Любой ценой!

Мой день почему-то начался не очень хорошо. Учиться становилось все тяжелее и тяжелее, гнетущие мысли о собственном будущем мешали сосредоточиться на теме, не давали покоя даже дома. Общество Оды не то чтобы особо облегчало мое самочувствие. Да, мне определенно спокойно рядом с ним, я точно знаю, что никто меня не убьет и не причинит вреда. Сакуноске весьма спокойный человек, меланхоличный и тихий, не особо разговорчивый. Но если с ним завести разговор на какую-то определенную тему, то отмалчиваться он не станет. А еще этот мужчина кратенько посвятил меня в основы устройства Портовой Мафии как организации, объяснил кто кем командует, к кому можно обратиться с тем или иным вопросом. Теперь я окончательно убедилась в том, что Мори выстроил максимально демократичное правление. Полномочий у него лично едва ли больше, буквально на пару пунктов. Все решает Исполнительный комитет, а исполнители набраны из основных отделений различных сфер деятельности Мафии. Так Дазай, например, отвечает за Черных Ящериц и остается абсолютно невыездным работником, его даже в соседний город могут не отпустить без веской причины. Чуя же наоборот являлся агентом, основная работа которого сосредотачивается за территорией Йокогамы, Портовой Мафии нужны инвесторы отовсюду, как и доверенные лица, поставщики, дилеры (хоть это одно и то же). Накахара пока что сам умом не особенно для дипломатии вырос, поэтому с этим вопросом ему помогает Коё, периодически путешествуя вместе с ним. Немного странное решение – впихивать Чую именно в этот спектр обязанностей, с его-то сумасшедшими способностями и безграничным потенциалом. Ода объяснил мне примерно так: слабые стороны нужно восполнять, а сильные оттачивать. Все равно не понимаю. Так прошло несколько дней. Чуя появлялся дома редко. В основном он сразу заваливался отсыпаться, забывая про приемы пищи и вспоминая о них лишь перед работой. Работал он даже сутками, чтобы успеть закрыть все дыры и не оставить долгов. Кадров не хватает, что есть, то есть. Зато работает по двойной ставке и набирается дополнительного опыта, хоть какие-то преимущества в новом положении. Мне было очень тоскливо видеть его в таком усталом убитом состоянии. Когда все закончится – обязательно вместе сходим в зал и взбодримся. Хигучи пару раз вытащила меня пошляться, потому что знала, что со мной что-то не в порядке. Да и вообще она, как подсос Оды, знала о моей ситуации с правительством, поэтому старалась всячески меня подбодрить и настроить на лучшее. Знала бы она, что я не столько беспокоюсь о себе лично, сколько о Дазае, что по-прежнему продолжал валяться в коме в лазарете Мафии. Папочка молчал, ничего не говорил, иногда тихо устало вздыхал. Тяжело, когда столько детей под одним крылом. Возвращаясь к сегодняшнему дню, он опечалил меня упавшей успеваемостью. По крайней мере, я старалась не прогуливать, в японской системе посещаемость в разы важнее успеваемости, что не особенно вяжется, как по мне. В России в корне наоборот. Ну, я уже привыкла. Мне удалось провести еще пару дней с Куникидой, а потом он с головой ушел в подготовку к заключительным экзаменам, сессия выжимала из него все хорошее. Мой петух стал злым, раздраженным и вечно невыспавшимся, короче задатки для будущего Куникиды уже имеются. Черт, вот дерьмо. Погода так себе, еще с утра гуляли тучи, а ближе к вечеру и вовсе начался ливень. Настроение упало ниже плинтуса. Чего не скажешь об Одасаку! - Вы сегодня выглядите чуть бодрее обычного. Поделитесь хорошими новостями? – лениво и тихо поинтересовалась я, припав к окну автомобиля. Мы ехали домой. - Меня тоже раздражают счастливые люди, когда я в печали. Можешь потом не извиняться, - мафиози слабо безобидно хмыкнул, уголки его губ слегка приподнялись в легкой непринужденной улыбке. – Думаю, новости тебе понравятся. Хотя бы ненадолго. Стало даже интересно, какими такими новостями меня собрались порадовать. Я не стала ни о чем спрашивать, сохраню интригу. Открыв входную дверь собственным ключом, я прошла внутрь квартиры, следом за мной зашел телохранитель. Так жалко Сакуноске, ему ведь наверняка хотелось заняться какими-то своими делами, сесть за продолжение книги или банально выпить банку пива. Вот я его прекрасно понимаю! Но увы, совсем-совсем редко получалось смениться и на одну ночь уйти домой, полноценным отдыхом от работы и от меня это называть нельзя. Как-нибудь нужно будет его поблагодарить за такую заботу, хоть мужчине и приказал мой новый отец. Я надеюсь, что Оду потом как-нибудь щедро вознаградят за это, все-таки в обязанности среднестатистического члена оперативной группы Портовой Мафии не входит надзор за какими-то девчонками. Мои глаза зацепились за пару чужой обуви в прихожей. И за черное пальто на крючке. Какого черта? Это мне не снится? Я вопросительно посмотрела на своего спутника, тот лишь загадочно пожал плечами и взглядом предложил мне проследовать на кухню. Ну дела. На кухне хозяйничал великий и ужасный Дазай Осаму, причем выглядел он очень даже неплохо. Темно-карие глаза невыразительно блестели, смазливое личико улыбалось, волосы лежали в легком художественном беспорядке. Кстати про глаза, повязки на одном из них не наблюдалось, так что либо стратегические запасы бинтов во всем районе уже были исчерпаны, либо просто не нашлось повода залепить чуть косой глаз. Да, у Дазая глаза не одинаковые! Я начала замечать это относительно недавно, когда перестала бояться смотреть ему в лицо, до этого я всегда отводила взгляд, выражая свою неуверенность. Так вот! Правый глаз Осаму совсем еда-едва косит, это абсолютно для всех людей нормально, просто почему-то у азиатов это всегда несколько заметнее. Может шальная пуля когда-то задела, может сам действительно как-то неудачно упал, может еще что. Повязка в большинстве случаев закрывала собой именно этот глаз, так что все объясняемо. В динамике каких-либо мелких изъянов вообще не заметно, лишь в покорной нерушимой статике. - Дазай?.. – удивленно произнесла я, замерев в дверном проеме. Это правда он? Живой и здоровый? – Ты наконец очнулся… Объяснить свои эмоции в те мгновение, когда я увидела его живым, мне даже сейчас представляется крайне трудной задачей. Да и моего лексикона никогда не хватит, возможно в рамках какого-то определенного языка просто невозможно описать некоторые вещи. Например, в английском языке нет подходящего слова, чтобы описать тоску, а в исландском языке нет даже приблизительно никакой конструкции, чтобы рассказать о банане. Человеческий век очень короток, поэтому нам приходится учиться выражать свои мысли какими-то не до конца подходящими фразами. Какая глупость. Возможно, язык тела поможет мне? Кончики моих пальцев заныли и слабо неприятно заболели, внутри меня словно все сжалось и напряглось, как будто все мышцы разом оказались в тонусе. Сердце забилось в своей утеснившейся темнице быстрее, ощутимее, сильнее, пытаясь разогнать кровь и прогнать взбушевавшиеся гормоны как можно раньше. В общем, я, наверное, была счастлива. И тогда не представляла, чем мое счастье для меня обернется. Осаму как раз заваривал чай, когда мы с Одой зашли в квартиру. Парень слегка удивился и тут же поспешил улыбнуться, оповещая тем самым исключительно меня, что он в отличном боевом стандартном своем состоянии и не нужно жалеть его, спрашивать о самочувствии и доставать глупыми попытками обслужить, посочувствовать, поплакать. Это так по-мужски. Все мужчины похожи на котов, коты очень любят ласку, но очень не любят показывать это свое желание, пока совсем не прижмет. В таком случае конечно придется бежать к хозяину, мурчать, тереться шерсткой о ноги, хлопать глазами и не давать проходу. В принципе, Дазай раньше так и делал. Придурок-то. - Типа того, - исполнитель слабо усмехнулся и склонился в приветствии. Точно, они ведь руки не жмут, я уже и забыла совсем. Ода так же немного наклонился и фыркнул. Одна я как истукан не дергалась и растерялась. – На тебе совсем лица нет. Пока я приходил в себя ты решила дать себе отпуск и позволить немного поскулить в подушку, я прав? Впрочем, это было очевидно еще с первого дня нашего знакомства, ты такая читаемая, Фокс, - запетушился, пытался поднять мне настроение и прогнать тоскливые печальные мысли. Точно, ведь если меня задеть, то я начну гневаться, а гнев это уже куда теплее. - Какого черта, Осаму? – я подошла ближе к нему, игнорируя издевательства над собой, и слабо сжала плечи парня, мои пальцы сомкнулись немного не доходя до локтей молодого человека. – Ты кинул меня на столько дней! Да ты хоть представляешь ЧТО мне пришлось пережить, пока ты там откисал?!.. – почему-то я потрясла его, как будто желая воззвать к совести. У Дазая нет совести, это глупая инвестиция собственного ресурса. Осаму мог при желании спародировать ее наличие, но это весьма редкий случай, уникальный. - Каюсь, я должен был согласовать свою кому с советом исполнителей и, непосредственно, нашей мафиозной принцессой. Скажем так, инцидент вышел внеплановым, - эспер почти стыдливо картинно склонил голову на бок на пару секунд, а потом заглянул в мои глаза. Какой ужас, ему еще хватает наглости шутить! Я за него так волновалась, я разрыдалась из-за него как маленькая девочка! Столько всяческих эмоций у меня вызвало его внезапное исчезновение, а он несет какую-то чушь и как будто напрочь игнорирует факт кошмарности этого «инцидента»! – Что касается тебя, злая обиженная лиса, то мы должны разобраться кое с чем. Ода, наверное, уже закончил свою смену? То он назвал меня мафиозной принцессой, то обиженной лисой, ну точно издевается! Я ему за это отомщу когда-нибудь, не сомневайтесь. Будет страдать так же как я, любой ценой! Самовлюбленный эгоист, даже не представляет, насколько сильно некоторые близкие люди могут страдать из-за его внеплановых неопределенных глупостей маргинального характера. Отпуская свое недовольство и приступ истерики, я выдохнула и посмотрела на Сакуноске, что припал плечом к дверному косяку и наблюдал за сценой. Да уж, Дазай – недописанная книга, он постоянно выкидывает что-то новое и удивительное, неожиданное, забавное, ужасное, прекрасное. Следить за ним интересно, безусловно. Особенно когда он позволяет тебе быть просто безмолвным наблюдателем, а не втягивает в свои игры в качестве очередной удобной пешки или жертвы. - Смену? – уточнила я. - Именно, - стрелок согласился и слабо кивнул, - моя смена телохранителя на сегодня закончена. На очереди должен быть Чуя, но у них, кажется, что-то случилось в Порту той ночью, поэтому он не придет. Кандидатов кроме Дазая и Мори-сана не осталось, босс тоже по уши в делах. - И поэтому вы приняли решение оставить со мной человека, который только с больничной койки встал? – мои глаза раскрылись чуть шире, я снова начинаю сходить с ума от абсурдности некоторых решений, казалось бы, взрослых образованных людей. Интересно, что у моего приемного родителя на уме вообще? - Вообще-то не только, я уже около трех дней брожу на своих ногах и решаю рабочие вопросы, - подал голос Дазай, освобождая свои руки из плена моих и поправляя галстук. Петух. Иного подходящего слова нет, петух и все тут! – Не списывай меня пока со счетов. - Все с вами ясно, - я выдохнула и отошла, чтобы налить себе стакан воды. Кажется, дела постепенно нормализуются. Ода и Дазай поговорили еще около пятнадцати минут о каких-то рабочих делах, его бинтованный товарищ ведь высокий начальник, о ерунде языком вертеть не станет, только по существу! Нужно сказать, по отношению к своим подчиненным молодой человек был совсем иным, не таким, как со мной или с Чуей. Он очень строго требовал соблюдения субординации, должностных обязанностей и инструкций, редко позволял кому-то выползти за рамки начальник-подчиненный, даже вне рабочих часов он оставался требовательным руководителем. Справедливости ради, Осаму и сам старался не ебланить. Он постоянно искал на кого скинуть бумажную сторону вопроса, но в решении каких-либо дел и задач парень всегда на первом месте, и совместно с каждым работником Дазай готов сволочить корабль своей организации до самого конца. Особенного отношения умудрился добиться только Рюноске, однако между ним и Дазаем отношения иные. Учитель и ученик – это совсем другое. Непонятное нам, простым людям. Чуя, вот, очень часто упоминал, что его напарник, вопреки всему своему собирательному образу недосягаемой идеальности и холодного расчета, такой же долбоеб, как и всяческий другой простой человек. Осаму, как и всем нам, свойственны нереализованные амбиции, комплексы, неправильные убеждения и откровенно придурковатые взгляды на некоторые вещи. Для меня, если честно, это стало открытием и откровением, потому что по сей день мне казалось, что Дазай действительно идеален по меркам книжного героя. Стало быть, намек на то, что Осаму просто отыгрывался на своем ученике, чтобы залатать собственную неполноценность, приобретал постепенно смысл. Хотя глупо исключительно обвинять исполнителя за такой подход, он учил Акутагаву старшего и другим вещам, очень полезным. Я была свидетельницей, я знаю. Стоп, смена Дазая, это значит, что он останется тут со мной на целую ночь?! Пиздец! Господи, за что мне такие испытания? Тяжело будет, я с ним в непосредственной близости никогда не могу полноценно расслабиться и позволить себе отдыхать. Даже с учетом того, что мы весьма часто видимся. И все же я была очень рада и счастлива, что Осаму снова со мной. Действительно живой, здоровый, бодрый. Не валяется где-то в канаве холодным окоченевшим трупом с порванной глоткой, что является распространенной участью мафиози и всех причастных. А со мной. Мне очень хотелось поговорить с ним, но я не знала с чего начать, какие слова подобрать, чтобы не выглядеть влюбленной дурой в его глазах, ведь я хочу выразить просто светлые искренние чувства. Может быть, у меня выработалась какая-то привязанность к Дазаю, но это точно не любовь и не влюбленность, я уверена. Мне хочется, чтобы отношения между нами закрепились и оставались дружественными. Я все еще лелею мечту как-нибудь помочь душевному состоянию Осаму, хотя бы немного скрасить его существование, показать, что в жизни бывают и хорошие моменты. Мой сердечный друг слишком скептичен в таких вопросах. Он говорит, что только сомнения, которым подвергается мир и его уклад, позволяют человеку развиваться и не стоять на месте. Отчасти я была согласна. -…нет, мы всегда действуем в рамках указаний совета исполнителей, никакой самодеятельности без согласования с…что? Причем тут это? Нет, слушайте меня. У вас есть приказ, по которому четко обговорен фронт работ на определенный промежуток времени, в нашем случае двенадцатичасовая ночная смена… - прижимая телефон плечом как можно ближе к своим пухлым мягким устам, Дазай неустанно следил за происходящим на экране телевизора. Парень искренне пытался пройти очередного босса в Демон Соулсе, параллельно разбирая какой-то конфликт, возникший у дежурного отряда в Порту. Как я поняла, там что-то произошло на территории Портовой Мафии, но два отряда мафиози не могут понять, на чьем секторе прецедент и кому разбираться, составлять акт расследования и разбор, засим кому писать отчет для Дазая тоже никто не мог решить. Вот и позвонили непосредственному руководителю, чтобы тот все порешал. У Дазая так постоянно, ему всегда кто-то звонит, у молодого человека даже два телефона всегда с собой и на оба номера порой звонят одновременно. Осаму всегда с кем-то разговаривает, порой это раздражает всех на свете. – Ну? Я не на посту. Позвони моему секретарю, она по факсу отправит на оба компа. Да-да. Как дети маленькие. В среду тогда с утра в моем кабинете или у меня на почте. Меня, наконец, заметили, Дазай поспешил отложить телефон, кажется, его вмешательство в рабочий процесс больше никому не требовалось. Тяжело быть исполнителем, сколько же людей вечно хотят держать с тобой связь, чтобы проконсультироваться или попросить помощи. Или, что еще хуже, отчитаться. - Злая обиженная лиса пришла просить внимания? Извини, если не по делу, то я занят, - с этими словами мой телохранитель повернул свою светлую мордочку обратно к телику и продолжил очередной трай*. Нет уж, я его так просто не оставлю. - Ты такой придурок, Дазай, ты это знал? – поинтересовалась я, присаживаясь рядом с ним и во все глаза разглядывая его сосредоточенную мордашку, эмоции на которой менялись как во время секса. О ужас, о чем я вообще думаю? Исключительно чистые светлые отношения и чувства, никакой грязи. Фу. - Ну когда-то знал, но сейчас уже забыл… - беспечно ответил мой гость, абсолютно не обидевшись на оскорбление. Да, оскорбление-то детское, однако все же неприятно услышать хоть что-либо подобное в свой адрес даже от друга. У японцев менталитет такой. На любое оскорбление, даже дружеское и безобидное, должно быть основание. Вот Осаму своего напарника троллит коротышкой небезосновательно, оттого и обиднее. А на каком основании этот бинтованный эспер придурок? Не знаю, звезды так сошлись. Я какая-то рассеянная, явно не мой день. – Ты, кстати, не хочешь выбраться куда-нибудь и пошляться в выходной день? Я слышал, что ты начала отставать по учебе, так что в будни никуда приглашать тебя не стану. - Как заботливо с твоей стороны, не ты ли всегда утверждал, что учеба – плохая инвестиция? – мои пальцы добрались сначала до плеча молодого человека, где начали безобидно игриво вышагивать. Я просто маялась, мне скучно. - Плохая инвестиция – это взять Чую Накахару на должность исполнителя, вот это действительно плохое вложение сил и времени. А получить образование, все-таки, вещь полезная, у тебя всегда будет возможность устроиться в какой-нибудь офис и тухнуть там сутками, терпеть домогательства коллег и начальника и, в общем-то, получать на тридцать процентов меньше мужчин. Это тоже пример плохого инвестирования, но проблема его кроется не в факте получения соответствующего образования, а в неправильном его употреблении. - Ты какой-то слишком умный стал после своей комы, может успел побывать где? Говоришь об очевидных вещах, как же я рада, что в своем мире я не подвергнусь таким издевательствам, - с моей стороны раздался тяжелый вздох, кажется Осаму на мои заигрывания вообще никак не отреагировал. Этот мафиози за свои скромные восемнадцать лет жизни успел прознать о многих вещах, устройстве этих вещей и их принципе работы. Достойный, в общем-то, набор для таких лет, я вот таким похвастаться не смогу и в тридцать. Однако, как мне кажется, у Дазая отняли слишком много свободы и дали взамен власть. Казалось бы, неограниченную, но по факту – максимально огражденную от внешнего мира. Такая безвольная игрушка в руках моего светлейшего папеньки, какая гадость. Жалко Осаму. - Я согласна, - несвоевременно, но я все же согласилась на предложение молодого человека. – Только без сюрпризов, как в прошлый раз, хорошо? Моя психика не выдержит. - Отлично. Обещаю, что без сюрпризов. Можно по такому случаю отметить этот пункт в своем графике как свидание? – очередной трай, очередное поражение, чудовище кусает свои губы и сдается. Да, такие игрули не для такой напряжной работы. Одаренный посмотрел на меня своими очаровательными глазками. Надо же, на меня обратили внимание! - Я подумаю. На свидание я бы с тобой навряд ли пошла так просто, - теперь хитро улыбаюсь уже я. Не все коту сметана! Ох нет, не хватало еще этого уродца сравнивать с котом. Слишком мило. Слишком недопустимо по отношению к Дазаю. Мы вместе тихо рассмеялись. Не знаю, может быть, мы на пару минут стали по-настоящему счастливы? Почему-то мы редко позволяем себе демонстрировать удовольствие от взаимного времяпрепровождения, Одасаку сказал бы, что наш дуэт очень неумело и наивно пытается скрыть тягу друг к другу. Я бы с ним согласилась. Но я не могу. Дазай – совсем другое, он не просто красивый милый парень. Я не хочу любить его. Я хочу ему помочь. Мои какие-то там романтические чувства тут будут абсолютно неуместны, как и сам мафиози не позволит этому произойти. Он-то прекрасно понимает, какая участь меня будет поджидать, если мы сойдемся. Быть близким человеком Дазая Осаму – быть мертвым человеком. Таков закон этой вселенной. Не хочу. Ночь вступала в свои права плавно и закономерно, даруя знойному грязному портовому городу свежесть и обновление. Многим людям по невыясненным причинам больше нравился ночной образ жизни, нежели дневной. Днем слишком шумно, душно, зловонно, тесно, откровенно страшно. Кто-то лепечет о том, что в темноте страшно. Нет уж! Страшно, когда ровно в полдень солнце достигает своего зенита и все живое теряет свои тени, отчего человеческий глаз теряет возможность отличить злого духа от себе подобного живого существа. Как же это называют? Чувство полуденного ужаса – именно оно чаще всего настигает людей, склонных к затворническому образу жизни. Хотя можно ли назвать затворничеством банальную работу? У всего есть свои издержки. Порой чересчур жестокие. Длинные музыкальные сухие пальцы без намека на замедление стучали по тугим грязноватым клавишам, получалась своеобразная цифровая симфония, звучащая, правда, настолько же отвратительно, насколько в принципе способен звучать дешевый китайский пластик. Экономика должна быть экономной. В качестве духовых выступала банка энергетика с пестрящей оберткой, каждый вдох перед глотком – отдельная нота, уникальная, непохожая ни на что. Все почти случилось, если бы не гадкий случай – живительное поило соизволило закончиться раньше, чем дело, в общем-то, сделалось. Плохо. Где-то начинались несостыковки, потому как обычно количество эликсира бодрости точно рассчитывалось на час. Либо кто-то переработал и потратил больше энергии, либо кому-то пора уже отдохнуть, черт возьми. Ладонь почти озлобленно сдавила несчастный алюминий, точный бросок через спину и объект всеобщей гринписовской ненависти оказывается в мусорном баке. - Блядь… - тихо, шепотом, выругался кошмар всего сущего и явственного. – Ко-ля-я… - ленивый тихий стон о помощи, покрасневшие глаза не отрываются от монитора. Болят. Больно, черт возьми, работать! Спина разваливается, руки отсыхают, а глаза вытекают к чертям собачьим на любую поверхность, что хоть как-то напоминает место для сна. Коля себя ждать не заставляет, появляется в импровизированном кабинете практически незамедлительно. Весь какой-то помятый, уставший, сонный, попущенный максимально и явно недовольный. Один из тех, кто ненавидит всяческого рода переработки. - Че? – вопрос, задаваемый в любой ситуации. Чаще всего из уст любого человека можно услышать именно его. - У нас осталось че? – вопросом на вопрос, не по-джентельменски. Впрочем, джентльмены себя до такого состояния и не доводят. Инициативный взгляд гетерохромных глаз бегло оценил обстановку, кажется, партия не позаботилась о лошади, что мечтает стать председателем колхоза. Именно таким образом Николай относился ко всему, чем его не очень верный друг предпочитал попускать себя. Ужас какой-то. Был нормальный здоровый парень, а стал каким-то кишечным глистом с шарами навыкат. Неудивительно, что девочка от него сбежала, Коля и сам бы оформил тактический съебатор от такого представителя мужского пола. Ладно бы характер у Достоевского был покладистым, так он же баран. Барану скажи, что если бодаться с другим бараном, то мостик рухнет для обоих, так он обвинит во всем инженерное решение моста, а не самого себя и свою глупость. Не любил Федя, когда о нем плохо. И сам он о себе плохо тоже не беседовал. - Тебе бы лучше спать лечь, дерьмодемон Достоевский. Печень сгниет быстрее, чем твоя душонка жалкая, - коллега от слова «кал» забавно усмехнулся, с его красивым звонким голосом все звучало как-то особенно, словно у него имелось высшее образование факультета свадебного тамады. Идиот. - Я уже опоздал, твой язык сгнил быстрее. Меньше нужно было наркоманок своей пастью развлекать, - зло непременно злое, вот только наблюдалась в этой словесной перепалке какая-то уж совсем детская инфантильная недосказанность, обычно нахуй друг друга послать Федор и Николай могли без прелюдий. Что-то не так с зябликом Достоевским, чем-то его голова забита тяжелым, ноющим. Влюбился что ли? В свою собственную мамзель? Какое окрыляющее чувство. - Тс, ладно, попустил ты меня здраво, в очередной раз, - Гоголь припадает крепким плечом к дверному косяку. Такой у него взгляд проникновенный, ну самая настоящая белобрысая псина, выброшенная на помойку. Хотелось отпинать и задавить к чертям, чтобы не страдал от несладкой жизни на улице. – Я вот, знаешь, что думаю, Федя? Ты опустился непозволительно низко для самого себя, тебе не противно содержать свое тело и свою сущность в такой отвратительной кондиции? Сбежала девка и сбежала, второй раз на сладкие шизотипичные речи щуплого патлатого уебана уже не купится, я надеюсь. Зачатки интеллекта там проклевывались. - Уже. Бесит. Шлюха, - совсем злой Достоевский закипал, однако кипение откровенно дохленькое, совсем никчемное из-за исчерпанного телесного ресурса. Организм вот-вот отъедет в отпуск за собственный счет. Федор чувствовал, что он сам не свой. Обычно он себе такого не позволял. У него не было оснований считать Василису шлюхой, одного факта гуляния за ручку с косоглазым ублюдком как-то маловато. Да и не хотелось грязи! Хотелось понять и простить, принять обратно под свое крыло и продолжить оберегать от воздействия злого жестокого мира. Какой бес укусил такие гадости про собственную женщину говорить? Сам ведь ее выбрал, сам лелеял, сам облизывал и лепетал романтичные пошлости наедине, желая привязать к себе покрепче, чтобы не ушла. Где-то был момент, когда пропасть между ними стала неконтролируемо увеличиваться. Что-то Достоевский впервые в своей жизни упустил. Стало даже мерзко от себя, от своей грязи и неконтролируемой агрессии. Гого-кун прав, пора отдохнуть. Молодой человек откинулся на кресле и тяжело вздохнул. Он чувствовал себя некомфортно. Все вещи должны быть на своем месте, а такие дорогие – в особенности. Неприятно, когда что-то куда-то пропадает, какие-то нервы появляются, переживания. Надо бы лучше задуматься о том, что время пребывания в Японии подходит к концу, а Осаму как-то неохотно совершает телодвижения в сторону спасения Василисы от властей. Ха, смешно! Он так жалок сейчас, так беспомощен, как же просто все переиграть и выстроить под свои желания. Кома, конечно, только поспособствовала, но Федор считал это нечестной победой. Нужно было по-другому. - Короче, - собрался заключать демон Достоевский. Его ладони потерли бледное несколько опухшее от недосыпа лицо. – Лететь пора обратно, вот что. А там отпуск. Отдохнем, да? Все отпускные в первый день спустим на блейзер…ох, даже желудок заболел. - Да дело-то известное, вот только некрасиво как-то бросать все и улетать. Думаешь, у тебя будет достаточно времени? Ты, кстати, в курсе, что Ванюня на следующий триместр отлетает в Израиль, лечить суставы? А вот знать нужно такие вещи, опять одни будем тут хуй сосать и шавок портовых гонять, - Николай одарил эти стены своим театральным тяжелым вздохом. - Посмотрим. Васю вернем, так с Васей-то попроще, конечно, будет. Ну, ладно, иди, не хочу, чтобы мне кошмары с твоей рожей снились.