Бумеранг

Пальцами сжимал её кожу чуть ниже плеч. Стирал мягкие ткани. Обтачивал лезвием. Пару мгновений и моя разрядка с выплеском энергии обернулась в тоску. Одним движением перекинул свой вес на своё сидение, удобно на нем разместившись. Руки мгновенно потянулись застёгивать ремень джинс, пока она поправляла своё платье. — Больше не делай так никогда, — проговорила еле слышно. — Как? — Сам знаешь… Не спрашивай о нём в такие моменты, — укладывая волосы, слегка прикусила нижнюю. Переведя взгляд на нежное лицо, остановился на голубых глазах. Такие уверенные, что даже расслабленные. Ничего не страшатся. Ничем не встревожены. Мои голодные. Готовые наброситься. Её наевшиеся. Желавшие покоя. — Больная тема? — Валер, — вздохнув, обернула голову, — Моя больная тема — это ты. Отвези меня домой. Думал, это я получил то, что хотел. Нет. Это она получила то, что хотела — и хотела даже больше, чем я. Наигранно сопротивлялась, строя жертву, а после скинула с себя одежду, загнав меня, как животного, в свой капкан. Отвернувшись от этого слишком любимого лица, завёл машину. Захотелось напиться — жажда, мучившая всё утро, вновь подступила к моему горло. * Остановил машину у её подъезда, переключив коробку передач на «паркинг». Оба смотрели в лобовое. Она ждала, когда разблокирую двери. Я ждал, когда она разомкнёт свои сухие губы. Надеялся, что не разомкнёт. Мечтал, чтобы молчала. Мечтал, чтобы попыталась разомкнуть, но не вышло — чтобы буквы спутались с воздухом, чтобы только негромкое мычание раздразнило эту машину, и ни одного слова. Мечтал, чтобы растянула эти доли секунд, когда мне спокойно рядом с ней.  — Может откроешь? Повёл шеей, высвободив кадык из тугого ворота. Это был мой ответ. Понимай, как хочешь. — Не слышишь меня? — ударив голосом, повернула голову. Боковым заметил, как она изучает моё лицо — или прощается, или вспоминает. А может и то, и то. Нажал на кнопку разблокировки дверей, решив освободить. Ни один мускул на моем лице не дрогнул, когда она выбежала из машины. Когда забежала в подъезд, скрывшись то ли от мелкого дождя, то ли от меня. Когда оставила моё пустое бездушное тело наедине со шлейфом её несладких (даже горьких) духов. Пять минут. Пять минут не мог пошевелиться. Она была так рядом — дотянись рукой — но я не дотянулся. Она была подо мной — сожми в ладонях — но я не сжал. Она была на мне ещё влюблённым взглядом, была словами о любви в моменты удовольствия. Она была удовольствием. Моим. Нашим. А я отпустил. Уже готов был отъезжать, когда поднял голову. Столкнулся с ней взглядом — наблюдала за мной у окна. Одна секунда. Маленькая секунда. Испугалась. Отпрыгнула. Исчезла. Нажал на газ, выжимая педаль. Иди ты нахер, Альбина, иди нахер. * Холодная ночь обязала двоих уставших спать в объятиях друг друга. Оля сопела, плотно прижимаясь к моему горячему телу. Грелась. Почти засыпал. Почти видел сны. Прокручивал, как киноленту, кадры сегодняшнего дня, смущаясь в неловких моментах; радуясь приятным. Из приятного — Альбина. Из неловкого — Альбина. Звук пришедшего смс заставил меня открыть глаза. Ну какого чёрта? Моя рука, скользнув по гладкому женскому телу, наконец освободилась, коснувшись рядом лежащего телефона. Яркий свет экрана ослепил, отчего пришлось прищуриться. Резкий удар в глаза и ощущение, что глазное яблоко полностью сожжено могли бы посоветовать отложить мобильный — могли, но не стали. Увидел её имя. Увидел и слегка присел на кровать. Смс. Альбина: «Спишь? Приезжай, пожалуйста.»