Рождённый Волком

Music: Lorne Balfe — Trouble in Town Epic Score — Prepare for the End Hiroyuki Sawano – bios <feat. Mika Kobayashi> Самое сильное чувство — разочарование. Не обида, не ревность и даже не ненависть… После них остаётся хоть что-то в душе. После разочарования — пустота.

      Зима наступила в этом году рано. И шаманы, и старые люди ещё с лета об этом предупреждали, что холода придут сильные, отыскивая истину по знакам и приметам.       Молодой белый волк-оборотень рысью бежал по выпавшему снегу, почти незаметный в разыгравшейся метели. Он шёл всю ночь и немного устал, однако упрямо двигался вперёд, лишь иногда замирая и приподнимая нос, пытаясь учуять запахи, чужие или родные, которые подсказали бы ему, что он идёт верной дорогой. Внутренний инстинкт был силён, зверь не боялся заблудиться, но он был голоден, а потому ему нужно было поохотиться. Однако это время, а он не хотел его терять.       Его уши дёрнулись, волк раскрыл пасть, выдохнув горячий воздух, и облизался. Где-то недалеко находилось стадо бизонов, спрятавшихся от пронизывающего ветра и снега за холмом. Но не это его интересовало. Одиночка не завалит бизона, только стая. Его внимание привлёк едва слышный шорох — рядом пряталась куда меньшая по размерам добыча.       Кайлин напрягся, прислушиваясь и принюхиваясь. Он уже знал, где притаились зайцы, и теперь обходил с подветренной стороны, стараясь, чтобы свежий снег не хрустел под лапами. Добыча тоже его видела и чувствовала, они шевелили своими ушами, словно дожидаясь, когда можно будет бежать.       Сбоку послышался шорох веток, и потянуло чужим и одновременно родным запахом. Насторожившись и недовольно взрыкнув, Кай повернул морду. В нескольких шагах от него стояли волки. Не оборотни, настоящие волки, у которых не было дара или проклятия превращаться в людей и ходить на двух ногах. Кай замер, не двигаясь, волки так же. Оборотень был крупнее и сильнее, но Кай опустил голову, развернулся и пошёл прочь: его всю жизнь учили, что они должны уважать своих братьев по крови.       Голодный белый волк помчался дальше.       Когда в порыве отчаяния Кайлин сбежал, сам инстинкт направил его в ту сторону, где были те, кто его любил. Он направлялся к чевейо, хотя не был уверен, что вернётся. Он сын одного вождя, но муж другого. Его вырастило племя серых волков, а теперь он принадлежал чёрным, но оставался белым. К тому же он был гарантом мира между чевейо и сейови, и с его побегом перемирие может быть нарушено. Честь и сердце требовали, чтобы он вернулся к мужу, а душа желала свободы.       Он боялся, что его нагонят. Ранняя зима замела его следы и скрыла от глаз сейови, но чёрные волки не зря лучшие воины и охотники. Он не сомневался, что Аррен его отыщет, но не знал, бояться ли этого или желать. В сознании волчонка эхом отдавались слова мужа, что он никогда не полюбит его. Словно напев какого-то заклинания, они преследовали его: голос, полный ненависти; горящие пламенем зелёные глаза; запах, в котором таилась сила и угроза.       Сердце сжалось, волк обернулся, всматриваясь в свои собственные следы, ещё не заметённые снегом.       Ему казалось, что он видит неясный силуэт, а может, это всего лишь его уставший разум хочет обратно и мечтает, чтобы его догнал муж и вернул в свой дом? Кайлин тряхнул головой и телом, сбрасывая снежные хлопья с шерсти, пошевелил ушами. Разве он ещё не понял, что чёрный волк его ненавидит? Неужели надежда ещё жива в его сердце?       Решив продолжить путь, Кай посмотрел вперёд и замер. На этот раз силуэт был чёткий. К нему навстречу неслышно, словно ступая по воздуху, шёл волк. И даже ветер утих, и снег стал медленнее падать, оседая на землю. На мгновение Кайлин подумал, что видит Аррена или кого-то из его племени, но тут же осознал, что это Дух. Дух Чёрного Волка.       Омега не шевелился, ему казалось, даже бег времени остановился. Дух всматривался в него пронзительными золотыми глазами, потом вскинул голову к небесам и завыл. А Кайлин с ужасом услышал, как где-то совсем рядом ему отвечает на зов другой волк. И он узнавал его — в голосе Аррена таилась неприкрытая угроза и обещание его настичь.       Волчонок обернулся. Поднявшийся ветер швырнул ему в глаза снег, и он тряхнул головой. Аррен почти нашёл его, Кай чуял мужа, как и несколько других волков, отстающих от него. Волчонок дёрнулся, развернулся к Духу, но тот уже исчез, словно его и не было.       Кайлину некогда было раздумывать над происходящим; в голове проносилась одна мысль — бежать прочь от опасности.       Аррен никогда не знал такой ярости прежде: мальчишка обернулся и растворился во тьме ночи, словно призрак. Он даже не успел рассмотреть его, лишь белое пятно, проскочившее между кострами и викава. И ни он, ни дозорные на краю селения не перехватили беглеца.       Ярость лишь усилилась, и её не смог унять прибежавший на шум Френес. Аррен приказал ему и ещё одному альфе обратиться в волков: они уходили в погоню за мужем. Никто не понимал, что происходит, но все слишком привыкли следовать воле вождя, ведь часто от этого зависела их жизнь. Потому вскоре три чёрных волка растворились, как тени, среди снежной мглы.       Ветер всё усиливался, стихия разбушевалась, как гнев в душе Аррена. Разыскать следы мальчишки было трудно, не говоря уже о том, чтобы увидеть его. Но чёрный волк не знал усталости и покоя; он бежал вперёд, хорошо чувствуя едва уловимый запах, въевшийся в его память за время течки и совместных ночей.       Снег не прекращался, звёзд не было видно, лишь посветлевшие небеса сказали им о том, что наступило утро и новый день. Иногда чёрный волк терял след, и приходилось возвращаться. Мальчишка был вынослив, но они сильнее и быстрее.       Чувствуя, что он совсем близко, Аррен ускорил бег, вырвавшись вперёд и далеко позади оставив сородичей. В его глазах пылал огонь, а сердце билось, как сумасшедшее. Ещё немного, и он будет у цели.       Внезапно потеряв след, Аррен замер посреди снежной прогалины. Он принюхивался, но никак не мог уловить запах, исчезнувший в никуда. Он закружился на месте, иногда разрывая снег лапой, вскидывая голову, принюхиваясь и прислушиваясь. Раздалось злое рычание: он был слишком близок к добыче, чтобы вот так просто упустить.       Краем глаза Аррен заметил движение и оглянулся. У него перехватило дыхание — впереди стоял Чёрный Волк, вождь сразу его узнал. Сердце сжалось, ведь слишком плохие воспоминания сопровождали их первую встречу. Глухо рыча, Аррен смотрел на Духа, ожидая его действий.       Чёрный Волк не торопился, оглядывая оборотня.       Аррен осознавал, что не случайно потерял след и теперь только от воли Духа зависит, найдёт ли он мальчишку. Когда-то Аррен потерял своего отца, теперь же может упустить своего мужа.       Вероятно, Чёрный Волк пришёл к какому-то решению, хотя и всматривался с укором, но затем отвёл взгляд в сторону, словно кого-то там видел, невидимого для Аррена. Оттуда послышался затяжной вой, вождь напряжённо посмотрел туда и вновь почувствовал след беглеца. Там был его муж, совсем близко.       Подняв голову, вождь ответил на вой, вкладывая всю свою ярость, а потом бросился вперёд, лишь на мгновение остановившись, чтобы кинуть взгляд на Духа.       Чёрный Волк уже исчез. Однако след оставался.       Больше не оглядываясь, даже не думая о следующих за ним соплеменниках, Аррен бросился в погоню. Он ещё не видел волчонка, но уже чувствовал, как тот бежит от него, продираясь сквозь снежные сугробы и лесные прогалины, петляя и пытаясь скинуть со следа. Всё было бесполезно, Аррен неуклонно преследовал его и вскоре уже смутно видел сквозь пелену снега, хлещущего по глазам. Инстинкт охотника давал о себе знать, азарт охватывал душу, чёрный волк знал, что не упустит добычу.       Он не заметил, как они покинули редкий лес и вылетели к обрыву. Беглец резко затормозил на краю, Аррен — чуть дальше, остановившись и переводя сбитое дыхание. Омега затравленно оглядывался, потом повернулся к нему, осознав, что находится в тупике — склон был слишком крутым, чтобы попробовать спуститься. Пригнувшись к земле и прижав уши, белый волк показал клыки и угрожающе зарычал, готовый к бою. Даже понимая, насколько не равны силы омеги и альфы, мальчишки и мужчины, волчонок не хотел сдаваться.       А Аррен в первый раз мог рассмотреть своего мужа в зверином облике. Вождь сейови никогда прежде не видел вихо, и его поразил вид сливающегося со снегом белоснежного, вздыбленного к бою волка. Аметистовые глаза воинственно сияли, но в них плескались отчаяние и паника. Волчонок боялся.       Аррен низко зарычал.       Он хотел, чтобы мальчишка покорился его воле сильнейшего.       В ответ омега только оскалился, и чёрный волк напал. Мальчишка не смог увернуться вовремя, скорость и ловкость он потерял за время течки и выздоравливания. Оказавшись прижатым к земле, волчонок взвыл и бешено завертелся, пытаясь скинуть с себя альфу, впиваясь клыками во всё, до чего дотянется. Они сплелись в клубок, Аррен не собирался убивать мальчишку, но тот сражался не на жизнь, а на смерть. Чёрный волк отскочил в сторону, и волчонок с трудом встал на лапы, раскрыв пасть. Но Аррен не дал ему отдохнуть, решив вымотать омегу, пока тот не сдастся. Он был сильнее, он не сомневался в своей победе, но сейчас ему не хотелось играть с добычей. Он хотел, чтобы тот покорился.       Аррен опрокинул мальчишку на спину, но тот перекатился, опасаясь быть прижатым снова. Прыжок — они вновь сцепились в клубок, и чёрный волк отскочил, наблюдая за противником. Лапа волчонка кровоточила, но он упрямо поднимался, блеск в его глазах не потух. Шерсть побурела, на шее выступила кровь: Аррен знал, что выиграет, но преподавал урок непокорному мужу.       Борьба бесполезна, оба волка это понимали. Белый волчонок затравленно озирался, пытаясь найти путь к отступлению, но разве можно убежать с раненной лапой от взрослого и сильного оборотня? Аррен видел сомнения, растерянность мужа — ещё немного, и тот сдастся.       Но в следующий миг взгляд волчонка замер на краю обрыва, и собрав все силы, он бросился к нему. Смерть вместо поражения. Чёрный волк тут же понял замысел мальчишки и рванул следом. Он успел схватить за загривок волчонка, прежде чем тот прыгнул, но земля под лапами уходила. Его добыча крутилась, пыталась вырваться, пока Аррен вытаскивал их подальше и, когда оказался далеко от обрыва, сжал челюсти на горле, грозя перегрызть. Волчонок замер, лишь раненая лапа дёргалась, и пасть раскрылась, жадно глотая воздух и выпуская пар.       Аррен чуть надавил клыками, ощущая бьющийся пульс под кожей. Омега не сопротивлялся, лишь проскулил с закрытыми глазами, признавая поражение. Чёрный волк ещё помедлил, потом отпустил волчонка, отступив в сторону, и завыл, призывая к себе своих соплеменников. Издали ему ответили, и Аррен уставился на мальчишку, перевернувшегося на живот, но не осмелившегося встать.       Вождь не думал, что омега сможет его удивить, но тот это сделал. Мало кто осмеливался перечить воле Аррена, только старшие, обладающие властью сейови, такие как шаман, знахарь или Лормар. Меньше всего он ожидал этого от незрелого мальчишки из племени чевейо, доставшегося ему в мужья. Чёрные волки ценили отвагу, потому смелость волчонка нельзя было не уважать, хотя, по разумению Аррена, тот был ещё слишком глуп, раз рассчитывал сбежать от него. Вождь нетерпеливо рыкнул, омега с трудом встал и, припадая на заднюю лапу, побрёл за мужем, опустив голову.       Вскоре их нагнали сейови. Они удивились, но спрашивать в облике зверя о чём-либо было невозможно, как и обратиться посреди разыгравшейся бури. Альфы шли последними, и теперь беглец оказался в окружении, так что ему оставалось лишь идти вперёд, а Аррен иногда поторапливал его, нетерпеливо рыча. Но раны волчонка и снег мешали им двигаться быстрее, и вернулись они поздно ночью.       Едва они оказались в селении, как Аррен погнал мужа в викава. Войдя, он обратился человеком и тут же принялся растираться мехами. И только одевшись, вождь понял, что волчонок так и остался в облике зверя, забившись в угол и показывая клыки.       — Обращайся, — жёстко приказал Аррен, смотря на мужа. Волчонок упрямо тряхнул головой, не желая слушаться. В душе вождя вновь разгорался огонь гнева: он думал, что мальчишка понял свою вину и будет молить о прощении. Но видно было, что тот так и не смирился до конца. — Я сказал тебе обратиться в человека!       Волчонок клацнул челюстями, он дрожал от боли и слабости, но его глаза сверкали непокорством.       Казалось, чаша терпения Аррена переполнилась. Прорычав какое-то ругательство, альфа схватил шкуру медведя и накинул на волчонка. Кайлин запутался, и вождь, пользуясь его замешательством, набросился сверху, придавливая своим весом. Волчонок заскулил, его больная лапа оказалась прижата, он пытался выбраться и укусить, ведь у него было преимущество зверя против человека, но муж его знал, что делает. Он схватил бечёвку и связал передние лапы, а потом задние. Когда клыки омеги вцепились в его руку, Аррен прорычал и с большим трудом разжал их, чтобы так же обвязать. Теперь волчонок бессильно дёргался, не в силах освободиться от пут.       — Ты заслужил наказание, — прорычал со злостью Аррен, вскидывая омегу на плечи.       Чёрный волк вышел из викава и направился между кострами. Сначала Кайлин не понимал, что тот задумал, но когда осознал, стал изо всех сил дёргаться, не обращая внимания на раны и путы.       На краю селения стояла клеть — грубо сколоченная из стволов молодых деревьев, она предназначалась для пленников или ловушек на крупных хищников, зашедших на чужие земли. Ею мало кто пользовался, но сделанная на славу, она ждала своего часа.       Аррен скинул свою ношу на снег, не обращая внимания на холод и ветер. Соплеменники с удивлением наблюдали за ними, не понимая, что происходит. Шамана и знахаря почему-то среди них не было, и последняя надежда волчонка угасала на глазах. Что может быть хуже, чем лишиться свободы?       Открыть клеть было трудно, и вождь окликнул ближайшего сейови. Вдвоём они подняли тяжёлую дверцу, закрывающую проход, и Аррен обернулся к мужу:       — Даю тебе последний шанс. Ты обернёшься человеком?       Волчонок мотнул головой. Рассвирепевший чёрный волк поднял мужа и зашёл с ним в клеть. Развязав ему передние лапы, он выскочил наружу, оставив мальчишку самого распутываться дальше. В следующий миг он дёрнул верёвку, державшую на весу дверцу, закрыв для мужа путь к свободе. Волчонок по ту сторону деревянных прутьев тяжело уставился на него, не веря, что тот так с ним поступает.       — Я тебя выпущу только тогда, когда ты станешь меня слушаться, а до тех пор я приказываю всем держаться подальше от клетки и не давать ему воды и пищи, — грозно обвёл глазами Аррен соплеменников. Все послушно кивнули, и вождь, кинув последний свирепый взгляд на мужа, развернулся и пошёл в свой викава.       Кайлин обвёл глазами сейови, с любопытством и сочувствием смотрящих на него. Если бы тут был хотя бы Маар, только станет ли он ему помогать против воли своего вождя? Да и Кай его подвёл на охоте, и волчонок хорошо помнил, с каким гневом смотрел на него сын знахаря. Горячие и злопамятные сейови, разве можно от них ожидать прощения? Кайлин щёлкнул челюстями, а потом рыкнул, не желая видеть в глазах сейови что-либо, похожее на сочувствие. Он жутко устал, был голоден и ранен, задняя лапа горела огнём. Отвернувшись от всех, волчонок, прихрамывая, прошёл в дальний тёмный уголок и свернулся там клубочком, вылизывая рану на лапе.       Он не сдастся. Пусть лучше он умрёт, чем будет жить с ненавидящим его мужем.       Только вот боль от этого не хотела уходить. Кай не мог отречься от своей любви, как бы ни хотел этого сейчас.       Он думал, что сильный. Разве может волк, тем более вихо, не продержаться многие дни без еды? К тому же вода у него есть — снег вокруг. Однако он забыл, что ранен. Что для тепла нужна еда или движение. Но ничего из этого у него не было.       Первую ночь он молча лежал в уголке, свернувшись и рыча на каждого, кто приближался к клетке.       Под утро он наконец смог заснуть, а проснулся в лихорадке. Он то мёрз, дрожа от холода, то горел от внутреннего жара и ловил снег языком, чтобы утолить жажду. Как во сне приходил Аррен, вновь требуя обратиться, но Кайлин упрямо мотал головой, не желая сдаваться. Вождь ушёл, а остальные не подходили, помня приказ.       С каждым мгновением душе и телу становилось хуже. Тоска подтачивала его силы, неволя — сводила с ума. Когда слабость отпускала, Кайлин пытался перегрызть прутья, а потом носился вдоль своей клетки, бросаясь на стены.       На второй день ему было трудно пошевелиться, но он всё равно отказался стать человеком. Если он скоро должен умереть, то смысл обращаться? Они все рождаются волками, и когда душа отправляется к Предкам, мёртвое тело само принимает облик зверя. Это закон природы, общий для всех племён, будь их шерсть белого цвета или чёрного. Нужно было лишь дождаться, когда Духи придут за ним.       У него не осталось ничего, чтобы жить: ни семьи, ни надежды, что муж его полюбит, ни друзей.       А теперь его лишили и свободы.       На третий день Аррен не получил ответа на свой вопрос. Белый волчонок, припорошенный снегом, лежал в углу, закрыв глаза, и не двигался, лишь тяжело вздымающаяся грудная клетка показывала, что тот жив. Гнев вождя уже почти ушёл, его сменило изумление: Аррен не мог поверить, что его муж настолько упрям и горд. Это приводило его в замешательство, он не мог не уважать силу воли омеги, достойную альфы.       Аррен взял в мужья волчонка, чтобы тот страдал и чтобы, в конце концов, убить его своими руками.       Но сейчас, когда волчонок умирал по своей воле, он осознавал, что его смерть не вернёт ему отца и семью. И разве можно гордиться такой победой? Что сказал бы Хелейдхор, если бы он видел, что творит в порыве мести его любимый сын?       Приняв решение, Аррен твёрдо направился к клети, но опоздал.       Вернувшиеся Маар, Мурэта Моки и Джалуунгар успели раньше. Они только пришли: в каньоне, в котором охотились омеги, произошёл обвал, и брата Маара завалило камнями. Несколько альф, а с ними шаман и знахарь отправились туда, чтобы помочь. И только сейчас они вернулись, чтобы узреть, что творит в порыве гнева их вождь.       Заметив Аррена, Мурэта Моки шагнул вперёд, встав у него на пути.       — Куарренархэ, сын Хелейдхора, прозванный Сыном Ночи! Безумец! Как ты можешь поступать так со своим мужем, со своей кровью?! Он часть племени, а не твой враг!       Сейчас, когда с глаз Аррена спала пелена ненависти к волчонку, он это понимал. А оттого упрёк шамана ранил не хуже острых клыков.       И вождь не мог ничего сказать в своё оправдание.       Только сделать то, что должен был сделать уже давно.       Сквозь мутную пелену до Кайлина донеслись чьи-то ругательства, приправленные рычанием. На мгновение он подумал, что это Адэхи. Но когда он поднял тяжёлые веки, то увидел не серые волосы, а чёрные: ругаясь и проклиная всё на свете, Маар тряс его, пытаясь дозваться до разума и требуя, чтобы тот обернулся человеком.       Кайлин помнил, что не хотел этого делать.       Но сейчас в душе было пусто. Однако если этого хочет Маар, может он тогда поскорее оставит его в покое и перестанет трясти, оставив спокойно умирать?       Собрав последние силы, Кайлин со стоном сумел обратиться, ощущая, как холод проникает под кожу, в самое сердце. Боль от перевоплощения на мгновение отрезвила разум, а потом поглотила, позволив ему снова забыться в пустых снах.       И Кайлин уже не видел, что на руки его поднимает не Маар, а Аррен, забирая в свой викава.       И не знал, что его обращение не принесло мужу долгожданной радости победы, а скорее ужас поражения.       Но Аррен ещё не понимал, что именно он проиграл. ______________________________________________ п/а для самых любопытных. В оридже упоминалась олениха и другие животные. Теория автора. Животный мир именно такой, как в нашей реальности. Есть волк и есть волчица, есть олень и есть олениха. У оборотней же альфа и омега — таким витком пошла как бы их эволюция. Можно сказать, это дар или проклятье, кто знает? =) В общем, разумные существа, оборотни, произошли от мужского начала животных.