Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть третья. Месть мага

Отпусти меня, чудо-трава! Не стреляйте в пианиста — как может, так и играет! Я, старательно отыгрывая испуг и растерянность, тихо спросил: — Я согласен… куда идти? — Вперёд, мой мальчик, — захихикал лже-Дамблдор. — Герои всегда идут вперёд. Ищи и найдёшь. А я… Я с удовольствием полюбуюсь на твои приключения. Кстати, а где твоя палочка? Я пожал плечами. Палочку я давно таскал с собой только в декоративных целях, не желая светить то, что мне она практически не требуется. А для серьёзных разборок у меня был жезл, дожидавшийся своего часа в небольшом браслете с чарами расширения пространства. Жезл я изготовил самолично, под руководством учителя Ню, браслет для хранения сотворил тоже сам, зачаровав его чарами Неприметности, и очень надеялся, что противный старик не обратит внимания на эту деталь. Тем более, что я не помнил толком, в каком из ящиков стола в кабинете Поттер-мэнора лежит моя палочка вместе с парой-тройкой других, когда-то принадлежащих родственникам. А про жезл меня лже-Дамблдор не спрашивал… — Ты не взял палочку? — хмыкнул старик. — Настолько уверен в своей беспалочковой магии? Что ж, попробуй… Думаю, что у тебя ещё будет повод удивиться. Угу, у меня в браслете есть ещё швейцарский армейский нож, большой тесак и парочка гранат, которые подогнал когда-то Невилл. И ещё кое-какие чисто маггловские примочки. Так что, думаю, что у старого козла тоже будет повод удивиться. — Вижу, ты совсем упал духом, — сочувственно проблеял помянутый старый козёл. — Ай-яй-яй, Гарри… Где героизм? Где самопожертвование? Подумай о бедной девочке… Я скрипнул зубами и повторил: — Так куда идти всё-таки? — Не терпится? — хмыкнул лже-Дамблдор. — Утомил я тебя своими разговорами? Иди вперёд, мой мальчик. И постарайся не сворачивать, у тебя не так много времени. Он снова расхохотался мелким неприятным смехом и растаял в воздухе. А я остался в храме, тупо уставившись в выглядевшую весьма прочной стену. Выглядевшую… весьма… прочной… Выглядевшую… Тут некстати мне вспомнился Кинг-Кросс и такая же прочная стена, в которой с разбегу исчезали школяры с тележками. Неужели и тут тот же принцип? Я немного отступил назад и побежал к стене, где-то в глубине души побаиваясь, что сейчас со всей дури шандарахнусь о прочный камень. Но боялся я напрасно. Сквозь стену я прошёл, словно нож сквозь масло, и оказался в длинном-предлинном коридоре, освещённом редкими факелами, горевшими в тяжёлых кованых подставках. Ага, а антураж-то не индейский… Скорее напоминает один из заброшенных нижних коридоров Хогвартса. Неужели всё-таки не Америка, и Мерлин развлекается где-то в Европе? А весь этот антураж нужен для того, чтобы запутать всех нас и сбить с толку? Блэки-то Южную Америку шерстить собрались… И тут передо мной прямо в воздухе загорелись цифры. Сто двадцать. Похоже, это количество минут, за которое я должен пройти коридор, и чёрт знает, что там ещё дальше будет. Я не ошибся. Под цифрами замигала надпись: «Время идёт, Гарри. Торопись». Я вздохнул. Удобнее всего было бы перекинуться и бежать по коридору в рысином облике, только вот беда — перекинуться я не мог из-за груза, который сейчас пребывал в моём теле. Всем хороша шкатулочка, но анимагию блокирует напрочь — какой-то побочный эффект наложенных на шкатулку чар. Выпустить Конни и Драко? Рановато пока, да и глупо. Не сомневаюсь, что Мерлин наблюдает за мной, так что не буду пока светить это преимущество. В одиночку я попытаюсь преодолеть препятствия, а Конни с Драко извлеку в решающий момент. Иллюзия эти жрецы или нет, но пакость меня на финише наверняка ждёт фееричнейшая. Дедуля слишком долго обдумывал свою месть. Поэтому перекидываться я не стал, меланхолично отметил, что цифра 120 сменилась на 119, и пошёл вперёд, предварительно наколдовав Поисковые чары. Получилось, но с некоторым трудом. Нет, это, конечно, не антимагическая аномалия, с которой я столкнулся ещё в лаборатории, где встретил Конни, но что-то явно ослабляло мою магию. Хм… а как же Грань? Я сосредоточился и ощутил привычный холод. А вот с Гранью всё в порядке. Интересно. Южноамериканские индейские шаманы с некромантией были всегда хорошо знакомы, и как её блокировать — тоже были в курсе. Так что ещё один камушек в пользу того, что это вовсе не Америка. Или… или это храм какого-то условно светлого индейского божества типа Кетцалькоатля… ладно, будем посмотреть. Цифры сменились сначала на 118, потом на 117, но ничего не происходило. Интересно, этот коридор просто переход к новой, куда более убойной локации, или дедуля хочет, чтобы я расслабился? А вот хрен ему, девиз ныне покойного Аластора Грюма я помнил отлично, оттого и продвигался довольно медленно… и всё-таки чуть не проглядел. Один из участков пола, на который я собирался ступить, неожиданно приобрёл зеленоватый оттенок. Поисковые чары сработали, хоть и с некоторым запозданием. Я замер, а потом отпрыгнул назад, с трепетом душевным наблюдая, как засветившийся зеленоватым участок ушёл вниз, открыв дно глубокой ямы, утыканное часто стоящими копьями. Настолько частыми, что я не смог бы миновать их при падении. Наконечники некоторых копий были выпачканы в какой-то бурой вязкой жидкости, на других болтались непонятные лохмотья, а на самом дне ямы я разглядел несколько разрозненных костей и черепов. Милый такой антураж, ничего не скажешь… Интересно, кости настоящие, или… Я быстро провёл рукой над провалом. Хммм… настоящие… и даже не очень старые — вот кому-то не повезло. Причём, кости на удивление чистые — ни следа плоти. Проклятые цифры, которые продолжали словно парить в воздухе, дополнились надписью: «Поторопись! Это только первый сюрприз из многих!» Вот же с… собака женского пола! И как мне теперь перебраться через этот провал? В принципе, можно попробовать перелететь, но не рискну. Магия меня слушается плохо, а отправляться в полёт на те самые копья не хотелось ни капельки. А что, если?.. — Акцио, кости! — выкрикнул я, и скоро на краю провала перед моим носом возникла довольно большая кучка костей. Я пробормотал ещё одно заклинание, и кости стали стыковаться друг с другом, образуя что-то вроде костяного моста. Повинуясь третьему заклинанию, мост взмыл в воздух и перекинулся с одного края провала на другой. Я сел прямо на каменный пол. Сил существенно убыло, магия слушалась куда хуже, чем обычно, но у меня получилось. Я проверил костяной мост на прочность. Держит вроде бы, хорошо, что кости не старые, мой вес должны выдержать. Я даже при хорошем питании продолжал оставаться худым и жилистым, а вот куда более габаритным Дадли или Невиллу было бы куда сложнее. Ещё раз проверив прочность костяного моста, я осторожно вступил на него. Косточки слегка хрустнули, но выдержали, и я, раскинув руки, и балансируя, словно канатоходец, пошёл вперёд быстрым шагом. Собственно говоря, ничего особо сложного в этом не было — Старый Сигнус от меня требовал умения балансировать на самом настоящем канате, а мостик был куда шире. И тут снизу донеслось жуткое завывание. Я глянул в провал — оттуда ко мне медленно тянулись жутковатого вида щупальца. И нет, от неожиданного вопля я равновесие не потерял. Старый садист Сигнус обожал таким образом тренировать мою психологическую устойчивость. Но шаг пришлось ускорить — желания выяснять, какого Ктулху поселил внизу спятивший старик, не было совершенно. Эта торопливость обошлась мне дорого. Нога скользнула, и я чуть было не сорвался вниз, в последний миг сумев повиснуть, ухватившись за край мостика. Одно из щупалец уже подбиралось к моим ногам, когда я, жутким усилием раскачав тело, забросил его на мост. Кости опасно затрещали, но и на сей раз выдержали, а я на четвереньках торопливо пополз вперёд. Мне казалось, что мостик никогда не кончится, глаза заливал пот, проклятые щупальца тянулись ко мне, вот-вот схватят… но тут костяной мост кончился, и я с облегчением свалился на камни на противоположном краю провала. Одно из щупалец, самое длинное, перекинулось через край, слепо зашарило рядом, я на автомате послал в него Жалящее, обиженный рёв монстра сотряс коридор, целых два щупальца обвились вокруг костяного мостика и сильно дёрнули его вниз. С громким хрустом мост распался, а я едва успел выставить щит от полетевших во все стороны отломков костей. Щупальца же издевательски помотались в воздухе туда-сюда и скрылись в провале. «Неплохо, — возникла в воздухе огненная надпись. — Но не шедевр». А цифры сменились на 99… Блин, этак мне и впрямь времени не хватит… Бросить бы гранату в этот провал, да вот только нерационально будет так расходовать боеприпасы. Я поднялся на ноги, проверил следующий участок коридора и медленно пошёл вперёд. Коридор резко вильнул вправо, и из-за поворота донёсся сердитый рёв. Кажется, там меня дожидается что-то большое и злое… и, судя по запаху, весьма вонючее. Неужели тролль? Блин, сбылась мечта идиота — не мытьём, так катаньем меня подталкивали к поединку со смертельно опасной тварью. Но выбора, похоже, нет… Я нащупал среди своей снаряги одну из ручных гранат и медленно пошёл вперёд, а потом осторожно выглянул из-за поворота. Ну да, тролль. Огромный экземпляр практически заполнял собой коридор. Маленькая головка чудища карикатурно смотрелась на мощных плечах, плечи и грудь тролля обросли чёрной курчавой шерстью, живот же был почти безволосый и неожиданно розовый. Бёдра же этого экземпляра несравненной вонючести были закутаны в колом стоящую от грязи шкуру неведомого мне лично животного, а одна из лап сжимала огромную дубинку чуть ли не с меня размером. Мдаа, тварюшку убивать неохота, она уж точно ни в чём не виновата, но пробраться мимо неё — нереально. Эта дубина меня тонким слоем по стенке размажет. Примитивно, но действенно. «Тролли любят пончики», — неожиданно прозвучал у меня в голове голос Луны. Интересно, а если попробовать? Гранатой-то шарахнуть я всегда успею. Я достал из кармана куртки небольшую коробку размером с половину спичечного коробка. Одно касание — и передо мной самая обычная коробка для завтрака с пёсиком Снупи на крышке. Сусанна мне сунула, заявив, что я непременно проголодаюсь, а спорить с ней себе дороже. Если там найдётся хоть один пончик — я поверю, что Сусанна — новый Нострадамус. Пончик там был, точнее, там было целых три пончика и два сэндвича с говядиной и салатом. Все три пончика были идеально круглыми, поджаристыми, посыпанными сахарной пудрой. Я достал один из них и пробормотал: «Энгоргио», пончик увеличился до размера колеса от детского велосипеда. Стоит попробовать, так ли любят тролли пончики, как это утверждала Луна. Я медленно вышел из-за поворота, и тролль заметил меня. Здоровенная дубина медленно поднялась, но тут я протянул пончик вперёд на вытянутых руках, и маленькие глазки тролля расширились от удивления, а широкие по-обезьяньи вывернутые ноздри дёрнулись. Я был согласен с троллем — пахло просто изумительно. Тролль выронил дубину, которая грохнулась на каменный пол, и вопросительно произнёс: — Ням-ням? — Ням-ням, — согласился я. — Это тебе. Здоровенная лапа потянулась ко мне, и корявый палец осторожно подцепил пончик. На широком лице тролля разлилось чистое блаженство. — Ням-ням! — повторил он. — Ням-ням, — снова повторил я и показал рукой вперёд. — Пропустишь меня? Тролль вцепился зубами в пончик, взглянул на меня и медленно подвинулся. Неужели всё так просто? Похоже, да. Я торопливо протиснулся мимо здоровенной туши, почти загородившей коридор, а когда миновал тролля, уже проглотившего пончик и сосредоточенно облизывавшего пальцы, чтобы добыть последние крупицы пудры, достал ещё один, увеличил его и протянул троллю: — Ням-ням! Спасибо! Тролль жадно схватил нежданный приз и уставился на меня маленькими глазками, в которых зрела какая-то мысль. — Кушай, — быстро сказал я. — А я пошёл. — Па-сиб, — с трудом выговорил тролль. Охреневший я сумел выдавить: — Пожалуйста, — и торопливо пошёл дальше по коридору, оставив тролля наслаждаться нежданным призом в одиночестве. Коридор снова вильнул, и передо мной возникла надпись: «А слабо было убить тварь, а, Избранный?» — Я не убиваю больше того, что могу съесть, — мрачно пробормотал я и пошёл дальше, машинально отметив цифру 69, и подумав, что если бы Варнава Вздрюченный кормил троллей пончиками, они бы точно за пару занятий научились бы исполнять танец маленьких лебедей. Потом была стая пикси, которых я просто заморозил на время, потом одна из стен разошлась, и на меня бросилась армия жутковатого вида кадавров, неизвестно каким способом получивших отвратительное подобие жизни, и тут уж мне пришлось потратить обе гранаты, тем более что кадавры, в отличие от обычных зомби, оказались на удивление быстрыми, а жалости я к ним не испытывал совершенно. Я втайне надеялся, что взрывы гранат разрушат коридор, и я получу хоть какое-то представление о том, где нахожусь. Ничего подобного. Каменная кладка оказалась куда прочнее, чем я думал, стены малость посекло осколками, посекло бы и меня, но я вовремя выставил щит. Зато кадавров, чьи тела не отличались особой прочностью, два взрыва подряд превратили в дурнопахнущую кашу, по щиколотку в которой мне пришлось пробираться несколько метров. Еле потом отчистил эту субстанцию Эванеско, а от запаха меня чуть не вырвало. 43 — бесстрастно показали цифры и в воздухе снова сложилась надпись: «Поторопись! Мои подарки для тебя ещё не кончились, мой мальчик!» Я на пару минут остановился и от души выматерился на языке отныне не родных мне осин. Стало малость полегче, даже две потерянные минуты того стоили. Помянув все добрые пожелания напряжённой и разнообразной сексуальной жизни тому, кто этот квест придумал, я почти успокоился и помчался дальше уже со скоростью оленя, раненого в… филейную часть. Интуиция подсказывала мне, что теперь меня ждёт не провалившийся участок пола и не стая пикси из-за угла, а нечто более пакостное и масштабное. И мои ожидания оправдались в полной мере, когда я упёрся в дверь, совершенно неожиданно возникшую посреди коридора. Обычную такую дверь, выкрашенную светло-коричневой масляной краской с немного позеленевшей медной ручкой и кривовато приколоченными почтовыми ящиками с наклеенными на них названиями газет: «Комсомольская правда», «Труд», «Ленинские искры» и просто «Правда». Рядом с дверью в воздухе висели звонки с табличками. Я помотал головой, как опешивший перед новыми воротами баран, но чудное видение исчезать не спешило. Это ещё что? Откуда это? «Интересно, правда? — возникла огненная надпись. — Это один из образов, который я когда-то увидел в голове… неважно кого, но мне понравилось. Выбери табличку и звони, Гарри, времени у тебя всё меньше». 38… Мне снова послышалось гнусное старческое хихиканье, и я пригляделся к табличкам. Увы, но вместо фамилий, которые я раньше видел в той, прошлой жизни в домах старой постройки, на табличках значилось: «Жестокая смерть», «Мучительная гибель» и «Ты проиграл, Гарри…» М-даа, юмор так себе. Я ещё раз внимательно взглянул на таблички, даже другим взглядом попробовал взглянуть, но ничего не изменилось. Долбаный Мерлин довольно точно воспроизвёл вход в советскую коммуналку, и таблички выглядели прочно, хоть и не очень аккуратно прикрученными к стене. Хм, а если открутить? Терять-то мне, в принципе, уже нечего, если судить по надписям. Я вытащил швейцарский армейский нож, раскрыл его и отыскал среди прочих прибамбасов отвёртку. Разумеется, если бы нож был дешёвой китайской подделкой, отвёртка не выдержала бы уже на первом болте, но в моих руках была качественная вещь. Поэтому я сумел открутить болты и снять табличку с надписью «Жестокая смерть», под которой совершенно неожиданно обнаружилась другая. «Упустишь время — не вернёшь», — значилось на ней. Ага, значит, в этот звонок звонить не стоит. А поглядим-ка на следующую… «Мучительная смерть», значит? Поглядим… Воот, уже лучше. На второй табличке значилось «Мама Лоа». Понятно, похоже, это то самое место, где скрывается от Барона блудный Кингсли. Блин, и где тут логика? Где майя, а где Гаити? Каким образом Мерлин сумел устроить мне такой сюрприз? Неважно, туда я всё равно не пойду… Вы уж меня простите, Барон, но пока я не спасу Луну — даже и думать не хочу о нём. Впрочем, поглядим на следующую. «Ты проиграл, Гарри…» Хм… Верный ножичек и тут не подвёл, последняя табличка открутилась на удивление легко, а за ней обнаружилось: «Спасти девчонку. Сюрприз». Ладно, с сюрпризом разберёмся по ходу дела, а сейчас, похоже, мне надо поторопиться. Я протянул руку к нижнему звонку — самый обычный чёрный пластмассовый кругляш с белой пупочкой в центре и коротко позвонил. Дверь со скрипом начала открываться, но за ней не было ничего, кроме клубящегося тумана. Однако я уже так устал дёргаться, что без особых колебаний шагнул в этот туман… И тут же моя голова чуть не взорвалась от внезапно наполнивших мир звуков. Шум ветра, крики птиц, мерный рокот больших барабанов. Только сейчас я осознал, какая мёртвая тишина царила в коридоре. Я стоял в самом конце широкой мощёной улицы, ведущей на площадь. Собственно говоря, улица представляла собой две глухие непрерывные стены, покрытые резьбой и росписями. Всё смотрелось довольно гармонично, но жутковато и как-то чуждо... Я огляделся. Улица вовсе не была пустой, напротив, она была заполнена людьми. Высокие стройные мужчины — кто в странных одеждах из шкур ягуара с дубинками и щитами в руках, кто в длинных одеяниях, расшитых узорами из птичьих перьев, кто в простых набедренных повязках и сандалиях. Были на улице и женщины — одни нарядные, которых несли на носилках слуги, другие — полуголые, прикрытые лишь бусами и вышитыми передничками, третьи — в простых белых и цветных полосатых платьях длиной до щиколотки с самыми разнообразными предметами в руках. И все смуглые, черноволосые, черноглазые, а те, кто выглядел наиболее нарядно — ещё и со странной формы скошенными черепами и клювасто торчащими вперёд носами. Сев бы обзавидовался… Так, похоже, это город майя… Ушмаль там, или Чичен-Ица… в самый период своего расцвета, который прошёл задолго до того, как Америку решил посетить старина Христофор в поисках пути в Индию. Я, честно говоря, испугался — вряд ли все эти люди сильно обрадуются внезапному появлению среди них странного незнакомца, но никто не издал ни звука. Время словно замерло, и я рискнул оглядеть площадь. Прямо посреди неё возвышалась пирамида, похоже, именно на ней жрецы и собирались принести в жертву Луну. Похоже, я всё-таки вышел на финишную прямую. И тут прямо в воздухе, над головами замерших майя загорелись цифры. 15… Всего пятнадцать минут. Успею.