Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть третья. Месть мага

Хлопоты и впрямь выдались немалые. Сначала я отправился в Малфой-мэнор и ввёл в курс дела Конни и Драко, получив их согласие на участие в предложенной учителем Ню авантюре, потом пришлось уворачиваться от проклятий разъярённого Люциуса, который рычал, что как-то привык, что у него трое детей… Статуя Дамблдора при этом пострадала, да… поскольку, в отличие от меня, не могла бегать и уворачиваться. Потом появилась Нарцисса, починила статую Репаро и заявила мне милым ласковым тоном, что она, в отличие от Люциуса, не будет уподобляться невоздержанному отребью, гоняя меня по всему мэнору, но если что-то случится с Драко и Конни, то мне лучше самоубиться самому, чтобы не мучиться. Я торжественно пообещал самоубиться в случае чего, и мир между мной и старшим поколением белобрысого семейства был восстановлен. А уже после этого мы отправились совещаться, поскольку уже прибыли Блэки, вовсю обсуждавшие последнюю информацию, в том числе и мой гениальный план. Сири, взглянув на мой потрёпанный вид, только руками развёл — мол, извини, белобрысые в своём праве. Я лишь улыбнулся в ответ. Отчего-то затрещина Сусанны произвела некий переворот в мозгах, и теперь я твёрдо знал, что у меня всё получится. Итак, если сложить всё, что мы успели добыть к этому сроку, получалось следующее: Люциус с помощью своих связей во французском посольстве, узнал-таки о том, что как раз перед началом Турнира исчез маг-метаморф Роже Д’Обиньи, сорока лет. Мужчина вёл уединённый образ жизни, жил в собственном доме, писал картины, проживал родительское наследство. Домовика у него не было, поэтому хватились его не сразу. — А почему мага с таким редким даром не попыталось пригласить на службу французское Министерство магии? — удивился Старый Сигнус. — Он служил в… в специальном подразделении, — ответил Люциус. — В отставку вышел два года назад после гибели жены и ребёнка. С тех пор вообще не показывался на публике, дом закрыл от всех. — Ясно, — пробормотал Северус. — Тоска по потерянным близким. Его можно было подловить на этом, а потом… потом было уже поздно. Телом д’Обиньи завладела душа Мерлина. — Будучи метаморфом, ему было несложно остаться неузнанным, — мрачно сказала Вальпурга. — Только вот как он проник в делегацию Шармбатона? Без помощи кого-то из членов делегации это было бы невозможно… — Правильно, — кивнул Люциус. — И это французы тоже сумели установить. Мне эта новость стоила… Впрочем, неважно. Вчера вечером французский отдел Магического правопорядка арестовал мадам Делакур. Для мсье Делакура это крах всей его карьеры, община вейл Франции в панике — за такое они могут существенное поражение в правах получить… В общем, огромный тайный скандал, как обычно. — Чёртова Делакурица… — злобно прошипел сидящий рядом Конни. — Знал бы, все перья повыщипывал бы, когда такая возможность была. — Кстати, о перьях, — невозмутимо добавил Люциус. — Уж не знаю, кто и как сумел наложить на мадам не вполне приличное проклятье, из-за которого она была вынуждена появляться на Турнире в густой вуали, но эта дама была настолько глупа, что пыталась оказать сопротивление при аресте. — И что? — хмыкнул Сири. — Неужели французские авроры не в состоянии справиться с одной спятившей вейлой? — Вполне в состоянии, — ответил Люциус. — Но дело в том, что в аврорский патруль входил один юный экспериментатор, который запустил в разбушевавшуюся мадам заклинанием собственной разработки. Дракл знает, каким образом его заклятие наложилось на проклятие, но теперь, похоже, мадам придётся отбывать срок, не снимая вуали. — И поделом! — кровожадно сверкая очами, хором заявили Конни и Драко. — Но есть ещё кое-что, — скромно заметил Регулус. — Фенрир поработал с магглами… Короче, когда Люциус сообщил мне имя предполагаемого метаморфа, я решил проверить, не перемещался ли куда-нибудь Роже д’Обиньи после своего исчезновения… но не магическим способом, а маггловским. У агентства «Глаз Одина» есть связи в Европе… — Но это всё равно, что искать иголку в стоге сена, — проворчала Вальпурга. — Магглов слишком много. — Тем не менее, кое-что удалось установить, — ответил Регулус. — У Роже д’Обиньи были маггловские документы, и по его паспорту из парижского аэропорта Орли трижды покупался билет до Мехико. А оттуда — до аэропорта Четумаль на Юкатане. Уже после исчезновения в магическом мире. — Но почему этого не обнаружили французы? — удивился Северус. — Они сосредоточились на традиционных магических способах перемещения, — ответил Регулус. — Узость мышления, знаете ли. — Мехико… — пробормотала Вальпурга. — Четумаль… Южная Америка. Большая солёная вода… — Да, - заметил Старый Сигнус, — всё указывает на Южную Америку. Слишком явно указывает. Боюсь, что нам подкидывают ложный след. — А если — не ложный? — задумчиво спросил я. — Ведь наш противник не мог догадаться, что мы будем проверять маггловские виды транспорта… А что, если всё проще — противник хотел, чтобы мы подумали, что это ловушка, и отправились на поиски в другом месте. Такое возможно? — Темней всего под пламенем свечи… — задумчиво сказал Сириус. — Хм… вполне. — И что тогда делать? — спросил Регулус. — Всё снова запуталось. — Единственный вариант, хоть и опасный — это воспользоваться портключом, — спокойно сказал я. — Сделать всё так, как я предложил. Сири, я знаю, что ты волнуешься, но я больше не маленький мальчик. — Мы с Конни тоже, если что… — проворчал Драко. — И это уже дело чести — закончить то, что начали. Старшее поколение мрачно переглянулось и, наконец, Старый Сигнус заявил: — Ты прав, Гарри. Вы замешаны в этом слишком сильно, так что пора покончить с этой затянувшейся историей. Сколько живу — столько не могу привыкнуть, что рано или поздно дети вырастают и начинают брать ответственность на себя. — Но Сигнус… — начала было Нарцисса. Старый Сигнус только головой покачал: — Не стоит, Нарси. Ты сейчас можешь сколько угодно говорить, что жизни твоих детей и Гарри стоят куда дороже, чем жизнь единственной дочери Ксено Лавгуда, но лучше не стоит. Они ведь для себя всё уже решили, правда, мальчики? — Вы правы, Сигнус, — спокойно сказал Драко. — Мы отправимся вместе с Гарри. К тому же, пророчество… — К дракклам лысым все пророчества… — буркнул Люциус, но тут же замолчал, словно что-то вспомнив. — …пророчество, — невозмутимо продолжил Драко, — говорит о том, что победить Зло можно только втроём и никак иначе. Мы можем сейчас пожертвовать… — тут голос его заметно дрогнул, но Драко овладел собой, — Луной, можем воспользоваться той жертвой, которую принесёт Гарри, но где гарантии, что через несколько лет война вновь не подойдёт к порогу нашего дома? — Тёмные Лорды никогда не кончаются, сын… — тихо сказал Люциус. — Так что этой гарантии нет в любом случае. — Тёмные Лорды не кончаются, ты прав, отец, — спокойно продолжил Драко, и я поразился его выдержке. — Но есть разница между «служить» и «бороться». И он положил руку на своё левое предплечье. Люциус замолчал и опустил глаза. А Нарцисса тихо сказала: — Может, это и на редкость глупый поступок, мальчики, но верный.

***

Срок, данный мне похитителем, таял на глазах, но мне хватило времени, чтобы подготовиться. Спасибо учителю Ню, его шкатулка была воистину бесценным подарком. Когда мы с Конни и Драко вернулись в Поттер-мэнор, я был готов воспользоваться портключом, но для начала открыл шкатулку. — Это она? — с любопытством спросил Драко. — Она самая, — ответил я. — Редчайшая вещь, мой учитель создал её лично в соавторстве с Мудрецом Му, величайшим волшебником Китая. Не волнуйтесь, вам будет там вполне комфортно. А если со мной что-нибудь случится — вы сумеете освободиться. Готовы? — Готовы, — кивнул Конни и занёс ногу над шкатулкой, поставленной на пол. В ту же секунду Конни уменьшился, и его словно втянуло внутрь. Снизу раздался тонкий писклявый голос: — Давай, Драко! Всё нормально! Драко нерешительно взглянул на меня, но потом повторил движение Конни. Спустя мгновение внутри шкатулки оказался и он. — Ничего себе! — раздался ещё один тонкий писклявый голосок. — Всё, ребята, встретимся позже, — оптимистично заявил я и закрыл шкатулку, а потом нажал на одну из её граней. Шкатулка стала стремительно уменьшаться в размерах, превратившись в маленький шарик диаметром сантиметра полтора. Согласно уверениям учителя Ню, да и моему собственному опыту, Конни и Драко внутри никаких изменений не должны были почувствовать. Так, а сейчас самое неприятное… Я приспустил брюки и поднёс шарик к верхней трети правого бедра, пробормотав заклинание. Боль ногу пронзила просто чудовищная, перед глазами замелькали кровавые мушки, но я стерпел. А шарик медленно погрузился в тело, словно в желе. Миг — и никаких следов. И, что характерно, обнаружить наличие чего-то постороннего невозможно. — Можно было, конечно же, превратить шкатулку в браслет или цепочку, — как наяву я услышал голос учителя Ню. — Но всегда есть вероятность, что найдётся индивидуум, способный отобрать артефакт. А так всё своё ношу с собой. Ни потерять, ни отобрать. Малость неэстетично, правда, но кто в такие моменты думает об эстетике. Я провёл пальцами по бедру. Фантасмагория какая-то, но… — Спасибо, учитель Ню… — прошептал я и оделся. А потом, отдав последние указания Лигуру и попрощавшись с Сусанной, взял в руки портключ.

***

Портключ сработал мгновенно, и ощущения были не из лучших. Обычно аппарация портключами более мягкая, чем самостоятельная, нет ощущения того, что тебя дёргают крюком за пупок и проталкивают в узкую кишку, как начинку для кровяной колбасы. Просто лёгкое головокружение. Но это был явно не тот случай. То ли враг не пожелал стараться ради меня, то ли решил получить на выходе максимально ослабленным. Или вообще портключ не он зачаровывал — не царское это дело… Вся эта мало относящаяся к делу ерунда пронеслась в голове практически мгновенно, а потом ощущение тошноты сменилось ощущением падения. Такое чувство, что я уже перенёсся куда надо, а теперь просто падаю с огромной высоты, как Алиса в кроличью нору. «И полетит он, и падёт он…» — вспомнилось мне пророчество. Интересно, эта корявая аппарация считается за «полетит и падёт»? Тогда будем ждать, когда «один чёрный человек схватит другого чёрного человека» и всё будет в ажуре… Хотя «Уркхаа коварен…» М-да, Сусанна мне объяснила, что Уркхаа значит буквально «тот, кто прячет свой лик». В общем, подходит для Мерлина, да ещё вселившегося в тело метаморфа… Я раздумывал таким образом, а странный полёт-падение продолжался. Хм… Такими темпами я до земного ядра долечу… нет, не долечу, сгорю нафиг раньше. И всё-таки, куда это меня занесло? Плюх! Я шлёпнулся на кучу чего-то мягкого, совершенно не ушибся и, торопливо вскочив на ноги, попробовал наколдовать Люмос. Ожидаемо не получилось, противник не такой идиот, чтобы дать мне пользоваться магией. Или это место такое? Но долго раздумывать мне не дали, совершенно неожиданно вокруг стало светло. Свет после долгой темноты резанул по глазам, и я совершенно машинально шарахнулся в сторону, ожидая нападения. Нападения не произошло, а знакомый ненавистный голос мягко произнёс: — Рад тебя видеть, Гарри, мой мальчик. Ты принял правильное решение. Свет стал неярким, приглушённым, и я проморгался. Оказалось, что меня занесло в большой зал какого-то старинного храма, не имеющий ни дверей, ни окон. Во всяком случае, я не разглядел ничего похожего. Крышу подпирали толстые квадратные колонны, покрытые искусной резьбой… совершенно непонятной и чуждой. Странно искорёженные человеческие силуэты, змеи, летящие птицы, непонятного вида цветы, танцующие люди в шкурах со звериными головами, совершенно непонятные знаки… Если честно, это было довольно похоже на письменность и рисунки майя, вот и головы у тех, кого можно условно причислить к людям, не круглые, а яйцевидные, вытянутые вперёд, с неестественно высокими лбами. Опять-таки вполне согласуется с версией Латинской Америки. Я на Юкатане? В одном из заброшенных городов майя? Храм, кстати, несмотря на неплохую сохранность, выглядел покинутым, и покинутым довольно давно. Так что единственными живыми в этом странном месте были я и невозмутимо вышедший из-за колонны после своей реплики Альбус Дамблдор в ярко-голубой, расшитой серебром и жемчугом мантии. Серебряно-седая борода, расчёсанные длинные серебристые волосы, очки-половинки, добрейшая улыбка. Меня чуть не вывернуло, но пистолет в рукаве послушно прыгнул в руку, и три пули чётко вошли в левую половину груди «Дамблдора». Светлейший тут же расхохотался голосом индийского киношного злодея и развеялся. — Ай-яй-яй, мальчик мой… Вижу, ты окончательно обратился к Тьме… — раздалось прямо за плечом. Я обернулся и увидел… ещё одного Дамблдора — но на сей раз в строгой чёрной мантии с золотой цепью под узким плоёным воротником. — Не стоит больше это делать, — наставительно заметил лже-Дамблдор, увидев, что я снова вскидываю пистолет. — Для первого раза шутка была неплоха, признаю, но повторения оной не желаю. Если ты хочешь отправиться в своё путешествие целым, милый Гарри, больше так не шали. — В какое… путешествие? — поинтересовался я, опуская пистолет. — В последнее… и самое весёлое, — ласково заулыбался лже-Дамблдор. — Ты ведь пришёл за этой глупой девчонкой Лавгуда, не так ли? Доблестный герой всё-таки решил пожертвовать собой… И старик расхохотался мелким противным смехом. — Простите, не могли бы вы сменить этот облик на что-то более подходящее к ситуации? — вежливо спросил я. — Тем более, что душа Альбуса уже пребывает в местах куда более удалённых, чем Соловки… — Не понял, — прекратил смеяться старик. — Ты о своей Грани, что ли? — А хотя бы и о ней, — ответил я. — Вот оттуда он точно не вернётся. — Не любишь старину Альбуса? — снова захихикал старик. — Ничего, потерпишь. Тем более, что из всех моих носителей Альбус был мне наиболее… душевно близок, что ли. А ты его уничтожил, глупый, возомнивший себя Великим, бестолковый мальчишка. — Вот ни разу не мнил, дяденька, — покаялся я. — Просто так получилось. — Ладно, — проворчал лже-Дамблдор, сделавшись серьёзным. — Мы тут болтаем, а время идёт. Смотри! Повинуясь лёгкому взмаху руки старика, одна из стен храма засветилась, а потом на ней возникло изображение. Я только зубами скрипнул и тихо порадовался, что Драко этого не видит. Полуобнажённая, едва прикрытая несколькими кусками белой ткани Луна лежала на каменном алтаре, залитом кровью предыдущих жертв. Алтарь окружали люди в странных чёрных одеждах и масках, закрывающих лица. Один из них держал в руках каменную чашу, второй – маленький барабанчик, третий — что-то вроде дудки, а четвёртый… четвёртый занёс над лежащей с закрытыми глазами девушкой каменный нож из чёрного обсидиана. — Что это такое? — вырвалось у меня. — Ты же обещал отпустить Луну! — Вообще-то ничего подобного я не обещал, — гнусно ухмыльнулся лже-Дамблдор. — Я обещал, что она умрёт страшной смертью, если ты не появишься. А сейчас, если что, всё будет вполне гуманно. Девчонка спит, она даже не почувствует, как опытный жрец вырвет её сердце. Я скрипнул зубами и напрягся, готовясь призвать Грань. — Эй, не надо здесь этих твоих некромантских штучек, Гарри, — хмыкнул старикашка. — Я действительно не хочу убивать эту девушку, просто она меня так достала своей болтовнёй… Пришлось усыпить. Но, если ты начнёшь валять дурака, её действительно принесут в жертву. — Чего. Ты. Хочешь? — прошипел я. — Да ничего особенного, на самом деле, — заметил лже-Дамблдор. — Пройдёшь лабиринт — заберёшь девушку, и можешь отправить её на все четыре стороны. Я этому даже поспособствую, уж очень она… утомительная. Я даже тебя потом отпущу… Может быть… И он снова гнусно хихикнул. Вот же мразь… Ничего, сейчас главное — вытащить Луну и отправить её в безопасное место. Надеюсь, что когда лже-Дамблдор поймёт, что я полон сюрпризов, будет уже слишком поздно… Для него. И я, старательно отыгрывая испуг и растерянность, тихо спросил: — Я согласен… куда идти?