Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть третья. Месть мага

— Что за?.. — вырвалось у Конни. А я успел заметить зелёный луч Третьего Непростительного, пролетевший аккурат над нами. Сурешш между тем даром времени не терял. Он мгновенно перекинулся и метнулся куда-то в сторону. — Не убивать! — рявкнул я, вскакивая с земли и подавая руку Конни. — …! — коротко, но энергично высказался Конни, быстро сообразивший что к чему. — Где этот грёбаный самоубийца? Грёбаный самоубийца обнаружился практически сразу. Сурешш сумел каким-то хитрым способом хвостом оплести серенького невзрачного человечка, абсолютно мне незнакомого. — Это точно он? — удивлённо спросил я. — Тот, кто на нас покушался? — Обижаете, сахиб, — надулся Сурешш и протянул мне отобранную у покусителя палочку. Народ, гулявший по Косому переулку, успел приятно оживиться и окружил место преступления плотным кольцом. Судя по целенаправленно проталкивавшимся сквозь кольцо магам в красных мантиях, к нам спешил двойной наряд авроров. Большинство зевак что-то бурно обсуждали между собой, кто-то, разглядев Сурешша, вякнул было: — Тёмная тварь! — но огрёб подзатыльник от соседа и заткнулся. Сурешш же продолжал держать пойманного преступника в ожидании дальнейших приказаний. Пойманный старательно изображал глубокий обморок. В общем, цирк с конями. Ничего необычного. — Ничего себе, сходили за тортиками, — высказался Конни. Авроры наконец-то добрались до нас, окинули взглядами поле боя, и старший наряда поинтересовался: — Зверюшку выгуливаете, Лорд Поттер? Так вы это… поосторожнее бы… Шли бы в Лютный, там народ привычный… Сурешш промолчал, показав аврору клыки, и до того стало доходить, что он ляпнул что-то не то. — Цирк уехал, а клоуны остались? — ледяным тоном поинтересовался я. — Только что среди бела дня на нас с женихом совершили покушение, а вы шутки шутить изволите? Если бы не мой телохранитель, неизвестно, как бы это всё кончилось. — Подтверждаю, — раздалось за моей спиной. — Лорд Поттер говорит чистую правду. Именно этот маг, которого так ловко задержал телохранитель Лорда Поттера, совершил покушение на жизнь Лорда путем заклинания Авада Кедавра. Я обернулся. Говорившим оказался папенька моей однокурсницы Панси Лорд Элайджа Паркинсон. Что характерно, отношения между нами сложно было назвать тёплыми — благородный Лорд с какого-то рожна считал меня ответственным за то, что его драгоценная доченька, сдавши СОВ, слиняла в Пражскую Академию Боевых Искусств, где и обучалась благополучно уже второй год. Дочку Лорд Паркинсон простил. Меня — нет, но благоразумно не распространялся о своём отношении ко мне слишком широко. То есть, слова о том, что я — пустоголовый мальчишка, непонятно каким образом получивший титул Лорда и неизвестно почему взятый в ученики Гиппократом Сметвиком, произносились в узком кругу. Поэтому неудивительно, что о них знала каждая собака. Я пока ворчанием старого Лорда пренебрегал. Он ведь был расстроен не только тем, что Панси слиняла на континент, но и тем, что заключённая ещё по воле Абраксаса Малфоя помолвка между Панси и Драко была расторгнута. А уж известие о том, что Наследник Малфой вступает в триаду с Полумной Лавгуд и магглорожденной Гермионой Грейнджер, чуть не довело Лорда Паркинсона до сердечного приступа. Так что да, были у человека поводы для огорчений. Тем более, что Лорд Паркинсон идиотом не был и дальше брюзжания не заходил. Тем удивительнее были сейчас его слова. По-хорошему, учитывая наши «тёплые» взаимоотношения, я бы не удивился, если бы Лорд Паркинсон продефилировал мимо, не удостоив происшествие и поворотом головы. Или дело тут в классовой солидарности? — Всё так и было, как сказал Лорд Паркинсон, — заявил я. — Вот преступник. Вот его палочка. Можете проверить. Сурешш, перекинься и отдай нехорошего дядю господам аврорам. Пусть разбираются. Сурешш так и сделал. Задержанный же, прежде чем на него успели нацепить антимагические наручники, попытался вновь дать стрекача, но был остановлен одним ленивым движением хвоста полунага. Пока Сурешш держал преступника, авроры споро напялили на него антимагические наручники. После этого он как-то обмяк, опустил голову и ни на какие вопросы авроров не отвечал. Впрочем, этого и не требовалось. Палочку, отобранную у преступника, проверили, последним заклинанием, выпущенным из неё, была пресловутая Авада Кедавра. Вкупе с моими словами и словами Лорда Паркинсона сомнений в виновности задержанного больше не возникло. — Вы знаете этого мага, Лорд Поттер? — спросил один из авроров. Я подошёл поближе к арестованному и очень внимательно разглядел его. — В первый раз вижу, — сказал я. — Эй, милейший, не поясните, чем я вам так насолил? И тут арестованного прорвало: — Ты!.. Ты — зло! Ты — Тёмный Лорд! Ты не должен жить! Дальнейшее слушать было скучно. Ругательства перемежались с проклятиями, но лейтмотив у них был неизменно тот же. Я пожал плечами. Ну, Лорд, ну — тёмный, но зачем же Авадами кидаться? Тут никаких нервов не хватит. — Похоже, — спокойно сказал я, — этот маг — сумасшедший. Вы, конечно, можете его допросить, но вряд ли добьетесь чего-то путного. — А он не под Империо? — поинтересовался старший наряда. Я сделал сложный пасс палочкой и покачал головой: — Нет. И никакого Оборотного. Этот маг выглядит именно так, как выглядит. И я никогда с ним не сталкивался. Я свяжусь с Главным Целителем Сметвиком, чтобы для него приготовили надзорную палату. Пока я вижу, что это просто буйный и опасный сумасшедший, с чего-то решивший, что я — корень всех зол. В принципе, это к лучшему. — Почему? — удивился старший наряда. — Мой телохранитель, как видите, дал ему отпор, и сумасшедшего задержали. А если бы он решил, что всё зло мира — это, скажем, мадам Малкин? Или достопочтенный мистер Фортескью? Или кто-то из детей, решивших посетить магазин «Всё для квиддича»? Всё могло кончиться куда хуже. Аврор побледнел, кивнул и сглотнул: — Вы правы, Лорд Поттер… Мой сын как раз сегодня хотел посмотреть на новую метлу… Если бы этот псих… — Вот-вот. Так что всё не так уж плохо, аврор. Можете попробовать его допросить, но, думаю, ему самое место в Мунго. Увы, на душевнобольных Веритасерум не действует. — Это так, — кивнул аврор. — Думаю, что последую вашему совету, Лорд Поттер. Так что мы распрощались, вполне довольные друг другом. Толпа рассосалась ещё раньше, так что когда наряд авроров удалился, волоча за собой связанного преступника, Конни со вздохом спросил: — Домой? — Нет уж, — отрезал я. — Я хотел купить торт, и я его куплю. И Сурешшу. Мороженого. Ведро. С любыми вкусами. Заслужил. Лорд Паркинсон, до сих пор стоявший рядом, неожиданно рассмеялся: — Лорд Поттер, вы неподражаемы! — Стараюсь! — буркнул я. Что-то меня это внимание уже начинает напрягать. — Я знаю, — вздохнул Элайджа Паркинсон, — между нами было некоторое недопонимание, но я рад, что сегодня смог быть вам полезным, Лорд Поттер. С чего бы такая милость? Паркинсон, похоже, уловил мой невысказанный вопрос и заговорил быстрее. — Я был неправ в отношении вас, Лорд Поттер. Понимаете… Скажите, это ведь вы делали тот артефакт, что Панси подарила мне на Рождество? — Эээ… — вообще-то Панси строго-настрого велела мне молчать, чья это работа. Тем более, что артефакт такой… специфический… — Дочь мне сегодня это сказала, — вздохнул Паркинсон. — И я должен поблагодарить вас. Моя супруга в тягости, и ребёнок наконец-то родится здоровым… — Ух, ты! — вырвалось у Конни. — Получилось! Ну да, получилось. Панси была единственной дочерью Лорда Паркинсона, и он всю жизнь пытался воспитывать её по своему разумению. Беда только в том, что разумение Лорда и самой Панси… как-то не сходились. Её с самого нежного возраста готовили стать Леди Рода, поскольку других отпрысков у старого Лорда не было. И ведь нельзя сказать, что он не пытался, но все дальнейшие попытки заканчивались грустно. Панси же свой долг понимала и не отказывалась, но страстно хотела, прежде чем выйти замуж, стать Мастером Боевых Искусств. Тем более что у неё к этому были все задатки, тот же самый Флитвик отличал Панси больше многих своих учениц и даже готов был дать ей рекомендацию в ту самую Академию, в которой она сейчас так успешно училась. Но Лорд Паркинсон понимал счастье дочери по-другому. Он желал ей сильного, богатого мужа и большого количества маленьких Паркинсонов впоследствии, а уж слова дочери об Академии… Это был верный способ разозлить обычно спокойного Лорда чуть ли не до полной невменяемости. Счастье дочери Лорд Паркинсон устраивал столь яростно, что даже сумел уговорить на помолвку Абраксаса Малфоя, хотя с самого начала было ясно, что ничего хорошего из этого не выйдет. А после смерти Абраксаса Люциус с расторжением помолвки сильно затянул — что да, то да. Извиняет Сиятельного Лорда только то, что сначала он приводил в порядок дела Рода, потом случилась локальная заварушка с клубом Любителей Чёрной Метки, потом Люци загремел в Азкабан (ненадолго), а потом пришлось очень долго зарабатывать деньги и приводить в порядок репутацию. А когда всё вроде бы наладилось, пропал Конни, и всё семейство Малфоев пребывало в глубоком шоке. Сначала от горя, потом от радости, когда он нашёлся. Так что да, с расторжением помолвки Люциус подзатянул… Да и его папенька в своё время намудрил… Браки Наследника и Наследницы разных Родов практически не встречались хотя бы потому, что брак с Леди Рода предполагал полное подчинение мужа жене, что неприемлемо для Наследника. Но хитрый Паркинсон предложил не брак, а, скорее, «контракт на зачатие», при этом Драко и Панси после рождения четверых детей расторгали этот контракт и могли вступать… или не вступать в новые браки, а дети в этом случае делились поровну. Блин, обожаю прагматизм, с которым маги решали подобные вопросы! Но у обеих сторон был в этом деле шкурный интерес. Невесты из Рода Паркинсонов были очень плодовиты, и дети у них рождались магически сильные. Другое дело, что девочки у Паркинсонов рождались редко… Абраксас надеялся, что у Панси будет далеко не один ребёнок, двое отойдут в Род Малфоев, и родовое проклятие будет таким образом окончательно преодолено. А Паркинсон хотел сильных внуков. Да, у невест Рода Паркинсон всегда рождались магически сильные дети, но при одном условии. Если мужчина будет сильнее магически. А подходящих женихов, кроме Малфоёнышей, для Панси в магической Британии не было. К тому же за последнее время Род Паркинсон сильно обеднел — и это тоже было препятствием… Был ещё вариант с сильным Обретённым, но Обретённые мужского пола встречались ещё реже, чем девушки. А если учесть, что за последние двадцать лет в Британии появилось всего две Обретённых — моя мама Лили, которая, строго говоря, и Обретённой-то не была, и Гермиона Грейнджер, то перспективы понятны. В общем, вилы. А уж когда Люциус расторг соглашение в одностороннем порядке (правда, при этом он принёс все подходящие извинения и выплатил огромную компенсацию), Лорд Паркинсон загрустил настолько, что позволил дочери уехать учиться на континент. И тут Панси, которая папеньку всё же любила, и обратилась ко мне с просьбой сделать особый артефакт в подарок родителю. Такой, который бы способствовал зачатию. В принципе ничего сложного, беда только в том, что родовых проклятий на Паркинсонах было как блох на собаке. Так что к изготовлению артефакта я подключил и Сири, и Гиппократа Сметвика: первый помогал мне с расчётами, второй предоставил информацию о нынешнем состоянии здоровья Лорда и Леди Паркинсон… В общем, скучно не было никому. Артефакт я сделал, заготовку под него в виде изящного браслета из римского серебра мне предоставили гоблины, но даже при таком раскладе я выложился почти в ноль и потом неделю отлёживался в мэноре, пил молоко единорога и зелья Северуса и огребал от Конни, Сусанны и всех остальных, обеспокоенных моим здоровьем, по полной программе. Словесно, само собой, но кто сказал, что это легче? Но дело того стоило. Похоже, на сей раз у четы Паркинсонов появится-таки второй ребёнок и, как говорила Панси: «Теперь им будет, кого воспитывать кроме меня». И нет, за этот артефакт я не взял с неё ни кната, кроме самой заготовки, между прочим, весьма немалой стоимости. Не из благотворительности, мне почему-то казалось, что это будет правильным, а ощущениям своим я привык доверять. И вот теперь, похоже, мои ощущения сбываются. Потому что Лорд Паркинсон сказал: — Я знаю теперь, чего стоило вам создать этот артефакт, Лорд Поттер. Приношу вам свои извинения за прошлое недостойное поведение. И думаю, что теперь наша скрытая вражда с Люциусом Малфоем прекращена и забыта. Но моя благодарность вам выразится не только в этом. Вы получите кое-что, что поможет вам разобраться с тем, что сейчас происходит. А сейчас ещё раз благодарю вас, и позвольте откланяться. После этого он вежливо раскланялся с Конни и ушёл. А я остался стоять, думая о том, что все эти старые Лорды могут любому из нас дать сто очков вперёд. И что сам Паркинсон никогда не был Пожирателем, но с ним не связывался сам Волдеморт. А ещё Люциус как-то упомянул, что его покойный батюшка именовал этого Лорда не иначе как «Старый лис Паркинсон», а в устах Малфоя — это чуть ли не высшая похвала. Да, Элайджа Паркинсон знает многое и о многих, и, что характерно, его обошла странная эпидемия драконьей оспы, буквально выкосившая старшее поколение Лордов. А это тоже показатель — значит, и Дамблдор не особо рисковал с ним связываться. И что же он мне такое пообещал? Вот ведь, не жилось мне спокойно. Началось. Что ни день, то новые загадки, и не по одной. Зато теперь на скуку жаловаться некогда… — Кстати, — задумчиво сказал Конни, — а тебе не кажется, что зря ты сдал этого гада аврорам? Может, стоило забрать его с собой? Уж ты бы его выспросил… — Выспросил бы, — вздохнул я, вновь подумав о странном покушении. — Только вот как бы я отвёл глаза куче народа и аврорам в придачу? Ты же знаешь, Амелия Боунс — одна из немногих, кто точно знает, кто я такой. И у нас с ней соглашение по типу: «Ты не спрашиваешь — я не говорю». Я просто не мог привлечь к себе лишнего внимания, и сейчас думаю… Тут я словно споткнулся и на мгновение замолчал. — О чём? — быстро спросил Конни. — О том, что это покушение было далеко не таким глупым, как кажется, Конни. Дома поговорим. А сейчас давай всё-таки купим торты и мороженое. Что-то на сегодня я малость притомился от впечатлений. Добродушный мистер Фортескью приветствовал нас с Конни как самых дорогих гостей. Самолично наполнил два серебряных ведёрка самыми лучшими сортами мороженого, на которое только падал взгляд Сурешша, а потом выбрал два торта, которые смело можно было назвать произведениями искусства. И даже попытался всучить нам всё это даром, но тут уж мы оба воспротивились. Благодаря обожавшей сласти Сусанне, я отлично знал, сколько это всё стоит. — Мистер Фортескью, зачем? Мы вполне в состоянии оплатить счёт, — недовольно нахмурился Конни. — Даже не сомневаюсь! — всплеснул короткими пухлыми руками самый знаменитый в волшебном мире владелец кондитерской, а потом он понизил голос и добавил: — Я не могу иначе выразить вам свою благодарность, Лорд Поттер. Мы все, честные торговцы вам благодарны… — Эмм… — растерялся я. — Вы это из-за миссис Дагворт? — И из-за остальных, интересы которых вы сумели отстоять. Но больше всего — из-за того, что вы избавили нас от этой напасти… этих хищников… Смитов… Кто знает, что они могли бы задумать после того, как выжили бы отсюда всех мелких торговцев, вроде миссис Дагворт? А я слишком стар для того, чтобы затевать новое дело на незнакомом месте… — Не сомневаюсь, что с вашими талантами вы были бы востребованы везде, мистер Фортескью, — вставил Конни, которому молоденькая помощница успела протянуть крошечное пирожное — на пробу такие раздавались посетителям бесплатно. — Это же сплошной восторг в чистом виде! — Желаете дюжину? — тут же вскинулся Фортескью. — Только если вы позволите нам всё оплатить, — лукаво улыбнулся Конни. — Тогда — со скидкой! — заявил старый кондитер, и перед нами на прилавке возникли ещё две коробки. — Мы — люди маленькие, нас не очень-то и слушают… а вот то, что один из Лордов заступился за нас — это дорогого стоит. Тут он подмигнул нам и заметил: — А ещё говорят, что скоро у Джона Долиша будут большие неприятности… — Ну… — переглянулись мы, — мало ли что говорят… — Во всяком случае, — заметил Флориан Фортескью, — мы умеем быть благодарными. Но мы за покупки всё-таки расплатились, хоть и с большой скидкой. Принимать полную стоимость своих кондитерских шедевров Фортескью отказался наотрез. Поэтому домой мы вернулись ну с очень большим количеством всяких вкусностей. Одно ведро мороженого мы сразу отдали Сурешшу, и полунаг потом растянул его на неделю, благо под Стазисом эта быстро тающая сладость могла храниться сколько угодно, вкушая лакомство с неизменно блаженным выражением лица. Да-да, такая у него была маленькая слабость. А вот всё остальное ушло гораздо быстрее – тем более что Сусанна с Джейми тоже обожали сладкое. С другой стороны - угощать мантикору мороженым? Я сказал Сусанне, что мантикоры сладкого не едят, на что она совершенно спокойно ответила, что их просто никто не пробовал им угощать. И правда, Фиорина, вылизывающая небольшую серебряную чашечку – всего ложек пять размером – это было нечто. При этом гигантская хищница урчала, как средних размеров раскочегаривающийся паровоз, так что Джейми, наблюдавший это дивное зрелище, заливисто хохотал и хлопал в ладоши. Северусу, что ли, посоветовать с мороженым приходить – а то Фиорина всё ещё растёт, тут никакие вековые дубы не выдержат…