Мимо меня со свистом пронёсся чей-то пенал. Самый обыкновенный тканевый пенал, с вышитыми на нем алыми розами на чёрном фоне. Пенал врезался в доску и грохнулся на пол. По полу рассыпались ручки, карандаши и какие-то непонятные записочки. Я с удивлением наблюдала за этим действом из-за второй парты среднего ряда. Ничего себе! А если бы этот пенал мне в голову прилетел? Я обернулась, чтобы обронить что-нибудь об удивительном влиянии инопланетян на нашу грешную Землю, но тут моим глазам предстала ещё более интересная сцена.
— Ах ты ж тварь! — заорала какая-то рыжеволосая девчонка, тщетно пытаясь вырваться из рук светловолосого паренька, крепко удерживающего ее на месте. Другая девушка, с неприятным острым лицом и жидкими золотистыми волосами, усмехнувшись, подошла к пеналу и пнула его ногой. Потом она наклонилась и брезгливо подняла одну из записок, выпавших оттуда, двумя пальцами.
— Так-так-так… — протянула она насмешливо и развернула записку. — Посмотрим, что Огнева строчит на уроке. Надеюсь, это любовное письмо, — хищно осклабилась она. В классе раздались редкие смешки. Большинство ребят просто продолжили заниматься своими делами. Видно, не впервой.
Девушка вперила свой взгляд в записку и разочарованно хмыкнула:
— Василис, ну как же так-то, это же просто какой-то рассказик… А мы-то с Нортом надеялись… — И она подмигнула парню, который держал рыжую. До сих пор эта самая Огнева слушала речи девушки с презрительным молчаниям, но тут она снова начала яростно вырываться.
— Дура! — крикнула она. — Отдай мой пенал! Отпусти меня, сволочь!
Лицо светловолосой исказилось злобной гримасой, и она прошипела:
— Сейчас от твоей писанины, Огнева, ничего не останется… И тогда мы ещё посмотрим, кто тут дура.
Девушка уже собралась разорвать лист на кусочки, но тут мое терпение лопнуло. Я всегда уважительно относилась к людям творческим — сама, все-таки, рисую неплохо — и прекрасно понимала, что означает для человека уничтожение его творения. И если кто и мог тут что-то сделать, так это я.
— Как же я не люблю людей, которые уничтожают то, что создали другие, только потому, что не могут сами сделать что-нибудь, — лениво протянула я, поднимаясь со стула и глядя на светловолосую в упор. Та мгновенно вспыхнула, узрев новую угрозу, и, как я и думала, тотчас же позабыла о листке.
— Тебя не спрашивали! — фыркнула она, задрав нос (наверное, думала, что это выглядит гордо; ошиблась, бедненькая). — Не суйся, куда не следует!
— А мне кажется, что мое вмешательство совсем не лишнее, — мурлыкнула я, подходя ближе к девушке, опешившей от такой наглости, и ловко выхватывая у неё листок.
— Ты что делаешь?! Совсем разум потеряла?! — задохнулась та от возмущения. — Да ты хоть знаешь, с кем говоришь?! Да ты… Да ты…
— Знаю, — важно кивнула я. — С глупой девчонкой, возомнившей себя лучше и умнее других. Сразу скажу — пустая надежда. Даже не трать время на эти детские мечты. Вряд ли ты когда-нибудь сможешь стать лучшей, да ещё и с такими-то замашками…
Девушка просто побагровела от злости и кинулась на меня, визжа нечто нечленораздельное. По-моему, она хотела выцарапать мне глаза. Зря-я… Один удар в нос — и девчонка лежит в отрубе. М-да, что-то слабовата она оказалась. Даже крови нет, такой удар был лёгкий, а она уже в обморок.
— Ну что, ещё желающие есть? — Я вперила свой взгляд в… Норта, кажется. Да, в Норта. Тот смотрел на меня с неким испугом в глазах. Наконец он сдался, отпустил рыжую и медленно отошёл в сторону. Та тут же вскочила, мстительно взглянула на него и пробралась между рядов парт ко мне. Я помогла ей собрать все содержимое пенала обратно.
— Так ты новенькая, да? — спросила девушка, когда мы поднялись с пола. — Спасибо за помощь.
— Да не за что, — усмехнулась я. — Обращайся. Сильно же они тебя, наверное, достали.
— Ага, всю жизнь мне портят, ещё с рождения, — вздохнула рыжая и, отвечая на мой вопросительный взгляд, пояснила: — Это мои единокровные брат и сестра, Норт и Дейла. Ненавидят меня лютой ненавистью, я так и не поняла до конца, за что.
— Сочувствую. — Я похлопала девушку по плечу. — Меня, кстати, Захарра зовут. Захарра Драгоций.
— А я Василиса Огнева. — И рыжая пожала протянутую мной руку.
На этом моменте в класс вошла учительница. И сразу же встала как вкопанная. Конечно, не каждый день такая живописная картина — на полу лежит бесчувственная ученица, две других сосредоточенно пожимают друг другу руки (притом одна из них — новенькая), стоит гробовая тишина.
— Что здесь произошло? — вопросила наконец учительница, осматривая класс. — Кто-нибудь, отнесите Дейлу в медпункт!
Какой-то парень поднял Дейлу на руки и вынес за дверь. Норт, видимо, пришедший в себя, вдруг заявил:
— Это они во всем виноваты! — И он указал на нас с Василисой. Далее последовала душещипательная история о том, что я вдруг ни с того ни с сего напала на Дейлу, а Василиса мне помогала. При этом мы, оказывается, громко ругались матом и награждали бедных близняшек самыми нелестными эпитетами, какие только есть на белом свете. У меня челюсть отпала от такого потрясающего повествования. Видно, у них в семье талант истории придумывать — это наследственное. Разница только в том, кто для каких целей его использует.
— Вообще-то, все было не так, — хмуро сообщил какой-то блондин с задней парты. Я отстранённо подумала о том, что здесь какой-то больно высокий процент содержания светловолосых. Парень, тем временем, продолжал. — Норт и Дейла напали на Василису, издевались над ее личными вещами, а вот она, — парень указал на меня, — вступилась. Дейла ее пыталась ударить, и она просто дала сдачи.
— Это Лешка Рознев, мой друг, — прошептала мне Василиса на ухо. — Думаю, вы поладите.
— С вами хлопот не оберёшься, — вздохнула учительница. — Ну-ка, все трое — к социальному педагогу!.. Когда Дейле станет получше, она к вам присоединится.
Мы молча вышли из класса, слыша, как за нашими спинами возмущённо сопит Норт. Отлично, пересчитаем достижения, заработанные за одно-единственное (!) утро в новой школе. Итак: во-первых, ввязалась в драку в первые же пятнадцать минут пребывания в новой школе; во-вторых, обрела двух новых врагов в лице Норта и Дейлы; в-третьих, похоже, обрела двух новых друзей в лице Василисы и Лешки; в-четвёртых, послали к какому-то непонятному социальному педагогу. Прекрасное утречко, ничего не скажешь. Отлично вливаешься в коллектив, Захарра Драгоций.
— Слушай, Василис, — прошептала я, когда мы проходили мимо очередной тупо ржущей кучки школьников, — что за социальный педагог, а? Я раньше на домашнем обучении была, ничего не знаю.
— Да решает всякие проблемы с поведением учеников, — махнула та рукой. — Он вроде психолога, только отвечает именно за разрешение конфликтов, а не за психологическую помощь. Как-то так, сама плохо разбираюсь.
Я понятливо покивала, хотя все равно не въехала, и мы потопали дальше. Поднялись по лестнице на третий этаж, прошли по коридору, уже начавшему пустеть — приближалось время звонка на урок, и остановились перед неприметной серой дверью. За ней, видимо, и обитало это чудище лесное, которое социальный педагог.
Тут к нам присоединился угрюмый Норт, мрачно посматривающий в сторону Василисы. Она, не мешкая, постучала в дверь и попробовала открыть ее. Дверь поддалась, Василиса просунула голову внутрь и спросила:
— Здравствуйте! Можно войти?
Наверное, она получила разрешение, потому что убрала голову, открыла дверь нормально и шагнула внутрь. Я решительно последовала за ней, Норт, помявшись на пороге, вошёл тоже. Дверь закрылась, отрезая нас от всего мира.
Следующие полчаса нас допрашивал дядька, оказавшийся тем самым социальным педагогом. Уж не знаю, какой судьбы он для нас хотел, но точно не мирного разрешения конфликта. Переругаться мы успели ещё раз десять, если не больше. Наконец, нам всем пригрозили, что поставят на школьный учёт, и отпустили.
— Как прекрасен воздух свободы! — провозгласила я, выйдя из кабинета.
— Пошли, ещё на урок успеем, — потянула меня за руку Василиса.
— Ладно, идём, — согласилась я. — Все-таки это мой первый урок в жизни.
***
Первые два урока пролетели незаметно. Оказывается, это так здорово — учиться в школе, где много таких же учеников, как ты, и у каждого свои заботы, предпочтения и тараканы в голове.
С Лешкой меня Василиса познакомила на следующей же перемене после похода к социальному педагогу. Вернее, он решил познакомиться сам. Я как раз собирала вещи, когда меня кто-то окликнул из-за спины:
— Захарра, верно?
Я обернулась и встретилась глазами с Лешкой. Он — друг Василисы, поэтому не стоит его опасаться, напомнила я себе, рассматривая парня внимательно.
— Ага, — протянула я в ответ. — А ты Алексей Рознев, кажется?
— Просто Лешка. — Парень протянул мне руку. Я пожала, ощущая, какая у него шершавая сухая кожа и сильные пальцы.
— Хорошо, просто Лешка, — фыркнула я, подхватила рюкзак и вышла из класса вместе с ним и Василисой. — Так какой там у нас сейчас урок?
***
Мы сидели в столовой и уплетали пирожки под мерное звяканье ложек, раздающееся по всему залу. Пирожки были с творогом, аппетитные и жирные. Ммм, самый лучший вариант для любой девушки!.. Я наблюдала за окружающими.
— Все-таки не пошёл… — заметила я, не найдя среди завтракающих тех, кого искала.
— А? — Василиса удивлённо взглянула на меня, не переставая при этом жевать. Вид смешной, честно вам скажу.
— Да брат мой, Фэш, в школу не пришёл, — ответила я. — И дружок его тоже.
— Так Фэш твой брат? — изумилась Василиса. Даже жевать перестала. — Странно, я знала, что у него есть сестра, но как-то даже и не подумала…
— Ты знаешь Фэша? — перебила я подругу. — Он у меня попляшет сегодня… Вздумал в школу не ходить! И все его дурацкие вечеринки!
— Ну, вообще-то, мы с ним друзья, — заметил Лешка. — Мы познакомились с его компанией в прошлом году.
— Да, когда перешли сюда из другой школы, — кивнула Василиса. — Фэш совсем не рассказывает тебе о своих друзьях?
— Как видишь. — Я пожала плечами. — Я из его друзей только Ника знаю, они все же друзья детства. Фэш вообще рассказывать не любит, вон смотрю, вы про его семью до сих пор мало что слышали.
— Да уж, — вздохнула Василиса. — Как мы вообще умудрились с ним познакомиться…
— Ну ты же помнишь, как, — хмыкнул Лешка.
