Между нами

      Вэй Ин проснулся от крика госпожи Лю — его любимой воспитательницы. Молодая женщина что-то быстро и взволнованно говорила ему, но спросонья Вэй Ин совсем не понимал ее слов. Госпожа Лю схватила его за плечи и затрясла: — А-Сянь! А-Сянь, скорее просыпайся!       Он никак не мог понять, почему госпожа Лю разбудила его посреди ночи. Почему она спешит надеть сандалики на его ноги, хватает его за руку и куда-то бежит? Только потом Вэй Ин слышит громкий плач А-Тяня, А-Лу и А-Линь, которых госпожа Лю подгоняет свободной рукой к выходу из комнаты. В коридоре шумно: здесь много детей. Они плачут, потому что их разбудили. На них накричали, потому что они не хотели просыпаться, но Вэй Ин внезапно понимает, почему. Он выдергивает руку из руки воспитательницы и подбегает к окну, цепляясь ладошками за подоконник и становясь на цыпочки. Он широко распахивает глаза и смотрит, как соседний корпус их детского дома охватывает бушующее, ослепительно яркое в ночи пламя. Эта часть здания п-образной формы особенно хорошо просматривается с того места, где оказался Вэй Ин, но ему даже не нужно выглядывать в окно, чтобы понять, что дела плохи: он чувствует удушающий запах дыма и, кажется, даже ощущает жар пламени. Их разделяет всего два коридора. Вэй Ин видит, как из окон валит черный дым и где-то на третьем этаже обваливается потолок. — Вэй Ин! — Госпожа Лю снова кричит на него, но Вэй Ин только послушно отскакивает от окна, не думая обижаться, и летит к женщине, с разбегу врезаясь в ее ноги и пряча лицо в складках ее длинной юбки, как будто так он сможет спрятаться и превратиться в кого-то маленького-маленького, еще меньше, чем он сейчас, чтобы госпоже Лю было несложно вывести его отсюда.       Кругом очень шумно, и у Вэй Ина сильно болит голова. Ему впервые за долгое время хочется плакать. Ему хочется попросить госпожу Лю взять его на руки, но он не смеет, понимая, что сейчас не время: она не сможет его утешить. Она сама напугана до смерти. Немногочисленные взрослые бегают туда-сюда, и Вэй Ин ничего не понимает: почему они до сих пор здесь? Почему он не слышит воя сирены на улице? Разве они не должны были сразу вызвать пожарных и скорую помощь?       Дети, кажется, начинают плакать еще громче, и кто-то из воспитателей не выдерживает и вскрикивает: — Да заткнитесь вы наконец!       Вэй Ину впервые настолько страшно, и он не знает, чего боится больше: огня, который грозит перекинуться на их корпус, или разъяренного крика нервничающих взрослых.       Госпожа Лю нервно кусает губы, дрожащей рукой поглаживая по голове заливающегося слезами А-Лу. Вэй Ин хочет спросить, почему они поскорее не уйдут отсюда, но в страхе молчит. К ним бежит госпожа Цин и на ходу, еще не успев добраться до конца коридора, где они стояли, кричит: — Я не могу найти Чжан Синя и Хэ Биня! Их не было в спальнях! Их нигде нет, Лю Янь! Лю Янь бледнеет, ее глаза непроизвольно бегают по толпе в поисках пропавших детей, но так и не находят знакомых лиц. Девушка мягко разжимает пальцы А-Лу, который вцепился в ее кофту, улыбается Вэй Ину, протягивает руку и треплет его волосы, после чего поворачивается к госпоже Цин и говорит: — Я знаю, где они прячутся. Я пойду за ними. А ты выведи детей. — Но!.. — Скорее!       Лю Янь срывается с места, не оглядываясь, когда госпожа Цин снова выкрикивает ее имя. Вэй Ин видит, что она бежит в коридор, уже заполненный дымом. Тоненькая фигурка Лю Янь мелькает в окнах, словно яркая молния. Вэй Ин не сводит с нее глаз.       «Не нужно… Не нужно туда идти! Вернись обратно!» — беззвучно кричит он, зная, что Лю Янь его уже не услышит.

***

— Снова… — Открыв глаза, прошептал Вэй Ин.       Он бездумно всматривался в белый потолок, даже не пытаясь пошевелиться. Ему было тяжело дышать. Кажется, будто легкие снова наполнились дымом. Он почти чувствовал запах гари. — Еще пять минут. — Сказал он сам себе, прикрывая глаза, но тут же в недовольстве распахивая их, чтобы не видеть ненавистные картинки из своего кошмара. — Можешь спать, сколько захочешь. — Раздался приглушенный голос откуда-то справа, и Вэй Ин тотчас же повернул голову вслед за звуком этого уже хорошо знакомого голоса. Лань Ван Цзи сидел в кресле, заложив ногу на ногу, в левой руке он держал раскрытую книгу. Вероятно, очень интересную, раз господин Лань не удостаивал его и мимолетным взглядом.       «У меня даже нет сил удивляться. — Усмехнулся про себя У Сянь. — Надеюсь, это не станет традицией и не войдет в привычку».       Сконфуженно улыбнувшись, Вэй Ин приподнялся на кровати, краем глаза отмечая, что Лань Ван Цзи таки поднял на него взгляд, оторвавшись от книги.       «О, сочту за честь, Ваше Высочество. Ладно. Я все-таки не могу язвить ему на самом деле. Он вроде как пытается заботиться обо мне. Хотя я все еще не понимаю, зачем он это делает. И вообще, у него действительно есть время заниматься такими вещами? Он ведь должен быть очень занятым бизнесменом, или я чего-то не понимаю? Бизнесмены нынче ведут праздный образ жизни? Стоп. Вэй У Сянь, тебе нужно меньше думать». — Тебе нужно меньше думать. — А?! — Вэй Ин с какой-то непонятной досадой наблюдал за тем, как губы Лань Ван Цзи на мгновение растянулись в полуулыбке, и мягкий, едва слышный смешок мячиком отскочил от стен и потолка, дрожью отзываясь в теле Вэй Ина. — Я что, еще сплю? Или господин Лань настолько уникален, что даже может читать мысли? — Глупости. — Тихо отозвался господин Лань и встал с места, закрывая книгу, и, бережно проведя ладонью по корешку, положил ее на прикроватную тумбочку. Он уже собирался выйти из комнаты, когда Вэй У Сянь снова окликнул его: — Я долго спал? — Почти двенадцать часов. — Ответил Ван Цзи и покинул спальню, прикрыв за собой дверь, и уже в коридоре услышал: — С-сколько?! Какого черта я так разоспался?! Совсем обленился! Это что получается, уже день?!       Лань Ван Цзи долго не было, и Вэй Ину не очень хотелось его искать. Он все еще мысленно возвращался к своему сну, который заставлял его проваливаться в мучительные воспоминания. Хотя, по правде говоря, большая часть из них — это лишь непонятные, короткие отрывки, наполненные болью. Вэй Ин плохо помнил ту ночь и то, что было после. Один и тот же кошмар о том, что произошло тогда, снился ему много лет, и сейчас У Сянь уже и сам не может сказать, что из того, что ему снится, правда, а что — его воображение. — В моей голове сплошная каша. — Невесело усмехнулся он. — Ладно… Сейчас не об этом надо думать. Сначала найду Лань Ван Цзи.       Он похлопал себя по щекам и помотал головой, чтобы прогнать лишние мысли, встал с кровати и направился к выходу. Когда он схватился за дверную ручку, то снова замер, задумываясь.       «А что я ему скажу? Ну, почему я ничего нормального придумать не могу, когда очень надо?!».       Что сказать? Наверное, надо извиниться.       «А что я еще могу? Вчера я устроил настоящий детский сад, и он нянчился со мной. Кстати говоря, я совсем не помню, как мы доехали до его дома… Он меня что, даже не разбудил?.. В таком случае, до квартиры я не сам дошел… Боги, он что, тащил меня на себе?! Вэй У Сянь! От тебя сплошные проблемы! Хотя, с другой стороны, кто его заставлял, верно? И все-таки… Как мне заговорить с ним сейчас?». — Как же все это странно… — Выдохнул Вэй Ин и взъерошил длинные волосы, отмечая, что куда-то подевалась его лента. — Мы даже ни разу нормально не разговаривали.       С этими словами он наконец-то покинул спальню господина Лань и побрел по коридору, осматриваясь. В прошлый раз у него не было ни времени, ни настроения, чтобы изучить здесь все, но, раз Вэй Ину выпала честь второй раз оказаться в доме самого Лань Ван Цзи, то, подумал он, почему бы не устроить себе небольшую экскурсию?       Пройдясь по комнатам, Вэй Ин разочарованно цокнул языком, так и не найдя ничего интересного. В этой огромной квартире было пусто и неуютно. — Зато теперь я точно могу сказать, что он живет один и своей семьи у него нет… И зачем ему одному такие хоромы? — Пробормотал сам себе молодой человек, изучая гостиную. — Даже рамок с семейными фотографиями нет. И Лань Си Чэнь об этом не позаботился? М-м-м… — Я не разрешаю ему. — Вэй У Сянь едва ли не прикусил язык от неожиданности. Он обернулся к Лань Ван Цзи, который стоял в проходе, и, схватившись за сердце, возмущенно вскрикнул: — Господин Лань! Не нужно появляться так внезапно! Не у всех такие стальные нервы, как у вас! В следующий раз хотя бы пошаркайте по полу ногами или покашляйте.       Лань Ван Цзи слегка наклонил голову набок и окинул его долгим, изучающим взглядом, от которого Вэй Ину сделалось не по себе, и молодой человек поспешил отвернуться, принимаясь рассматривать так вовремя подвернувшиеся книги на стеллаже. — Хорошо. — После продолжительного молчания, согласился хозяин квартиры. — Тебе нужно поесть. Идем.       И снова он уходит, оставляя Вэй У Сяня одного наедине с роем вопросов в его неспокойной голове. Лань Ван Цзи ведет себя так, словно напрочь игнорирует недосказанность и неловкость, витающие между ними, или же вовсе не знает об огромной пропасти, в которую рискует свалится У Сянь, потому что не может заткнуть вопящее о нерешенных вопросах подсознание, и Вэй Ину начинает казаться, что лишь он один ничего не понимает и во всем сомневается.       Они молчат на протяжении всего завтрака, достаточно позднего, как выяснил Вэй Ин, все-таки взглянув на часы. Он вяло орудует палочками до тех пор, пока не чувствует вкус еды, приготовленной Лань Ван Цзи.       «А он очень даже вкусно готовит для занятого человека, который живет один», — проносится в его голове.       Он поднимает глаза на мужчину, который сидит напротив, и не удерживается от короткого, восхищенного вздоха, потому что Лань Ван Цзи, очевидно, — как раз тот тип людей, которым можно любоваться вечно. Не то чтобы Вэй Ин не понимал этого раньше, просто эта мысль приходит в голову каждый раз, когда он смотрит на него, особенно вблизи. Наверное, он никогда не устанет говорить о том, как хорош этот человек.       За свою жизнь Вэй Ин видел самых разных людей, и среди них многих он мог назвать хорошенькими, были и те, кто удостаивался отметки «великолепен», но, встретив наследника семьи Лань, Вэй Ин понял, что все они — пыль под ногами Лань Ван Цзи. И если его все же спросят: «Чем же он так отличается?», Вэй Ин непременно скажет, что он — одна сплошная загадка, которую никогда не устанешь разгадывать. По крайней мере, для Вэй Ина все выглядело именно так.       Он надолго запомнил неприятное чувство, которое возникало каждый раз, когда он смотрел на «пустышек». Они все были очень хорошенькими, настоящие красавицы и красавцы: на них нельзя было не оглянуться. Однако, когда они заговаривали с ним, Вэй Ин ощущал абсолютное ничего, на смену которому нередко приходило раздражение, и ему страшно хотелось закричать: «Почему же вы все такие одинаковые?! Я же ничего не чувствую, глядя на вас!».       Когда он смотрел на Лань Ван Цзи, сердце заходилось в бешеной пляске от его красоты, а его невозмутимость и холодность отзывались морозом по коже, встряхивая Вэй Ина против его воли, будто он безвольная кукла, подчиняющаяся движениям рук кукловода. От глубокого голоса мужчины у него перехватывало дыхание, а когда к нему возвращались чувства вместе с умением дышать, все, чего он желал, — слушать его сутками напролет. К его огромному сожалению, Лань Ван Цзи умел разочаровывать, что снова заставляло Вэй Ина чувствовать, на этот раз досаду, ведь разве дождешься от молодого господина Лань лишнего слова? Все в нем вызывало у Вэй Ина любопытство, несмотря на нежелание сближаться. И эта дилемма так расстраивала его, что порой он, и правда, был готов отказаться от собственных принципов.       «Кстати, о разговорах…». — Откуда вы знаете господина Чана? — Выпалил Вэй Ин первое, что пришло в голову, и сразу же прикусил язык.       Лань Ван Цзи на мгновение замешкался, не донеся палочки до рта, и У Сянь против воли загляделся на искривившуюся линию губ. Мужчина будто сомневался насчет того, что же ему ответить. — Мне показалось, что вы достаточно хорошо знакомы. — Молодой человек неловко рассмеялся и опустил взгляд, изображая заинтересованность завтраком. — Я не хотел подслушивать. Просто сосредоточиться на чем-то еще не получилось, вот и пришлось слушать вас. Честно говоря, я даже не особо помню, о чем именно шла речь. Ну, в любом случае… прошу прощения за любопытство. Мне не стоило лезть не в свое дело. — Нет. Все в порядке. — Вэй У Сянь видел, как Лань Ван Цзи отложил палочки и сложил руки в замок. Он смотрел на то, как Ван Цзи, будто волнуясь, игрался с пальцами. Как большие пальцы кружили друг против друга, а под подушечками остальных белела кожа, когда мужчина сильно сжимал пальцы.       «Мило». — Пронеслось в голове, и Вэй У Сянь, не сдержавшись, хихикнул.       Лань Ван Цзи, услышав короткий, тихий смех, кажется, пришел в себя, и Вэй Ин буквально собственным телом почувствовал, как мужчина расслабляется; как опускаются его плечи, и идеальную осанку прогоняют усталость и расслабленность. — Господин Чан — хороший друг моей покойной матери. — Ровно произнес Лань Ван Цзи, глядя в глаза Вэй У Сяню. — Вот как… Я сожалею. — Пробормотал У Сянь и снова отвел взгляд. — Не стоит корить себя за то, в чем ты не виноват. — Вздохнув, Лань Ван Цзи взял в руку стакан воды и после пары глотков продолжил: — Ее не стало три года назад. — Три года… — Шепотом отозвался Вэй Ин, чувствуя, что какие-то неуловимые мысли не дают ему покоя. Он, как это бывало ранее, надолго погрузился в себя, пытаясь уловить, понять хоть что-нибудь из того, что творилось в его голове, но, к его же разочарованию, Вэй Ин, как бы ни старался, не смог распутать надоедливый клубок из мыслей и воспоминаний. Как только он близко подбирался к правде, та немедленно ускользала, не давая и шанса разобраться в себе. Это чувство всегда злило его. Каждая попытка ухватиться за конец воображаемой нити, которая являла собой всю его жизнь, оборачивалась для Вэй Ина невыносимой головной болью. И в этот раз никаких исключений не было.       Вэй Ин очнулся, сидящий на диване в гостиной, схватившись обеими руками за голову. Мутным взглядом он едва ли разглядел перед собой взволнованное лицо Лань Ван Цзи, и только когда шум в ушах немного улегся, Вэй У Сянь, наконец, понял, что господин Лань звал его по имени. — Вэй Ин, как ты себя чувствуешь? — В последнее время… все чаще… — Подал голос молодой человек и со стоном повалился вперед. Крепкие руки перехватили его за плечи, и Вэй Ин уткнулся носом в грудь Лань Ван Цзи. — А я думал… таблетки подействуют… Чертовы шарлатаны… — Вэй Ин? — Я в порядке. — Сделав вдох-выдох, уже более осмысленно произнес Вэй Ин и отстранился от Ван Цзи, откидываясь на спинку дивана. — Сейчас пройдет. Не нужно волноваться. Со мной такое бывает. — В этом нет ничего хорошего. — Лань Ван Цзи нахмурился, и Вэй Ин, наблюдавший за тем, как меняется выражение на лице мужчины, заставил себя рассмеяться. — Не смертельно же это, в конце концов. — Немыслимо. Ты работаешь с детьми. Не думаешь о себе, так хотя бы подумай о них. Ты подвергаешь их опасности, работая в таком состоянии.       Вэй У Сянь на мгновение опешил и в изумлении уставился на Ван Цзи, впервые за все время их знакомства выдающего развернутые фразы с таким жаром. — Да ладно вам, господин Лань. — Нервно произнес он. — Если я не думаю ни о чем… дурном, такого и не случается. Честное слово, на работе еще никогда такого не было! — Про вчерашний день уже забыл? — Это… — Вэй Ин не нашелся, что сказать.       Лань Ван Цзи, с какой стороны ни посмотри, был прав. Вэй Ин о себе не может позаботиться, и осмелился взять опеку над маленькими детьми. А ведь он действительно мог подвергнуть их опасности, случись такое на работе. — Вы правы. — Усмехнулся он, спрятав взгляд. — Воспитатель из меня никудышный. Лучше бы деткам не видеть меня в таком состоянии. Только проблемы всем и доставляю. Даже вас в это втянул.       Было неприятно и больно так думать. Он никогда не хотел доставлять неприятности, но в глубине души признавал, что без посторонней помощи на многое неспособен. Вэнь Нин, директор, Яньли, Лань Ван Цзи и даже малыш А-Юань постоянно заботятся о нем, пусть и делая, на первый взгляд, незначительную мелочь, но они делают это ради него.       Лань Ван Цзи видел, как поник молодой человек, и сомневался, что тот станет слушать его прямо сейчас. Хотя, что он мог сказать? Приводить кого-то в чувства было для него в новинку. Несмотря на внешнюю непоколебимость и равнодушие, которые в нем видели люди, сам он прекрасно осознавал, что растерялся. В конце концов, он никогда не умел подбирать нужные слова и проявлять эмоции, как надо. Лань Хуаня это расстраивало, он не раз сетовал на то, что его младший брат — непробиваемая ледышка, но Лань Ван Цзи никогда не придавал этому особого значения. В учебе и работе эмоции явно были лишними, а Лань Хуань прекрасно понимал своего брата и без них.       Так было до тех пор, пока не появился мальчик Сянь-Сянь со своей обезоруживающей улыбкой. Лань Ван Цзи мало разбирался в чувствах и уж тем более не знал, как их описывать, но, кажется, тогда он был очень счастлив. Вэй Ин много смеялся, был ужасно шумным и не умел долго сидеть на месте. Лань Ван Цзи никогда не видел на его лице и тени грусти, хотя и не был уверен в том, что Сянь-Сянь действительно никогда не печалится. В детстве Ван Цзи очень хорошо умел прятать от всех злость и обиду. Он не знал наверняка, но каким-то образом чувствовал, что Вэй Ин тоже умел. Только вместо того, чтобы полностью укрыться за непроницаемой ледяной стеной, которая никому не даст ранить тебя, Вэй Ин топил лед своей солнечной улыбкой.       Всегда. Так было всегда.       Ван Цзи почувствовал, будто весь мир рухнул, когда вместо солнечной улыбки увидел фальшивое ее подобие. От прежней искренности осталась изуродованная тень, глаза-стекляшки смотрели на него, не узнавая. Призрачное, напускное веселье сменялось на давно забытую радость только рядом с детьми, о которых он так заботился. Его любовь, которую он готов был дарить каждому, теплилась в сердце и разгоралась немного ярче, когда он смотрел на малышей, которые льнули к нему в поисках все той же искренней заботы.       Вэй Ин напомнил ему о разбитой фарфоровой кукле, которую отец когда-то выбросил, найдя ее в комнате маленького Лань Чжаня. Кукла улыбалась, хотя вся была покрыта трещинками, где-то отвалились кусочки фарфора, но Лань Чжань все равно не хотел отдавать ее. Лань Хуань сказал, что они вместе попробуют склеить ее, и Ван Цзи почувствовал облегчение. Пусть кукла была старая и уже не такая красивая, он любил смотреть на нее. Ему совсем не казалась жуткой улыбка этой разбитой куклы. Лань Чжань верил, что они с братом смогли бы ее починить.       У Сянь был удивлен, когда на его голову мягко опустилась рука. Он посмотрел на Лань Ван Цзи, который присел рядом с ним. Молодой человек успел только ойкнуть, прежде чем упасть в руки мужчины. Ван Цзи притянул его к себе слишком резко, и Вэй Ин слегка поморщился, но затих, уткнувшись носом в ворот чужой рубашки. — Ты ведь никогда не был таким слабым. — Сказал мужчина, снова заставляя Вэй Ина пораженно застыть. — Где твоя прежняя улыбка, Вэй Ин? Мне так не хватало ее.