Солнце тоже звезда

       Я проснулась в мягкой кровати. В горле было суше, чем в Сахаре. Но даже мысли о всём, что меня беспокоило, не могло поднять с этого большого облака.        Чёрт, меня же ранили. Ладно, попритворяемся ещё спящей. Совсем чуть-чуть, а потом я обязательно встану и уйду. Серьёзно, когда мне ещё удастся полежать на облаке? Никогда.        — Великолепная актёрская игра, но увы, меня ты этим не проведёшь, — произнёс нежный женский голос. Меня раскрыли, но я всё равно не торопилась открывать глаза.        Сначала открылся правый, а затем левый глаз. На меня смотрела миниатюрная блондинка с каре в красном сарафане. Она улыбалась мне, сидя возле моих ног на кровати. Её ноги не доставали до пола, от чего болтались в разные стороны.        — Где я? — вопрос, заданный мной, прозвучал, как зов умирающего дельфина.        — Выпей воды, — дружелюбно предложила блондинка, хватая стакан, наполненный жидкостью с тумбочки и протягивая мне, когда услышала мой хриплый голос.        Я не стала отказываться: пустыня во рту чувствовалась неприятно. Хотя «неприятно» даже близко не стоит с тем, что происходило в горле на самом деле.        Пока жидкость протекала по стенкам моего горла, я осмотрела комнату. Матерь божья, спаси меня! Это была не комната, а комнатище! По сравнению с той каморкой, где мы живём, эта одна комната превосходила её во много раз. У меня слов не было, чтобы описать её размеры.        — Ты здесь в безопасности, — начала объяснять девушка, пока я осматривала чёрно-белый дизайн. Здесь даже был балкон! Уау! Может из-за пулевого ранения я умерла и оказалась в раю? Хотя боль в горле говорит об обратном. Но кто знает?        — Ты потеряла много крови и целую ночь провела под капельницей, — продолжала она, ломая мне удовольствие: мечтать о несуществующем рае. — Чонгук еле вытащил тебя с того света.        Я наконец-то обратила внимание на плечо, а не на интерьер, где меня заворожил по-королевски изящный комод с зеркалом. Боли я не чувствовала, а наличие бинтов могло говорить об обратном. Скорей всего меня накачали обезболивающим.        — Хотя я не знаю: каким он местом думал, когда вёз тебя сюда, — выдохнула блондинка.        Я была здесь нежеланным гостем. Мне нужно выметаться отсюда.        Мои глаза блуждали по комнате в поисках рюкзака и не нашли. Я только сейчас поняла, что валяюсь в большой белой футболке и чёрных шортиках. И одежда уж точно не была женской.        — Твой рюкзак мы оставили в прихожей, а одежда сушится после стирки в сушилке. Я потом тебя отведу туда. Сначала ты должна подкрепиться. Тебе поднять еду или сама спустишься.        Я никак не могла понять: она это делает с добрыми намерениями или её заставили? Интуиция подсказывает мне, что скорей всего второе.        — Я не голодна, — ложь. Мне надо на работу в кафе, а время… — Который час?        — 10:00. И не важно голодна ты или нет…        Я встала с кровати. Моя смена уже началась. Мне нельзя потерять эту работу. Что если стрип-клуб закрыли на какое-то время из-за тех убийств? Это очень плохо для моего бюджета и для всей моей семьи. Придётся брать две смены в кафе. Опять.        — Отведи меня, пожалуйста, в сушилку. Мне нужна моя одежда.        Блондинка открыла рот, чтобы возразить и тоже соскочила с кровати. Я заметила, что выше её почти на голову.        — А ещё мне…        — Слушай, не заставляй меня вырубать тебя силой сразу после перенесённой операции, — лицо девушки стало серьёзным. Она не шутила насчёт «вырубить силой».        Но и я не собиралась сдаваться. Мне нужно на работу. Мне нужны деньги. И если драка единственный выход из этого прелестного дома, где комнаты размером в четыре слона, то я буду бороться.        Мы смотрели друг другу в глаза. Я — в её голубые, она — в мои зелёные. И никто не собирался отступать. Я сделала шаг вперёд, чтобы обойти её, но она перекрыла мне путь, не обрывая контакта. Даже стук в дверь не смог нас отвлечь.        — Чонгук, тут назревает девчачья драка, — крикнул мужской голос, когда дверь приоткрылась. — Не хочешь сделать ставку?        — Ставлю на Хеджин, — ответил спокойно голос темноволосика.        Я отвела взгляд. Голос моего клиента стал для меня, как волна холодного воздуха. Так это он Чонгук, который достал пулю из моего плеча. А коротышку звали Хеджин.        Я повернулась к парню, что стоял в дверях, оперевшись о косяк двери. Он что-то крикнул Чонгуку про сумму… Они делали ставки: за какое время меня вырубит Хеджин. У парня были русые волосы и красивая линия подбородка. Он словно сошёл с обложки журнала.        За его спиной проходила девочка с короткими чёрными волосами, заделанными в хвост. Не оглядываясь, она врезала локтём парню в живот. Тот поперхнулся, не ожидая от неё такого.        — Эй, — промычал он, потирая живот, скривив недовольное лицо. — Я вообще-то ласку люблю.        Девочка повернулась в нашу сторону, игнорируя парня, и… Укуси меня за жопу клещ! Она была точной копией Хеджин. Только взгляд такой же холодный, как у Чонгука. Она не смотрела на меня, за что я ей благодарна. Её взгляд был устремлён к сестре.        — Тебе же сказали поухаживать за гостьей, а не выдавливать из неё кишки.        «Где вообще я оказалась?»        Я посмотрела на парня возле дверей. Он будто почуял мой взгляд и поднял глаза с брюнетки на меня. Его лицо сразу же окрасила милая улыбка. Не будь на мне маски безразличия, я бы улыбнулась в ответ.        — Она сама начала нарываться, — оправдывалась Хеджин.        — Вы когда-нибудь спуститесь, нет? Лило отказывается нас кормить, пока все не соберутся! Клянусь своим компьютером, если меня не покормят сию минуту, я поднимусь и съем Хеджин! — крикнул кто-то. Возможно это был мальчик лет четырнадцати. Хотя я никогда не умела определять возраст людей по голосу.        Никаких эмоций на лице сестры Хеджин не появилась, когда она отправилась на завтрак.        — Он поклялся своим компьютером. Это серьёзно, — сказал русоволосый и отправился вслед за брюнеткой.        Хеджин разразилась проклятиями, но всё-таки взяла себя в руки и мило улыбнулась мне.        — Не будь, пожалуйста, занудой и поешь вместе с нами. Ты потеряла много крови и перенесла операцию, твоему организму нужна еда, — она объясняла мне, как маленькому ребёнку, что немного раздражало.        — Хорошо, — ответила я.        Хеджин вздохнула с облегчением, а затем схватила за руку и повела, скорей всего, в место, где все собрались завтракать. Я выдернула свою руку, не привыкшая к такому поведению. Или же лучше сказать, что мне противны такие хватки за руку.        — Я сама пойду, — ответила я без граммов эмоций, когда же на её лице сквозило изумление от моих действий. Но после, она пожала плечами и повела меня к остальным.        — Я всерьёз думаю, что Хеджин является самой лучшей приманкой для Митсубаши, — раздался среди суматохи голос мальчика.        — Следи за словами, она может услышать, — предупредил Чонгук.        — Нет, ну ты, Ви, хотя бы согласись со мной!        — Эээ. Меня не впутывай. Мне ещё нужны мои яйца, — протараторил тот русый, любящий ласку.        Раздалось рычание вперемешку со смехом. Хеджин скрестила руки на груди и ускорила шаг. Мы оказались перед дверью, которую она пнула со всей силы так, что та потеряла ручку спереди и сзади. Смех и подкалывание прекратились. Хеджин спускалась по закругленной лестнице громко топая своими маленькими ножками в носках с надписью «пошёл нахуй».        То, что я увидела за сломанной дверью на лестнице, было сверх нереально. Неудивительно, почему мы слышали их голоса так чётко. Много-много пространства. Там внизу кухня и столовая королевского дизайна была вперемешку с гостиной и игровой. В одном углу находились: бильярдный стол, три игровых автомата, настольный хоккей и футбол и ещё много всего, чего я не знала. В углу напротив висела плазма, под ней аппарат, делающий попкорн (я поняла это по картинке на нём), и большой диван опирающийся на стеклянную стену, которую я заметила спустившись ниже.        За столом сидели: Чонгук, сестра Хеджин, Ви (нуждающийся в своих яйцах), парень а-ля «не 14, а 18». Около них «крутилась» женщина лет пятидесяти и раскладывала еду. Только никто не обращал на неё внимания, все смотрели на нас.        — Уау, — произнёс рыжеволосый парень, а затем обратился к сидящим за столом: — Она красотка, когда не при смерти.        Я лишь посмотрела на него так, словно он букашка, жизнь которой зависит от того: захочу ли я придавить её. На что он фыркнул и пробубнил:        — Правда эмоций у неё тогда было больше.        Хеджин прочистила горло, когда мы достигли пола нижнего этажа, и продолжила идти к ним. Я шла медленно, заглядывая в глаза каждому. На последних тёмных глазах я задержалась немного дольше. Сейчас, в свете дня, Чонгук не выглядел таким устрашающим.        — Чим-чим, ты что-то говорил про меня?        Парень с рыжими волосами поперхнулся на месте и обратился к Чонгуку.        — В этом доме слишком тонкие стены.        Тот лишь бросил ему взгляд а-ля «это ты слишком громкий». Да и дело на самом деле не в стенах — дом был слишком большим.        Хеджин села на свободное место рядом с рыжим парнем, от чего тот дёрнулся. Я заняла место справа от Чонгука, и слева от сестры Хеджин. Женщина продолжала приносить с кухни еду.        — Почему вы всегда делаете виноватым меня, — не унимался «Чим-чим».        — Никто тебя сейчас виноватым не делал, — ответила Хеджин. — Ты просто дурак с мозгами.        Ви с Чонгуком пытались сдержать улыбку, чего у первого выходило с трудом.        — Вот придёшь ко мне просить фотки гол…        Парень не успел договорить: ему в рот прилетело яблоко, с помощью руки Хеджин. Девушка продолжала толкать фрукт, держа бедного Чима за затылок и что-то яростно шепча ему на ухо.        — Ставлю на то, что он сломается через десять секунд, — сказал Ви, смотря на издевательскую сцену.        — Пятнадцать, — сделал ставку Чонгук.        Брюнетка молчала. Я хотела, как можно быстрее, покинуть этот дом сумасшедших.        Никто не победил: появилась та женщина и схватила Хеджин и «Чим-чима» за уши, заставив извиниться перед друг другом, что они и сделали, правда, без какого-либо желания.        Эту женщину тут слушались все. Когда она ругала тех двоих, остальные сидели так, словно ничего не происходит, и они здесь не причём. Ви вдруг спросил Чонгука в манере графа 19 века о погоде, тот ему ответил в том же стиле. Даже их завтрак на блюдце подходил разыгранной ими манере. Лишь брюнетка слева от меня вела себя, как лёд в Антарктиде, поглощая маленькими кусочками омлет.        Вскоре все сидели за столом и уплетали еду в две щеки. Слышалось чавканье и больше ничего. Только я не ела. Мой взгляд был устремлён в пустую тарелку. Пока на меня не обращают внимания, всё хорошо. Я могу контролировать дыхание и эмоции. Стенка. Я опять построила внутри стенку, чтобы скрыть страх, злость, растерянность.        Мне в тарелку упала лазанья. Я подняла глаза и узрела профиль Чонгука. Он делал вид, что ничего не произошло. Мне кажется, я должна была сказать «спасибо». И не только за лазанью, но и за спасение жизни. Я уже забыла, как это слово звучит на языке. Давно его не употребляла.        Как только я опустила глаза на еду в тарелке, как послышался резкий стук по столу вилкой.        — Я всё думаю, кто откроет «ящик Пандоры», но видимо мне удостоена такая честь, — заговорил рыжий, привлекая внимание сидящих. Кто-то фыркнул на его самолюбивую фразу.        — Драгоценный ты наш, — ссарказничал Чонгук.        — Ты вообще говорить умеешь? — проигнорировал его тот.        Вопрос был адресован мне. Теперь все смотрели на меня. И я знала, что в глазах они видели лишь пустоту.        — Хорошо. Не хочешь не говори. Но на вопрос ответь хотя бы кивком, — не унимался парень. — Ты умеешь говорить?        — Чимин, негоже задавать вопросы человеку во время завтрака, — вмешалась женщина. — Давайте сначала все поедим и поблагодарили Бога за ещё один подаренный день.        Я не удержалась и слегка усмехнулась, но это все заметили. По их глазам, я поняла, что им это совсем не понравилось. Моя усмешка могла обидеть женщину, за которую они все вдруг так резко готовы были драться. Даже сестра Хеджин.        — Осторожнее, — заговорил Ви. — Мы не будем стоять на пути Хеджин.        Хотят спустить на меня эту мелкую безобидную блондинку. Да, возможно, я её недооцениваю, но пока у меня преимущество в силе. Я не раз боролась за жизнь. И этот будет не последним.        — Слушай, — выдохнул Чонгук, смотря на меня, и я невольно подняла голову в его сторону, пересекая наши взгляды. — Тебя вытащили, можно сказать, из могилы. Хоть немного прояви благодарность.        — Я не просила себя спасать, — выпалила я, прежде чем успела остановить себя.        — Я же говорила, что спасать жизнь шлюхе — пустая трата времени, — подала голос сестра Хеджин.        — Миджин! — шикнула на неё женщина. И зачем она продолжает за меня заступаться?        — Что? Это правда. Назовите мне хоть одну причину спасать наркоманку, если она одной ногой уже в могиле.        Она была не права. Я ни разу за свою жизнь не употребила ни один наркотик. Правда говорить об этом не стала. За меня это сделал Чонгук.        — В её крови не было ни наркотиков, ни алкоголя, — он посмотрел на Миджин.        Я опустила голову, перебирая пальцами подол футболки. Нужно сказать «спасибо». Всё-таки он меня спас. Дважды.        — С…        — В любом случае она ходячий мешок венерических заболеваний, — подытожила брюнетка и продолжила есть.        — Чонгук, я тоже не могу понять, почему ты её спас. Я имею в виду: почему не повёз в больницу и не вколол Эстергимус? — возмущался Чимин.        — Сп…        — Потому что мне в голову пришла идея.        — Спа…с…        — Какая? — поинтересовался Ви.        — Заткнитесь, обезьяны! — крикнула Хеджин. — Она пытается что-то сказать, но ваши обжорливые рты продолжают извергать чёрт-мать-кот-его-знает-что!        Уф, не так я себе представляла сегодняшний день вчера. Впервые за три года я собиралась произнести это слово.        — С-с-спас-с-сиб-бо, — почти шёпотом произнесла я.        — Поверить не могу, что ты всё-таки… Такая тварь, — последнюю фразу Чимин прошипел. — Неужели так сложно произн…        — Так! — женщина ударила по столу. — Я так понимаю, вы все наелись и мне можно убирать со стола.        — Нет! — хором отозвались остальные.        — Как тебя зовут? — мягко спросила она меня.        — Чонхи, — честно ответила я.        — Чонхи, детка, поешь хотя бы чуть-чуть. Твой организм ещё слаб.        Не знаю почему, но её слова заставили меня вспомнить маму, когда та была здорова и стояла на ногах. Я вспомнила, как она готовила нам еду, и как бессовестно я себя повела за день до того, как мама рассказала мне про болезнь. Я поругалась с ней из-за вечеринки, на которую собрались все мои друзья. Ей было плохо, но она в итоге осталась дома с сестрой, когда должна была отправится в больницу. Если бы только я не закатила истерику.        — Она плачет? — спросил кто-то.        Видимо слёзы сами потекли из глаз. Я почти ничего не видела сквозь пелену влаги, но точно ухватилась за вилку и начала есть лазанью.