Бумеранг

Мы сидели в машине: она на пассажирском, Лука спал на заднем. Молчание, проникшее в наше пространство, резало на части меня и воздух. Альбина сидела неподвижно, отвернув голову к окну. Пальцем проводя по стеклу, растворялась в своих мыслях. — Послушай, я… — решившись нарушить тишину, проговорил я, как вдруг столкнулся со стеной её непонимания. — Валер, нет, — прошептала девушка, закрыв глаза, — Ни слова, — сделала тяжелый вдох, — Умоляю… Повернул голову в её сторону — её измученное лицо выражало муки, которые она не пыталась скрыть. Нахмурившись от боли, отвернулся. И сказать нечего — даже если бы дала договорить, промолчал бы. Нечего сказать, пусто. Подбирал слова — перебирал их, отбрасывая лишнее — и ничего не оставалось. Не стыдно, а страшно — потерять её, как потерять себя — и кто виноват? И что делать? Сердце сжалось от легкого женского вдоха — вновь посмотрел на девушку. Она, стирая слёзы, старалась отвернуть голову. Захотелось схватить её маленькое тело, прижать к себе, но не решался вот так отпустить руль. Сжав зубы, снова посмотрел на дорогу. Решил не обращать внимания, несмотря на разрывающееся сердце. Заплакала. Громко. Горько. Так, как не слышал никогда — так, как, наверное, никогда и не плакала. Заревела, всхлипывая. На разрыв. Навзрыд. Остановившись на светофоре, закрыл глаза ладонью. Не осмелился ничего сказать. Не осмелился. Она, стараясь приглушить слёзы, судорожно начала закрывать рот руками. Мучилась. Страдала. Я страдал не меньше, чувствуя тяжесть вины на своих плечах. Альбина успокоилась, когда мы подъехали к дому. За всё это время я не обронил ни слова (ровно, как и она). Она вышла из машины и, открыв заднюю дверь, взяла на руки спящего сына. — Давай я… — разомкнув сухие губы, негромко проговорил. Девушка, даже не изменившись в лице, понесла Луку в дом. Я остался стоять на улице, глядя на уходящий вдаль силуэт. Думаешь, молчание — это выход? Думаешь, можно вот так сдаться? Холодный душ смывал с меня все проблемы. Закрывал глаза и всего на мгновение казалось, что сегодняшний день — сон, но потом это мгновение исчезало, возвращая меня в реальность. Я мог бы соврать: себе, ей, но не видел в этом смысла. Когда мы врём, мы боимся осуждения. А значит уже успели себя осудить. Чувствовал себя мерзко. Потерять Её равносильно катастрофе планетарного масштаба. В этой схеме она целая галактика, а я лишь небольшой спутник маленькой планеты. Потерять её — это что-то немыслимое. Вошёл в спальню, когда она расстилала постель. Остановился у двери, разглядывая стройное тело. Волосы собраны в пучок. Макияж стёрт. — Ты так и будешь молчать? — сделал пару шагов в её сторону. Промолчала. — Я же с тобой разговариваю… Она, полностью расстелив кровать, легла, укрывшись одеялом с головой. — Альбин, это не выход. Нам надо поговорить… Выключив светильник у своей прикроватной тумбы — единственный работающий в ту секунду источник света — лёг рядом с ней, стягивая материал, забирающий её у меня: — Ты меня слышишь? Тишина. — Да Господи, да! Да, я её поцеловал, — схватив её, развернул к себе, — Потому что меня уже тошнит от наших ссор, ясно? Я спокойной жизни хочу. Молчала, пряча глаза. Превратилась в ватную. В пустую. Без эмоций и движений — отдавалась моим рукам и молчала. Добивала меня тишиной. — Я приезжаю с гастролей уставший, понятно? И я хочу прийти к любимой женщине, которая не будет мне скандалы закатывать каждую секунду. Не понимаю, что происходит с тобой в последнее время, — притянул её лицо к своему, — Ты слышишь меня вообще? — в ответ взгляд куда-то вдаль, — Альбин, посмотри на меня… Закрыла глаза. Я ухмыльнулся, отпустив: — Понятно. Поговорим завтра. Приеду с работы пораньше и поговорим. — Не перетрудись там на своей работе… — наконец прошептала она, отвернувшись от меня. Кровь заново потекла по венам. Мне было все равно на то, что именно она произнесла — но она сказала хоть что-то, и это было лучшим подарком за последние пару часов. Услышать её спокойную речь. Услышать её голос. Не спала всю ночь — я не спал рядом. Лежали на своих половинах кровати, будто уже перешли к разделу имущества. Начали делить что-то общее. Одну кровать на две половины. Одних «нас» на неё и меня. Детей, слава Богу, четное количество — хотя… Ещё одна больная тема. Альбина заснула под утро — дыхание стало медленным и ровным — в тот момент, когда мне уже пора было выходить. Новый день — продолжение вчерашнего, если за всю ночь не сомкнуть глаза. * — Валер, — ворвавшись в небольшую гримерку перед съемкой программы, неласково начал Сережа, — А куда делась твоя помощница? Попытался прийти в себя, оглядев друга: — А я откуда знаю. Со вчерашнего вечера её не видел… — Я ей дозвониться не могу, у неё твой костюм на завтрашний корпоратив. — Погоди, так может что-то случилось? Мужчина, цокнул, доставая телефон из кармана джинс: — Она мне написала сообщение, что у неё какие-то проблемы и что сегодня её не будет. Офигенно, конечно, но если у неё и завтра проблемы будут, ты голый петь пойдешь. Я нахмурился, пытаясь отойти от всего потока, произнесенного Лупповым: — Да подожди ты со своим костюмом. У меня сотня костюмов, найду как-нибудь другой. С Олей то что? Серёжа вздохнул: — Валер, я знаю? Вот иди и сам у неё спроси. Всё, готовься к съемке, — вышел, оставив дверь открытой.

***

Я сел в машину на заднее, отвернувшись к окну. — Домой? — дежурно спросил Андрей. Секунда на размышление. Посмотрел на часы — половина восьмого вечера. В принципе, если заехать всего на полчаса — просто для того, чтобы расставить все точки — я успею вернуться к ужину. — Слушай, нет... — слишком робко произнес я, словно стесняясь своих же слов, — Помнишь, помощницу мою подвозили? Давай вот по этому адресу. Водитель повернул голову в мою сторону — не осуждал, но хотел убедиться: — Вы уверены? — Андрей, тебе во второй раз повторить? — строго проговорил я, без страха заглянув ему в глаза, — Поехали, я сказал. Зачем я к ней еду — не понимал и сам. Искал определенности. Искал того, чего не было в наших отношениях с Альбиной. * — Скоро вернусь, жди здесь. Бросил указания, как приговор — заставил его сидеть в машине. Войдя в подъезд, достал телефон. Смс: «Какой у тебя номер квартиры?» Отправить. Доставлено. Ответа не было пару минут. Смс: «54» Когда я поднялся, дверь в квартиру была приоткрыта. Шум воды доносился еще с лестницы. Суета, в которую я попал, заставила меня остановиться у порога. — Оль, можно? В коридоре никого. Вошёл без приглашения, стянув с себя куртку. — Оля… — идя на звук, доносящийся из ванной, повторял я, — Можно? Вы где? — Валерий, да… Я сейчас, — ответил женский голос из небольшой комнаты. — У вас что-то случилось? — без раздумий приоткрыл дверь, за которой находилась девушка. Вся ванная была в воде. Блондинка, держа в руках длинный смеситель, прикрепленный к раковине, пыталась зажать дырку в ладонях. Сильный напор воды выбивался из её слабых рук. Миски и вёдра, в которые она, по всей видимости, сливала жидкость, были переполнены. — Господи, что у вас тут происходит? — Да твою мать! — отпустив ладонь, струя воды влетела в меня, обрызгав белую рубашку, — Боже мой, Валерий, простите! — крик смешался с паникой. — Так, Оля! — вытер лицо ладонью и, закатав рукава, подошёл к ней, — Уйдите отсюда. Уйдите, я сказал! Девушка, держа в руках кран, боялась его отпустить: — Да Ольга! Уйдите! — оттолкнув её, поток воды из смесителя вновь ударил меня в торс. Я попытался перекрыть сорванный кран, прокрутив тяжелый вентиль. Приложив все силы, с тяжелым трудом перекрыл стояк. Выдохнул. Блондинка испуганно смотрела на меня, убирая со лба мокрые волосы. — Что у вас произошло? — тихо спросил я, посмотрев на неё. — Вы весь в воде… — Пустяки. Что у вас произошло? — повторил вопрос. — Сначала меня затопили, а буквально полчаса назад началось вот это… Кошмар какой-то, хорошо, что вы пришли… — Почувствовал, наверное. Она улыбнулась — просто и легко. Взяла и улыбнулась. Я из тех, кто переживает из-за проблем, а она вот так естественно улыбнулась, несмотря на очевидную неприятность. — У вас… — улыбку сменил шёпот, — У вас рубашка… — сделала шаг ко мне, коснувшись ладонями верхней пуговицы, — Вы весь мокрый. Посмотрел на её лицо — капли воды стекали по обтягивающему домашнему платью. Оглядел её тело: грудь, едва просвечивающая через липкую ткань, подчеркивала соски, выделяющиеся на фоне. Мокрый полупрозрачный материал, как будто нарочно соблазнял и манил в капкан. — Вы тоже намокли, — прошептал ей в ответ, вновь заглянув в глаза. Острые пальцы, расстегнув первую пуговицу, спустились ниже. Она безотрывно смотрела на свои ладони, видимо, боясь поднять на меня взгляд. Я же, иначе, пользовался этими секундами, наблюдая, как она растягивает этот момент, медленно обнажая моё тело. — Простудитесь, — прошептала она. Схватив её за талию, притянул к себе. Мокрой грудью прижалась к моему торсу, подняв голову. Горячий поцелуй. Обжигающий поцелуй. Её язык коснулся моего неба, заставляя меня забывать о той, что является смыслом моей жизни. Судорожно перебирая пальцами, я расстегнул свою рубашку, бросив её куда-то на пол. Оля, воспользовавшись моментом, стянула платье через верх, оставшись полностью голой. Я выдохнул, вновь посмотрев на совершенное тело. Она сделала шаг назад, заглядывая в мои пьяные карие. Я разглядывал то, от чего должен был отвернуться. Мгновение. Притянул её к себе, влажной рукой пробежав по мокрой ягодице. Вторая ладонь коснулась того, что чуть ниже живота. Пальцы забегали, словно играя на пианино. Вошёл в неё указательным и средним, отчего она запрокинула голову, издав протяжный стон. Мои уши, скучавшие по этим звукам, гудели. Резко посадив её на стиральную машинку, продолжил возвратно-поступательные движения пальцами. Свободной рукой, расстегнув джинсы, освободил себя от лишних преград на пути к ней. Усиливая скорость, продолжал дразнить девушку, отчего её грудь, трясясь, покрывалась мурашками. Убрал руку, дал ей секунду, и вошёл в неё. Тело в тело. Тело с телом. Моё тело и тело другой женщины.