Music: Shamis Khassenov – Orhon Two Steps From Hell – Merchant Prince Время всегда сотрёт следы, Многому в жизни учит боль. Нужно ли нам все это знать? Время залечит раны, но не повернуть его нам вспять...
Два года спустя. Эта осень пришла тихо и незаметно, сменив тёплые солнечные дни на мелкие дожди и прохладные туманы. Кайлин шёл рядом с мужем, стараясь сдерживать свой шаг: он знал, что путь их скоро окончится, а в конце его будет ждать встреча с теми, кого он не видел уже долгое время. Спустя две холодные, суровые зимы и два не менее жарких лета Аррен взял омегу с собой к чевейо, чтобы Гэхэджин мог увидеть сына и внуков. Как и предсказывал Мурэта Моки, Кайлин смог утихомирить ненависть и гнев чёрного волка, и на землях сейови и чевейо воцарился мир. К большому неудовольствию Салибрана, всерьёз обеспокоившегося союзом двух племён: сильнейшего и многочисленного. Мурэта Моки и Као-На неодобрительно выкуривали трубки и предупреждали, что следует быть начеку, ведь в любой момент медведи могут попытаться рассорить волков ради своей выгоды. Но пока что на землях царил мир, а опасность была далека, хотя Аррен и готовил альф к возможной войне. Но смотря на него сейчас, Кайлин сомневался, что муж думает о проблемах племён: на руках вождя дремал их беловолосый сын-омега, утомлённый длинной дорогой. Его пальцы вцепились в деревянную игрушку зайца, вырезанную этим летом Кайлином. Двое других, чёрный и белый волчата, маленькие альфы, носились под ногами отцов, пытаясь догнать друг друга. Малыши уже подросли, но на четырёх лапах чувствовали себя намного увереннее, чем на двух ногах. Кайлин так погрузился в свои мысли, что едва не споткнулся, когда Аррен, за которым он ступал след в след, остановился и обернулся к нему. Омега поднял глаза на мужа, и вождь с лёгкой усмешкой махнул головой вперёд, взметнув длинными, отросшими чёрными волосами. С учащённо бьющимся сердцем Кай вышел на опушку леса и увидел раскинувшиеся на равнине викава и дым от костров: они пришли. — Беги. И Кайлин побежал. Как маленький, забыв о том, что уже не волчонок, а взрослый омега и муж вождя. В душе он так и остался прежним Каем, хотя опыт, преподанный ему Арреном и Духами, не мог забыть, и он закалил его волю. Омега стал выше, сильнее, ведь теперь он ходил на охоту со всеми, а муж тренировал его и учил сражаться. И пусть он никогда не сможет выиграть у Маара, он теперь увереннее и может себя защитить. Оставив позади мужа, детей, Френеса, несколько сейови и двоих дозорных-чевейо, которых они встретили на границе, Кайлин поспешил к валу и частоколу, окружающему селение. Его увидели, и раздались приветственные крики. Кто-то узнал сына Гэхэджина, и навстречу Каю выбежал Нейлин. С громким криком братья обнялись после долгой разлуки. — Кай! Я так соскучился! — произнёс Нейлин, отстранившись. Кайлин с удивлением заметил шрам на его лице, рассекающий лоб и бровь, но омега лишь покачал головой с улыбкой, заметив беспокойство. — Это мне на охоте досталось, хорошо, что глаз не задело. Не переживай. А ты?.. Нейлин не договорил, лишь нахмурился, и брат его обернулся — уже вышли из леса сейови и дозорные. Пусть перемирие и наступило, но каждый чевейо слышал о том, как обращался Аррен поначалу со своим юным мужем, и забыть это было трудно. — Отведи меня к отцу, — попросил Кайлин, заметив взгляд, который бросил брат на его мужа. Он тоже не забыл боль, что причинил ему Аррен, но слишком многое поменялось за время. И когда Кай вспоминал ту нежность и гордость, с которыми чёрный волк в первый раз взял на руки их сыновей, он готов был простить ему всё. Ней кивнул и повёл его за собой. Кайлин видел знакомые с детства лица, его приветствовали и звали к себе, и белому волку казалось, что он никогда и не уходил от чевейо. Но за его спиной осторожно шёл Аррен, и омега чувствовал его взгляд — напряжённый и злой, ведь вождь не терпел, когда его муж с кем-то другим, а не с ним. Ревность чёрного волка была известна далеко за пределами земель волков. Но все мысли пропали, когда навстречу Кайлину вышел Гэхэджин — сильно постаревший, седые волосы его стали длиннее, а на лице добавилось морщин. Волчонок бросился на шею своему отцу, а Нейлин с улыбкой смотрел за ними. Нет, зря Кайлин считает себя взрослым — он так и остался мальчишкой. Но, возможно, именно это смогло растопить сердце чёрного волка? — Кайлин?.. — удивился Гэхэджин, прижимая к себе изрядно подросшего сына. Он погладил его белые волосы и взглянул в лучистые аметистовые глаза. — Как ты вырос! Волчонок кивнул. Пусть и прошло много времени, но до сих пор иногда он не мог найти слов и часто молчал, словно навсегда в нём отпечаталась та боль и пустота, что однажды настигли. Будто он боялся спугнуть счастье каким-либо звуком. Кайлин отступил, и у ног его оказались волчата, блестящими глазами осматриваясь по сторонам и чуть порыкивая на незнакомцев, окружающих их отца. Улыбнувшись удивлению Гэхэджина и Нейлина, омега присел на корточки и строго потребовал, чтобы сыновья обратились людьми, и оба альфы послушно исполнили его веление, нисколько не стыдясь своей наготы. Похожие словно две капли воды волчата, отличавшиеся только цветом волос, уставились на своего внушительного деда, ощущая с ним далёкое родство. — Отец, это Хоайови. — Кайлин потрепал черноволосого мальчика. — А это Сиррен. — Белый волчонок оскалился на своё имя. Подошёл Аррен и опустил третьего волчонка, сонными голубыми глазами осматривающегося по сторонам. — А это наш омежка, Тэкорин. Глаза вождя на миг увлажнились, и Кайлин подумал было, что он сейчас заплачет. Но Гэхэджин лишь прижал к себе сына и поцеловал в лоб. Вновь видеть любимого сына, так похожего на умершего мужа, а теперь и внуков, один из которых носил его же имя, радовало сердце вождя чевейо. И ведь больше того, он понимал, что белый волчонок нашёл своё счастье, несмотря на ненависть Аррена. — Кайлин, спасибо тебе. Белый волк не успел ответить, как его окликнул знакомый голос, которого он не думал даже услышать сейчас: — Кай?! Волчонок удивлённо обернулся, и объятья Гэхэджина распались. Наверное, сегодня к нему благоволили духи: на пороге отцовского викава стоял Адэхи, а рядом с ним Шаарсан. Они изменились: в чертах лица старшего брата появилась мягкость и нежность, которой раньше не было. И прежде чем Кайлин кинулся обнимать его, он успел заметить большой округлый живот Адэхи, едва скрытый тёплыми белыми мехами с Севера. — Мне не верится, что я тебя вижу. — Я тоже, — прошептал Кайлин, осторожно отстраняясь и вглядываясь в глаза брата. — Давно вы тут? — Недавно, — ответил Шаарсан, положив здоровую руку на плечо мужа. — Мы вернулись, чтобы Адэхи мог родить среди чевейо. Недовольно поморщившись и потирая поясницу, омега отвёл глаза и тут же заметил Аррена, окружённого волчатами. Сначала он прищурился, и во взгляде промелькнула былая неприязнь, унявшаяся при виде малышей. Нейлин в это время пытался подружиться с маленькими альфами, но те прятались за ногами отца и рычали, хотя, скорее, это было попыткой рычать, чем им самим. Белый волчонок в конце концов обернулся, а следом за ним и чёрный, и оба они оскалились, но от Аррена далеко не уходили. Маленький Тэкорин, более дружелюбный, хотел было подойти к Нею, но братья бросились наперерез, защищая омежку, и тот растерянно остановился, вцепившись в игрушку. Отчего-то Адэхи подумал, что альфы повторяют в характере своего отца, чёрного волка, только не знал, к добру ли это или на беду. Кайлин же смотрел на старшего брата и слегка улыбался, ведь было невероятно видеть того с круглым животом и знать, что он скоро родит. Между Адэхи и Шаарсаном было нечто новое, что можно было понять по небрежно лежащей ладони альфы на плече омеги, взгляде каждого, тому, как приник спиной к мужу чевейо. Вероятно, там, на Севере, они смогли стать намного ближе, чем той весной, когда уходили от сейови. Кайлин помнил, насколько трудно было ему отпускать брата, помнил, как Аррен старался утешить его, соглашаясь даже на то, чтобы принять в племя Адэхи и Шаарсана, но белый волчонок только качал головой: он знал, что отговаривать брата, если тот на что-либо решился, бесполезно. — Ты, вероятно, устал. Пойдём, вас отведут и накормят с дороги, — подал голос Гэхэджин, вспоминая о том, что нужно как следует встретить гостей и вождя сейови. Аррен молча кивнул, принимая его предложение, и Кайлин тут же повернулся к своим сыновьям, всё ещё рычащим на Нейлина. Одного строгого слова отца хватило, чтобы приструнить волчат, и те неохотно дали себя погладить, но к брату всё равно не пустили. — Адэхи в детстве был такой же: никому не позволял подойти к Нейлину и Кайлину, — усмехнулся Гэхэджин. Его старший сын, о ком шла речь, вновь нахмурился, но решил вернуться в викава, чтобы прилечь. Кай забеспокоился, ведь была осень, до зимы ещё было далеко, а потому Адэхи должно было быть полегче, но беременность, вероятно, проходила болезненно. Шаарсан молча ушёл, оставив братьев наедине, как только его муж прилёг. Он помнил ту тоску, с которой его муж оборачивался к Югу по вечерам, беспокоясь о судьбе Нейлина и Кайлина. Адэхи отрёкся от племени, но был верен ему до конца. Именно это покорило точо в муже: бесконечная смелость и любовь. Но хоть для Адэхи и были важны родные ему по крови, но едва они ушли от сейови, как он дал понять, что теперь его семья и судьба с Шаарсаном. И это пугало точо: ведь для омеги важны дети, и муж обещал ему родить сыновей. Но разве можно верить в то, что их дети не будут увечными, как их отец-альфа? Даже на Севере он отказывался верить словам мудрецов, утверждающих, что Адэхи выносит здоровых и сильных волчат. Лишь позже он поверил. Когда на их пути встретилось иное племя. — Тебе плохо? — спросил Кайлин, взяв ладонь брата и сжав её. Он вспомнил те летние месяцы, когда сам мучился от болей и отёчности. На лице Адэхи появилась слабая улыбка. — Немного. Просто путь с Севера оказался труднее, чем я думал. К тому же я не внимал советам мудрых людей и охотился втайне от Шаарсана. — Заметив недовольную гримасу Кайлина, словно тот собирался отчитывать брата, как своих волчат, Адэхи добавил: — Лучше расскажи, как ты? Я не ожидал увидеть тебя раньше весны. — Аррен решил до зимы позволить мне проведать отца. Потом сейови двинутся в путь, на зимовье, и весной будет не до того, — ответил Кайлин и замолк. Оба омеги посмотрели на вход, где нерешительно стоял маленький Тэкорин, случайно выдав своё присутствие шорохом. Отец протянул руку к сыну. — Иди сюда, Орин. Белый волчонок робко подошёл ближе, светлыми голубыми глазами смотря на незнакомца. Адэхи почувствовал нежность к малышу, и тот осторожно присел рядом и свернулся клубком под боком, крепко сжимая игрушку. Закрыв глаза, он поёрзал, устраиваясь поудобнее, и замер, засыпая. — Мурэта Моки умирает, — неожиданно произнёс Кайлин. Адэхи поднял голову, весть его расстроила, ведь старик был хорошим советчиком и другом. — Эту зиму он не переживёт. Он говорит, Орин со своего рождения забирает его силу и будет следующим шаманом, Духи благословили его. Но Мурэта Моки доволен, ведь в Тэкорине течёт его кровь: отец Аррена приходился ему правнуком. Воцарилась тишина, и Адэхи с Кайлином смотрели, как посапывает во сне будущий шаман. Он ещё не ведал о своей судьбе, но морщинки на лбу чевейо разглаживались. Казалось, тепло и мягкость малыша унимали его раздражение и боль, навеянную беременностью. — Ты простил его? — В голосе Адэхи прозвучала застарелая злость, и Кайлин безошибочно понял, что и кого имеет в виду его брат. Он улыбнулся слабой улыбкой. — Я его ни в чём не винил, чтобы прощать, — покачал головой Кайлин и отвёл глаза в сторону, глядя куда-то, но не видя ничего перед собой. — Я ещё не забыл то, что он со мной сделал, но с каждым днём воспоминания становятся всё дальше и расплывчатей. По ночам иногда меня преследуют кошмары, словно я сижу один в клети, а снег засыпает меня, хороня под собою, но стоит мне проснуться в объятьях Аррена, как страх уходит. Я солгу, если скажу, что мой муж забыл о ненависти, но ради меня он смог её унять. Он любит меня. В голосе Кайлина была уверенность. Адэхи мог не сомневаться, что брат верит своим словам, как бы он ни желал ему другой судьбы. Им было что рассказать друг другу. Кайлин поведал о детях, о сейови, Адэхи — о жизни одиночки, о Севере, о вихо. Белые волки оказались гостеприимны и дружелюбны, а в небесах и правда танцевал огонь всех цветов радуги. На свои товары Шаарсан выменял разрешение остаться, да и сами вихо не были воинственно настроены. Они интересовались вестями с Юга, рассказывали свои легенды и предания, делились мудростью и мясом, хотя Адэхи не оставался в долгу и помогал на охоте. Так прошло лето и осень, а зимой они пошли обратно. По дороге они встретили оборотней, одиночек, сбившихся в одну небольшую стаю. Они не смотрели на окрас шерсти, и Адэхи и Шаарсан задержались у них на зиму. Насторожённые, чуть диковатые, они были самые разные, но больше всего было семейных пар с подрастающими волчатами. Многие были увечны, кто-то был изгнан, кого-то затравили в племени и они были вынуждены уйти. К другим приходил Рыжий Волк — предвестник предательства. У каждого была своя история, и они хотели начать новую жизнь. А весной пришла течка, и летом Адэхи осознал, что понёс. Омега захотел вернуться к отцу и родить там, но потом, когда волчата подрастут, отыскать странное, как он называл, Бесцветное племя, чтобы остаться с ними. Так Адэхи с Шаарсаном вернулись к чевейо. Братья так увлеклись, что лишь пробуждение Тэкорина напомнило им о том, что пора бы заканчивать беседы и возвращаться к мужьям. Шаарсан, Аррен и Гэхэджин сидели у огня. Недалеко Нейлин строго следил за своими волчатами и сыновьями Кайлина: малыши нашли общий язык быстрее, чем со взрослыми незнакомцами, и несколько серых комочков убегало от чёрного и белого. Заметив мужа, вождь сейови поднялся: в лице его читалась усталость и тревога, но немалую долю занимало раздражение. Аррен всё ещё с трудом мирился с чевейо, забыть прошлые распри и неприязни к Гэхэджину было трудно, да и не любил он оставлять своего омегу надолго, хотя и понимал, что братьям есть о чём поговорить. Кайлин виновато прошёл к мужу и прижался к нему, и муж погладил его по белым волосам. Волчата кинулись к отцам, требуя еду. Малыши уже понемногу привыкали к твёрдой пище, зубы у них были острые и крепкие, хотя в первое время оборотни кормят детей пережёванной ими едой. Уставшие и наевшиеся волчата улеглись у ног отцов вповалку как придётся, но Тэкорин оказался между братьями — альфы инстинктивно защищали омежку. Только сам малыш выспался, а потому сидел и рассматривал игрушки, которые ему подарил Шаарсан — аметисты и сапфиры, некогда выторгованные у медведей. Один камень схож с цветом глаз Кайлина, другой — маленького Тэкорина. — На Севере я слышал много легенд, одна из них такая старая, что с трудом можно было в неё поверить, — произнёс точо, пристраиваясь около мужа у костра, где все расположились. Ночь была тёплая, и места для всех не хватало, а потому альфы собирались ночевать под открытым небом. Адэхи кинул на него быстрый взгляд и придвинулся ближе, позволив приобнять за плечи. — Она о том, от кого произошли племена волков... В те времена, когда ещё не было оборотней, когда стаи были едины и между ними царил мир и спокойствие, волки поклонялись Луне. Каждую ночь они пели ей песни, и иногда она спускалась к ним в человеческом виде, чтобы послушать их. Так проходили зимы, сменялись лета, и вскоре родилось четыре сильных волка-брата, которым не было равных доселе. Это были Духи-прародители: Койот, Рыжий, Чёрный и Белый волки. И полюбили они Луну и не могли ни о ком думать, кроме неё, и не волновали их волчицы племени, а Луна всё чаще приходила, чтобы послушать их песни. Но умер их отец, и начались распри в стае: кто станет следующим вожаком? Ведь каждый из братьев был достоин: один силён, другой добр, третий мудр, а четвёртый смел. И обратились братья к Луне, предложив ей решить, кто поведёт стаю дальше, воззвали они к ней, и она снизошла до них, но не смогла выбрать, ведь равны они были по достоинствам своим. И попросили волки её подарить им облик, подобный ей, и Луна согласилась, обратив их людьми. Однако и тогда не смогла Луна выбрать лучшего, и между братьями пошёл раздор. Каждый желал стать вожаком и упросить Луну родить ему сына. Чёрный волк пытался силой завоевать власть, Рыжий обратился в хитрость и обман, ложной мудростью находя поддержку. Койот безрассудно искал опасности, навлекая их на стаю, а Белый волк не мог остановить братьев, прося помощи среди волков. И разозлилась Луна, видя, насколько далеко зашла любовь к ней. И наслала она проклятье и подарила всем братьям, кроме Белого, сыновей, но выносить они должны были их сами, оставив каждому навсегда и волчий облик, и человечий. И обратилась она к младшему брату, что искал помощи среди сородичей, предложив свою любовь и поддержку. Но Белый Волк отказался и попросил наравне с другими братьями подарить ему возможность родить, не выделяя никого. И согласилась Луна, но больше никогда не ступала на землю, с небес наблюдая за братьями, которые разошлись в разные стороны, чтобы основать свои племена. Но на месте, где ступала нога их любимой, были возведены четыре высеченных из дерева тотемных столба прародителей, только белый цвет Духа вихо стал серым от времени. И потому в священных рощах чевейо поклоняются Серому Волку, которого никогда не было, ведь в жилах их смешана кровь всех племён. Но приходят иногда Духи, направляя своих отпрысков. Белый всегда зовёт на помощь, Чёрный предупреждает, что сила не всегда может победить, Рыжий предостерегает об обмане и предательстве, Койот же приходит накануне болезней и голода. И пусть волки-оборотни забыли о своих корнях, Луна их защищает, наблюдая с небес. Шаарсан закончил, и Адэхи глубоко вздохнул на его плече, устало закрыв глаза. Он уже почти заснул, слушая голос мужа. Взгляды всех остальных, сидящих у костра, были устремлены в небо, на молодую луну, что освещала землю. Аррен прижимал к себе Кайлина и вспоминал встречи с Чёрным Волком. Хелейдхор был силён, его сын ни капли не сомневался в своём отце и верил лишь в силу. Второй раз он едва не убил своего мужа, вновь совершая ошибку за ошибкой. Возможно, если бы он понимал, о чём предупреждают Духи, Кайлин бы больше ему верил: омега простил его, но забыть случившееся не мог ни он, ни сам альфа. Где-то вдали послышался вой. Маленький Тэкорин, убаюканный легендой, пошевелился и открыл свои голубые глаза. Четыре голоса, слившиеся в один: они манили к себе, в них слышалась тоска, но они словно были обращены ко всем и только к нему, к крови, что течёт в его жилах, крови вождей вихо, чевейо и сейови. Когда-нибудь белый шаман чёрных волков найдёт свою дорогу в жизни, а пока он вновь опустил голову и зарылся в мех братьев.— The End —
Хочу сказать большое спасибо всем, кто помогал в написании фанфика — своему соавтору и сестре Azurita, двум своим бетам и гаммам, Касанди и Тише, которые оказали неоценимую поддержку и помощь, которые вдохновляли и терзали меня настойчивыми "дай проду!", а также всем читателям. Я люблю Вас, спасибо!