Солнце тоже звезда

       Чонгук всё-таки поехал на собрание, пообещав всё мне объяснить по возвращению. Я не могла толком составлять предложения после того, что мы сделали. И потому Чонгук чмокнул мою щеку и сказал: «Когда вернусь, всё тебе расскажу, обещаю». Последнее слово согрело мою омертвевшую душу. А всё потому, что он однажды сдержал обещание и не дал мне умереть. Правда после этого он всё равно чувствует себя виноватым, и я ничего не могу поделать.        Где-то под вечер, когда я сидела в домашней библиотеке и читала книгу про пиратов (комнату мне показала Лило), на первом этаже послышался знакомый голос. Мне хватило одной секунды, чтобы понять кто это. Я сорвалась с места, даже не оставив закладку в книге. В самое короткое время мои ноги преодолели лестницу.        — Онни!        Тэюн бросилась ко мне, не успев снять куртку. Позади неё стояла Лило с счастливым лицом. Я побежала к сестре навстречу, но резко остановилась, вспомнив о том, что Чонгук является её братом. Тэюн — наша общая сестра.        Я распростёртыми руками приняла её в объятия, сделав вид, что остановилась ради этого, а не из-за сомнений. Я знала, что отец изнасиловал маму, когда мне было шесть. Как мне бы хотелось, чтобы этот гад действительно подох где-нибудь. Однако он «заделал», выражаясь Хеджиновским сленгом, мою сестру, а после сбежал от нас. Предполагаю его принудили это сделать. Так просто он не ушёл бы от крыши над головой и халявной еды. Даже при маленьком доходе, который Тэу получал, нам жилось так себе. Так что его уход отразился на нас «ни холодно», «ни жарко».        — Онни! — голос Тэюн оборвал мои мысли, и я сосредоточилась на том, как она уткнулась мне в живот и ревела. — Онни, я думала, что они ставили прививку от гриппа!        Я не могла винить её в этом. Единственные кто здесь виноват и кого действительно следует наказать — митсубаши. Эти твари ещё у меня попляшут.        — Тэюн-и, — я присела на корточки, чтобы моё лицо находилось на её уровне. — Ты ни в чём не виновата.        — Пойду разогрею ужин, — сказала Лило, направляюсь в сторону кухни. Я кивнула ей в знак благодарности.        — У меня есть для тебя сюрприз, — я улыбнулась сестрёнке, взяв её за руку. — Ким Тэюн, вытри слёзы, иначе никакого сюрприза не получишь.        Девочка быстро пробежалась по лицу тыльной стороной ладони. Встав с корточек, я повела сестру к угловой двери. Я задумала устроить этим двоим счастливое воссоединение. Видеть заплаканное радостное лицо сестры стало для меня, как лучик света в этот мрачный день.        Мама, подключённая ко всем аппаратам, вскочила, тем самым оборвав связь с половиной из них. Эти двое уткнулись в плечи друг друга и разрыдались. Я не осталась там стоять, как бедный родственник, коим являюсь. Сказать, что мне было не обидно и не больно, — значит соврать. И я не собираюсь никак оправдывать мать. Все мои прошлые действия были направлены лишь на выживание. Чёрт, мне так хочется, чтобы она обняла меня и пожалела, сказав: «самое сложное позади, теперь всё будет хорошо». Хотя откуда ей знать про мои раны, мои страдания, когда она слушать даже меня не желает. Но и я не могу просто ворваться к ней в палату и заявить, мол «вот у меня пулевое ранение, а тут мышцезаменитель, он также заменят и кожу с диафрагмой, которые у меня съели». Она в конец откажется от меня, как от дочки. А я пока не готова к этому. По сравнению с этой проблемой, выяснять отношения с Чонгуком кажутся цветочками.        Говоря об этом, я до сих пор не понимаю, каким образом случилось так, что мы оказались в тупике под названием «между нами страсть, но мы друг другу никто». А ещё была Миджин и много-много секретов со стороны Гука. Так что ставить нас ярлык не осмеливалась ни я, ни он.        Помимо всего этого существовал ещё непонятный любовный треугольник. Или четырёхугольник. Хеджин явно испытывает какие-то тёплые чувства к Тэхёну, а тот в свою очередь интересуется её сестрой, которая, как бы ни печально это для меня звучало, запрещает мне общаться с Чонгуком. По крайней мере Чонгук уж точно относится к ней как к другу. Я ему верю.        Отправившись обратно в комнату, я переоделась в свободную футболку и спортивные шорты, а затем спустилась помочь Лило на кухне. Она с кем-то разговаривала по телефону, но как только увидела меня быстро попрощалась и спросила:        — Что-то случилось?        Я улыбнулась и помотала головой. Трудно признать, но эта женщина оказалась лучше, чем собственная мать. Здорово, но печально.        — Детка, на тебе лица нет, — обеспокоенное лицо женщины оказалось предо мной так неожиданно, что я качнулась назад. Видимо задумалась и не уследила за её движениями.        — Всё хорошо, — солгала я, и быстро перевела тему: — Вам нужна помощь?        — Чонхи, — Лило коснулась моего запястья, остановив меня. — Ты всегда можешь рассказать меня обо всё что тебя волнует.        Мне так хотелось рассказать ей обо всём, что накипело за это день. Всего один день, а я уже как овощ. Ну пусть так. Это лучше, чем сидеть в четырёх стенках, как в темнице.        — Ладно, — согласилась я, улыбнувшись.        Она ещё какое-то время смотрела на меня и ждала, когда же я начну говорить. Только дело бы в том, что именно сейчас мне не хотелось вообще думать об этом. Я пришла сюда для того, чтобы отвлечься, и думала Лило поймёт меня.        — Давай-ка разложим каждому на тарелку кимчи-чиге, — неожиданно предложила она.        Я с благодарностью улыбнулась ей и кивнула в знак согласия.        Мы раскладывали еду на пятерых человек. По моим расчётам здесь находили только я, она, мама и сестра, и потому я поинтересовалась откуда взялся ещё один человек. Ответ меня не очень обрадовал — это была Минджин, которая находилась в соседней палате от мамы. Ей мы клали совсем чуть-чуть, так состояние её здоровья не позволяло употреблять пищу в больших объёмах. Я не стала представлять её в тяжёлом состоянии, ибо это последнее чего мне хочется.        Когда всё было готово, она отправилась с двумя тарелками к палате мамы, бросив напоследок:        — Садись кушать; я позову Тэюн.        И вскоре скрылась за дверью. Прозвучало как всегда не то она приказала, не то любезно предложила. Сразу видно кто воспитывал Чонгука.        Лило опять забыла, что я не могла больше есть человеческую еду. Теперь мне по вкусу не её стряпня, а скорее она сама. От этой мысли у меня закружилась голова. Проблема была в том, что картинка Лило лежавшей передо мной в крови, довольно-таки подействовала на меня. Словно я сейчас не о жидкой и подвижной ткани внутренней среды организма подумала, а о сэндвиче из макдональдса. Чтобы прервать этот ужас, я вспомнила кровь Чонгука, и сделала огромную ошибку. Все мысли об этом парне превращали меня в извращенку. Мне сразу же захотелось увидеть его и поцеловать. Но больше всего я жаждала его тело и душу. Я представила, как он впервые погружается в меня, а мои зубы впиваются в его плечо. Мы не сможем сдерживать себя и будем кричать, стонать, царапаться и, конечно же, кусаться. Это выглядело а-ля «вампирская сага», только всё куда противней, чём может казаться.        Из палаты вышла Тэюн и в припрыжку направилась ко мне.        — О, — она остановилась и пристально взглянула на меня. — Онни, ты что-то острое съела?        — А? Что? — я подскочила на месте.        — У тебя всё лицо красное, — она приблизилась, а мои руки машинально скрыли покрасневшие щёки.        Ещё бы они не будут красными, когда думаешь о таком.        Тэюн села на соседний стул и, взяв палочки, громко пожелала себе и мне приятного аппетита. Был бы он хоть немного приятным. Я продолжала смотреть, как она есть, и положила руки на колени. Она так проголодалась, что еда выпадала из её рта из-за большого количества. Наблюдение за такой картиной стало радостью для моих глаз.        — Онни, а почему ты не ешь? — спросила она с набитым ртом, когда заметила, как я за ней наблюдаю. — Ты стала такой худой.        Я не могла сказать ей правду: это повредит детскую психику. Потому я взяла в руки палочки и с их помощью положила в рот картошку. А потом ещё и ещё. Вкус был обычный, как раньше. Я боялась, что почувствую во рту вкус какой-нибудь резины, но, слава Всевышнему, такого не произошло. Может я теперь могу употреблять еду?        Мечтать не вредно.        Молчи, внутренний голос!        Вскоре к нам присоединилась Лило и, пожелав всем приятного аппетита, принялась за еду. Лишь спустя пять минут до неё дошло, что я ем. Глаза выпучились, а губы задрожали, словно она пыталась что-то сказать. Я одними губами попросила её не выдавать меня перед сестрой. Может Лило и передумала что-либо говорить, но волнение осталось на её лице. Она каждые десять секунд бросала на меня взгляд. Мне и так было не по себе, а тут ещё и это. Но не говорить же этой доброй женщине, чтобы она прекратила смотреть на меня каждые десять секунд?        — Тэюн, что сказала мама? — я попыталась отвлечься на историю сестры, но та отделалась: «ничего серьёзного, просто спросила, как я себя чувствую». Она явно чего-то мне не договаривала. Возможно, из-за того, что Лило здесь и может услышать. Правда она не знает, кто эта женщина. И всё же я не стала допытываться.        И так мы просидели, поедая вкуснейшую еду мира, и не проговорили ни одного слова. Ну, разве что я сделала замечание Тэюн насчёт манер (она чавкала). Лило продолжала смотреть то на меня, то на еду. Я её привлекала больше, чем еда. Мне казалось, что она сейчас сорвётся и начнёт промывание желудка или ещё что-нибудь в этом духе. Слава всем богам, эта мадам осталась на месте.        Тошнота подступала медленно, но заметно. Тэюн снова отправилась к маме, а я вызвалась добровольцем помыть посуду. Вот только Лило на отрез отказалась пускать меня к раковине.        — Ты с ума сошла? — шёпотом в ужасе спросила она.        — Нет, — было моим ответом.        На самом деле причина моего поступка была не только в сестре, но и в кое-чём ещё: мне было интересно, смогу ли я есть человеческую пищу раз мой желудок переваривает человеческую кровь. Судя по тревоге в организме — это ничем хорошим не кончится, и мне лучше склонить голову над унитазом, когда это случится.        — Иди лучше поговори с матерью, — настойчиво попросила она.        — Увы, но это не произойдёт в ближайшее время, — отмахнулась я.        Лило выдохнула через рот и взяла моё лицо в руки, нежно произнеся:        — Она твоя мама и любит тебя, хоть и пытается это скрыть. Когда-нибудь этот шок пройдёт. и она признает свою ошибку. А тебе сейчас нужно поддержать её.        Я понимала это и без её помощи. Не каждый день человека с раком с того света вытаскивают. Но как мне к ней подойти, она даже слушать меня не хочет? Это тупик.        — Иди к ней, — сжав мне руки твёрдо проговорила она. Обычно таким тоном она грозит Чимину едой. Так что я не стала испытывать судьбу и поплелась к двери в палату мамы.        -… и тогда меня увезли, — закончила Тэюн.        Как только я зашла, они обе как-то странно уставились на меня. У мамы на лодыжках лежала опустошённая тарелка. При этом она находилась в полулежащей позе. Я не знала, что сказать и поэтому молча стояла на пороге, готовая в любую секунду вылететь из помещения.        Затем Тэюн подбежала ко мне и взяла мою руку. Я понятия не имела, что она пытается сделать. Пробормотав что-то похожее на «пошли!», сестрёнка потянула меня к маме. Это было так неожиданно, что я не успела её остановить и оказалась прямо перед маминым лицом. Наступила тишина, от которой шумело в ушах. Я ждала, когда она выгонит меня, ну или хотя бы попросит отойти. Но мама сделала всё с точностью, да наоборот.        Она притянула меня к себе и обняла, шмыгнув носом. Я осталась в ступоре, не зная какие действия предпринять.        — Спасибо, — прошептала мама.        Я ожидала чего угодно, только не этого. Мой разум наконец начал соображать, что происходит. Я не могла контролировать своих действий. Из меня вырвалось что-то похожее на всхлип и вздох. Я медленно отцепила её руки с себя и запинаясь спросила:        — За что… ты меня… благодаришь?        — За то, что спасла Тэюн.        Всё бухнула внутри. Не знаю, чего я ожидала от… Ой, чего уж врать. Я прекрасно понимала, что хотела услышать всего-лишь два слова «за всё».        — Я была настолько слаба, что не могла составить словосочетание, не говоря о предложениях. Они при мне вкололи ей эту дурь. Как бы мне хотелось остановить их, — на её глазах появились слёзы, но она продолжила говорить. — Но больше всего мне хотелось, покинув этот мир, не встретить там мою девочку.        Я слушала её, но не слышала. Мне стоило сейчас рассказать, что меня она бы встретила там быстрее, чем её, если бы не Чонгук. Да я бы оказалась на том свете быстрее неё! Но говорить такое маме, которая сегодня обрела будущее, мне не хотелось. пускай радуется той жизни, которую она видит. Я с этим справлюсь.        — Мам, поскорее выздоравливай, — произнесла я на одном выдохе, слегка сжав ей руку. На большее мои душа и тело не были способны. Я собралась быстрее покинуть палату, но моё внимание привлекла соседняя дверь — там лежала Миджин. Если Лило принесла ей еды, значит она в порядке или ещё будет. На секунду во мне что-то щёлкнуло, и я направилась к соседней палате.        Открыв дверь, я увидела, как миниатюрная брюнетка слизывает с тарелки остатки соуса. Обе её руки обмотаны бинтами, так же, как и шея. Она не подала виду, что заметила меня. Я поняла это лишь по быстрому броску взгляда. Соус оказался важнее. Я закрыла дверь, чтобы не слышать, как мама плачет над Тэюн.        Немного осмелев я продвинулась к стулу возле кровати Миджин. У меня появился план, который я боялась воплотить в жизнь, но это того стоило. Пока она наконец не закончила до чиста облизывать тарелку, никто из нас и слова не вымолвил.        — Чё? — первая буркнула она.        — Ничего, — на автомате отмазалась я, но потом перефразировала. — То есть есть кое-что, что я хотела бы у тебя спросить. Если ты не против, можно я задам тебе вопрос?        — А что-то изменится, если я откажу? — она скрестила руки и посмотрела на меня, как на пустое место.        — Думаю, нет, — я выдавила из себя самую дружелюбную улыбку, на какую только была способна.        — Ну пробуй, — с кривой усмешкой отчеканила она.        — Почему ты меня ненавидишь? — первый вопрос сорвался с губ быстрее, чем я успела его обдумать.        — А почему я должна тебя любить? — ответила вопросом на вопрос она.        — Прости. Я не так сформулировала вопрос, — я прочистила горло и продолжила. — Почему ты сказала тогда «не прижимайся так к нашему Чонгуку»?        — Хм… — Миджин потёрла подбородок обдумывая ответ. — Потому что ты чужая.        Она выдала это на легке, а я перенесла тяжело. Почему-то меня не так сильно задели её слова. Может в подсознании я понимала, что Чонгук на моей стороне. И он считает её другом. Мы с ней практически на равных.        — Ты испытываешь какие-то чувства к Чонгуку? — во мне заиграла ревность. Мысленно я дала себе пинок под зад, и пообещала больше не задавать таких вопросов в лоб.        — А вот это уже не твоё дело, — прошипела она. Я заметила, как её кулаки сжались.        — Прости, — я всерьёз чувствовала себя виноватой.        Второй пинок.        — Мне очень жаль, — я опустила взгляд на свои сплетённые в кулак руки. — Просто мне тоже нравится Чонгук.        Я должна была это сказать. Если ей он тоже нравился, то она не должна расслабляться. Потому что вскоре я уйду, а этот парень может пролиться ко мне взаимной симпатией. Трудно это признавать, но Миджин в данной ситуации лучший вариант.        — Мне насрать, — произнесла она по слогам, немного наклонившись ко мне, вызывая меня поднять голову. — Какие бы чувства ты к нему не испытывала — он ни за что не примет тебя.        — С чего такая уверенность? — теперь меня начала бесить её манера общения.        — Я его знаю всю жизнь, а ты… неделю, две?        — Ну по крайней мере с тобой он тоже не будет, — выпалила я не подумав.        Миджин прыснула от смеха после моих слов. Ох, а она мастер поставить человека в неудобное положение.        — Что смешного я сказала? — сощурив глаза, спросила я.        — Девочка ты глупая, — сквозь смех сказала она. — Вот поэтому между ним и тобой такая пропасть.        — Знаешь, что? — я встала со стула, всем моим телом овладела обида и злость. — Забудь. Мне не стоило вообще с тобой разговаривать. Ты худший в мире собеседник.        Я направилась к двери, хотя всем своим телом желала вмазать ей хорошенько по физиономии.        — Постой! — остановила она меня.        Мне не стоило останавливаться, но я сделала это, правда не обернувшись.        — Так уж и быть, — в её голосе читался смех. — Расскажу кое-что тебе. Мне понравилась ты — настоящая. Чонгука я редко вижу без его равнодушной маски.        Эти слова заставили меня повернуться полубоком, чтобы видеть её лицо.        — Ты смотришь на меня, как он смотрит на митсубаши, — девушка откинулась на подушку и подложила руки под голову. — Обожаю чувствовать себя чудовищем.        Сумасшедшая. Или же серьёзно раненая в душе.        — Мне не нравится Чонгук.        — Ага, конечно, — я закатила глаза. — А я — снежный человек.        Я схватилась за ручку и повернула её, но тут Миджин выдала мне:        — Мне не нравятся парни. Я играю за другую команду.        Я отпустила ручку, убедившись, что дверь закрыта, и мама с Тэюн не подслушают наш разговор.        — Что?! — я не могла поверить своим ушам.        — Ты прекрасно слышала, — она уставилась на меня, осмотрев с ног до головы. — Мне по вкусу твоя киска, а не его член.        Её слова не смутили меня, но оказались довольно резкими. При этом она облизнула языком верхнюю губу. В голове образовалась каша.        — Но… — я пыталась подобрать правильное предложение. — Ви… он же… ты же вроде как нравишься ему. И это видно невооружённым глазом.        Я вспомнила все те моменты, когда Тэхён был неуправляем при упоминании Миджин. Не могла же я себе нафантазировать. Хотя, кто знает.        — Верно, — согласилась она. — Это все видят, не только ты.        — А он в курсе, что ты… эмм… лесбиянка? — для меня ещё трудно было осознать, что девушка, к которой я ревновала Чонгука, оказалась с нетрадиционной ориентацией.        — Нет, — тяжело выдохнула она. Кажется, ситуация с Тэхёном её тоже волновала. — Об этом знает только Хеджин и Чонгук.        Теперь стало немного понятно поведение Чонгука. Когда я спросила, кем является для него Миджин, у него резко сменилось выражение лица. Правда оставались ещё вопросы, на которые я хотела знать ответы.        — И с кем же ты сейчас… ну это… встречаешься? — что со мной стало? я резко разучилась задавать вопросы.        — У меня была когда-то любовь, но она умерла, — её лицо было весёлым, но глаза погрустнели.        — Мне жаль, — хоть что-то я могла сказать без запинки.        — Ну вот, я раскрыла тебе секрет, а что ты мне дашь взамен? — её взгляд вдруг изменился. Теперь она была похожа на лису, загнавшую зайца в угол.        Боже, прошу, только не это.        — Я уже не работаю проституткой, — протараторила я, медленно подбираясь к двери.        — Дура, — выругалась Миджин. — Мне ты даром не нужна.        Я сразу же остановилась в замешательстве — а что же ей от меня нужно?        — Просто пообещай, что никому не скажешь, — она протянула мне мизинец.        Эта девушка довольно странная, но ведь каждый человек в этом мире со своими демонами и скелетами в шкафу. Я не могу винить её за это. Миджин тоже, как и мы с Чонгука — любит маски.        Я улыбнулась и подошла, протянув ей мизинец. Однако она не стала скрещивать свой с моим. Её рука, что показывала мизинец, расправилась, и девушка схватила моё запястье и резко дёрнула к себе.        Всё произошло слишком быстро. Её губы на моих губах, а рука на затылке. Я была настолько в шоке, что рот оставался открытым, тем самым предоставляя ей доступ. Миджин языком провела по моему нёбу, прежде чем я поняла, что пора валить отсюда да так, чтоб пятки сверкали.        — Что ты… — пыталась проговорить я, но её губы мешали.        — А Чонгук отломил себе лакомый кусочек, — промурлыкала она, облизнув мою нижнюю губу.        Её рука спала с моего затылка, и я поразилась насколько сильна эта девушка. Они с сестрой в этом не далеко ушли.        — Это твоя клятва, — всё в той же манере.        Моё лицо горело, и хотелось поскорее сбежать отсюда. Я улыбнулась ей на прощание и со скоростью ветра вылетела из палаты.