***
А, кстати, новая причёска Эми всем понравилась. Матильда сказала: «Знаешь, обрезать тебе волосы было лучшим решением твоей бабушки. Ты была очень миленькой. Но теперь... ты шикарна! Уверена, Томми нравится. Ведь ему нравится, правда?» Да, Томми нравилось. Безумно. Его Эми стала выглядеть взрослее и могла, придя к ним домой, сходу попросить стакан виски. Однако не в ней произошли не только внешние перемены, она стала намного серьезней морально. И вот она сидит в кресле, с этой своей короткой стрижкой, закинула ногу на ногу, в левой руке – сигарета, а в правой – стакан с виски. Взгляд серьёзный, совсем как у Томаса, речь спокойная, и только, как и прежде, она иногда засмеется так же чисто, как когда-то, или невзначай заведет песню. И он не может отвести от неё взгляда, улавливая глазами каждое её движение, мельчайшее постукивание пальцем по сигарете, когда она стряхивает пепел. Он не может пропустить момент, когда случайно показывается голый участок её кожи... Вот, например, от этой кремовой блузки оторвались две верхние пуговицы и проглядывается участок декольте. Эми роняет сигарету и наклоняется. Фантазия Томаса бушует, и он чувствует, как на него находит напряжение ниже живота. – Кхм-кхм – прокашливается он. – Мне нужно выйти. Томми всё понимает. Он осознаёт, что теперь Эми интересует его даже ни как девушка, а как женщина. Том был бы прямо сейчас рад отнести её на руках в свою спальню, снять с неё всю одежду и... Но он боится, что она этого не поймет, что для неё это будет как-то неправильно и даже дико. Она, возможно, влепит, пощечину, обматерит Томаса и поспешно уйдет. Для неё, наверняка, будет унизительно то, что Томми подумал, что она может ему дать... Подумает, что он считает её легко доступной. Но это же такая глупость, ведь... – Томми, я уже пойду. Матильда просила вечером зайти к ней, – перебила девушка его мысли. – Да, конечно. Тебя проводить? – Он снимает с вешалки её пальто и помогает одеться. – Нет, спасибо. – Она встает на носочки и целует его в щеку, но парню этого мало. Он ловит её губы своими. – Ты завтра придешь? – Не знаю... Возможно, будут дела у миссис Стэтхэм. – Ясно. – Пока, Томми. Спокойной ночи. – Спокойной ночи. Она выходит на улицу.***
Эми сидела с миссис Грей у камина. Они говорили о Томми: – Мне кажется, что он остыл ко мне. Он будто бы меня избегает, Полли. Может иногда отвернуться... Тогда я беру его за плечи и спрашиваю: «Что такое?». А он молчит. Это его молчание… – Ох, уж этот Томми... – сказала тётя загадочно. – Это его молчание, Полли... Бывает, оно мне безумно нравится, ведь оно так ему идет, так украшает: делает его еще более мужественным, более интересным, – так и хочется узнать, что в той дурной башке творится... А бывает, что мне хочется въебать ему за это сраное молчание. В любом случае, оно сводит меня с ума. – Он с детства такой. – Полли, я боюсь, что в какой-то момент он скажет, что разлюбил меня и – больше не скажет ничего. А ведь ещё недавно пиздел про женитьбу! – Что ты, моя милая! Вы с Томми должны быть вместе. – Что это значит? – Это предначертано судьбой, дорогая. Смотри... Когда вы стоите рядом, нить возле вас настолько сильная и яркая, что я иногда не могу отвести от неё взгляда и сконцентрироваться на чём-то другом. – Нить? – Нить судьбы. Ты разве не знаешь? Слушай... Бывает, люди рождаются уже друг для друга. И как только они встречаются, между ними образовываться нить, которую могут увидеть люди с экстрасенсорными способностями. Я-то цыганка, моя дорогая, я ее вижу. – Значит, если так решила судьба, то мы с Томми всегда должны быть вместе? – Да! И даже если он тебе надоест, – рассмеялась Полли и вышла на кухню. Эми повеселела от мысли, что между ней и Томми есть нить, которая всегда будет их держать вместе. Открылась входная дверь и вошли Томас с Артуром. Девушка радостно бросилась встречать своего возлюбленного, начала помогать ему снимать пальто, на что парень сказал: «Эми, не нужно», – но девушка не послушалась и, когда сняла пальто, ужаснулась... Под пальто, в кобуре на теле Томаса красовался черный пистолет. – Томми, это... оружие? – Она посмотрела на Артура и заметила на козырьке его кепи кровь. – Чем вы, блять, занимаетесь? Братья Шелби так и не ответили на вопрос Эми. Она смотрела на них глазами, переполненными ужасом, и нервно дышала. – Эми... – Том взял её за локоть. – Не трогай меня, – девушка откинула руку, взяла с вешалки своё пальто и вышла. – Твою мать! – ругнулся Томас и бросил кепи на пол. – Не волнуйся, Томми. Её любовь сильнее страха. Вы должны быть вместе и будете! – сказала, выглянув из кухни, тётя. – Полли хуйни не скажет, Томми, – Артур похлопал брата по плечу. Полли хуйни не скажет.***
Эми узнала обо всем сама, когда мистер Стэтхэм громко рассказывал своей жене о том, что держать этот город в каком-то порядке уже нереально. Бирмингем почти всегда был чёрной дырой. Но теперь, когда появилась банда так называемых "Острых козырьков", которые занимаются рэкетом, он превратился в настоящую преисподнюю. Их влияние на город всё больше растет. Люди боятся уже не властей и закона, а Острых козырьков! Да сама полиция боится их, ведь они оставляют свои кровавые следы: на всех несогласных с их правилами и просто на тех, кто стоит у них на пути. Их методы кардинальны: они отрезают уши и языки... Лезвием, которое вшито в их кепки. Теперь Эми поняла, что всегда сверкало из-под козырька кепи Томаса, почему он с Артуром всегда в этом головном уборе, как и их друзья, куда они пропадали... и почему Томас носит пистолет, а козырек Артура был в крови. Они в этой банде. Они – Острые козырьки, банда рэкетиров. Вот откуда у Шелби почти всегда в последние годы есть деньги. Вот на что он покупает сигареты, виски, индейку на Рождество и хорошие духи ей в подарок. Но её любовь действительно сильнее всего: сильнее страха и презрения. Поэтому, когда она встретила Томми на улице, бросилась на его шею. Она соскучилась за целых две недели бойкота.