лепестки на песке

      Шикамару не было на похоронах, и Ино это беспокоило, поэтому, как только церемония закончилось, она, вытерев слезы локтем, направилась к дому Нара, не объясняя ничего ни Чоджи, ни родителям. Она шла быстро, в опустошенной груди скреблось тревожное чувство, но когда дверь перед ней открылась и в проеме показался знакомый силуэт, она невольно выдохнула с облегчением. Впрочем, разглядев внимательнее лицо юноши, она вновь напряглась.       - Шикамару…. - только и смогла прошептать девушка. Он не поднял на нее взгляд, боясь выдать собственную слабость, и без энтузиазма пригласил внутрь.       До его комнаты они шли молча, не проронив ни звука, и лишь половицы иногда поскрипывали, нарушая гнетущую тишину. Юноша вошел внутрь первым, словно вовсе позабыв о спутнице, но она покорно проследовала за ним, закрыла дверь и замерла на месте, не зная, что сделать. Боль утраты была невыносимой, а, глядя на подавленного товарища, Ино чувствовала еще и несправедливое бессилие: он страдал, а она ничем не могла помочь.       - Это моя вина… - низким голосом проговорил Шикамару, не оборачиваясь. Он, ничего не видя, смотрел перед собой за окно. В памяти настойчиво всплывали обрывки фраз, брошенных Асумой до начала боя, а затем все застилалось кровавой пеленой.       - Не говори так… - Ино сделала неуверенный шаг в сторону юноши, а спустя мгновение, приблизилась к нему уже смелее. Ее рука легла ему на плечо. - Такое могло случиться не только с ним и не только с тобой.       Он шумно выдохнул и сжал в своих пальцах ее. Сильно. Будто он отчаянно хватался за последнее что-то теплое оставшееся в мире.       - Но это случилось с ним… - он поджал губы, чтобы унять слабую дрожь и успокоить сбивающееся дыхание.       Ино притянулась к нему, уткнулась щекой в спину, ласково и почти боязливо обвивая руками его тело, и их сердцебиение соединилось в мерном ритме.       - Мы справимся… - прошептала она еле слышно и зажмурилась, не позволяя слезам добраться до ресниц.       Шикамару обхватил ее запястья руками и обернулся, заглянул, наконец, в лазурные глаза девушки, и сердце больно кольнуло, когда он увидел, как дрожат ее зрачки и как покраснели чуть вспухшие щеки. И все же именно ее лицо он хотел сейчас видеть, только с ней готов был говорить. Ино всегда была солнцем их команды. Не утренним и тепло согревающим, а знойным, обжигающим глаза, и сейчас ему, как никогда, хотелось сгореть в этих лучах, спрятать тени за сияющим светом. Он закрыл веки, чтобы не ослепнуть, и поцеловал ее требовательно и грубо, как не целовал ни разу. Девушка чуть отпрянула от неожиданности: Шикамару никогда не был настойчив, а сейчас почти причинял ей боль. И все же она осталась рядом, несмотря на то, как яростно его руки касались ее обессиленного тела. Им обоим было это нужно: раствориться в чем-то вечном, простом и приятном. Золотистые волосы растрепались по кровати, и Шикамару утонул в них, почти теряя рассудок. Он знал, что лишь сбегает сюда вновь и вновь от тягот действительности, но сейчас ему однозначно не хотелось задерживаться в дождливом туманном дне, и он решительно уносился все дальше, погружался все глубже. Черные похоронные одежды небрежными комками рухнули на пол. Ино застонала - протяжно и громко, расслабляя, наконец, скованные горем связки. Она извивалась, как змея, и уже не знала, где кончается ее тело и начнется его. Воздух стал густым, наполнился жаром. Шикамару целовал ее кожу, оставляя влажные следы, пальцами проводил по уже давно знакомым изгибам, чувствуя возбуждающий трепет хрупкого создания под собой, и он не хотел чтобы она брала инициативу в свои руки; он жаждал сделать ее своей, сделать счастливой…       И в конце она застыла на месте с утонувшими в мягкости подушек ладонями и дрожащими коленями, сокровенно собирая вязкие минуты наслаждения. Шикамару коснулся лбом ее горячей спины, и между ее лопатками собралась лужица пота. Девушка рухнула на живот, вытягивая перед собой затекшие руки, и юноша практически скатился с ее влажного тела, решительно обвил рукой узкую женскую талию и притянул подругу к себе. Она плакала, и он чувствовал, как вздрагивают ее хрупкие плечи, слышал сдавленные всхлипы. Слезы текли и по его щекам, но он не скрывал этого, не сейчас. Он уткнулся в ее пахнущий цветами затылок и горячим дыханием заставил несколько волосков взмыть в воздух. Чуть позже они оба уснули.       - Уходишь? - Шикамару приподнялся на локтях, внимательно разглядывая силуэт девушки, поспешно расправляющей подол юбки, растягивая податливую ткань от бедер до колен.       - Да… - нервно бросила она, не оборачиваясь и обхватила ладонями копну волос, пальцами перебирая выбивающиеся прядки.       Из окна лился тусклый свет утренних лучей на дверь комнаты, но все остальное еще по-прежнему оставалось в тени. Шикамару сел на край кровати, прикрываясь краем одеяла и, как только резинка туго обхватила волосы девушки, он взял ее за руку. Нежно, почти невесомо.       - Ино, останься.       Он не предлагал, не просил, не требовал. В его голосе слышалась только отчаянная мольба, и у девушки не хватило духу, чтобы взглянуть сейчас в его лицо. Она прикусила изнутри нижнюю губу.       - У меня есть дела, Шикамару, - проговорила она сдавленно и заставила свой голос звучать непринужденнее, жизнерадостнее. - Мы увидимся вечером: Госпожа Цунаде хотела, чтобы мы…       - Ты идешь к нему?       Этот вопрос прозвучал раскатом грома, и Ино выдернула руку из чуть сжавшихся пальцев Шикамару. Тело ее предательски оцепенело, а язык онемел. Она услышала тяжелый раздраженный вздох.       - Я знаю, что сегодня приезжают песчанники, - продолжил Нара, и его взгляд скользнул по спине девушки к ногам, остановился на ямочках за коленями. - Сабакуно Темари и Канкуро сопровождают Хьюга Ханаби в деревню.       - Шикамару… - выдохнула она устало. - Не надо. Пожалуйста.       Этот разговор возникал между ними уже не в первые, и каждый раз они ссорились все громче, оставляя на сердцах друг друга все больше трещин.       - Как ты можешь? - Юноша выпрямился, дрожащими пальцами закрепляя ткань у себя на поясе. - Не сейчас, Ино.       - Прости… - прошептала она губами и обхватила себя за плечи. Становилось холодно.       Она сама не понимала, как может так поступать, но душа ее неумолимо тянулась к другому человеку, как только она оказывалась не с ним. И наоборот. Она знала, что когда-нибудь это разорвет ее на части, но старалась не думать о последствиях, наслаждаясь сиюминутными моментами, но все чаще оба юноши пальцами впивались в ее тело, не желая отпускать, причиняя страдание.       - Ино…       Он проглотил колючий ком, застрявший в горле, и нежно обнял, сгребая хрупкое тело в свои руки. Влажные губы уткнулись в ее шею, и девушка вздрогнула.       - Не уходи, - произнес он, щекоча ее шелковую кожу невесомым дыханием. - Не уходи к нему. Останься со мной. - Ино подняла глаза к потоку, чтобы избавиться от подступающих слез; ее затылок лег на мужское плечо. - Ты нужна мне…       - Отпусти… - проговорила она, зажмуриваясь, и несмело попыталась вырваться, но юноша не мог этого сделать. Как и не мог объяснить, что именно заставляет его играть в ее игру. В этой игре не было логики, не было правил и не было победителей. Это была лишь игра - глупая и нерациональная, но он не знал, как ее прекратить.       - Не оставляй меня, Ино. Не сейчас… Не сейчас, когда…       - Шикамару, это нечестно! - ее голос внезапно сорвался до крика, а кости как будто сделались острее, и она уверенно отпихнула юношу от себя локтями. Обернулась к нему. Взъерошенная, возмущенная. - Не шантажируй меня! Асума погиб, и нам обоим больно, но я не хочу быть средством для утешения.       - Я… - Шикамару двинулся к ней, протянул руки в последней попытке ухватиться за луч солнца, но девушка жестом остановила его и попятилась к двери. - Я не это имел ввиду, Ино, - тараторил он встревоженно. - Ты же сама знаешь. Я лишь хочу, чтобы мы…       - Остановись! - прервала она его и сжала сдавленные ноющей болью виски руками. - Не порть нашу дружбу. Прошу тебя.       Юноша опешил, остановился на месте, и угасший взгляд опустился к причудливому узору на деревянном полу. Он мог силой заставить ее остаться, мог признаться, что любит, вопреки всему логичному, что было в его жизни, мог сразиться за нее с соперником, но разве этого она хотела? Геройства и самопожертвования? Нет, она не желала выбирать, не желала увидеть решимость в ком-то из них. Она лишь поддавалась чувствам, была открытой и доступной, но совершенно недосягаемой.       - Увидимся вечером, - коротко улыбнулась она и выпорхнула из комнаты, пока он не успел заметить, как опустились вниз уголки ее губ.       Юноша бессильно осел на кровать и спрятал лицо в собственных ладонях.