Фаталисты

      Со временем, точнее, с приближением осени, Томми снова стал молчалив. Он уже не говорил так часто Эми о любви, а если и говорил, то не с таким огнем, как раньше. И любая другая бы стала волноваться, что, мол, всё, прошла любовь... Но не Эми. Ей не нужны были слова, ведь она всё видела в его небесных глазах, Томас передавал свою любовь руками и губами, и ему не нужно было уже говорить. А это молчание, это его молчание нравилось ей еще с детства, оно делало Томаса интересным и более мужественным. А еще он всё продолжал куда-то ездить, и Эми от скуки навещала его же тётушку Полли. Девушка помогала ей с маленьким Фином, или они просто говорили. А поговорить с такой женщиной, как Полли, было о чём. Она очень нравилась Эми, да и девочка понравилась тётушке. Полли знала много всяких цыганских штучек, которым Эми внимала с особым интересом. О гадании, зельях, и всяких традициях говорила Полли, и всё это манило девочку, обо всём она хотела бы знать еще больше. Она даже искала цыганские книги в библиотеке миссис Стетхем, но так ничего и не нашла, потому довольствовалась только рассказами тётушки Грей.

***

      А отношения с бабушкой накалялись... Она теперь начала жаловаться на здоровье и на то, что уже не может ходить на завод. А Эми, по её мнению, получала мало жалованья в доме мэра, если учитывать, что она проводила там так много времени.       Зимой начались задержки зарплаты на заводе, увольнение работников, и миссис Филипс сократили. Они с внучкой едва сводили концы с концами. Эми снова стала здорово получать, потому что бабушка теперь вечно была злая, вечно сидела дома и ругалась, что девушка приходит домой достаточно поздно, и это безумно злило её .       Но Эми теперь была взрослой, она встречается с самим Томасом Шелби,с этим серьезным парнем, который держит в страхе город. (Она, конечно же, знала, что Том занимается темными делами, но что же она могла сделать против своей любви?) Этот парень научил её кое-какому характеру, и она теперь могла едко и колко отвечать на замечания и упреки своей бабушки, что доводило женщину до бешенства. Она хватала ремень или какую-то швабру и начинала колотить свою внучку. Несмотря на хрупкое телосложение и слабый вид, девочка, с детства приученная плакать молча, не боялась физической боли.       Тётушка Полли, видя ссадины на руках и на лице, неоднократно предлагала оставаться у них. Особенно она просила об этом на Рождество.       – Деточка моя, останься с нами на Рождество… Я не хочу, чтобы ты сейчас вернулась и тебя отколошматили. Это не то Рождество, которое ты заслужила.       Эми закурила сигарету и откинула голову на спинку кресла. Ей было так хорошо в этом месте. За окном было видно, как падает снег, в комнате уютно потрескивал камин, и на всю пахло печеньем. Как бы ей хотелось тут остаться. Хотелось тут жить. Вместе с Томми, с тётей Полли, Артуром, Эйдой, Джоном и крошкой Финном. Даже мистера Шелби (единственной отталкивающей причины) уже очень давно не было дома.       Но её бабушка... Как она сама? Без денег, без помощи. А ведь она её воспитывала, кормила, одевала. И хоть была жестокой и несправедливой, в глубине души добрая Эми её всё же любила.       – Нет, Полли, я купила ей в подарок шляпу, ведь зимой холодно, да и, может, это растопит её сердце в Рождественскую ночь? Эх... Не буду я ждать Томми, а приду домой раньше, возможно, она не будёт злиться.       – А как же индейка, солнце? Томми и Артур придут с минуты на минуту с продуктами, и мы будем её запекать…       – Извини, Полли, – сказала девушка, поднимаясь и подходя к вешалке, на которой висело её пальто. – Ох, ваши подарки! Они у меня дома, завтра я их принесу. Передай всем привет и… счастливого Рождества, – она сняла пальто, подняла пакет и собралась было уходить, как:       – Может, ты всё-таки отпразднуешь Рождество с нами?       – Как бы мне этого хотелось, Полли. Как же сильно мне этого хочется, чёрт возьми. Но бабушка…       – Ты слишком добра, Эми, – миссис Грей взяла её за руку. – Пожалей себя хоть раз и подари праздник себе и нам.       – Я скажу ей, что меня пригласила Матильда… Я попрошу... – сказала девушка, выходя из гостеприимного дома.       Эми думала о том, как будет сидеть за столом Шелби, кушать индейку, которую они приготовят с Полли, как они все вместе будут распевать рождественские песенки, как Томми нежно сожмет её руку под столом и улыбнется, как они все отправляться спать, ожидая чуда, и как будут ночью класть под ёлку подарки, надеясь, что их никто не увидит... Но кто-то обязательно столкнется на лестнице, например, она и Артур, и смех разбудит если не всех жителей, то точно Томаса, который всегда будто настороже, даже во сне. Он выбежит на лестницу со шваброй в руках, готовый защищаться, а увидит брата и свою девушку, которые подбирают коробки, они заметят Томаса и начнут смеяться ещё громче. «Швабру мне под ёлку несешь, Томми?» – спросит Эми, отчего и Томми разразится смехом. Они будут всё вместе смеяться на лестнице, и тогда уж точно повыбегают и Полли, и Эйда, и Джон. «Что вы делаете?» – спросит Джон. «Да мы тут... Санту пытались поймать» – ответит ему Томми, показывая швабру. Все заулыбаются и отправятся спать, а Эми положит подарки под ёлку. Том, держа её и своё пальто в руках, предложит выйти на улицу. Она, конечно же, согласится. Там они будут курить, смотреть на рождественское небо и говорить про «Рождественскую песню в прозе» Чарльза Диккенса. «С Рождеством, мой ангел» – скажет Томми. «С Рождеством, любимый» – ответит она.       Так Эми фантазировала про Рождество в доме Шелби, пока шла домой. Она всю дорогу улыбалась, и прохожие, думая, что девушка улыбается именно им, тоже дарили свои улыбки. «Счастливого Рождества» – говорили они, узнавая в ней свою любимую уличную певицу. «Счастливого Рождества» – отвечала она. На глазах Эми выступили слезы. Возле своей квартиры девушка вытерла их.       – Сколько ты принесла денег? – с порога спросила миссис Филипс.       – Нисколько, – ответила Эми, снимая перчатки и пальто.       – Что значит "нисколько"? Ты разве не пела сегодня на улице?       – Я пою не за деньги. Люди, конечно, давали их в такой день, но я потратила их и свои сбережения на подарки.       – Подарки? Ты с ума сошла?! А индейка?       – На неё не хватило денег. Я купила чай и рождественский кекс.       – Я бы тебя прибила, не будь сегодня Рождество, чёрт тебя бери! Вот праздник бабушке устроила! Уже и к мэру ходит работать, и на улице поёт. Неужели нельзя было на Рождество купить индейку, которой бы нам хватило еще на три дня? Нет, она купила какой-то кусок хлеба с сухофруктами, чтобы я ним подавилась, небось!       – Это традиционный рождественский кекс, бабушка! Его все едят, и никто им не давится. Я... купила тебе подарок.       – Да в жопу мне нужны твои подарки! Лучше бы ты еды купила, дура. Еды! Ох, глаза бы мои тебя не видели, парш-шивка!       – Матильда пригласила меня на ужин. Я тогда к ней пойду, чтобы ты меня не видела.       – Ах, вот ты какая! Сама пойдёт к кому-то лакомиться нормальной индейкой, а бабушка хлеб сухой жуй. Никуда ты не пойдёшь!       – Да при чём тут еда? О боже милостивый! Я праздника хочу. Праздника. Понимаешь?

– Праздника? – Женщина взяла швабру и подтолкнула ею внучку в сторону её комнаты. – Какой праздник ты устроила мне, такой будет и у тебя, внученька.       Эми зашла в комнату, готовая к очередному побою, но бабушка остановилась у порога. Она захлопнула дверь, а затем закрыла её на ключ.       – Нет, бабушка! Позволь мне хоть посидеть у ёлки (В их прихожей стояла маленькая несчастная ёлочка, которая была бедно наряжена.)       Миссис Филипс проигнорировала слова плачущей, припавшей к двери девушки.       – Счастливого Рождества, Эми, – прошептала она самой себе.       Примерно в два часа ночи Эми начала связывать простыни, пододеяльники и старые вещи. Она читала про такие фокусы в приключенческих романах. Девушка жила всего на втором этаже, с которого, вроде, и спрыгнуть было не так уж и высоко, но всё же страшно. Она привязала один конец своего импровизированного каната к ножке кровати, которая стояла совсем близко к окну, а другой сбросила вниз. Взяв пакет с подарками, она вылезла из окна, держась за канат. Пакет упал вниз.       – Хорошо, что я всё же не купила ту вазу для Полли, – сказала сама себе Эми.       И продолжила аккуратно спускаться, держась за свою не очень-то надежную страховку. Канат не доставал до земли, может, на метра полтора. Девушка спрыгнула. Она направилась к дому Шелби... В некоторых окнах ещё горел свет, и были слышны голоса, смех, песни... Люди радовались этому светлому вечеру, который бывает лишь раз в году, среди этих грязных, темных, унылых и тяжелых дней.       Она постучала в дверь. Томми, который курил у ёлки в прихожей, встрепенулся. Все уже спали, кроме него одного. Парень достал пистолет и начал медленно подходить к двери. Стук повторился.       – Кто это, мать вашу? – спросил Том.       – Томми! – обрадовалась Эми. – Томми, это я: Эми.       Томас спрятал пистолет и открыл дверь.       – Эми, как ты..? – Он не успел договорить, потому что девушка бросилась ему на шею и поцеловала в губы.       – С Рождеством, милый! – сказала она, улыбаясь.       – С Рождеством.       Эми отпустила его и направилась к ёлке раскладывать подарки.       – Так, а как ты..? Как ты вырвалась из дома так поздно?!       – Я вылезла через окно. Ха-ха. Как в книгах, связала простыни и вылезла! – Закончив с подарками, снова подошла к нему и обняла.       – Я рад, что ты здесь.       Эми приблизилась губами к его уху и прошептала:       – Томми... Не мог бы ты сделать для меня кое-что?       – Всё, что ты захочешь, ангел мой.       – Я хочу …. – Она поцеловал его шею, отчего у Тома внутри всё охладилось. – Я хочу напиться, Том.       – Что?! – переспросил Томас. – Напиться?       – Да! – девушка говорила уже не на ухо.— Ром, виски... Что ещё там нужно пить, чтобы нахуяриться?       – Вы обратились по адресу, мисс Филипс, – парень подал ей свою руку.– Пройдемте за мной.       В комнате Томми, на небольшом столике, стояли графин с виски и стакан. Второй он достал из шкафа.       – Этого точно хватит, чтобы надраться? – спросила девушка.       – Ха-ха-ха, смотри, чтоб тебя хотя бы на два стаканчика хватило. – Томас разлил виски и поднял свой стакан. – Ну что же, за Рождество!       – За Рождество! – Эми отпила чуть ли не половину содержимого стакана и подавилась. Она закашлялась и вытерла губы. – Фу, ну и дрянь.       – Чтобы хлестать виски как воду, нужны годы тренировок, – усмехнулся Томми. – Бери по чуть-чуть. Маленькими глотками. Хорошо?       – Ладно... – Эми решила прислушаться к Томми.       Второй стакан она пила алкоголь уже как профессионал, не торопясь, не кривясь, но уже с видимой усталостью.       – Кажется, цель достигнута, – сказала Эми, вставая со стула.       – Ты куда? – спросил Томас.       Девушка села на кровать. Она пыталась прогнать сон, но всё же поддалась ему и упала всем весом на одеяло и подушки. Через несколько секунд она повернулась к стенке.       – Да я вот, щас тут... буквально пять минут покимарю... – ответила девушка и уже через секунду, кажется, уснула.       Томми улыбнулся, осушил свой стакан и подошёл к кровати. Пока Эми переворачивалась к стенке, её юбка задралась так, что было видно место, где капроновый чулок крепится к поясу. Томми лёг рядом с ней и дотронулся рукой до голого участка кожи на её ноге. Тело Эми вздрогнуло, но она продолжала спать. Парень поглаживал рукой её ногу и в скором времени тоже уснул.