Бумеранг

Не переболит никогда. Время не вылечит. Будет сидеть внутри — в памяти, срастаясь с кожей. Током проходить по венам, вытесняя кровь. Мысли были с ней, о ней и про неё. Мысли рвали на части то целое, что когда-то было моим телом. Отвратительное выступление. Худшее выступление за всю мою жизнь. Перепутанные строчки, фальшивые ноты, безэмоциональное пение. Я подходил к машине после концерта, когда заметил знакомый силуэт, облокотившийся на мой джип. Пару шагов в неизвестность и вот её лицо уже освещает рядом стоящий фонарь. — Альбин, что-то не поняла из сегодняшнего разговора? Доставая ключи, сделал вид, что мне безразличен этот разговор. — Не поняла твоих слов и намеков. Продолжала держаться ровно, притворяясь, играясь, цепляя своей ложью за самое больное — за мою любовь. — Всё, замолчи. Не поняла? Не мои проблемы. Посмотрел на неё, поймав тёплый взгляд. Ухмыльнулся. Думает, что можно сыграть в ничью и забыть обо всём? Я готов был оставаться уродом, мразью, изменщиком. Готов был ненавидеть себя. Готов был сотни раз признавать свою вину. Но от её измены легче не становилось: продолжая чувствовать себя тварью, внутри зародилось странное чувство — теперь тварью казалась и она. Мы оба. — Валер, если ты увидел, что Андрей подвёз меня, то это ничего… — Альбина, — приблизившись к ней, не дал договорить, — Скажи честно, ты с ним спала? Выводил на правду. Сейчас мне как никогда нужно было знать врёт или нет. Рассмотрела меня своими голубыми с темно-зелёным ободком: — Если ты увидел, что Андрей подвёз меня… — Я тебе вопрос задал. Ты с ним спала? Отвела взгляд ровно на одну секунду, после вновь переведя глаза на меня: — Нет, — отрицательно помахала головой. Улыбнулся. Улыбнулся почти равнодушно и направился к водительской двери, отойдя от девушки. Осталась стоять на месте. Придумывала новую ложь? Сев в машину, завёл двигатель. Ложь, облеченная в плоть и в кровь, в моей голове срослась с ней: с её телом, с её взглядом, с её словами. — Валер, ну это наглость уже… Ничего не перепутал? — села на пассажирское спустя пару мгновений, — Это не я бегать за тобой должна. Её измена ранила по самолюбию. Когда изменяет мужчина, женщина спрашивает — как я без него? Когда изменяет женщина, мужчина спрашивает — чем он лучше меня? Её измена ранила по самолюбию и печени, вливаясь спиртом в пустое тело. — Альбин, я тебя очень прошу… Давай так: я последняя скотина, изменившая тебе, а ты обманутая жена. — Так всё и есть, — отвернув голову к окну, прошептал её голос. — Теперь выйди из машины, у тебя вроде есть личный водитель. Ухмыльнувшись, она вновь повернулась в мою сторону. Пробежалась глазами по моему лицу. Растущая немощь, бессилие перед её взглядом мучило мою душу. Пустота и боль. Перестал скрывать горечь, таившуюся внутри — перестал мысленно убивать её, мысленно сцеплять руками, разламывая кости. — Альбин, в ту ночь квартира была открыта… — шёпотом. Сглотнув слюну, не посмела отвести от меня глаз. Тяжелее задышала. Надеялась на тот минимальный шанс, что я ничего не знаю. — Валер… — Я зашёл и увидел, как вы… Как вы… — вздохнув, не смог договорить. Отвернул голову — испугался этих слов, лишавших меня способности мыслить разумно. Она накрыла лицо руками. Тишина, разрывая нас на части, забивала гвозди гроба. Не выбраться. Не вырваться. Внутри дикий крик, рвущий барабанные перепонки. Внешне — ни звука. Внешне тишина. Надеялась на то, что сможет скрыть их связь. Надеялась на что? На то, что сможет жить с этим грузом? Не говори ни слова, ясно? Не думай заговорить! Не думай. Дай насладиться этим мгновением, когда мы вместе. Кончился воздух — нужно вдыхать. Испугался, что вдох нарушит молчание. Испугался пошевелиться. Повернулся в её сторону — зажимает ладонями глаза. Мне тебя не жаль. Мне тебя не жаль, ясно? Мне тебя не жаль. Не жаль. Мне, сука, не жаль. МНЕ. ТЕБЯ. НЕ. ЖАЛЬ. Своей ладонью попробовал убрать её руки, но приклеенные пальцы не дались. Прицепилась. Прижалась ими к своему лицу. Пришлось приложить усилия: — Ну все, хватит. Не далась. — Альбина, посмотри на меня. Легкий стон боли. За одну секунду она открыла дверь и выбежала из машины. Опрокинул голову на сидение. Не переболит никогда. Время не вылечит. Будет сидеть внутри — в памяти, срастаясь с кожей. Током проходить по венам, вытесняя кровь. Будет сном. Ночным кошмаром. Будет дневным дежавю. Буду вспоминать за чашкой кофе и за рюмкой виски. Буду вспоминать, целуя наших детей. Буду вспоминать, ложась с ней в кровать. Не смогу стереть. Будет мной — моим отражением, вторым именем. Не переболит никогда. Время не вылечит. Лежал на кровати, в ночной темноте разглядывая потолок. Мне тебя не надо. Я о тебе не думаю. Шорохи послышались на нижнем. Или это лишняя рюмка? Шаги на лестнице. Привстал. Шаги у двери к спальне. Нахмурился, слегка прищурившись. Стройный силуэт появился в дверном проёме. Знакомое тело прошло вглубь комнаты. Присела на кровать, заглянув мне в глаза. Привыкший к темноте, с легкостью смог рассмотреть её лицо. Ладонью провела по моим щекам, обводя линии и морщины. Прилегла рядом, прижавшись своим телом к моему. Положила голову на мое плечо, обняв рукой торс. Закрыл глаза. Вдохнул запах её волос. Перебрал все косточки рёбер тонкого тела, словно чётки. Боль стабильно напоминала о себе, отдавая в грудь. Оба понимали, что нечего сказать. Оба понимали, что это конец. Были где-то между. Ни до, ни после. Застыли во времени. Остались в промежутке. — Спокойной ночи, — прошептала еле слышно. Прислонившись губами к её лбу, зажмурил глаза. Люблю тебя. Люблю.