Не теряй меня

Стремительно, разрезая собравшийся от смока воздух, Альбина неслась, разбивая километры. Старалась отпустить ситуацию, перестать переживать, ведь сын в безопасности и ему ничего не грозит, но руки продолжали дрожать, предательски запрещая ей ехать быстрее. В глубине души понимала, что Валера ничего плохого не сделает, но почему-то сомнения выводили её из себя. Солнце уже село, небо застелила чёрная пелена. Машина подъехала к дому его родителей, фары погасли. Поразительно тёмным был вечер, ни одной звезды. Кроме неё, и его. Пожалуй, много звёзд на метр, и есть риск, что столкнувшись, они взорвутся. Брелок от машины издал характерный звук, расщепившись в воздухе — слишком быстрым был её шаг. Распахнула дверь, с порога обозначим свою позицию — нападение. Валера прибежал, услышав шаги на пороге — Альбина…. Как ты здесь… — он был удивлён её приходом. — Где мой сын? — резко подошла к нему, не успев разуться. Пощечина прозвучала в воздухе, отразившись красным пятном на его щеке, — Какого хера ты творишь? Он достойно принял удар. Прекрасно понимал свою вину и ждал её вердикта. — Он с мамой. С ним все хорошо, — говорил спокойно, стараясь усмирить её пыл. Она быстро сняла с себя кофту и, разувшись, прошла в комнату. Дом был огромным, все вокруг веяло таким уютом и тёплом, что располагало на хорошее настроение. Для всех, но только не для Альбины. Этот дом у неё всегда вызывал чувство тревожности, она ощущала себя чужой, лишней, даже если здесь был её сын. Каждый раз заходя, она вспоминала, как пришла сюда впервые. Беременная, ещё совсем беззащитная, такая чужая, желавшая стать «своей». Она верила в то, что совсем скоро станет частью этой семьи и с надеждой смотрела в будущее… Но годы шли, а ничего не менялось в жизни Валеры. Неизменно было лишь одно — отношение его матери к Альбине. — Здравствуй, Альбиночка! — Шота Константинович подошёл к девушке, обнимая её. В отличие от жены, ему шатенка всегда очень нравилась, и он был благодарен ей за внука, который отдалённо был похож на дедушку. — Здравствуйте! — с ним в этом чужом доме ей становилось немного спокойнее, — А я за Костиком! Подскажите, где он? — говорила спокойно, стараясь не выдавать волнения. — Ты уже его забираешь? — расстроенно проговорил мужчина, — Оставайтесь втроём у нас, хотя бы до завтра! Валера не работает завтра, ты, вроде, тоже завтра не занята — Валера говорил. Она тяжело вздохнула, выдыхая из себя все напряжение. — Хорошо, мы останемся. Так где мой сын? Я хочу его увидеть! — Он на втором этаже, Нелли его укладывает спать. Девушка побежала наверх. Она бывала здесь ни раз, поэтому могла ориентироваться и знала всю планировку. Дошла до детской, которая была предназначена для дочерей Валеры. Слишком чужая территория — территория его семьи, самой дорогой для Валеры части, в которую она старалась не суваться. Но не в этот момент. Не сегодня. Осторожно приоткрывая дверь, зашла. Нелли Акакиевна читала сказку, сын ещё не спал. Взгляд мальчика резко перешёл на открывшуюся дверь. — Мама! — Костя резко вскочил, сев на кровать. — Сыночек, лежи, — она подошла к ребёнку, сев с краю кровати, — Здравствуйте, Нелли Акакиевна, — посмотрела на женщину, взгляд которой был теплее, чем обычно. Она махнула головой в ответ, стараясь не вмешиваться. — Папа сказал, ты придёшь завтра, — поделился ребёнок. — Завтра, значит… — поняла, что Валера действительно не собирался удерживать сына и самое главное — Костя не переживал. Спокойствие ребёнка было важнее, чем её собственное, — Малыш, ложись спать. Я останусь тут с тобой. — И с папой? — И папа тоже останется… Завтра утром все вместе поедем домой! Ты же хотел, — она тепло улыбнулась, когда внутри себя была этому совершенно не рада. Лицо мальчика озарила яркая улыбка. Он лёг обратно. — А ты мне почитаешь? — ребёнок внимательно рассматривал лицо мамы, которое озарял лишь тусклый свет от ночника. — Нет, сынок, тебе почитает бабушка, — Альбина погладила Костю по голове, давая ощущение спокойствия, для себя в том числе, — Она так хорошо читает сказки, я даже сама захотела поспать! Мальчик подвинулся к краю и без того небольшой кровати, освобождая место Альбине. — Мама, ложись! — показал рукой рядом с собой. Она улыбнулась в ответ на заботу сына. — И твоя бабушка будет нас обоих укладывать спать? — посмеялась Альбина. — Да! Девушка прилегла с краю, стараясь не упасть. — Почитаете нам? — тепло улыбнулась маме Валеры. Женщина улыбнулась ей в ответ. — Конечно, куда же я денусь от вас? Шатенка обняла сына, продолжая поглаживать его. Через некоторое время ребёнок уснул. — Альбина, мы можем с тобой поговорить? — шёпотом, среди родившейся тишина, проговорила женщина. — Конечно, — она аккуратно высвободила из объятий ребёнка, встав с кровати. Тихо вышли из спальни, отправляясь в гостиную напротив. — Альбиночка, ты прости моего сына. С ним что-то происходит, я никогда его таким не видела. Я очень переживаю, он так изменился — не узнаю своего Валеру, — взволнованно проговорила женщина, выпалив всё, что так беспокоило. — Я вижу, Нелли Акакиевна. Он стал другим, и мне это тоже не нравится, и я тоже за него переживаю. — Ты прости меня за моё отношение к тебе… Я, наверное, должна была не так плохо к тебе относиться, это же выбор моего сына… — Ничего, я же все понимаю. Не извиняйтесь. Спасибо за то, что принимаете Костю и меня в своём доме, — девушка была шокирована такой добротой к себе, раньше её просто не принимали. — Да что ты! Я люблю Костика, он же мой внук, родной! Девушка тепло улыбнулась. Хотя бы её сына здесь любят. Повисло неловкое молчание. — Я сегодня увидела, какая ты мудрая. Ты все делаешь ради ребёнка — это похвально. — Конечно! Он же мой сын, — она вновь улыбнулась. — Может это не моё дело, но скажи пожалуйста, в каких вы отношениях с Валерой? Что с ним происходит? — аккуратно подбирала слова. Всё же Альбина была одним из немногих людей, кто действительно мог что-то знать. Девушке стало неудобно. Говорить с его мамой о их же отношениях с Валерой — было последним, что она бы хотела обсудить. — В родительских… И то с переменным успехом. Вы простите, что я это говорю, но он плохой отец, по крайней мере — для сына… Забывает о Костике, редко приезжает, часто пьяный, сегодня сами видите, что устроил… Я больше не смогу ему доверять сына, — высказала всё как на духу. Ждала поддержки. — Но он ведь из-за тебя таким стал, — резко высказала женщина. Лицо Альбины в миг изменилось. Поняла: все, что она себе придумала — иллюзия. Её никто не принял. Чужая, как и всегда. — Не нужно обвинять во всем меня. Я даю ему ребёнка, я не запрещаю общаться и всегда Косте говорю о Валере только самое хорошее! А то, что он так расставил приоритеты на детей — его личное решение! — не на шутку разозлилась. Хорошее отношение к ней лишь показалось, на деле женщина не стала относиться лучше, так, минутное потепление. — Зачем ты его держишь? Может он решил в семье остаться, а ты ему покоя не даёшь! Вот он и ведёт так себя! — говорила то, что думала и видела. Почему-то ситуация ей казалась именно такой. — Я? Держу? — ухмыльнулась Альбина. Шатенка была абсолютно шокирована, — Нелли Акакиевна, а он вообще что-то сам рассказывал? Или, прости Господи, сама Ирина говорила? — Нет… Но ведь он не зря так поменялся! Он страдает! — не унималась женщина. — Вы ничего не знаете… Вам рассказать всё, как есть? Или, может, лучше у сына спросите? Обстановка накалилась до предела, женщины метали слова в друг друга, надеясь найти истину, пока не распахнулась дверь. — Альбин, все, успокойся. Я сам расскажу! — он был таким поникшим, что девушка поняла сразу — он все услышал совсем не с последней фразы. — И давно ты под дверью стоишь? — с любопытством спросила девушка, обратив всё свое внимание на него. — Давно. О том, что я плохой отец — услышал. Спасибо, знаю, — заметно потускнел, — Мам, Альбину не за что винить, я сам разрушил свою жизнь, — признался мужчина, — Мне как-то неудобно посвящать тебя в свою личную жизнь, но год назад я рассказал Ире о Альбине и сыне. С того момента я живу один. — Как так… Ты же семью потерял! Да как так можно, Валера? — женщина была крайне удивлена таким раскладом событий. Она понимала, что когда-то это могло случиться, но не ждала этого. Не хотела. Всегда была за его семью, какой бы она не была. — Похоже, я здесь лишняя… — бросила в воздух Альбина, всё ещё стоящая рядом. — Нет, не лишняя! Мы со всем разберёмся, сядь! — приказал мужчина. Альбина, ухмыльнувшись, послушала и села на кресло, недалеко от тех, с кем мечтала связать свою жизнь: он и его семья. Видимо, она как-то не так мечтала, и в её понятие «его семья» вошли жена и дети, с которыми связывать свою жизнь она точно никогда не хотела. Поставила галочку — нужно визуализировать конкретней. — Там три дочки, а ты их бросаешь? — у женщины не укладывалась в голове картина происходящего с её сыном. — А тут сын… Мама, я никого не бросал, я общаюсь с дочками — просто не живу с Ирой. Я хотел уйти к Альбине, но Ира не даёт развод. Альбина вновь вспомнила те счастливые дни, когда он всё рассказал жене и пришёл к ней. Улыбнулась, а в глазах горела грусть. — Она любит тебя! Вернись к семье! — пыталась вразумить сына. — Она меня не любит и никогда не любила. Ты же сама это видела всегда и мне говорила. К чему весь этот разговор сейчас? — Сынок, но как же семья? Ты из-за Альбины не возвращаешься? — Альбина меня не держала и не держит, перестань винить во всем её. Да и в чем смысл возвращаться? Куда? В эти руины? Нет семьи уже давно, мам. Единственная, с кем бы я хотел сейчас семьи — это Альбина, но я так долго с этим тянул, что уже не хочет она, — специально высказывал так много, надеясь, что Альбина увидит всё его серьёзное отношение к ней, ведь он говорит при маме. Увидит и разрешит вернуться. Услышит и за всё простит. Всё забудет. Поймёт, примет. Альбина же сидела рядом, делая вид, что не слушает, когда внутри себя ликовала. Так было приятно слышать эти слова от него, ещё и при маме. Так приятно знать, что даже перед собственной мамой он защищает только её. Выбирает её, а не законную. Неужели она победила? Мужчина повернулся к ней посмотреть, дошли ли слова до адресата. Она посмотрела ему в глаза и тепло улыбнулась. Теплее, чем все её отношение в последний год. Пожалуй, это был большой прорыв, и он наконец ощутил счастье и лёгкость, кои давно не присутствовали в его душе. Неужели лёд тронулся? — Сынок, делай, что считаешь нужным, но не потеряй себя. Вижу, тебя не переубедить, а семья для тебя не приоритет, — разочарованно проговорила женщина. С детства старалась приучить его к мысли о том, что семья — это самое важное в жизни, а он так легко бросал то, что строилось годами. Не понимала и не принимала его позицию. Не хотела принимать всё то, что связано с этой, как ей казалось, недостойной девушкой. И Ира ей, конечно, не особо нравилась, но из двух зол она была лучшим вариантом. — Мам, перестань. Я не должен всю жизнь провести с той, которую уже не люблю. Я же имею право на счастье и любовь? — Имеешь… Но уверен ли ты, что все это найдёшь в этой девушке? — показала в направлении Альбины. В её нелюбимом направлении, но любимым её сыном. — Мне почти 42 года, у меня четверо детей, жена. Я уже прошёл многое и что-то, да понимаю в этой жизни. А уж понять, кто мне действительно нужен, я точно могу. И это не Ира, — посмотрел на Альбину. Та пыталась сдержать улыбку. Не получалось. То чего она ждала многие годы: быть по приоритетности в его жизни не ниже его жены — сбылось. Даже больше — она стала выше. Женщина промолчала. Бросив недовольные взгляды в сына и новоиспечённую невестку поочерёдно, после чего ушла, оставив их наедине. — Ты это искренне сейчас говорил? — всё ещё не веря, спросила Альбина. Сидела на расстоянии от него, за выстроенной стеной, которую у него сейчас был шанс разрушить. — Ты думаешь, я буду собственной маме врать? У нас так не принято, — обернулся к ней, посмотрев Альбине глаза. Он не врет. — А вот так прийти ко мне, трезвым, рассказать всё это было нельзя? Во также честно сказать, что ты один живёшь целый год, что у тебя нет никаких сторонних шлюх, что меня любишь и готов быть со мной? Что тебе мешало это сделать, а не травить себя алкоголем весь год, портя отношения со мной и забивая на сына? — искренне не понимала, почему он только сейчас решился на слова, за которые она была готова на многое. Он просто потерял, пропил их время. Время, когда они могли быть вместе и счастливы. — Я пытался… Ты не слушала… — подошёл ближе, встав перед ней, как преступник перед расстрелом. И она расстреливала — словами, которые забивались пулями в него. — Это когда ты пытался? Когда приезжал с жуткого похмелья к сыну, пытаясь быстренько и со мной переспать? Или когда год назад, уехав от меня поговорить с женой — ты не вернулся? Не рассказал всё, как есть, не поделился. Просто позвонил и сказал, что ты не будешь разводиться, поставив перед фактом. — Я думал, ты меня не примешь. Ира не дала мне развод, сказала, что выведет все на прессу, и достанется не только мне, но и тебе, ещё и запретит общаться с дочками. Я ушёл и от неё, и от тебя, чтобы не мучать вас. Я обещал ей, что буду один, — оправдывался, как маленький провинившийся ребёнок. Его всегда окружали сильные женщины, перед которыми он всегда был в чем-то виноват. В детстве бесконечно хулиганил, в чем был виноват перед мамой; женившись, бесконечно изменял, в чем был виноват перед Ирой; заведя семью с Альбиной, бесконечно обещал развестись, не выполняя обещаний, в чем был виноват перед ней. Тащил на себе груз вины, не в состоянии его сбросить. — Ты думал? А меня ты спросить не хотел? Я ведь готова была бы пройти с тобой всё, даже нападки прессы и твоей жены, если это стоило твоего развода. Я бы перешагнула это, лишь бы быть вместе, а ты всё решил за меня. Решил, что лучше ты будешь бухать, чем жить со мной и сыном. Ты сейчас понимаешь, что сам проебал свой шанс, что-то тебе надумав? Ситуация накалялась, и пока она была в нападении, он лишь достойно принимал удар. — То есть, ты бы приняла меня? Без развода, с кучей проблем, которые из-за меня перешли бы на тебя? — Да, конечно. Валер, я столько лет жила с тобой без твоего развода, в чем была проблема пережить период развода вместе? Я любила тебя, — смотрела в глаза. Без сомнений говорила правду. Хотела, чтобы он понял все её эмоции и чувства. — А сейчас? — А сейчас не знаю. Ты слишком много сделал за этот год, и явно не в свою пользу. Ты окончательно опустился в моих глазах, живёшь, как алкаш. Забил на сына, сегодня вообще решил его украсть. Ты вообще соображаешь, что творишь? — Господи, какой же я дурак. Я сам разрушил свою жизнь… — он сел на соседнее кресло, положив руки на глаза. Она лишь смотрела вперёд, на стену, прокручивая всю ситуацию. Из-за того, что он ничего не рассказал и сам себе что-то придумал, она лишилась шанса прожить этот год в счастье. Своим решением он убивал не только себя, но и её. Молчание. Такое громкое молчание давило на уши. Хотелось убрать его, заставить всех вокруг собраться и говорить, лишь бы не погрязнуть в своих мыслях. — Альбин… — он вмиг развеял тишину, будто чувствовал, что ей это нужно прямо сейчас, — Ответь лишь на один вопрос, и в случае твоего «нет» я больше к тебе никогда не пристану, — он обернулся к ней, глазами полными разочарования. Она повернулась на встречу. Давно не видела в его глазах былой радости и воодушевления, уже привыкла к потухшим. — Слушаю, — заинтересованно рассматривала его лицо, изрядно помятое событиями последнего года. — Скажи, у нас есть ещё шанс? Хотя бы один, последний. Есть хоть мизерная часть в тебе, что всё ещё в состоянии простить меня в очередной раз? Есть ли у меня возможность вновь заслужить твоё доверие и любовь? — пристально смотрел в её глубокие синие глаза, ища хоть одну искорку спасения, за которую можно зацепиться, ухватиться и вылезти из болота. Альбина застыла на пару секунд, тщательно обдумывая, что он сказал. Вновь воцарилось недолго молчание, которое она прервала уже сама: — Если только самый ма-аленький шанс, — улыбка с каплей грусти, — Это будет очень трудно для меня, но если ты действительно готов жить со мной и только со мной, не врать мне, не бухать и не изменять, то я готова дать тебе шанс. Но при одном условии…. — Я согласен на любые условия! — в его глазах промелькнула давно забытая искра счастья. — Нам нужно будет начать всё сначала, с нуля, но уже как семья. Вступить в здоровые отношения, без лжи. У нас сын, мы должны научиться быть ему родителями вдвоём, а не по отдельности. Быть всегда рядом и поддерживать его. Ты готов отказаться от алкоголя, от разгульной жизни и жить со мной? — заглядывал в его глубокие чёрные, ища честный ответ. Вновь воцарилась тишина. Он смотрел в её глаза и улыбался. — Так, ты ещё тут думать будешь? Сейчас к жене обратно пойдёшь! — улыбнувшись, сказала Альбина. — Ладно-ладно! Шучу! Ну Альбин, какие тут могут быть раздумья — я согласен! — он взял её руки в свои, бережно поглаживая, — На все условия, и даже на невысказанные. Я хочу быть с тобой всегда, хочу быть твоим. И прости меня за сегодня, я поступил как последний дурак, заставил тебя переживать. — Считай, что я услышала и приняла твои извинения. — А можно я тоже попрошу тебя об одном условии? — Ты здесь не в главных пока что, какие ещё условия?! — засмеялась, — Хорошо, слушаю! — Ты бросаешь своего недо-парня, удаляешь его номер телефона и больше никогда о нем не вспоминаешь, а я забываю о том, что у тебя вообще был кто-то, кроме меня! — А я думала, мы втроём жить будем…-опустила глаза. — Альбина! — Да шучу я! Ты мог и не обозначать этого условия, я ещё вечером ему написала, что бросаю его. — Ради меня? — Ради сына! Вечером я была готова тебя только убить, но никак не простить и ради тебя что-то делать. — Хорошо, — улыбнулся. Вновь воцарилась тишина, такая родная сегодня для них. Он аккуратно потянулся к ней за поцелуем и, приблизившись вплотную, собрался воплотить свою цель в жизнь, пока не столкнулся с препятствием в виде её руки. Закрыла его губы, создавая преграду. — А сейчас что не так? — удивлённо поинтересовался мужчина. — Я на первом свидании не целуюсь! — Ой да кого ты обманываешь? Я помню наше первое свидание! Ты не только целовалась… И поинтереснее вещи творила. — Валера! Ты забыл? Мы все начинаем с нуля, заново всю нашу историю. И да, первого свидания у нас никогда и не было, я тогда просто тебя пьяного до номера проводила… Так что у тебя ещё есть шанс его устроить! — А я тогда долго звал тебя на свидания, ты же все отказывалась, строила из себя правильную, а в итоге сама со мной переспала, делала всё, что хотела! И, судя по всему, хотела давно, — экскурс в историю. Ну вдруг она забыла. — Мы сейчас будем вспоминать, что было 5 лет назад? Уже времени много, — она посмотрела на часы, — Кошмар, Валера! 12 часов ночи! — Родители уже спят, наверное. Ты никуда не поедешь, остаёмся здесь. Я постелю нам с тобой в спальне, — встал с кресла. — В вашей с Ирой спальне? — иронизировала девушка. — Если тебе так будет спокойнее — наших фото там нет, и вообще, это гостевая комната, там и Костя останавливается… — С Верой? — перебила Альбина. — С женой. С Верой он родителей не знакомил, они ещё не в курсе… — вздохнул мужчина, вновь поняв, как они с братом схожи судьбами, — Да и не нужно им знать, родители тебя то еле пережили. — Эй! — легко ударила его в грудь. — Ладно тебе! Пойдём спать! — приобнял её рукой, направляясь в комнату, — Только ты ко мне не приставай! Я не сдержусь! Я год жил один! — Не буду, — улыбнулась, идя рядом с ним, — По крайней мере не сейчас… Не здесь! Ни разу она не оставалась ночевать в этом доме, а тем более — с ним. Но такой расклад событий ей определённо нравился. Теперь она — часть его семьи? Уснули быстро и так спокойно им было рядом, как не было давно.