Прелюдия летнего заката

- Ха-а-ару! – голос матери подобно грому проносится по дому, и девочка неохотно открывает глаза, упираясь взглядом в недавно побеленный потолок. За окном трещат цикады и щебечут неугомонные воробьи, а в щель между шторами пробивается тоненький луч солнечного света, останавливаясь на бледной щеке с чуть заметными веснушками. - Жарко… Девочка переворачивается на другой бок, скидывая с себя ненужное одеяло, и закрывает глаза, снова пытаясь заснуть. - Ха-а-ару! – голос матери становится громче – и вот уже слышны ее шаги по лестнице. Девочка недовольно цокает языком и садится на кровати, сонным взглядом обводя свою комнату. Вот платяной шкаф, вот зеркало на стене и письменный стол с креслом возле него. Книжная полка, под ней школьная сумка, мяч, медвежонок и два плюшевых зайца, на которых удобно устроился вчерашний рыжий бедолага. - Вставай, кот, - в котенка летит подушка, и он испуганно вскакивает, тут же прячась под кровать. - Господи, Хару, ты в школу опоздаешь, - на пороге появляется мать, уже одетая, накрашенная и с идеальной прической на голове. Она чуть нервно подергивает рукав своего пиджака и то и дело кидает взгляды на часы. - Мне пора бежать, дорогая, завтрак на столе. Перед уходом разбуди папу, у него важное совещание сегодня в два. Она хочет сказать что-то еще, но запинается на полуслове и уходит, пожелав лишь хорошего дня. Девочка какое-то врем смотрит на закрывшуюся дверь, а потом встает и подходит к окну, раздвигая плотные, темно-синие шторы. Слышен шелест шин по гравию – и из гаража выезжает их новенькая машинка. Девочка щурится, когда луч, отражающийся от блестящей крыши, попадает ей на лицо. На часах – 7:35, ей пора бы поспешить, иначе она точно опоздает. Хотя… В последнюю неделю так лень учиться… Около получаса на сборы – и она невольно ругает себя за нерасторопность. Забежав перед уходом к отцу и убедившись, что он проснулся, она прощается и выбегает из дома, на ходу доедая свой тост с абрикосовым джемом, который капает прямо на белую рубашку. Переодеваться нет времени , поэтому она только смахивает джем пальцем и бежит вверх по дороге, про себя моля о том, чтобы не опоздать. Хотя… - Жарко… В последнюю неделю не хочется работать даже учителям. На уроке истории преподаватель бесстрастно читал лекцию об отношениях Японии с Западом в конце двадцатого века, пока класс благополучно дремал, подперев щеки руками и лишь изредка черкая ручками, чтобы создать хоть какую-то видимость. Последний урок литературы так вообще казался раем, ибо их старушка-учительница решила уйти на покой, но порядок есть порядок – и класс дружно отправился в кабинет. Пятнадцать минут блаженной неги, не хотелось делать ничего, даже дурачиться, слишком уж жарко было в кабинете. Открытые окна и двери давали лишь редкий спасительный сквознячок, но по большей части класс лишь сонно зевал и чесал за ухом. - Что-то вы вялые какие-то, каникулы же впереди, - класс переводит ленивый взгляд на дверь и чуть недоуменно смотрит на появившегося там мужчину. На вид ему лет двадцать пять, он высокий, стройный, у него странного цвета волосы и изумрудно-зеленые глаза. «Выглядит, как старик», - отмечает про себя Хару, скользнув взглядом по незнакомцу, но тут встречается с ним глазами – и по спине будто разряд тока пробегает, даже спать расхотелось. «Что это еще?» - она недоуменно хмурится и потирает вспотевшие ладони, недоверчиво косясь на мужчину из-под челки. - Меня зовут Гокудера Хаято, я приехал из Италии, - тем временем представляется мужчина и проходит в класс. – Я ваш новый преподаватель и нет, не итальянского. С этого дня я веду у вас литературу. «Что за ненормальный преподаватель, который приходит на последний урок в учебном году?» - недовольно думает Хару, с некоторой толикой презрения глядя на улыбающегося Гокудеру Хаято. Класс реагирует менее бурно, его сейчас особо не волнует появление нового лица в составе коллектива школьных педагогов, а Хару сама дивится тому, сколько эмоций в ней вызвало это малозначимое событие. «Жарко…»