Рождённый Волком

Music: Two Steps From Hell – False King Lena Te — Depression Гнев волка неудержим, любовь неповторима, верность бесконечна.

      Кайлин боялся, что Аррен забыл своё обещание, ведь несколько дней он не заговаривал об охоте. Каждое утро вождь продолжал ходить в лес с ним, они обращались в волков и долго бродили по заснеженным полянам. Кайлин кувыркался в снегу, игрался, и Аррен присоединялся к нему. Джаалунгар лишь одобрял это, ведь обращение и подвижность возвращали румянец и блеск глазам омеги, мышцам — силу и разгоняли кровь по венам.       Когда чёрный волк заметил, что Кай набрался сил и готов выйти с ним, альфа наконец исполнил обещанное.       День был ясный и морозный. Аррен разбудил сонного волчонка и велел ему одеваться потеплее. Кайлин неохотно зевнул, не желая расставаться с теплом, которое дарило ему тело мужа и его объятья, и встал. Аррен накормил омегу, а потом вывел наружу, бросив на ходу дозорным, чтобы следили за очагом в их викава — огонь зимой не должен угаснуть.       Поначалу Кайлин думал, что это обычная их прогулка, но когда они пошли дальше, он тут же скинул остатки дрёмы, осознав, куда они направляются. Он не стал спрашивать Аррена, а вождь видел, что Кай знает правильный ответ, и в сердце теплело, несмотря на холод вокруг. Понемногу волчонок оттаивал и снова становился ближе к нему. Он начинал ему доверять.       Путь их был долог. Сначала Кайлин молчал, не находя слов, да и тишина вокруг была умиротворяющей, но вскоре стал спрашивать Аррена об охоте. Вождь отвечал, а омега внимательно слушал, вновь и вновь задавая новые вопросы, любопытство его не знало границ, пока он не боялся гнева мужа. Аррен видел много битв и охот, а потому его было интересно слушать. Единственное — они обходили разговоры про войну чевейо и сейови, стараясь не тревожить заживающие раны друг друга.       К полудню они дошли до равнины, на которой паслись благородные олени. Глаза Кайлина загорелись, хотя он и удивился, почему они так быстро добрались, но Аррен объяснил, что недавно вернувшиеся охотники поведали ему, куда идти. Теперь стало омеге ясно, почему чёрный волк так уверенно вёл его.       Они быстро отдохнули и перекусили взятыми в дорогу запасами. Кайлин горел нетерпением, но Аррен его осадил, сказав, что омеге следует успокоиться и набраться хладнокровия. Заметив, как волчонок помрачнел, растеряв настрой, альфа притянул его к себе и крепко поцеловал, пока тот не расслабился и не ответил ему со всей страстью.       — Кайлин, ты хотел, чтобы я научил тебя охотиться, потому должен слушаться меня, — произнёс Аррен, и волчонок смущённо кивнул.       — Но я не уверен, что у меня всё получится, — заметил омега.       — Помни, что там буду ждать тебя я. Гони на наст.       С этими словами Аррен повёл его вперёд, и они устроились в сугробах за кустарником, осматривая оленей. Альфа предложил Кайлину самому выбрать добычу, и чуть подумав, волчонок указал на одну из олених. Вождь присмотрелся и покачал головой, заметив, что животное слишком здоровое, чтобы они могли вдвоём его загнать. Кайлин ещё раз оглядел стадо и предложил крайнюю олениху, нервно вскидывающую голову, словно чуявшую опасность себе. Аррен согласился на этот раз и, напомнив, чтобы тот был осторожным, ведь носит их волчат, обратился и убежал туда, куда омега должен был загнать олениху.       Оказавшись один, Кайлин слегка занервничал. Он не хотел разочаровать мужа, вновь совершив ошибку. У него бывали и удачные охоты с братьями, и сейчас волчонок отдал бы многое, чтобы Аррен гордился им, как Адэхи и Ней. Потому Кайлин подождал, пока утихнет сердце, бешено стучащее от неуверенности и предвкушения, а потом, скинув одежду и обернувшись, неспешно потрусил в сторону оленей, хорошо ощущая на себе взгляд мужа: вождь следил, чтобы с омегой всё было хорошо.       Волчонок оскалился и свирепо бросился вперёд, пугая олениху и ближайших зверей. Аррен был прав — животное было слабым и быстро понеслось, спасаясь от опасности и потеряв бдительность. Кайлин, воодушевлённый, старался не отвлекаться по сторонам, он видел лишь олениху и Аррена, ожидающего в засаде, чтобы напасть и добить добычу.       Белый волк выгнал олениху на наст, и рядом оказался альфа, окончательно запугав животное. Затвердевшая корочка снега разломилась под копытами, раня и ломая тонкие ноги, приводя в ужас добычу, в то время как хищники кружили вокруг, легко ступая мягкими лапами. Аррен зарычал и, сделав прыжок, завалил олениху, добив её. Кайлин стоял чуть поодаль, зная, что ему запрещено нападать, чтобы не навредить себе, но всё равно был доволен, особенно когда чёрный волк подошёл ближе и ткнулся носом в его, а потом лизнул. Кай зажмурился, приникнув к мужу: он до сих пор не мог поверить, что Аррен так сильно изменился.       Те же сомнения снедали Адэхи, когда он смотрел за возвращающимся братом и его мужем, на плечах которого лежала туша оленихи. Кайлин был счастлив, и стоило мельком взглянуть в его лицо, становилось понятно, что Аррен нашёл правильный подход к волчонку, не без советов Мурэта Моки и чевейо.       Казалось бы, Адэхи стоит унять свои тревоги, но он всё ещё не мог смириться с браком младшего брата.       — Аррен изменился благодаря Кайлину, — заметил Мурэта Моки, встав рядом с омегой. Взгляд его был устремлён на вождя и его мужа: волчонку, видимо, было велено идти в викава и греться, но тот упрямился. В конце концов, альфа неохотно пошёл на уступки, не желая ссориться.       — Не только Аррен изменился, — произнёс шаман и посмотрел в сторону. Адэхи чуть нахмурился, проследил за его взглядом и успел заметить Шаарсана. Точо отвернулся, но было видно, что он долгое время наблюдал за омегой. — Ты так и не стал ему мужем, хотя отрёкся от своей семьи и племени.       Адэхи промолчал. Они с Шаарсаном делили викава и вместе спали, чтобы не замёрзнуть, ведь становилось слишком холодно. В больших семьях, где жили рядом и молодняк, и родители, было теплее, и многие одинокие пары подселялись к старикам, чтобы помогать друг другу. Они же были чужаками, хотя благодаря Джаалунгару и Мурэта Моки, их жизнь была сносной, а Адэхи ходил на охоту с другими омегами, стараясь не сталкиваться с Мааром.       — Ты ведь знаешь, что некоторые альфы посматривают на тебя с желанием, — продолжил Мурэта Моки как ни в чём не бывало. — На тебе нет метки, ты молод, силён и здоров, а муж твой увечен. Весной кто-то может попробовать тебя отбить, и Шаарсан не сможет тебя защитить.       — Я сам могу себя защитить, — отрезал Адэхи. — Никто не тронет меня!       — Даже твой муж? — Мурэта Моки не получил ответа и посмотрел на омегу. — Ты ослеп и не видишь никого, кроме Кайлина. Так же слеп был Аррен, не видя ничего, кроме своей ненависти, но он открыл глаза. Пора бы и тебе взглянуть на мир и взять ответственность за свои поступки. Скажи мне, что будет весной, когда настанет время вам уходить? Когда у тебя наступит течка? Подпустишь ли ты Шаарсана?       Адэхи тряхнул своими тёмно-серыми волосами, заплетёнными в косу. Вопросы шамана, как и упрёк, спрятанный в них, раздражали его.       — Вы теперь одна семья.       — Я знаю!       Сердито развернувшись, Адэхи оставил Мурэта Моки.       Он понимал, что Кайлину уже не нужна его помощь, теперь рядом с ним был Аррен. У Адэхи теперь своя жизнь и свой муж, с которым он ни разу не был, да и альфа ни на чём не настаивал, что немало злило. Шаарсан был дружелюбен со всеми, а за свои товары получал и еду, и кров. Волчата постоянно к нему бегали, выпрашивая мелкие побрякушки и слушая байки и рассказы, половине которых было трудно поверить.       Но не первый раз Адэхи ловил странный, пронзительный взгляд точо на себе. Словно Шаарсан наблюдал за ним, изучал и ожидал чего-то. Джалуунгар неодобрительно посматривал и один раз тоже заметил, что неправильно Адэхи ходить не меченным.       Вернувшись вечером в викава, Шаарсан тут же почувствовал, что что-то мучает омегу: тот сидел и смотрел в пламя, нахмурившись.       — Что-то случилось? С Кайлином? — спросил точо, обойдя очаг и сев по другую сторону.       Адэхи покачал головой. Он подкинул несколько веток, не просохших от снега, и костёр жалобно затрещал.       — Тогда что? — поинтересовался Шаарсан, здоровой рукой беря глиняную миску с едой.       — Кайлин счастлив, — заметил Адэхи. — Он ещё не до конца верит чёрному волку, но, кажется, Аррен не собирается больше причинять ему боль.       — Аррен любит Кайлина, всё племя это знает, — улыбнулся Шаарсан.       — Ты уже думал, куда мы пойдём по весне? — спросил омега, словно что-то для себя решив. Адэхи поднял взгляд на точо и заметил, что тот напрягся и отвёл глаза, услышав столь неожиданный вопрос.       — Я уйду один.       — Почему? — резко спросил Адэхи. — Я ведь твой муж.       — Я одиночка и привык быть один.       — Верно, ты одиночка, — признал Адэхи, поднимаясь, — но ты не одинок. Теперь нас двое. Ты мой муж, и я буду следовать за тобой везде, куда бы ты ни пошёл.       — Твоё сердце рядом с братом. Любой сейови будет рад, если ты обратишь на него внимание весной: ты здоров, молод и родишь прекрасных сыновей.       — У меня уже есть муж, — упрямо покачал головой Адэхи. — Наш брак скреплён кровью.       — Сейови не верят в этот брак, — заметил Шаарсан. — Да и я сам. Адэхи, ты мне нравишься и я желаю тебе только добра. Весной я уйду, а ты выберешь себе лучшего чёрного волка, родишь ему сыновей и будешь счастлив.       — Я уйду с тобой. И если попытаешься сбежать, я выслежу тебя и всё равно буду с тобой. — Адэхи обошёл очаг и присел на корточки рядом с точо, насторожённо всматривающимся в него. — Я буду защищать и помогать тебе. И я рожу тебе сильных и здоровых сыновей.       Шаарсан молча смотрел на него, брови его были сведены вместе. Адэхи забрал у него опустевшую миску и отложил в сторону, снимая с себя одежду. Точо перехватил его запястье, покачав головой, голос его был натянут от осознания того, что задумал омега.       — Подумай ещё раз, Адэхи. Ты достоин большего.       — Знаешь, я всегда хотел увидеть Север, откуда родом Тэкорин, мой отец. Ты ведь там был, правда? — Шаарсан кивнул, и омега продолжил, свободной рукой стягивая накидки мужа, хотя знал, что тот никому не показывает своё изувеченное тело. И сейчас точо не хотел, но не мог помешать ему. — Ты ведь говорил с белыми волками и слышал их легенды и предания. Я наполовину вихо и слышу тот же зов, что вёл Кайлина к Аррену и Тэкорина к Гэхэджину. Я почувствовал его тогда же, когда увидел Белого Волка, зовущего меня на помощь к брату.       В глазах Шаарсана зажглось недоверие и слабая надежда. Адэхи провёл ладонью по неровной линии, соединяющей волчью лапу с предплечьем.       — Поставь на мне метку, — произнёс Адэхи, голос был его полон уверенности. — Я не вышел бы замуж за первого, кто встретился на моём пути. Ты сомневаешься в моём решении, так сделай меня своим, подтверди своё право на меня.       Шаарсан обхватил здоровой рукой затылок омеги и притянул к себе, прижимаясь к губам. Адэхи ответил на его поцелуй, наваливаясь сверху и укладывая на спину альфу. Однако не успел он опомниться, как сам оказался снизу, придавленный тяжёлым телом, и теперь уже точо сминал его губы и его язык хозяйничал во рту, вызывая дрожь во всём теле. Шаарсан отодвинулся и взглянул в глаза омеги, желая развеять свои последние сомнения.       — Ты уверен? — спросил точо. Прижатый альфой Адэхи в первый раз ощутил, что это доставляет ему удовольствие. Ни один другой до Шаарсана не ушёл бы безнаказанным за такое. Но своему мужу Адэхи готов был покориться, а потому лишь улыбнулся:       — Да, я уверен.       В ответ точо жадно приник к губам Адэхи, ощущая его возбуждение: омега хотел его, податливое и сильное тело выгибалось ему навстречу, а руки бродили по плечам и груди альфы. Шаарсан до последнего не верил в искренность желания своего мужа: разве можно любить калеку? Он смирился с тем, что весной они расстанутся и кто-то другой займёт его место, более достойный. Он не спал ночью, рассматривая лицо Адэхи, даже во сне остававшееся невероятно волевым.       А сейчас горячий, с блестящими от возбуждения глазами омега елозил под ним, требуя большего. Раздвигал ноги и подготавливал себя, а потом с нетерпеливым рычанием опрокинул мужа и сам опустился на его плоть, выгнувшись и издав стон, в котором смешалась боль и наслаждение. Шаарсан замер, и Адэхи тоже, закрыв глаза и тяжело дыша: он привыкал к новым ощущениям. В наступившей тишине оба слышали стук сердца друг друга, почти слившиеся в один.       Ощутив прикосновение ладони к щеке, Адэхи распахнул глаза и взглянул на Шаарсана, и на губах его появилась уверенная улыбка. Омега осторожно пошевелил бёдрами, сжав внутри плоть мужа и выгибаясь, упираясь в плечи альфы, принялся двигаться в том ритме, что требовала его природа. В его приглушённых стонах таилось наслаждение, отчего Шаарсан чувствовал себя мальчишкой, только ощутившим запах омеги. Не выдержав, на этот раз альфа уложил на спину Адэхи и теперь его муж стонал от каждого толчка, царапая когтями его плечи и грудь: сильный, страстный и невероятно притягательный.       Шаарсан ощутил, как его семя наполняет омегу и набухает узел сцепки, соединяя их. Тяжело дышащий Адэхи раскинулся под ним, в его глазах читались усталость и довольство. Точо откинул прядь волос со взмокшего лба омеги.       — Ты ведь хотел метку, — напомнил ему Шаарсан.       — Но ведь до рассвета ещё далеко, — улыбнулся Адэхи.              Этим утром к Кайлину пришёл Джалуунгар. Ещё ранее знахарь был недоволен, что волчонка Аррен забирает на охоту: он считал, что омеге нужно подольше отдыхать, хотя соглашался, что обращение и подвижность пойдут на пользу ему. И поэтому хотел осмотреть мужа вождя, чтобы удостовериться, что былые раны, лихорадка и слабость не причинили вреда ни беременному, ни его малышам.       Аррену велели уйти, и неохотно альфа ушёл, пообещав вернуться поскорее. Кайлин кивнул головой: в последнее время им было трудно расставаться надолго, и омега хотел быть постоянно рядом с мужем. Вождь брал его с собой на тренировки, на поиски хвороста, на советы, и волчонок тихо слушал и внимал, стараясь не мешать. После они говорили в своём викава, обо всём, и Аррен задавал вопросы, а омега отвечал. И часто альфа следовал сказанному мужем, отмечая мудрость его слов, хотя иногда они поражали его своей наивностью.       Но сегодня Кайлин оставался наедине с Джалуунгаром. Раздевшись донага, он лёг на спину, и знахарь касался его округлившегося живота, бормоча что-то неразличимое. Кайлин вспоминал те же прикосновения, но своего мужа. За последние дни у него появилось много воспоминаний, наполненных близостью и нежностью Аррена.       От входа послышался шум, и повеяло холодным морозным воздухом. Кайлин взглянул на гостя и улыбнулся: Адэхи ответил тем же и прошёл вперёд, не обращая внимания на недовольное бормотание Джалуунгара. Во взгляде старшего брата скользила странная нега и рассеянность, и даже шёл он иной походкой, а рука его то и дело касалась шеи сзади. Кайлин втянул воздух носом, и глаза его изумлённо распахнулись: на Адэхи была метка.       — Ну наконе-ш-то, — довольно заметил Джалу, тоже ощутив изменившийся запах чевейо.       Адэхи недовольно тряхнул головой, не желая рассказывать обо всём, что произошло этой ночью, хотя по взгляду брата видел снедавшее того любопытство. Он подошёл ближе и присел на корточки, тоже коснувшись живота омеги.       — Трое будет, не меньше, — с нежностью заметил Адэхи. — И все будут крупными волками.       Кайлин улыбнулся:       — Мурэта Моки так же говорит, и Джалуунгар, и Аррен.       — Сегодня последние омеги обернулись, — обронил Адэхи. — Тебе придётся рано перекинуться, чтобы выносить волчат.       Долго проходит беременность оборотней, и накануне зимы многие обращаются волками, донашивают и рожают в облике зверей. Мех защищает от холода, а на четырёх лапах намного удобнее передвигаться. Только, увы, многим альфам приходилось ждать весны, чтобы вновь услышать человеческий голос своих омег.       — Да. А ещё мне придётся терпеть жару лета в шкуре волка, — недовольно поморщился Кайлин, который всегда любил больше холод, чем тепло. Адэхи усмехнулся, вновь почесав на шее. Джалуунгар заинтересовался его поведением и велел повернуться спиной. Неохотно омега повиновался и отбросил свои волосы в сторону, показав свежий укус на загривке.       Какое-то время знахарь рассматривал метку, а потом на лице его появился странный оскал, который можно было бы с трудом назвать улыбкой.       — Иш-штинная мет-ха... — произнёс Джалуунгар, отчего Адэхи вздрогнул и вскинул голову, вновь потирая ноющую рану.       Кайлин тоже приподнялся, накинул на себя меха и взглянул на метку брата. Свежую ранку окружал узор из белых линий, ещё не до конца расцветший на коже.       — Вы с Шаарсаном истинные? — поразился Кайлин. Адэхи развернулся, пряча метку за спиной, на лице его было раздражение.       — Да, он моя пара. Лишь потому я вышел замуж за него, что чувствовал в нём своего альфу, — рыкнул Адэхи.       — Но ты же едва не убил его, когда он отказывался взять тебя в мужья! — напомнил Кайлин, склонив на бок голову.       — Иначе он бы не взял меня, и я не смог бы прийти к тебе, — неохотно ответил Адэхи. И заметив, что вопросы брата не кончаются, быстро добавил: — Весной мы уйдём вместе на Север, к вихо, и вернёмся нескоро. К тому времени ты уже родишь.       Кайлин погрустнел, ему не хотелось снова расставаться с братом. Он мог бы попросить Аррена, чтобы тот изменил решение, и знал, что ему не откажут, но осознавал, что Адэхи сам хочет уйти с Шаарсаном.       — Кай, не расстраивайся! — омега положил руки на плечи брата и сжал их. — У нас теперь у каждого своя дорога и своя семья. Я всё ещё не хочу оставлять тебя с чёрным волком, но до весны у меня есть время. Если он снова причинит тебе боль, я заберу тебя с собой, желаешь ты того или нет.       — Ты прав, — белый волчонок мягко отстранился, твёрдо глядя на Адэхи. — У каждого своя семья, и я нужен Аррену, как и он мне. Я не могу без него и не оставлю. Не знаю, признал он меня или нет, но это не изменит никогда моих чувств к нему. Но я рад, что ты тоже нашёл свою пару, брат.       Адэхи покачал головой. Кайлин так быстро растёт, скоро он уже будет сильным волком, а не волчонком. Но для Адэхи он навсегда останется младшим братом.       Омеги обернулись на шорох. Оказывается, знахарь давно их покинул, но вернулся Аррен. Он бесшумно стоял и смотрел на братьев, не прерывая их разговор. Кайлин смутился, осознав, что муж слышал все его слова.       Неохотно Адэхи развернулся и вышел, бросив предупреждающий взгляд на вождя. Но Аррен смотрел лишь на Кайлина — уже много дней он не видел никого, кроме него.       — Ты всё ещё сомневаешься? — резко спросил чёрный волк. Кайлин вздрогнул и посмотрел на мужа.       — В чём? — не понял омега.       — В том, признал ли я тебя. — Аррен не двигался, ведь ощущал в себе гнев и разочарование. Но разочарование относилось к самому себе: чёрный волк винил себя в том, что так и не смог до конца завоевать доверие мужа. — В том, какие чувства я испытываю к тебе.       Кайлин пристально посмотрел в глаза вождю. Уже много дней эти вопросы мучили его: почему Аррен изменился и что движет им? Виной ли тому беременность Кайлина или волчонок может надеяться на ответ от мужа?       — Когда ты в первый раз увидел меня, ты возненавидел за то, что мой отец выжил, а твой умер, — произнёс омега. — Я же полюбил тебя, потому что мой отец выжил, а твой умер. Ты остался один. Я видел твою боль и хотел разделить её с тобой. Хотел утешить и вернуть тебе семью. Следующей осенью я тебе рожу волчат, и они будут носить имена твоих братьев. Ты снова будешь не один. Но буду ли нужен тебе я?       В наступившей тишине Кайлин боялся и ждал ответа. Аррен подошёл к нему, возвышаясь на полголовы.       — Ты — моя семья, и мне неважно, чьи имена будут носить наши сыновья. Главное, что мне их родишь ты.