Out of Time

Леонард медленно просыпался. Все вокруг было каким-то слишком светлым и стерильным. Что-то с ним случилось, что-то важное, но все было как в тумане. Над ним склонилась синяя тень, и он зажмурился, пытаясь прояснить зрение. Ощутил мягкое прикосновение не только к своему телу, но и к сознанию, и понял, что неважно, где он сейчас находится - он в безопасности. - Спок? – снова моргнул омега. – Это ты? - Да, Леонард, - скользнула по его лицу теплая рука, и туман в глазах отступил. - Спок, - с облегчением повторил он. – Где мы? Впрочем, тут хватило одного беглого взгляда. Они вернулись на «Энтерпрайз». А здешние свои «угодья» он бы узнал и на ощупь. Память возвращалась постепенно и какими-то кусками. Поэтому у Леонарда на миг перехватило горло от паники, когда он посмотрел на себя и понял, что живот его пуст. Он родил, но где его сын? И где Джим? Слева раздался тихий плач и, развернувшись туда, Маккой забыл обо всем. Недалеко от его постели стоял кувез, в котором возилась маленькая фигурка. Сквозь стекло он мог видеть крохотные беспорядочно двигающиеся ручки. Как зачарованный он смотрел на то, как Спок достает малыша и, завернув в теплое покрывало, прижимает к своей груди. Плач тут же сменился тихими всхлипами. - Спок, это…- из-за срывающегося голоса начал, но так и не закончил омега. - Да, Леонард, это наш сын. - Спок переложил малыша в его протянутые руки. - Он такой маленький, - пробормотал Леонард скорее самому себе. В первые минуты он просто не мог не налюбоваться на малыша. Но потом в нем проснулся доктор – и, распеленав сына, Маккой принялся тщательно пересчитывать его пальцы и проверять состояние перетянутой пуповины и все положенные рефлексы. До сих пор не веря, что кошмар последних нескольких суток действительно закончился и его ребенок не пострадал. Все это время за ним пристально наблюдали большие карие глаза – что подчеркивало их нечеловеческую природу, так как все земные младенцы рождались с глазами серо-голубыми, чей цвет менялся лишь спустя некоторое время. Когда Леонард прекратил осмотр, то малыш обхватил его пальцы своими и крепко их сжал, будто прося, наконец, посмотреть ему прямо в лицо. После чего сладко зевнул, широко раскрывая маленький рот. Глазки его сонно прикрылись, но спустя мгновение распахнулись вновь. Мальчик отчаянно пытался не заснуть, будто и впрямь разглядывал мать с не меньшим, чем сам Леонард, любопытством. Маккой не мог понять, насколько сознательным было это поведение, но чувствовал, что тут сказывались вулканские корни сына. - Прости, милый, что помешал тебе спать, - сказал Леонард и тихо рассмеялся, когда малыш что-то курлыкнул ему в ответ. И не смог удержаться от того, чтобы прощебетать что-то столь же бессвязное, оглаживая все еще удерживающие его пальчики большим пальцем. - Думаю, что наш сын весьма чувствителен к твоему настроению и самочувствию, - заметил Спок, наблюдая за ними. - В самом деле? Как? - рассеянно спросил Леонард. - Пока ты был без сознания, он то и дело начинал плакать. Мне постоянно приходилось утешать его через узы. Сейчас он впервые ведет себя тихо. За исключением времени сна. - Угу, - кивнул Маккой и провел свободной рукой по головке ребенка. Не скрывая удовольствия от того, как легкий пушок волос щекочет ладонь. – Мягкий, как персики Джорджии, а? И взгляни на его ушки. Никогда не думал, что заостренные кончики могут выглядеть так чертовски мило. - Действительно. У ребенка приятные черты. Леонард бросил на него едкий взгляд: - Это лучший комплимент, что ты можешь сделать, Спок? – И вновь обратился к сыну. – Не слушай твоего отца. Он умеет показаться заумным сухарем, но – между нами – это все показушное, - омега продолжил поглаживать малыша по пухлым щечкам, но его ум, успокоенный осознанием, что его сын в безопасности, теперь начал касаться и других вопросов. – Как долго я спал и где Джим? - Ты проспал около двадцати трех часов, а Джим сейчас на мостике. Почти все это время он был тут вместе со мной, но был обязан, наконец, предоставить в адмиралтейство полный отчет о произошедшем. Он скоро вернется. - Это почти целые сутки?! Черт, даже не предполагал, что так долго. Да и вам не стоило менять график из-за меня. С тем, чтобы проснуться, я мог бы справиться и сам, - он и впрямь чувствовал себя несколько виноватым при мысли, что Джим и Спок столько часов проторчали здесь, дожидаясь, когда он выспится. - Джим и я всегда будем рядом с тобой, и это не подлежит обсуждению. Столь категоричное заявление не могло не вызвать у Леонарда улыбку. - Хех, это звучит почти так, как будто ты волнуешься. Ответом стали привычные и нежно любимые изогнутая бровь и наклон головы: - Конечно, я забочусь о тебе, Леонард, как и Джим. Твое благополучие является главным приоритетом для нас обоих. Омега мог ощутить искреннюю растерянность своего мужа. - Прости, Спок, - извинился он, протягивая ему руку. – Я просто шучу. Я знаю, что вам обоим не все равно, и рад, что проснулся не в одиночестве. Просто не хотел доставлять беспокойство. Нахмурившись, тот взял предложенную руку в свою: - Леонард, я нахожу тревожащим обстоятельством твою постоянно низкую самооценку. Я думал, что спустя столько времени, ты осознал свою важность для Джима и для меня. Ощутив теплоту его телесного и ментального прикосновения, омега улыбнулся: - Я знаю, прости. Я доверяю вам обоим. Просто иногда мне кажется, что я вот-вот проснусь, и это все окажется просто красивым сном, - он опустил взгляд на сына, с мучительной ясностью вспомнив, как когда-то точно также держал на руках другого младенца, думая, что в галактике нет силы, способной отнять ее у него. Спок легко кивнул, слушая эти слова, а также через эмоции улавливая то, что не было произнесено вслух. - Тебе не стоит так думать. Если в какой-то момент у тебя возникнут сомнения в истинности моих обещаний, то я буду рад напомнить вам обоим об обратном. На планете я… - он сделал паузу, обдумывая, как лучше выразиться, чтобы не задеть Леонарда. - … я повесил на нашу связь своеобразный замок, чтобы она больше не прерывалась. Или я мог до тебя достучаться. - Кстати, об этом, - вспомнил тот, - ты вроде говорил, что я сам по себе открыт? А потому закрыться просто не способен? - В большинстве случаев это так, но также у тебя имеется склонность в состоянии сильного стресса полностью замыкаться в себе. Что и произошло на Эду. - Я этого не хотел. Прости. Как и опасался Спок, узы донесли сильнейшее чувство вины. - Леонард, пожалуйста, пойми – ты не можешь сознательно это контролировать, поэтому тебе не стоит за это извиняться. Ни ты, ни Джим не являетесь телепатами, поэтому вам всегда будет сложнее с подобным справляться, - мягко заверил его Спок, а Леонард снова улыбнулся и, притянув руку вулканца ко рту, ее поцеловал. Момент был прерван негромким вскриком и взвившимся в воздух кулачком. - Что, малыш, развели тут, понимаешь, нежности, а про тебя и забыли? – крик тут же смолк, когда взгляд младенца встретился со взглядом матери. – Как можно забыть про такого красивого мальчика? Да, - оглянулся он на Спока, - ты уже дал ему имя? Тот настолько удивлен был этим вопросом, что это заметно было даже сквозь броню вулканского безразличия. - Конечно, нет, Леонард. Я не мог этого сделать без твоего участия. - О… просто на Земле, во всяком случае, откуда я родом, детям имена дают те из родителей, что стоят выше по статусу. В свое время никому в голову не пришло поинтересоваться его мнением насчет имени его собственной дочери. И то, что Спок не желал поступить так же – его приятно удивило. Конечно, Леонарду хотелось бы, чтобы сын носил человеческое имя, но едва ли оно ему бы пошло – слишком уж ярко в нем проявились черты вулканской внешности. Снова взглянув на возящийся у него на руках сверток, Леонард отметил темные глаза с разлетом характерных бровей, бледно-зеленоватую кожу и эти восхитительные острые ушки. К тому же в конечном итоге им, скорее всего, рано или поздно придется осесть на Новом Вулкане. На это его замечание Спок галантно предложил выбор из нескольких отобранных им вулканских имен. - Давай остановимся на «Со-Кел», - предложил Леонард, целуя сына в лоб. – Кажется, это означает «сияющая звезда»? - Верно. - А что ты об этом думаешь, Со-Кел? Ух ты, он улыбнулся! - Это маловероятно, он слишком для этого мал. В его возрасте это просто бессознательный рефлекс. - Я и сам это знаю, чертов ты вулканец! Или забыл, что доктор тут я?! От подобного заявления вверх взметнулись уже обе брови Спока. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но остановился, так как не знал, что именно тут сказать. Через узы он ощутил веселье омеги. Должно быть, Леонард по своему нелогичному обыкновению опять его дразнит. В конечном итоге он просто решил занести это в постоянно пополняемый список наиболее нелогичных поступков своих мужей, а ранее – лучших друзей, - который прилежно вел все эти годы. - Итак, если Джим на мостике, где Селик? - Там же. Вместе с ним. Этот сухой тон Леонард знал отлично: - Я так понимаю, ты не одобряешь? - Нет, не одобряю. Но капитан крайне настойчив в данном вопросе. - Ах, как это мило. Могу поспорить, что вся команда от него в восторге, - Со-Кел раздраженно гукнул. – Что, милый, снова тебя игнорируем? Хочешь кушать? На Маккое была надета тонкая сорочка – из той ткани, что больше напоминала бумагу – типовая для всех пациентов, которые задерживались в медотсеке дольше, чем для обычного осмотра. Это мало что прикрывало, но все-таки позволяло сохранить чувство собственного достоинства. Леонард стянул сорочку с одного плеча, обнажая маленькую, но набухшую грудь. Кажется, что даже будучи одного дня от роду малыш уже понимал, что это источник пищи. Рот у Со-Кела широко раскрылся, а ручки возбужденно задвигались. Омега приподнял ребенка чуть выше – и когда его сосок коснулся щеки младенца, он тут же повернул головку и обхватил его ртом. И это оказалось удивительным ощущением. После постоянных жалоб Джос он думал, что это будет скорее неприятно, но самому ему показалось скорее… успокаивающим. С затаенным восхищением смотря на то, как малыш сосет грудь, он почувствовал, что его сердце тает, как сахар в чашке горячего чая. У него был сын – даже два, и два супруга, а он даже никогда по-настоящему не понимал, как сильно этого хотел. И так долго от этого отказывался. Длинные пальцы погладили его по щеке и смахнули с них нечаянную слезу. Ощутив беспокойство Спока, Леонард улыбнулся. Он не был расстроен, нет. Напротив, слишком счастлив. Краем глаза он заметил золотистую вспышку и, обернувшись, увидел, как в двери палаты вошел Джим – сияя своей фирменной улыбкой. На его груди в слинге спал его собственный сын. - Боунс! Рад тебя видеть в сознании. - Джим! Узы между ними вспыхнули от ослепительного счастья. Леонард быстро подвинулся, освобождая место на своей узкой постели и Джим, стараясь не разбудить свой ценный груз, улегся с ним рядом. Спок, ничего не говоря, помог ему поднять ноги, хотя оба омеги были уверены, что он не слишком одобряет их поведение. Они прижались плечом к плечу, и Джим осторожно извлек Селика из слинга, а Леонард немедленно потрогал его характерные ушки. Сам мальчик крепко спал, не догадываясь об этом внезапном «досмотре». - Боже, Джим, он потрясающий. Спок чуть отступил назад, наблюдая за ними со стороны, но полностью согласился с оценкой Леонарда. Позволяя себе на мгновение почувствовать гордость и за своих супругов, и за детей. Через узы он мог ощущать их взаимное счастье – пока они беззаботно обсуждали события минувшего дня. Джим уверил Маккоя, что они снабдили доктора Баду всей необходимой информацией для лечения тех жителей Эду - несмотря на все произошедшее, Леонард не горел жаждой мести. Это было одно из тех многочисленных качеств доктора, что так привлекали в нем альфу. - Спок, - поманил его ближе к ним Джим. – Что ты там прячешься? - Просто выкроил минуту, чтобы полюбоваться вами четырьмя, - нейтральным тоном ответил тот, снова подходя к краю постели. – Вы оба отлично справились. - Что ты имеешь в виду? - спросил Леонард, вставляя Со-Келу в рот палец, чтобы отнять его от груди. Тот тут же недовольно засуетился, но Леонард быстро успокоил его, прижав ко второй груди. Малыш немедленно к ней присосался и снова затих в объятиях матери. - Я имею в виду, что вы оба хорошо расплодились. - Подожди, ты хочешь сказать, что мы с Джимом для тебя что-то вроде ценных племенных кобыл?! Джим в этот момент как раз отвел взгляд, полностью переключившись на начавшегося просыпаться сына. Леонард же, напротив, смотрел на Спока так, словно хотел в нем просверлить дыру. Вулканец попытался через связь узнать, что тот чувствует, но так и не смог идентифицировать эту эмоцию. Лишь понял, что вот-вот может сказать что-то не то и начать ненужную ссору. Неужели доктор опять пытается заставить его выразить эмоции? Если так, то он не собирался поддаваться, хотя и постарался выбирать следующие слова особенно тщательно. - Я не желаю нанести оскорбление, - повторил он. – Я просто указал, что вы оба произвели здоровое потомство. - То есть опять-таки мы - ценные племенные кобылы, - сухо заявил доктор. - Боунс, - почти умоляюще произнес Джим, не зная, с чего тот так завелся. Словно забыл о специфической манере Спока выражаться. - Да, - нерешительно признал тот, чувствуя, что наступает в какую-то ловушку. – Вы оба зачали после первой вязки и обе ваши беременности прошли без осложнений. Если бы не события последней миссии, то с высокой долей вероятностью и твои роды, Леонард, прошли бы нормально. Спок почувствовал, что беспокойство и столь нелогичный, по его мнению, гнев Леонарда с каждым словом только растет, и умолк. Вместо этого быстро подошел и положил ему на шею руку, останавливая готовые сорваться злые слова – и впервые в полной мере открывая себя перед ними, ними обоими, позволяя всей своей беспредельной гордости и любви обрушиться на них, словно ведру с ледяной водой. Позволяя так понять всё то, что у него никогда не получится выразить словами. Наклонившись к самому уху ошеломленного Маккоя, он произнес (но достаточно громко, чтобы это услышал и Джим): - Никогда не сомневайся во мне, Леонард. Или в том, что я чувствую ко всем вам. Вулканец медленно отступил, снова восстанавливая свой ментальный щит. Гнев Леонарда исчез так же быстро, как и появился. Сменившись шоком, после которого вернулось то же самое всепоглощающее счастье. От Джима же исходили легкие волны возбуждения, но сейчас для этого было не время. - Ну, черт возьми, Спок, - с несколько нервным смехом произнес Боунс. - Почему ты просто не сказал, что ты у нас сейчас такой гордый папочка? - Я был уверен, что именно это я и сказал, - заявил тот, недоуменно приподняв бровь. - Извините, - возник на пороге палаты доктор М'Бенга. Дождавшись, как его присутствие заметят все, он вошел. - Доктор Маккой, приятно видеть, что вы очнулись. - Спасибо. Каковы были основные травмы? - Имелись значительные разрывы – как внутренние, так и наружные, но мы сумели залечить все. Тем не менее, я советую воздержаться от половой жизни в ближайшие четыре или пять недель, - ответил тот, вручая Маккою падд со всеми медицинскими записями. - Понятно, - быстро просмотрев данные, он поежился. – Я так понимаю, вы установили мне обезболивающий блокиратор? - Да. И я бы рекомендовал носить его еще пять суток. Маккой и сам не торопился его снимать, радуясь, что у них – на всякий случай – имеются еще и запасные. Нимало не сомневаясь, что в противном случае он выгреб бы «приятных» ощущений по первое число. Регенератор, конечно, замечательный инструмент, но все-таки не волшебная палочка. - Теперь, когда вы пришли в себя, вы можете вернуться в свою каюту. Сестра Чепел предоставит вам кресло для транспортировки. - Спасибо, доктор М'Бенга. Тут же вошла Кристин, словно ждала под дверью. - Я бы порекомендовал оформить на всю следующую неделю больничный. И лишний раз не вставать с постели, - заметив, как потемнело лицо Маккоя М'Бенга поднял руки, сдаваясь. – Это всего лишь предложение. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы отлежались хотя бы пару дней. Леонарда бесила мысль, что кто-то пытается ему сказать, что он не способен выполнять свою работу, но в этих словах был смысл, и сам, будучи врачом, он не мог этого отрицать. Отлично понимая, что это он, в целом, отделался легким испугом. Да и возможно, так у него, наконец, дойдут руки до разбора тех документов, которые он обычно откладывал на потом. Со-Кел легонько зевнул и потянулся, прикрыв глаза. Всем видом намекая, что у мамы будет масса дел и кроме рабочих обязанностей. - Леонард, ты позволишь помочь тебе? Доктор кивнул, отнимая от груди задремавшего сына. Спок осторожно поднял омегу и перенес в антигравитационное кресло. Усаживаясь, Леонард не смог сдержать гримасу – спину прострелило болью. - Прошу прощения. - Все отлично, Спок. Не думаю, что сейчас хоть что-то полностью уберет боль. Да и не такая уж она и сильная. Пока они шли по длинным коридорам корабля, Маккой по-прежнему не мог оторвать взгляда от спящего у него на руках сына. Скорость кресла была минимальной, так как Джим все еще прихрамывал. Он быстро оправлялся после родов, но еще проходил положенную терапию. Вручив Селика Споку, капитан болтал без умолку, заражая окружающих своей радостью. - …а потом пришло время менять подгузник, - это привлекло внимание Леонарда, слушавшего его трескотню только краем уха. - Я немного прослушал, Джим. Повторишь? - Просто рассказывал, как мне пришлось менять Селику подгузник. Это было ужасно. Джим произнес это с таким выражением на лице, что Лео не смог удержаться от смеха. - Никогда бы не подумал, что подобная мелочь может создать столько, э, проблем. Это было жутко неловко. Пришлось воспользоваться помощью Сулу. Боунс на эту «исповедь» коротко рассмеялся. - Не волнуйся, никто из нас не рождается со знанием, как это делать. Свой первый опыт с переодеванием Джо я тоже вспоминаю с содроганием. Главное – не забывать, что размер, эм, проблем по мере роста младенца будет увеличиваться. Кирк уставился на него с искренним потрясением: - Как-то меня это не радует. А к горшку их приучать еще рано? - Джим, в настоящее время дети неспособны даже сидеть. Нелогично предполагать, что они смогут научиться пользоваться горшком раньше, чем овладеют этим умением. - Все равно с нетерпением жду этого дня. – Джим покосился на сына. – Когда он, по-вашему, настанет? - Где-то через пару лет, - широко улыбаясь, ответил Маккой и рассмеялся, когда Джим тихо простонал.