***
Кларк сидит на подоконнике, рассматривая фотографии одного из известных актёров, когда к ней подходит Харпер. — Ну как все прошло? — Оказалось все лучше, чем я думала, — и многое узнала. Нехотя признается Гриффин, убирая телефон в карман рюкзака. — Ты наладила отношения? — откуда в Харпер такая навязчивость? Кларк никогда не замечала в ней эту черту характера. Она не спешит отвечать, вспоминая взгляд Рейвен, и мурашки пробегают по спине. Кларк считала её наркоманкой, да кем только не считала, не вдаваясь в подробности. И кажется вчера ей удалось найти болезненное место Рейвен. Чёрт возьми, с самого утра Кларк преследует чувство вины. Она не знает как попросить прощения у Рейвен. — Мы не враждовали, — коротко и ясно. Они не враждовали, это делала лишь Кларк. Физкультура проходит более менее спокойно, не считая сломанного носа Монти и дружеской потасовкой между Джаспером и Харпер. — Это Джордан? — Рейвен подходит к Кларк в тот момент, когда девушка пытается забросить мяч в кольцо. — Джаспер Джордан, — поправляет Гриффин, прицеливаясь. — Где-то видела его? — все мысли занимает лишь попадание в цель. — Да так, лицо знакомое, — быстро проговаривает Рейес, встав позади Кларк. — Давай помогу, — и без разрешения кладёт ей руки на спину и живот, выпрямляя девушку. Позади слышатся крики, свист, будто сборище гомофобов пришло на гей-вечеринку, от чего Рейвен готова вырвать мяч у Кларк и бросить в лицо одному из мудаков. Были бы они не в школе, а на улице, в компании Рейвен, этот мудак уже был бы либо мёртв, либо покалечен самой Рейвен. — Они все уроды? — шепчет Рейес на ухо Кларк, тем самым вызывая бурную реакцию. Становится слегка даже приятно, что она пользуется таким вниманием со стороны. И особенно будет приятно, когда этому вниманию она выколет глаза карандашом. — Только Шо, — улыбается Гриффин, расправляя плечи. — Остальные — его шестёрки. Элитная школа. Да в её прошлой было все куда лучше. Можно спокойно выйти один на один, не боясь последствий. Интересно, а если Рейвен сломает ему палец случайно, что ей сделают?***
Рейвен, закинув ноги на стол, надевает большие наушники, включая музыку на полную громкость. Девушка достаёт из рюкзака учебник по физике и открывает первый попавшийся параграф, имитируя домашнее задание. Никто же ведь не знает, спрятано в её учебниках. Рейес раскрывает конверт, достаёт письмо и несколько фотографий, на которых маленькая девочка сидит на руках женщины на фоне новогодней ёлки, с подписью «Рейвен три года», на другой же девочка чуть старше с бантами и чёрным рюкзаком с Мулан, позади стоит её мать, «Рейвен идёт в первый класс». Всё внутри сжимается, ком подступает к горлу. Рейвен убирает фотографии в конверт, пряча в страницах учебника. Единственное, что осталось у неё от матери. Это выглядит как ритуал мазохизма — доставать фотографии, смотреть на них, но никогда не читать письмо от матери. Слишком много обиды, слишком много боли. Девушка вздрагивает, когда кто-то кладёт ей руку на плечо. Рейес быстро смахивает выступившие слёзы, снимает наушники и поворачивается. — Ты в порядке? — заботливо спрашивает Эбби, слегка наклонив голову. Рейвен быстро кивает. Скажет хоть слово, и женщина все поймёт. Меньше всего Рейес сейчас хочется расстраивать кого-либо, даже тех, кому она должна быть благодарна. — Рейвен, ты можешь рассказать мне всё, — присаживается на корточки перед ней, кладя руки на колени. Рейес чувствует как внутри все сжимается, напоминая о матери, о детстве. В какой момент все пошло по наклонной? Она не помнит. Она не помнит заботы матери, её тепла. В грудь будто всадили несколько мечей, руки дрожат. Рейвен не может сдержать слёз, она цепляется за одежду Эбби, прижимаясь к ней сильнее. Женщина обнимает Рейес, гладя её по голове. — Рей… — Кларк застывает в проходе. Её мать с любовью обнимает плачущую приёмную дочь. — Что происходит? — у неё уходит несколько секунд, чтобы вернуть самообладание над собой. — Выйди пожалуйста, — единственное, что Гриффин слышит от матери. Просто «выйди». Родителей и так не бывает дома, они, кажется, забыли о существовании Кларк, забыли как проводить с ней время, но сейчас, в их единственный выходной, мать обнимает Рейвен, забыв про неё. Свое свободное время они тратят не на родную дочь. Может Кларк вообще уйти? Она закрывается у себя в комнате, не позволяя никому зайти, даже собственному коту. Лучше бы Рейвен никогда не существовало в её жизни. И почему только папа с мамой взяли в дом этого человека на правах дочери? Пожалели? Так можно было устроить её домработницей! И вопрос остаётся без ответа.