Бумеранг

Когда прошлое отпустило, пелена всех оставшихся проблем рассеялась перед моими глазами. Гримерка. Я сидел на стуле небольшого помещения и, не скрывая раздражения, следил за тем, как маленькое тело светловолосой девушки била крупная дрожь: пальцы рук, потрясываясь, хаотично поправляли платье, словно гладили колени. Пальцы рук понимали больше, чем она сама, что это истерика. Тяжелые вздохи сопровождались глубокими всхлипами — уже не плачет: слёзы закончились, эмоции нет. Острые лучи почти закатного солнца пробивались сквозь плотные жалюзи; освещали её мягкую (будто детскую) кожу — только мелкие морщинки у уголков губ, выдававшие улыбчивый характер, говорили о её возрасте. Но сейчас, когда она сидит, пытаясь успокоиться, пытаясь не показать слабость, об улыбке и речи не может быть. Без страха заглянул в её серо-голубые глаза, которые она упорно пыталась от меня спрятать. — Оль, прекрати… Мы же уже всё решили… Моя внезапная фраза заставила её поджать губы. Склонила голову. Не ответила. — Мне, может, тоже тяжело. Может ты мне нравишься… Но чувства к ней… Неискренний смех: — Ты обманываешь самого себя, — подняла глаза, — Ты хочешь быть со мной, я чувствую, Валера, слышишь? Чувствую. Возможно, и была права. Сам не знаю. Любовь к Альбине бесконечна, безраздельна, необъяснима, нескончаема, но любовь к Альбине так давно и плотно жила внутри меня, что уже вжилась. Я привык к этому чувству и теперь перестал его ощущать. Любовь к ней стала частью меня, моим дыханием. Человек не чувствует своих вдохов, когда привыкает к ним. Он дышит и всё — без вопросов и объяснений. Девушка смотрела на меня, ожидая ответа. Смотрел на неё, не пряча глаза. — У вас с ней нет будущего, Валер. Изучил её: когда-то была никем, а сейчас вдруг ненужная шестёрка стала козырной дамой. — Оль, ну что ты хочешь? — Хочу, чтобы ты был моим, что здесь непонятного, Валер? Хочу просыпаться с тобой, засыпать с тобой, хочу быть твоей… Мы сидели друг напротив друга. Она на диване. Я на стуле. Пять минут назад сказал ей о том, что наши отношения закончены. Пять минут назад объявил ей смертный приговор. — Как ты не понимаешь? — вздохнув, встал со своего места. Пошёл к окну, по пути схватив пачку сигарет: — Оль, она моя семья. Встала следом за мной, когда мои губы жадно стянули прикуренную сигарету. Подойдя вплотную, блондинка запустила ледяные ладони под мою футболку. Выпустил белый клубок дыма прямо в женское лицо, что заставило потерять её взгляд на пару секунд. Мурашки побежали по торсу от холодных касаний. Тонкие пальцы забегали по моей грудной клетке, спускаясь к животу. Провела по линии вдоль пупка. Свободной рукой она убрала сигарету, стремительно поцеловав в губы. Не мог решить, не мог решиться. Столько времени тянул наши отношения, не давая ответа. Ни да, ни нет. Когда-то делал то же самое с Альбиной. Опыт есть. * Звонок посреди рабочего дня. Пару гудков ожидания и желание положить трубку. На том конце наконец послышался голос: — Валер, что ты хочешь? У меня съемка. — Ну мне же теперь нельзя без предупреждения к детям заезжать. Вот звоню предупредить, завтра приеду к вечеру. Хочу их забрать на одну ночь. — Можем завтра все обсудить? — решительно проговорила Альбина, — У меня работа. — Ну так я приеду? — Валер, приезжай-приезжай, только не отвлекай меня, очень тебя прошу, — бросила трубку. Уже не удивлён. Всегда такая независимая, что аж тошнит. Отложил телефон, но звук только что полученного смс заставил меня взять его снова в руки: «Посидим в кафе? Хочу выпить с тобой кофе. Я приглашаю.» — Ольга. Улыбнулся. Знала на что давить — знала, что не позволю ей себя пригласить. Знала, что возьму всё в свои руки. «Только без всяких чувств» — отправить. Доставлено. «Секс и ничего большего;) Жду на Пушкинской в 20:00 после съёмок. И сегодня на работе при коллективе не раздевай меня глазами, пожалуйста.» Поджав губу, снова убрал телефон. Задумался о чем-то приятном. Не о жене. Редкость за последний месяц. * — Если ты вдруг подумала, что я готов был ждать целый вечер, то ты ошибаешься. Ещё пару минут и я бы ушёл, — проговорил я только что подошедшей к столику фигуре. — Прости, на работе начальник задержал, — блондинка, рухнув на стул напротив, выдохнула. Видимо, так боялась опоздать, что бежала. Спокойное заведение настраивало на приятный лад. Ни одних любопытных глаз — вот, что было самым главным. Сплетни остаются сплетнями до тех пор, пока нет подтверждений. Наше расставание и ближайший развод с Альбиной пока ещё оставались сплетнями. — Какой у тебя суровый начальник, — решил поддержать её игру, — Ладно, что заказывать будешь? — взяв меню, глазами пробежал по названиям блюд. Её рука, протянувшись вдоль всего стола, коснулась моих пальцев. Мягкая ладонь провела по тыльной стороне моей ладони. — Тебя можно? Улыбнулся. Посмотрел на её серьёзное лицо: веснушчатая россыпь, словно разбросанный по берегу песок, так и требовала себя расцеловать; тонкая линия рта подчеркивала бледность розовых губ. — Может салат? — с улыбкой прошептал я. Вздохнув, она вернулась на прежнее положение, удобно разместившись на стуле. Улыбнулась в ответ: — Ну давай салат. Холодная тяжелая голова была готова рассыпаться на мелкие части. Поведя затёкшей шеей, приоткрыл глаза — туманное утро перекрасило комнату в серый цвет. Мне потребовалось пару мгновений, чтобы понять, где я. Спальня Оли была ещё чем-то незнакомым, чем-то чужим, но от этого не менее притягательной. Приподняв тело, огляделся. Светлые волосы разбросаны по подушке. Женская голая спина, ягодицы, ноги, мирно тянувшиеся вдоль кровати, словно кто-то заранее взял и уложил их, заставили меня прийти в себя. Не привёз той ночью к себе. Не смогу никогда привезти её туда, где любил другую. Где всё пахнет другой. Где стоят её цветы, которые она поливала через день. Где разложены её оставшиеся вещи, видимо, больше не нужные. Опять про неё. Помотал головой, встряхнув мысли. Пришёл к одному, (чтобы хоть как-то облегчить муки совести) — я все равно не смогу забыть ту ночь, в которой она была не моей. Поэтому решил быть не её. Глазами пробежал по кровати: где-то у обнаженных женских ног валялся мой мобильный. Потянулся к нему, параллельно губами коснувшись родинки на женском бедре. Чмокнул, улыбнувшись. Блондинка заерзала. Уверенно схватив телефон, вернулся на место, бросив голову на подушку. Два пропущенных. Четыре смс: «Меладзе, поздравляю, чёрный пиар — тоже пиар» — единственное показавшееся перед моими глазами. Стянув их от яркости экрана, попытался перечитать сообщение. Открыл диалог — Сережа Луппов. Из последнего — скрин из Лайф. ру. Фотография. Я и Оля в кафе. Нежный взгляд. Рука в руке. Заголовок: «Притяженья больше нет. Бывшая любовница теперь обманутая жена?» Суки. Вот же суки. — Доброе утро, — прошептал сонный голос. Не поворачивая головы, глядя в экран телефона, негромко ответил: — Ага… Доброе… — Что случилось? — положив голову на мое плечо, обожгла поцелуем шею. — Оль, пожалуйста, — отодвинувшись, привстал. Приложил телефон к уху. Беспрерывные гудки дразнили изнанку черепа. — Блять, Луппов, — проговорил сам себе в ответ на его игнор. Ещё пару сигналов — положил телефон. — Да что случилось то? — привстав, блондинка обернула стройное тело в одеяло. *** Снова у дверей её квартиры. Снова мнусь, топчусь и мечусь. Нажал на звонок. В груди что-то царапалось, оставляя следы. В глубине тела ожидание встречи сопровождалось скорыми ударами сердца. Нажал на звонок во второй раз. За дверью послышались шаги — на этот раз знакомые. Очень резко повернув замок, выглянула. Сделала шаг в подъезд, не позволив мне войти в квартиру. Закрыла дверь своим телом, прижавшись к ней спиной. Её имя звучало по всему моего пространству, в котором я находился. — Валер, ты чего приехал? — негромко прошептала она после недолгой паузы, успев меня оглядеть. — Я могу войти? — попытался коснуться ручки двери, но она сразу же закрыла её своим корпусом, — Мы здесь разговаривать будем? — Мы вообще разговаривать не будем. — Я хочу увидеть детей, — глядя в голубые глаза, резал своей правдой. — Дети спят в такое время. Ты опоздал. Спокойной ночи, Валер. Шаг к ней: — Альбин, — прошептав, опустил голову к её уху, зарывшись в волосах. Ладонь коснулась её талии. Она другая. Она не такая, как остальные. Проведя хоть сто ночей с Олей, все равно буду мечтать ещё об одной с Ней. — Валер, уходи, пожалуйста, — не убрала меня, но и не ответила на мои действия. Стояла неподвижной статуей, изредка моргая. Губами, носом, глазами вжался в тонкую шею. Щекотал своим тёплым дыханием. Пытался растопить эту ледяную скульптуру. — Валер, прекрати. — Я соскучился, — прижавшись к её уху, тихо — почти безмолвно прошептал я, — Очень-очень соскучился. План был другим: прийти и забрать детей. План был не терять настойчивость. План был вспоминать их ночь с Андреем, напоминая самому себе о её настоящей сущности. Но реальность расплавилась под прозрачно-голубым взглядом — реальность стала мягкой, ватной, почти иллюзорной. — Не слышишь меня, да? — отодвинувшись, убрала меня от себя. Вздохнул. Утвердительно помахал головой. Всё понимал. — Слышу. Надя уехала? — Так переживаешь за неё… Уехала твоя Надя, — почти как ирония судьбы, только настоящая — жизненная, — Благодаря тебе лишилась ещё и подруги. — Не такая уж и подруга, — ухмыльнувшись, отвёл голову. Пристально посмотрев на меня, прищурилась: — Да уж не хуже, чем муж… — Это было в прошлом. У тебя тоже оно богатое, давай не будем. — Валер, вот именно, давай не будем, — развернувшись, была готова открыть дверь квартиры, — С Олей, говоришь, расстался? Стояла спиной. Стояла без движения. Ждала. Хотела услышать то, на что сама знала ответ. Такой простой ответ, а не находился. Терялся в воздухе. Терялся между языком и нёбом, застревая в щелях зубов. — Если ты с ним, то почему я не могу быть… — Я не с ним. И с ним не буду. А тебе желаю счастья… — так и не обернувшись, открыла дверь, войдя в квартиру, — Спокойной ночи. Расковырянную ранку, превратившуюся в болячку, снова сдёрнули. Останется шрам.