Между нами

      Вэй Ин не горел желанием испытывать муки совести с утра пораньше. В чужих объятиях было до нестерпимого приятно и тепло. Молодой человек, наконец, уловил это хрупкое чувство уюта, к которому так давно стремился. Оно, как назло, всегда сбегало от него, стоило привыкнуть к разгоравшемуся внутри маленькому огоньку счастья. С ним еще никогда не случалось такого: лежать с кем-то в одной постели в обнимку и медленно сходить с ума от того, как теплое ровное дыхание щекочет шею, а крепкие руки надежно защищают от всех проблем, что ожидают его снаружи. Он не привык получать ласку. Нежность была для Вэй Ина непозволительной роскошью.       В доме стояла звенящая тишина, и он лениво гадал, сколько же они уже провалялись в постели. Лань Ван Цзи все еще крепко спал, впрочем, умудряясь не выпускать Вэй Ина из своего сладкого плена. У Сянь отрешенно подумал о том, что идеально выглаженная рубашка мужчины, должно быть, смялась, ведь они оба заснули совершенно неожиданно. Одеяло под ними сбилось. Вероятно, он, как всегда, начал сильно дергаться во сне. Думая об этом, Вэй Ин с удивлением обнаружил еще одну вещь: он впервые за долгое время проснулся не от звона будильника или собственного крика. Просыпаться было приятно. Открывать глаза было легко, и страха увидеть кошмар наяву не возникало. Он ровно дышал, не сбиваясь на загнанные, резкие попытки втянуть необходимый кислород. Неужели присутствие рядом другого человека сводило на «нет» все внутренние волнения?.. Или все дело в том, какой именно человек находился с ним рядом?       Нет, такого просто не может быть. Он ведь не пятнадцатилетняя школьница, которой в голову ударила влюбленность в самого популярного мальчика школы. Он не верил в любовь, когда дело касалось собственных отношений. Для него такого чувства не существовало. Конечно, сейчас он думал о той взрослой любви, которая несомненно отличалась от нежного чувства, которое он испытывал, например, к А-Юаню. Нет, с этим малышом не получалось не верить в любовь. Однако любовь взрослого к взрослому — совершенно другое. В такую любовь Вэй Ин действительно не верил. Хватит, обжегся.       Малыш не смог бы солгать или заставить страдать, в отличие от тех же взрослых, способных безжалостно растоптать даже самые светлые чувства из-за своего эгоизма и лицемерия. Дети, конечно, разные бывают, но, пока они не познали разочарование, споткнувшись об очередное испытание, которое временами заботливо преподносит жизнь, эти существа не боятся показывать искренние чувства. На них нельзя не ответить так же искренне.       Но не взрослые. Взрослые порой бывают очень жестоки и эгоистичны. И он такой же, несмотря на то, что душа все еще отчаянно просит верить в чудо, как в детстве. Вэй Ин и рад бы, да только не хочется больше падать. Это больно. Высокие идеалы, навязчиво шепчущие о том, что сдаваться нельзя, мол, упал — поднимайся и иди дальше, — ему не подходят. Трусливо? Да. Но падать и спотыкаться все еще не хочется, да и раны ему никто не залечит. Уж точно не высокие идеалы.       Запирать чувства, не давая тем ударить в голову, надевать маску безразличия, когда кто-то пытается нагло нарушить уже привычное одиночество, — вот, что было ему по душе.       Только с Лань Ван Цзи почему-то все убеждения, тщательно выстраиваемые годами, летели к чертям. С этим мужчиной не получалось держать себя в руках, не получалось не чувствовать. Он будто одним цепким взглядом вытягивал наружу запрятанные за семью замками смущение, предвкушение, желание… страсть. Одним своим голосом заставлял Вэй Ина изнывать от невозможности забыться и с головой броситься в омут опасных, неизведанных чувств. С ним хотелось снова превратиться в мальчишку, которому было наплевать на правила и приличия, ощутить давно позабытую свободу, когда не нужно было притворяться. Тогда можно было просто чувствовать, и это осознание, осознание того, что никто не посмеет запретить тебе быть счастливым, опьяняло. Тогда на его чувствах не висели крепкие замки и цепи, тогда его сердце любило все и всех в этом мире. Он отчаянно желал вновь ощутить позабытое счастье, но в то же время его сковывал страх. Кому же хочется повторять ошибки, которые не принесли ничего, кроме страданий?       Нет, он не намерен быть глупым подростком, которому захотелось поиграть в любовь.       Иронично, неправда ли? Одновременно страстно желать и бояться — в этом все люди, загнавшие себя в порочный, непрерываемый круг, из которого нет выхода.       Но… По крайней мере, так он почувствует себя защищенным от глупых, совершенно ненужных переживаний. Не пристало взрослому человеку страдать ерундой. В конце концов, он найдет, чем заняться, и без таких смешных и бесполезных вещей вроде отношений с кем-то, построенных на мнимом доверии и призрачных чувствах покоя и защищенности. Они только отнимают его драгоценное время.       И снова страх говорит за него. Какие же мы, люди, глупые.       Но, сделав выбор, ничего уже не попишешь. Забыть о чувствах значит забыть о чувствах. В конце концов, у него есть масса причин, чтобы так поступать. Подумав об этом, Вэй Ин немного успокоился и, наконец, привел мысли в относительный порядок.       «Первым делом, не помешало бы, конечно, встать», — подумал молодой человек, скосив взгляд на Лань Ван Цзи. Тот спал, словно младенец, прижавшись к спине Вэй Ина всем телом и обхватив его талию руками. Положение, мягко говоря, не из удобных, когда хочется быстро и, что самое желательное, незаметно, удрать восвояси. Кое-как провозившись пару минут с приятной преградой на пути к свободе, молодой человек, наконец, выбрался из постели, тут же едва не снеся прикроватную тумбочку. Проклиная себя за излишнюю неповоротливость по утрам, Вэй Ин на цыпочках выскользнул из спальни, неслышно прикрывая за собой дверь и облегченно выдыхая. Первая полоса препятствий пройдена. Осталось добраться до входной двери и поскорее убраться из этой квартиры. Конечно, еще не помешало бы выкинуть последние часов двенадцать из памяти, но что-то подсказывало ему, что как раз-таки все произошедшее именно в этот промежуток времени Вэй У Сянь будет прокручивать в своей голове с особой тщательностью и очень долго. Фыркнув, молодой человек спустился в гостиную, где обнаружился еще один недавний знакомый. Пушистый и уж больно кусачий. Проводив свободно скачущий по квартире комок шерсти самым угрюмым взглядом из своего арсенала и невольно потерев большим пальцем ранку, оставленную зверьком, Вэй Ин уже хотел было направиться в прихожую, как из этой самой прихожей раздался звонок.       Теперь Вэй У Сянь с легкостью мог причислить себя к самым невезучим людям в мире, которым даже случайное столкновение с госпожой Удачей не грозило. Мало того, что он незнамо зачем притащился домой к Лань Ван Цзи (вряд ли тот оценит его жест доброй воли и альтруизма, который, к слову, и заставлял совесть Вэй Ина просыпаться и время от времени бескорыстно помогать всем окружающим, затыкая ворчащих лень и нежелание вмешиваться), так еще и лицом к лицу сейчас встретится с какими-нибудь аристократичными личностями из окружения господина Лань. Подавив нарисованные разыгравшимся воображением картинки того позора, который Вэй У Сянь непременно ощутит, оказавшись в такой щекотливой ситуации, он на автомате поплелся в прихожую, чтобы открыть несчастную дверь, потому что трель звонка, и без того противная, сильно действовала на расшатанную нервную систему. По дороге молодой человек судорожно соображал, как будет оправдываться и не лучше ли было бы просто проскользнуть мимо гостей дома Лань и выскочить за дверь прежде, чем они что-то поймут. Только вести себя, как подросток, которого застукали в комнате с девушкой за не самым приличным занятием, не хотелось. Поэтому, тяжело вздохнув, У Сянь таки открыл злосчастную дверь. — А?! — Стоящий за ней мужчина, одетый в классическую рубашку цвета темного винограда и черные зауженные джинсы, увидев перед собой У Сяня, был немало удивлен.       Так они и стояли, всматриваясь в лица друг друга, пока незнакомец не засверкал явно хитрой улыбкой. Он немного отошел от порога и взглянул куда-то на лестничный пролет, и только теперь Вэй Ин, прислушавшись, понял, что там есть кто-то еще. Тот человек, очевидно, разговаривал по телефону. Незнакомый Вэй Ину мужчина крикнул: — Си Чэнь, хватит трепаться, сюда иди!       Си Чэнь, по-видимому, отвлекся от долгих разъяснений и, быстро попрощавшись с собеседником, предварительно условившись позвонить позднее, направился в сторону открытой входной двери. — Почему ты не заходишь? — Теперь перед Вэй Ином предстал и второй незнакомец, выше ростом, с длинными, разметавшимися по плечам волосами. Белая рубашка выгодно подчеркивала его широкие плечи, строгие черные брюки идеально сидели на стройных ногах. Дорого, хотя одновременно с этим и просто, красиво, идеально, безукоризненно. Одним словом, совершенно. И как-то знакомо… — Кажется, кое-кто наконец-то решил повзрослеть. — Хмыкнул мужчина в темной рубашке, кивая на Вэй Ина.

***

      Мужчина, названный Си Чэнем, не менее изумленным взглядом изучал стоявшего в дверях молодого человека. Вэй Ину было очень неуютно под пристальными взглядами незнакомых людей. В другое время он совершенно не обратил бы на это внимание, но сейчас, находясь в доме Лань Ван Цзи, единственного человека, который на данный момент способен вывести его из равновесия настолько, что Вэй Ин забудет себя, разорвавшись между желанием поскорее сбежать и быть как можно ближе, он чувствовал, как растерянность захватывает его разум, путая мысли, которые он только-только привел в порядок. Тем не менее, на лице Вэй Ина не проскользнуло ни единой эмоции, которая говорила бы о том, в каком смятении он находится. —Давайте все-таки зайдем в дом. — Будто очнувшись от наваждения, Си Чэнь улыбнулся и схватился за ручку чемодана, который до этого находился в руках второго мужчины. — Вообще-то, я уже собирался уходить, так что… — Что он там собирался делать, никого, по сути, не волновало, ибо в следующую секунду Си Чэнь свободной рукой впихнул Вэй Ина обратно в квартиру. Причем, сделано это было настолько грациозно и ненавязчиво, что никто не посмел бы упрекнуть его в невежливости. — А где Ван Цзи? — осведомился Си Чэнь, закатив чемодан в угол прихожей и начав снимать пальто. Второй мужчина уже разделся и бесцеремонно прошел в кухню, мимоходом хлопнув Вэй Ина по плечу.       «И что это? Почему мне кажется, будто он мне так посочувствовал?!» — Нахмурившись, подумал ничего не понимающий Вэй У Сянь, которого все тот же Си Чэнь уже тащил по направлению кухни. — Спит. — Несколько раздраженно выдохнув, молодой человек все же ответил на вопрос, повисший в воздухе, при этом заставив мужчин удивленно переглянуться. — Спит? Лань Ван Цзи? — Тихо пробормотал мужчина, имени которого Вэй Ин так до сих пор и не узнал. — В восемь утра? — Задумчиво потерев пальцами подбородок, уточнил Си Чэнь.       «Так сейчас только восемь», — мимолетно отметил про себя У Сянь и уселся на свободный стул, наблюдая за тем, как Си Чэнь, выйдя из прострации повернулся к плите, ставя на огонь турку с кофе. — Вчера что-нибудь произошло? — Абсолютно спокойно поинтересовался он. — Ну… — Вэй Ин замялся. Что делать? Сказать правду? Это могло навредить репутации Лань Ван Цзи, чего молодой человек очень не хотел. Все-таки он понятия не имел, кем являются люди, находящиеся перед ним, хотя и догадывался, что Си Чэнь, по-видимому, приходился Лань Чжаню родственником. Уж очень они с Лань Ван Цзи были похожи. И все-таки то, что Вэй Ин наблюдал вчера поздно вечером казалось ему слишком личным. Вдруг Ван Цзи не хочет, чтобы даже близкие люди знали о его слабостях? — Можешь говорить, как есть. — Заметив то, что Вэй Ин колеблется, Си Чэнь поспешил его успокоить. — Мы не станем болтать, хотя я уже догадываюсь, что послужило причиной того, что мой младший братец нарушил излюбленный режим.       На этой фразе Си Чэнь прикрыл рот ладонью, не сдержав смешок. — Младший брат? — Ах, точно. Мы ведь не представились. — Си Чэнь подошел к мужчине в темной рубашке, сидящему за обеденным столом напротив Вэй Ина, и положил руку тому на плечо. — Я Лань Си Чэнь. Мое первое имя Лань Хуань, и я старший сын семьи Лань. А это мой супруг, — на этом слове глаза У Сяня округлились, а супруг Лань Си Чэня недовольно цыкнул, закатив глаза, и отвернулся, скрывая легкий румянец, окрасивший скулы, — Цзян Чэн. — Вэй У Сянь. — На автомате отозвался молодой человек, только потом сообразив, что интуиция настойчиво трезвонила ему о том, что он упускает что-то важное. Он перевел взгляд на Цзян Чэна, пытающегося отлепить от себя руки тихо посмеивающегося Лань Хуаня.       «Цзян Чэн явно не любит привлекать внимание к своей личной жизни… Наверное, Лань Си Чэнь долго бегал за ним… Цзян… Чэн…», — почему-то имя мужчины не хотело покидать его голову. Вэй Ин крутил его и так, и этак, но ничего толкового на ум не приходило. Он где-то слышал имя или раньше встречался с этим человеком? Вряд ли второе, Вэй У Сянь наверняка запомнил бы Цзян Чэна с его-то внешностью и хмурым нравом. Он был почти уверен, что в обычной ситуации не смог бы пройти мимо такого человека, как Цзян Чэн, и не подразнить того. Тогда что так растревожило его?       «Ты так похож на моего младшего брата, поэтому я решила рассказать тебе… А-Чэн уехал, и мне… Мне так страшно, А-Сянь…».       А-Чэн?       Если он правильно расслышал, то… — Цзян… Цзян Яньли — твоя сестра?! — Неожиданный возглас Вэй Ина разрушил хрупкую идиллию, царившую в квартире, заставив мужчин отвлечься друг от друга.       Цзян Чэн уставился на него, словно на привидение, после чего быстро поморгал, приходя в себя. Вэй Ин немного напугал его таким резким, взволнованным окликом. — Да… Откуда ты знаешь Яньли? — Вопросительно приподняв бровь, Цзян Чэн стал более внимательно разглядывать молодого человека перед собой. — Я работаю в приюте, куда Яньли часто приходит. — Ох, вот оно что… — Хмыкнул Цзян Чэн. — Так ты тот «Сянь-Сянь»… — Сянь-Сянь? — Вэй Ину казалось, что от всех потрясений, в последнее время регулярно сваливающихся на его и без того многострадальную голову, у него скоро начнет дергаться глаз. Теперь еще и это «Сянь-Сянь»… Сколько ему лет, по мнению Яньли, чтобы к нему так обращались?.. — Ага, — отозвался Цзян Чэн, ухмыляясь, — Яньли часто тебя так называет в наших разговорах. — «Сянь-Сянь» довольно мило звучит, тебе так не кажется? — Улыбнулся Си Чэнь.       Вэй Ин смерил его мрачным взглядом, заставив мужчину выставить руки в примирительном жесте, после чего тот молча отвернулся к области для готовки, чтобы разлить кофе по кружкам. — Полагаю, вы уже уладили свои дела? — Вздохнув, Вэй Ин продолжил разговор с Цзян Чэном. — Верно. — Яньли было трудновато все это время… — Знаю. Она совершенно не умеет лгать, поэтому я даже на расстоянии почувствовал, что что-то серьезное случилось. — Цзян Чэн нахмурился. — Спасибо, что присматривал за ней. — Да нет проблем, — пожал плечами У Сянь, — я не так уж и много для нее сделал.       Со слов Яньли Цзян Чэн знал, что «Сянь-Сянь» стал для девушки хорошим другом, и в том, что именно он не давал сестре окончательно сломаться из-за семейных проблем, был уверен. Цзян Чэн корил себя за то, что из-за чертовой работы не мог вырваться к сестре, когда той нужна была поддержка родного человека. Больше всего на свете он ненавидел быть бесполезным и беспомощным. Убежденный в том, что именно он должен защищать сестру, теперь он чувствовал отчаяние из-за того, что не смог быть рядом. Однако новость о том, что сестра беременна, окончательно раздавила его, и Цзян Чэн больше не мог трезво, хладнокровно думать о делах. Именно поэтому они с Лань Хуанем ночами не спали, чтобы поскорее все закончить и вернуться. — Она все-таки рассказала тебе обо всем? — Спросил Вэй Ин. — О беременности и о том, что поссорилась с мужем. — Кивнул Цзян Чэн, в раздражении сжав кулаки: воспоминание о том, как Яньли, все-таки не сдержав слез, поведала ему, чем закончился разговор с супругом, злило его до чертиков. — Мне пришлось изрядно помучиться, чтобы уговорить ее не молчать. — Вэй Ин снова вздохнул и покачал головой. — Когда цзе начала плакать, мне показалось, что я готов самолично придушить ее благоверного.       Цзян Чэн одобрительно хмыкнул. — Так вы приехали сюда сейчас, чтобы поговорить с Лань Ван Цзи? — С Ван Цзи? — Наконец, отозвался Си Чэнь, до этого хранивший молчание и мирно потягивающий кофе. — Мы решили остановиться у него и отдохнуть. Мы только-только с самолета, а его квартира гораздо ближе, чем наша. К тому же, сейчас в городе самые пробки. — Сил уже не было, вот и приехали сюда. — Соглашаясь, кивнул Цзян Чэн. — А разъяснить вы ему ничего не хотите? — Как-то подозрительно сощурившись, Вэй Ин обвел взглядом мужчин, которые уставились на него в ответ непонимающим взглядом. — А должны?       Вэй У Сянь едва не подавился глотком горячего кофе и посмотрел на них, как на умалишенных. — Ну, я даже не знаю… Например, то, что заставлять беременную девушку нервничать — не самая лучшая идея? Или то, что семейное счастье заключается в поддержке друг друга и доверии? Конечно, к этому можно добавить еще и тот факт, что жене можно было бы и уступить в просьбе на усыновление ребенка, а не отгораживаться от нее тем, что в именитой семье не место детям, в чьих жилах не течет кровь древнего и влиятельного рода.       Разбушевавшись, Вэй Ин совсем не замечал на себе взглядов, которые с каждым сказанным им словом становились все более изумленными. Его так возмутило то, что за Яньли никто не собирается вступиться, даже родной брат, несомненно любящий и заботливый, что он даже не сразу понял, что народу в кухне прибавилось. Его никто не останавливал, давая высказаться до конца, и Вэй Ин решил выплеснуть наружу все накопившиеся эмоции, которые родились в нем из-за сочувствия к страданиям Цзян Яньли.       Когда он замолчал, Си Чэнь, отойдя от шока, прыснул в кулак. За этим последовал еще один смешок, но уже от Цзян Чэна, и вскоре кухня наполнилась несдерживаемым хохотом. Вэй Ину начинало казаться, что его окружают одни психи. В раздражении он отвернулся, чтобы не злиться еще больше, глядя на мужчин, которые уже согнулись пополам от смеха, но едва не упал со стула, как только приметил в дверях Лань Ван Цзи, прислонившегося к косяку. Мужчина стоял, скрестив руки на груди и внимательно разглядывал Вэй У Сяня, и, кажется, молодой человек даже различил во взгляде Ван Цзи веселье. — Да что с вами не так?! — Вскричал Вэй Ин, ударяя кулаком по столу. Вся эта ситуация изрядно выводила его из себя. Или ему «посчастливилось» познакомиться с шизофрениками, или единственный идиот в этой компании — он сам. — Лань Хуань, — отдышавшись, Цзян Чэн похлопал все еще давящегося смешками супруга по спине, — Сестрица и Ван Цзи… Как тебе? Лань Хуань, ты вообще можешь это представить? — Это было… неожиданно. — Си Чэнь также попытался выровнять дыхание, по большей части из-за того, что ему не хотелось обижать Вэй Ина. — Но с Ван Цзи… Нет, это определенно лучшее из того, что я слышал! — Может быть, вы, наконец, объяснитесь? — Теряя терпение, подал голос Вэй Ин. — Понимаешь… Тут, видимо, произошло какое-то недоразумение… Яньли и Ван Цзи… — Приветственно кивнув брату, который так и застыл в проходе, Си Чэнь, не переставая улыбаться, принялся раскладывать все по полочкам. — Они никак не могут быть супругами. — Ч-что… — У Сянь был в замешательстве. Он даже подумал о том, что Си Чэнь решил разыграть его, но, увидев в глазах мужчины серьезность, сразу же отмел эту мысль. — Но… как же так?..       Ему потребовалось время, чтобы осмыслить сказанное и принять. Неужели он с самого начала все неправильно понимал? Вэй Ин стал копаться в памяти, надеясь в точности воскресить тот день, когда впервые встретил их обоих. Что в тот момент натолкнуло его на мысль о том, что Лань Ван Цзи — супруг Яньли? Молодой человек помнил только то, что директор сообщил ему о приезде супружеской пары, которой приглянулся А-Юань, а потом он познакомился с цзе и Ван Цзи. Неужели он был так огорчен мыслью о том, что вскоре придется расстаться с мальчиком, что пропустил что-то мимо ушей? Но почему тогда он не выяснил это после? Ведь они много раз виделись с Яньли и, кажется, Вэй Ину удалось припомнить даже несколько разговоров о ее муже. — М-м-м… как бы это сказать… Полагаю, они с Ван Цзи в какой-то степени родственники, и не более того. Яньли, можно сказать, моя золовка. — Продолжал Си Чэнь, заставляя Вэй Ина вынырнуть из воспоминаний. — Она замужем за Цзинь Цзысюанем из рода Цзинь. Они, так же, как и род Лань, имеют длинную историю и до сих пор сохраняют некоторые из своих древних традиций. Мы же, — очевидно, мужчина имел в виду род Лань, — породнились, потому что Цзян Чэн согласился стать моим мужем.       В голове все еще не могла уложиться полученная информация. Вэй Ин переводил неосознанный взгляд с Цзян Чэна на Си Чэня и обратно, затем краем глаза взглянул на Лань Ван Цзи, который, будто отвечая на немой вопрос, согласно кивнул, подтверждая слова старшего брата. — Наверное, ты их неправильно понял, когда они вместе приехали в приют, — подал голос Цзян Чэн. — Верно, — голос молодого человека подрагивал. — Но почему Лань Ван Цзи приехал вместо мужа Яньли? — Ты ведь уже должен был знать, что Цзысюань, муж сестры, против усыновления чужого ребенка. — Цзян Чэн непроизвольно нахмурился. Он недолюбливал мужа сестры всем сердцем, однако ничего не мог поделать с тем, что Яньли по-настоящему сильно любила этого «напыщенного павлина», незамечающего ничего вокруг себя и никогда не считающегося с чувствами других людей. Ему было невдомек, как Цзысюань вообще умудрился разглядеть за своей самовлюбленностью чувства к Яньли. — Вообще-то, когда стало известно, что Яньли не может забеременеть, мы предлагали им и другие варианты появления ребенка на свет, но все было бесполезно. В конце концов, они просто могли заплатить деньги суррогатной маме, но на это не согласились ни Яньли, ни Цзысюань. Для Яньли было важно самой выносить ее дитя, а для семьи Цзинь лишние слухи об обращении к таким методам ни к чему. Осталось только усыновление. Сестрица загорелась этой идеей, она подумала, что неплохо было бы забрать из приюта ребенка и сделать счастливее хотя бы одного. Однако этот придурок и на это идти не хотел, побоявшись, что усыновление навредит репутации рода. Тц… Трус несчастный… Она так надеялась, что со временем Цзысюань перебесится и примет ее выбор…       Си Чэнь успокаивающе погладил Цзян Чэна по голове, глядя на него с сочувствием и болью. Он прекрасно знал, как плохо его возлюбленный переносит все страдания родной сестры и как сильно вся эта ситуация мучает Цзян Чэна. Ему и самому было бесконечно жаль, что такой прекрасной девушке, как Яньли, пришлось перенести столько трудностей. В конце концов, они были семьей, а не переживать за родных и дорогих сердцу людей Си Чэнь не мог. — Так уж вышло, что нам с Цзян Чэном пришлось срочно лететь в Канаду по работе. Когда Яньли позвонила нам и в слезах рассказала, что Цзысюань отказывается посетить с ней детский дом, я попросил А-Чжаня съездить вместе с ней. В качестве поддержки, чтобы Яньли не чувствовала себя брошенной. — Цзинь Цзысюань отказался ехать в последний момент. — Наконец, подал голос предмет недавнего обсуждения, и все повернулись к заговорившему Лань Ван Цзи. — Кажется, в тот день они сильно поругались. — Тц… — Снова выразил свое презрение Цзян Чэн.       Вэй Ин, все еще не отойдя от раскрывшихся подробностей, кивнул. Он понял, что все произошло по чистой случайности. Яньли не представляла Лань Ван Цзи как своего мужа — это его ошибка, что он понял все неправильно. Девушка просто не заостряла внимание на том, что с ней приехал совершенно другой человек, и это было вполне объяснимо: посторонним, а У Сянь на тот момент был именно посторонним, ни к чему знать о том, что творится в ее семье.       Вэй Ин неожиданно припомнил момент, когда собирался лично высказать Лань Ван Цзи свое недовольство тем, что тот, не заботясь о «супруге», оставляет ее одну и совершенно равнодушно относится к А-Юаню, не желая даже взглянуть на мальчика. Сейчас, зная, как дела обстоят на самом деле, молодой человек желал провалиться сквозь землю. Ведь младший господин Лань с самого начала не имел к выбору ребенка никакого отношения! Он всего лишь приехал в приют по просьбе брата! Вэй Ин же, не разобравшись, уже успел приписать мужчине жену и ребенка и выставить того каким-то бездушным монстром, которого не заботит даже собственная семья. Одному богу известно, насколько стыдно ему было в данный момент. — Но я все-таки не пойму, почему ты все это время думал, что Ван Цзи — муж Яньли. — Си Чэнь вопросительно изогнул бровь. — Вы общались довольно близко, насколько я понял. Неужели вы никогда не говорили о Цзинь Цзысюане? — Говорили. — Произнес Вэй Ин, прокручивая в голове все беседы с девушкой. — Но… Она никогда не называла мужа по имени… Да и я, если спрашивал, не упоминал Лань Ван Цзи. Просто… «муж»… Поэтому цзе, похоже, и не знала, что я абсолютно все понял неверно с самой первой встречи.       Лань Хуаня снова пробрало на смех, после чего У Сянь с удивлением обнаружил, что Цзян Чэн, всего несколько минут назад шипящий ругательства в сторону Цзысюаня, теперь тоже смеется. — Что опять не так? — Вэй Ин непонимающе наклонил голову набок. Он повернулся к Лань Ван Цзи и спросил: — Эти двое всегда такие веселые?       Лань Ван Цзи едва заметно приподнял уголки губ в улыбке, ничего не ответив. У Сянь поймал себя на мысли, что снова залюбовался мужчиной, и, почувствовав сладкое томление в груди, отвернулся, возвращая внимание к парочке. — Просто ты пал жертвой «обиды» моей дорогой сестрицы. — Поспешил объясниться Цзян Чэн. — Понимаешь, Яньли совершенно не умеет злиться и обижаться. Все их ссоры с Цзысюанем всегда быстро заканчиваются, потому что сестра не спорит с ним, а Цзысюань, как ребенок, быстро сдувается, потому что уже нет того, перед кем можно «повыступать». Яньли никогда не повышает голос, не психует и, боже упаси ее устраивать скандалы и закатывать истерики. Но если доходит до того, что их мнения сильно расходятся и Яньли не может отступиться, ее злость выражается в игнорировании. Дома она игнорирует Цзысюаня, а тот бесится. Когда она все еще обижена на него, а кто-то другой спрашивает ее о муже, в разговоре она начинает называть его «этот человек» и «супруг». Она делает это, потому что Цзысюань любит, когда Яньли называет его по имени. Соответственно, если она перестает это делать, Цзысюань, по идее, снова начинает беситься.       Теперь уже пришла очередь Вэй Ина прыснуть со смеха. Все-таки, что ни говори, а Яньли и этот Цзысюань довольно милая парочка со своими заскоками. — Но… Как бы то ни было, а с НАСТОЯЩИМ мужем сестры поговорить, и правда, придется. — Теперь уж точно. — Согласно кивнул Си Чэнь. — Тогда оставляю это на вас. — Хмыкнул Вэй Ин.       Отчего-то он был уверен, что этому Цзысюаню несладко придется, стоит тому показаться на глаза Цзян Чэну. Благо, Яньли не будет лишний раз волноваться из-за «разговора по душам», который ее родной брат непременно разбавит кулаками. На Рождество, до которого оставалось два дня, девушка планировала остаться у родителей.       Наконец, прояснив ситуацию, Вэй Ин, казалось, окончательно успокоился. Полная картина происходящего в семьях Лань и Цзинь, что невольно коснулось и его самого, даже принесла некое облегчение в его душу: гораздо лучше знать все детали целиком и полностью, чем мучиться неведением, догадками или подозрениями.       И все-таки жизнь иногда любит играть с судьбами людей. Что-то подсказывало Вэй Ину, что проблем на его голову от знакомства с сумасшедшими семействами наиболее влиятельных людей в стране только прибавится.