Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть третья. Месть мага

— Кто… — хрипло спросил я, — кто ваш знакомый, миссис Дагворт? Видимо, выражение моего лица было таким, что знакомую мне фамилию старушка назвала безропотно. Клянусь, целое мгновение, пока она её не назвала, мне казалось, что прозвучит фамилия Дамблдор. Альбус. В крайнем случае, Аберфорт. И тогда я просто развернусь и уйду, потому что больше никогда не буду иметь никаких дел с этой женщиной. Потому что Дамблдор умудрялся запачкать всё, к чему прикасался. Но миссис Дагворт назвала другую фамилию. — Вы знали его, Гарри… — вздохнула миссис Дагворт. — Может, и не с лучшей стороны, но знали. Это Аластор Грюм. И тут у меня с языка чуть не сорвалась трёхэтажная матерная конструкция. Грюм. Конечно же. Странно, но этому человеку не было в этой реальности отпущено больше, чем в каноне. После разоблачения Дамблдора место своё в Хогвартсе он потерял, потом пару лет был внештатным консультантом аврората по боёвке, тренируя молодых авроров. А потом как-то резко сдал, ушёл на пенсию и поселился в Годриковой Лощине. Правда, там он прожил недолго — здоровье бывшего аврора стало стремительно ухудшаться. У него было достаточно накоплений, чтобы позволить себе дорогостоящее лечение в Мунго, собственно говоря, он мог бы и за границу махнуть… Но разоблачение душки Альбуса сильно его подкосило. Похоже, что Грюм был единственным человеком, с которым у Альбуса выстроилось некое подобие дружеских отношений, Грюм доверял Дамблдору настолько, насколько этот параноик был вообще способен кому-то доверять… и бесславный конец Светлейшего ударил по нему. Странно, но похоже, что старый аврор, несмотря на свой внешний цинизм, был глубоко в душе идеалистом. И когда эти самые идеалы рухнули, он просто не захотел жить дальше. Подвела его «постоянная бдительность»… Во всяком случае, в Мунго он получил наилучшее лечение, какое только было возможно в магической Британии. Его курировал Гиппократ Сметвик… ну, и я тоже. Сметвик подозревал какое-то сложновыдуренное проклятие, но найти ничего не мог. Тогда он подключил к этому делу меня, но и у меня ничего не вышло, хотя я старался… Симптоматическое лечение помогало ненадолго, а потом Грюму становилось ещё хуже. Сметвик ругался. Он терпеть не мог проигрывать смерти и проигрывал редко. Но… В конце концов я сказал Иппи, что в этом случае не поможет даже живая вода из русских сказок — больной просто не хочет жить и с этим ничего не поделаешь, увы… Сметвик был вынужден согласиться со мной, а Грюм запросился из Мунго домой, чтобы, как он говорил, «помереть на покое». Его выписали из больницы, и остаток дней он провёл в своём домике в Годриковой Лощине, сидя в саду, куря трубку и любуясь цветущими яблонями, а позже — цветами на клумбах. За ним присматривала пожилая медиведьма из Мунго, миссис Доусон, одна из штатных сиделок, которых обычно отправляли на дом к умирающим безнадёжным пациентам, если те не желали встречать свою смерть в больничных стенах. А добрая директор Макгонагалл прислала ей в помощь одного из Хогвартских домовиков, который готовил, убирался в домике и присматривал за садом. Грюм не возражал. Его паранойя явно скончалась раньше него, и теперь ему было всё равно. Ещё в Мунго мне несколько раз казалось, что бывший аврор хочет мне что-то сказать, поговорить со мной… Но когда слова были уже, казалось, готовы сорваться с его губ, он вдруг мрачно замолкал, уставившись в одну точку. То же самое было и в Годриковой Лощине, где я навещал его на правах ученика Сметвика, а затем и Подмастерья Целителя. А потом Аластор Грюм скончался. Просто сидел в своём кресле-качалке в саду, дымил трубкой, играл с сиделкой в магический криббидж*… и, вроде бы, чувствовал себя неплохо. Потом он попросил перо и чернила, начал что-то писать… Потом миссис Доусон отлучилась в дом за зельем, больному пора было его принимать. А когда она вернулась, Грюм уже сидел, уронив голову на грудь, перо и пергамент выпали из рук и валялись рядом с креслом, и сиделка сразу поняла, что бывший аврор мёртв. Окончательно и бесповоротно. Мне потом передали этот пергамент. Возможно, старик наконец-то решился рассказать мне нечто из своего прошлого… но вот не успел. На пергаменте были всего две строки корявым почерком: «Дорогой Гарри! Позволю себе обращаться к тебе именно так, потому что когда-то учил тебя… Прости меня и поверь — твоим врагом я не был никогда. Это…» Дальше слова обрывались, и до конца пергамента вилась извилистая чернильная линия. Возможно, Грюм нарушил какой-то убойно составленный обет, решившись рассказать мне о делах давно минувших дней, возможно, его окончательно подвело расстроенное нежеланием жить и откатами здоровье… Но больше он не написал ничего. Конечно, к тому времени я уже мог бы его поднять… и хорошенько расспросить, но какое-то странное внутреннее чувство мне не дало этого сделать. Если старый аврор решил уйти окончательно — это был его выбор. И вот теперь я держал в руках шкатулку с обручальными кольцами отца и мамы и моим Комплектом Наследника. И мрачно думал о том, что гуманизм — это, конечно, хорошо, но то, что эти вещи, принадлежащие мне по праву, столько лет были у Грюма… и только после смерти он решился мне вернуть их… Наверное, его стоило бы поднять и расспросить ещё тогда, а сейчас… сейчас придётся отправляться на кладбище, начинать ритуал, от которого встанет на уши половина аврората… и, возможно, не получить ничего конкретного взамен. М-даа, если я хочу жить долго и счастливо, нужно в дальнейшем научиться не совершать более таких ошибок… Пока я вспоминал всё это, миссис Дагворт смотрела на меня с тревогой. — Простите меня, Лорд Поттер, если там содержится то, что огорчило вас. Я готова Магией поклясться, что понятия не имела о содержимом шкатулки… а на мой вопрос, почему я должна обратиться с этим именно к вам, Аластор не ответил… — У меня нет к вам претензий, миссис Дагворт, — сказал я. — Пока нет. Но это — всего лишь возвращение того, что и так принадлежит мне по праву. Чем ещё вы можете заинтересовать меня? В общем, я уже и так решил, что помогу старушке. Во всяком случае, с Гермионой пусть договаривается сама. А вот со Смитами… С чего это они так обнаглели? Насколько я знал Амелию Боунс, она таких борзых по три штуки за раз на волшебной палочке вертела. Нет, конечно, понимаю, что у неё, как у Министра, куча всяких дел, но следить за такими наездами — работа аврората и ДМП. Кстати… — Миссис Дагворт, а почему вы к аврорам не обратились? Это же явное вымогательство. — А я обращалась, — печально вздохнула старушка. — Дошла даже до самого Джона Долиша. — Это нынешний начальник аврората? — уточнил я. — Именно так, — кивнула миссис Дагворт. — Но он дал мне понять, что Смиты — уважаемая семья, и что я просто клевещу… Ай-яй-яй, как нехорошо. Прямо беспредел девяностых какой-то… Менты крышуют бандитов, ментовское начальство покрывает подчинённых и пляшет под дудку тех, у кого мошна тугая. Теперь понятно, почему миссис Дагворт обратилась именно ко мне — чтобы спастись от беспредела, логично найти «крышу» посильнее… Ладно. Пожалуй, стоит в ближайшее время посетить Министерство. Вот прямо завтра время выберу… Чёрт, как же не вовремя этот идиотский Турнир… — Лорд Поттер, — тем временем окликнула меня миссис Дагворт, — вы спросили меня, что я вам могу предложить ещё… Так вот, у меня есть одна книга… Правда, пригодится она не вам лично… Но слухами земля полнится, всем известно, что Римус Люпин… что он ваш друг… Правда, его что-то не видно в последнее время. — Это так, миссис Дагворт, — согласился я. — Римус Люпин — мой друг. И сейчас он отправился в путешествие. Дела, знаете ли… Миссис Дагворт кивнула и продолжила рассказывать: — Некоторое время назад мистер Люпин попросил меня отыскать одну весьма редкую и ценную книгу. У меня неплохие связи… среди книготорговцев, смею вас заверить… — Что за книга? — спросил я. — «Парадоксы времени» Фаруха Ас-Сурейя, — ответила миссис Дагворт. — Этот древнеперсидский маг, согласно легендам, мог оборачивать время вспять и закольцовывать его… Но я в этом не слишком разбираюсь. Книга редчайшая. Всего существовало десять её экземпляров. Оригинал и девять копий, переписанных учениками мага и заверенные его личной печатью. Оригинал… он считается утерянным, кому принадлежат копии и сколько их уцелело — неизвестно. Но мне в руки попалась одна из копий, переписанная единственной девушкой-ученицей Фаруха — Мариам. Это очень дорогая книга, но мистер Люпин очень хотел её получить. Так вот, мистер Поттер, я готова отдать вам эту копию в обмен на вашу помощь, если такая цена вас устраивает. — Более чем, — согласился я. В самом деле, Римусу давно уже пора воссоединиться с семьёй, и если эта книга поможет ему, то так тому и быть. К тому же, навсегда зависнув в своём закольцованном мире Ок-Йе-Нечка и Ок-Йе-Райя обречены. Сначала от них уйдёт магия, а потом… Что будет потом, я не знал точно, но предполагал, что ничего хорошего. В насыщенном магией закольцованном пространстве те, кто магами не являются, не проживут долго. — Хорошо, — сказала миссис Дагворт. — Ваше слово, Лорд Поттер, и я готова передать вам эту книгу прямо сейчас. Честно говоря, я опасаюсь хранить такую ценность в своей лавке. Я уже хотел дать слово и забрать книгу, думая о том, как свяжусь с Римусом и обрадую его, но в этот момент колокольчик у входа в лавку звякнул. — Разве вы не вывесили табличку о том, что лавка закрыта? — удивился я. Миссис Дагворт побледнела и сказала, что, конечно же, повесила, а потом добавила: — Они же дали мне ещё три дня… — Смиты? — нахмурился я. Старушка кивнула, и я отступил за стеллаж, прижав палец к губам и ободряюще ей улыбнувшись. Некоторым людям хватает очень короткой верёвки, чтобы повеситься. Пробормотав заклинание «Экс Нихило Нихил Фат», я растворился в пространстве и стал наблюдать за разыгрывающейся мизансценой. В лавку спускались четверо: невысокий лощёный господин в деловом костюме с кейсом крокодиловой кожи в руках… явно адвокат… двое высоких широкоплечих детинушек с лицами, не отягощёнными печатью интеллекта — несомненные охранники-боевики. Этакие «быки» из девяностых, только с магическим уклоном. Оба жизнерадостно скалились — ведь их взяли сюда явно не для драки, а для того, чтобы ещё больше деморализовать и запугать старую женщину. М-даа, манера мистера Смита вести дела нравится мне всё меньше… А вот четвёртый меня не порадовал от слова «совсем». Захария Смит, мой бывший однокурсник и, насколько мне известно, нынешний семикурсник Хогвартса. Наследник Главы семьи и, по совместительству, редкостное дерьмо, в чём я имел счастье убедиться лично. Вот как такое может учиться на факультете добрейшей Помоны Спраут, я искренне не понимал. Кстати, о факультетах — а почему у нас парниша не в школе? Или его, как совершеннолетнего, отпустили на пару деньков с формулировкой «дела Рода»? В общем, всё справедливо, старшекурсники имели некоторые привилегии, но я думаю, что если бы профессор Спраут знала, какими «делами Рода» занимается один из её барсуков — лично пустила бы его на удобрение для Дьявольских силков в пропорции один к одному с драконьим навозом. Ладно, поглядим, что за гости на ночь глядя. И я еле слышно прошептал в спину хозяйке лавки: — Спокойно, миссис Дагворт, спокойно, я не дам вас в обиду… Женщина вроде бы успокоилась и довольно твёрдо сказала: — Я не ждала вас, господа. Простите, но сегодня лавка уже закрыта. — Вот и хорошо, миссис Дагворт, — ощерился адвокат во все свои тридцать два зуба. — Вы сможете без помех подписать пакет документов, получить соответствующее вознаграждение и освободить помещение. — Но мистер Смит говорил, что у меня есть ещё три дня… — с некоторой растерянностью в голосе произнесла миссис Дагворт. — Что я могу ещё подумать… — Обстоятельства переменились, старуха, — пренебрежительно пробасил Захария Смит. М-да… вырос телёночек. Я тоже уже далеко не такой мелкий, каким мог стать с подачи Дурслей, но наследничек папы Смита точно выше меня на голову и гораздо шире в плечах. Этакий дуболом, только чуть-чуть отстающий по габаритам от взрослых боевиков. Только вот ума у него, похоже, с первого курса не добавилось… а вот спеси… Ничего, труд на пользу… Точнее, его труд — мне на пользу. Идиоты решили надавить на женщину, которой Лорд Поттер уже успел пообещать защиту. И не важно, что я не успел скрепить это клятвой, намерение я выразил ясно и недвусмысленно. Этого вполне достаточно, ибо магическое право — это во многом право сильного. А если мужики были не в курсе… Их проблемы, что сказать… Адвокат, кстати, соображал получше, во всяком случае он не дал Захарии дойти до прямых оскорблений, осторожно тронув за рукав и начав заливаться соловьём: — Видите ли, миссис Дагворт, наследник Смит слишком прямолинеен, но он совершенно верно выразил суть нашей с вами проблемы. Обстоятельства переменились, и вам стоит заключить договор о продаже лавки немедленно. Тем более, что мой клиент даёт хорошую цену… Вот, извольте посмотреть договор. И он, щёлкнув замками кейса, достал и выложил перед миссис Дагворт несколько листов пергамента. Женщина внимательно просмотрела один из них и тут же отбросила его на стол. — Я не могу это подписать. Здесь сумма, вдвое меньшая от той, что мне предлагалась первоначально. Я не смогу купить дом на эти деньги. — Простите, миссис Дагворт, — сладенько заулыбался адвокат, — но это уже ваша вина. Вам следовало бы сразу же принять предложение мистера Смита. А теперь цена упала. Впрочем, вы сможете ещё купить себе дом в каком-нибудь отдалённом маггловском поселении… Свежий воздух, знаете, полезен для пожилых дам… Ах ты скотина… ладно, говори-говори… — Боюсь, что вынуждена отказаться от столь щедрого предложения, — гордо выпрямилась миссис Дагворт. — Я не могу продать единственную оставшуюся у меня собственность Рода за бесценок. Подите вон. — Ах ты, старуха… — прорычал Захария, но адвокат вновь его остановил: — Тише, Захария, тише… И он вновь обратился к миссис Дагворт: — Простите, но вы действуете весьма недальновидно. Вы женщина немолодая, одинокая… В вашем возрасте вредны волнения… — Какие волнения? — удивилась миссис Дагворт. — А вот такие, — ответил адвокат и сделал знак боевикам. Один из них сделал шаг вперёд и прислонился к стеллажу с подержанными учебниками. Хлипкий стеллаж с треском рухнул на пол, сложившись, словно карточный домик. Книги рассыпались по полу. — Ох, я такой неловкий, — радостно объявил боевик, топча старенькие учебники подкованными сапогами. В это время второй проделал ту же манипуляцию с другим стеллажом — книжный развал на полу вырос. Падая, старенькие учебники теряли страницы, а тяжёлые сапоги этих здоровенных скотов превращали хрупкие переплёты в месиво. — Нет! — вскрикнула миссис Дагворт. — Постойте! Не трогайте книги! Ухмыляющийся боевик продолжал топтать книжную кучу, а Захария, явно решивший поиграть в эту игру, приготовился снести третий стеллаж. — Нет, не надо! Там ценные книги! — схватилась за сердце миссис Дагворт. Захарию это, само собой, не остановило, а я решил, что мерзкая четвёрка заработала уже достаточно верёвок для того, чтобы повеситься хоть на верхушке Биг-Бена и решил выйти из тени. — Ступефай! Ступефай! Инкарцеро! Инкарцеро! Инкарцеро! Инкарцеро! — пара движений палочкой и все четверо оказались связаны, а боевики ещё и оглушены. Я скинул невидимость и, ласково улыбнувшись, шагнул вперёд: — Захария Смит! Какая встреча! Интересно, а декан Спраут в курсе, что ты проводишь досуг, запугивая беспомощных старых женщин и пытаясь отобрать их единственное имущество? Уверен, она добавила бы тебе баллов за столь человеколюбивое времяпровождение… — Поттер! — выплюнул Захария Смит. — Ненавижу! М-даа, некоторым людям даже фирменные ментальные закладки от Дамблдора не нужны. Они сами по себе уроды… — Он самый, — ещё ласковее улыбнулся я. — И для тебя — Лорд Поттер. Кстати, мистер Смит, как вы думаете, зачем я здесь? Захария Смит пробурчал что-то невнятное, зато активизировался адвокат: — Лорд Поттер, прошу прощения! Если бы мы знали, что эта леди находится под вашим покровительством, мы бы ни за что… никогда… Приношу вам свои глубочайшие извинения, это недоразумение… — Кто вы такой, милейший? — ледяным голосом процедил я. — Джеральд Уайтстоун, адвокат семьи Смит, — заюлил адвокат, — прошу вас, освободите меня… я дам вам свою визитку… мы могли бы прийти к соглашению… — Спасибо, — отрезал я, — не нуждаюсь. И вызвав сразу двух Патронусов, послал одного из них в аврорат, решив для начала действовать по закону, а второго — в Хогвартс. Как бы мне ни не хотелось расстраивать Спраут и Макгонагалл, но пусть знают, чем занимаются их студенты. Кстати, Захария, похоже, больше испугался второго, чем первого. — Поттер, ты что творишь? — взвыл он. — Меня же отчислят! Декан Спраут… — Раньше надо было думать, — наставительно заметил я. — Решил самоутвердиться за счёт беззащитной старой женщины, Захария? Это сейчас называется «дела Рода»? Вот и расплачивайся теперь за это. А если тебя решат отчислить из Хогвартса, то я, как член Попечительского совета, это решение только поддержу. А сейчас заткнись и запомни. И донеси это до своего отца — миссис Дагворт больше не беспокоить, выбивать недвижимость у других мелких лавочников — прекратить. Если что-то подобное повторится — пеняйте на себя. Если вы попадётесь мне второй раз — аврорат больше вызывать не буду. Всё понятно? Говоря это нарочито спокойным тоном, я чуть-чуть отпустил свою магию. Воздух вокруг меня стал сгущаться, темнеть и потрескивать. Адвокат тонко заскулил от ужаса, у Захарии глаза расширились, словно плошки, он побледнел так, что у крыльев носа проступили крошечные точки веснушек. — Лорд Поттер… — прошептал он. — Я… прошу простить… Ага, всё-таки включился инстинкт самосохранения, хоть и с запозданием. Я зловеще улыбнулся и быстренько взял магию под контроль. И вовремя — за дверью раздались хлопки аппарации. Прибыли доблестные стражи правопорядка. *Кри́ббедж (криббидж, крибедж; англ. cribbage) — карточная игра для 2 игроков, популярная в Англии и США. По одной из версий, придумана в начале XVII века английским поэтом Джоном Саклингом.