии. Ишин закатил глаза. — Всегда рад не угодить, — мрачно проговорил он, глядя в лицо ангела. — Что вы собираетесь делать дальше? — тихо спросил Ририал, так и не обернувшись и не поднявшись с пола. Баградиель удивленно вскинул брови. — Как что? Нужно найти нашего идиотского Избранного, — он фыркнул, весело сощурившись. — Хочу воочию увидеть его тупое лицо и спросить о произошедшем из, так сказать, первых уст, — он оскалился и обернулся на подчиненного. — Скажи Ауритолли собрать информацию о его местоположении. Найдем его и поговорим по душам, — теперь в его голосе звякала угроза. — У демонов нет души, так что идея сомнительная, — тихо заметил Ишин. Ририал быстро кивнул без лишних вопросов, встал, поклонился и пулей вылетел из дома босса все в тот же коридор. Баградиель проследил за ним взглядом, после чего потянулся, изящным движением ослабил галстук, скинул пиджак прямо на пол и рухнул на постель, раскинув руки. — Знаешь, захотеть жить в таком месте мог только сумасшедший, — Ишин вновь повернулся к стеклу, настороженно всмотревшись в край Рая и покусывая нижнюю губу. — А по-моему это мило, — заключила сидящая в на полу коридора сверху ведьма, свесившая сейчас две ноги по стене, а одну поджав под себя. Она заплетала небольшую косичку из рыжих волос. — Он ведь пришел в тот мир из-за тебя. И смеялся он сейчас так же из-за тебя, — она подняла голову и посмотрела слепыми глазами на сына. — Ни в одном из его прошлых воспоминаний он не смеялся так много, как за последнее время с тобой, — в ее тоне проскользнуло что-то ехидное. — А еще он швырнул косу в гварга, угрожающего тебе. Я все видела, — она пожала плечами и спрыгнула на мраморный пол. Ее суставы и кости издали чудовищный срежет при этом. — А знаешь когда ангел может вот так легко выпустить из рук оружие? — в мгновение ведьма оказалась рядом с Ишином, буквально шепча эти слова ему на ухо и опираясь рукой ему на плечо. — Никогда. Ишин бросил на нее короткий взгляд. — Если ты на что-то намекаешь, то я не понял, — спокойно и действительно искренне отозвался он. — Сейчас поймешь, — кивнула ведьма и развернула Ишина за плечи, перенося его взор тем самым на другое воспоминание. Демон поморщился. Они стояли посреди красной пустыни, где оранжево-алое небо, освещенное черным диском далекой звезды, куполом вечного дня нависало над пространством. Повсюду висели экраны старых габаритных телевизоров, они плыли прямо в воздухе, иногда перевернутые и торчащие антеннами вниз, иногда вовсе валяющиеся прямо в песке. Экраны показывали старые фильмы про мафию, где суровые мужчины, одетые в черные деловые костюмы, решали дела с пушками наперевес. — О, так вот откуда ты взял этот свой стилек, — хохотнула демоница, задрав голову и уставившись в один из экранов слепыми глазами. Ишин вздохнул, покусал губу и осмотрелся. В этом месте он действительно родился и вырос. Красная пустыня. Ребенок с витиеватыми рогами и копной кудрявых, чуть тлеющих от пламени волос, прошел мимо него. Тело юного демона облепляла густая, дышащая пламенем тьма, что тянулась вслед, словно полог длинного плаща. Ребенок смотрел вперед пустотой черных глаз и продолжал идти. Ишин хмуро уставился ему вслед. — Ох, ты был таким милашкой в детстве! — всплеснула руками мать, шагая рядом с мальчиком из воспоминаний и заглядывая ему в лицо. Ишин закатил глаза. Судя по всему, здесь ему было от силы несколько дней после рождения: это можно было заметить по свежим ожогам. Он ничего не помнил про эти дни. Баградиель стоял отдаленно, и Ишин понял, что видит происходящее его глазами. Юный сын Короля Демонов выглядел, как чертов принц тьмы, вышагивающий один в пустыне. Его плечи были расправлены, взгляд устремлен вперед, он шел так, словно все вокруг принадлежало ему, дыша чистой тьмой силы и отравляя воздух. Баградиель испытал что-то сродни трепета, с каким смотрят на святыню верующие, и это отчетливо мелькнуло в его взгляде. Скорее всего, он пришел сюда с намерением убить Избранного. Но по факту не смог даже подойти, пораженный до глубины души увиденным и прочувствовавший целиком всю эту мощь. Он приходил потом не единожды. — Разве это не мило? — демоница заулыбалась, роняя опарышей изо рта. — Нет, — прохладно ответил Ишин, не зная, как реагировать. — Теперь мы можем вернуться? — Ты так и не понял? — удивление скользнуло в голосе ведьмы. Ишин смерил ее мрачным взглядом и покусал губу. — Он следил за тобой все это время, — она расплылась в жуткой улыбке. — Осознанно или нет, но он заинтересован в тебе. Ему часто приносили новости о тебе, твоих драках с гваргами, и его ничто не веселило, как эти новости. Понимаешь? — она склонила голову набок, хлопнув в ладоши в порыве откровенного веселья. — Нет, — тихо отозвался Ишин, чувствуя необъяснимое отвращение от того, что она влезла в эти воспоминания и то, что он сам невольно увидел все это. Это было отвращение не к тому, что он увидел, напротив, увиденное мало волновало его, это было отвращение к самому факту, что это было сделано, скорее всего, против воли хозяина воспоминаний. Ведьма вздохнула, досадливо покусала нижнюю губу и пожала плечами. — Что ж, тогда нам пора возвращаться, думаю, — она обвела взглядом пространство и вновь посмотрела на сына. — Значит, ты поймешь позже и мне будет любопытно увидеть твое лицо в этот момент, — мать оскалилась, а затем нагло соврала: — Но я была рада увидеть тебя и сейчас. — Неправда, — глядя в ее лицо сухо обличил ее Ишин, прекрасно слыша ложь. — Конечно неправда, — ведьма хмыкнула. — А ты чего ожидал? — она зло расхохоталась. — Ты мой нелюбимый ребенок, между прочим, — наставительно заявила она. — С чего бы мне радоваться тебе? — А есть любимые? — изогнул бровь Ишин, нисколько не задетый ее словами. — Я же уже говорила, что других вообще нет, — она открыла Бездну и нырнула внутрь, исчезая из поля зрения сына. — К счастью, — донеслось приглушенное до демона в последний момент. — Эй! — дернулся было за ней Ишин, но мир вдруг погас, закрутился и схлопнулся, как схлопывался до этого, прежде, чем он попал в чужие воспоминания. Тьма накрыла с головой, но уже в следующее мгновение сменилась ослепляющим, выжигающим глаза светом. Ишин почувствовал боль — странную, раздирающую, давящую, словно из него выдавливали все кости гидравлическим прессом. А затем все закончилось, прекратившись в одно мгновение и подарив телу пугающую легкость, а сознанию — смазанное равнодушие.