Прелюдия летнего заката

За окном – пыльный и душный город, отравленный выхлопными газами легковых блестящих автомобилей, от чьих начищенных покрышек отражается ослепительное солнце, тонущее среди переулков между высоток, наполненных спертым гнилым воздухом чьего-то тухнущего с прошлой недели обеда. Кошка, неслышно ступая лапами по крышкам металлических баков, осторожно заглядывает в один из них в надежде найти что-нибудь съедобное, но лишь тычется носом в неаккуратно открытую жестяную банку с надписью «Pepsi» и с громким мявом спрыгивает на землю, исчезая в прохладном полумраке. Город живет своей жизнью, день за днем и час за часом не сходя со своего привычного, установленного годами ритма. Подъем в семь утра, а в семь вечера добропорядочные граждане спешат домой непрерывным потоком, пересекая пешеходные переходы, линии метрополитена и заполняя собой новенькие, изредка плюющиеся выхлопными газами, автобусы или старенькие, кряхтящие трамвайчики с потрескавшейся краской на чуть выпуклых боках. Длинный гудок – и трамвайчик спешит по рельсам, чуть покачиваясь из стороны в сторону, недоумевающий про себя, как в него может впихнуться столько маленьких, бесполезных людей в костюмах и с чемоданчиками. Он настолько погружается в свои мысли, что не замечает замершего в испуге котенка перед собой, а старый машинист запоздало дергает за рычаг авто-стопа. Протяжный скрип колес по рельсам, пассажиры в ужасе замирают, слышится их такой же протяжный, чуть судорожный синхронный вдох - и тут трамвайчик останавливается. Старый машинист выглядывает в маленькое окошко и замечает облезлый рыжий хвост метнувшегося на тропинку котенка, и от сердца у него отлегает. Пассажиры так же дружно и так же облегченно выдыхают, и старенький трамвайчик продолжает свой путь, а испуганный котенок жмется к ноге случайного прохожего. Ему неважно, кто это и как он к этому относится, но ощущение тепла под боком успокаивает. - Мя-я-яу, - протяжно выдает котенок, жалуясь невидимому ему человеку на то, что сейчас, вот прям сейчас, он чуть не умер под колесами старого трамвайчика с потрескавшейся краской на дверях. Человек не отвечает, и малыш повторяет свою жалобу, несмело поднимая голову, но тут чьи-то руки подхватывают его под мягкое пузико и прижимают к груди, в которой ровно бьется невидимое сердце. - Тебе сегодня повезло, малыш, - слышит он тихий, равнодушный, но такой успокаивающий голос. Голос принадлежит человеческой девочке, школьнице, с короткими каштановыми волосами до плеч и невыразительно-карими глазами. У нее бледные щеки, на которых чуть заметно виднеются веснушки, и худые, холодные руки. Котенок жмется к ней, каким-то шестым, или даже седьмым чувством зная, что вот он – его Человек. - Жарко…