лепестки на песке

      Просьбу не вмешиваться Хокаге не собиралась выполнять, поэтому мчась со всех ног по деревне, Сакура замечала подозрительные тени, скользящие параллельно ей по крышам и закоулкам. Злость медленно отступала, освобождая место усталости, но девушка и не думала расслабляться. Напряженный до предела мозг был готов взорваться. Как вообще так получилось? Как можно было принять такое решение - не понимала она, и все чаще возникала мысль, что, возможно, такие бездушные меры принимались правителями неоднократно. А все творящееся с ней сейчас напоминало ядовитую месть матери, которая словно с того света насмехается над рушащейся жизнью дочери - дочери, которая когда-то отняла ее счастье. Впрочем, не было смысла искать виноватых среди покойников. Сакура точно знала, что несправедливо жестоки те, кто жив.       Она ворвалась на территорию клана Инузука и под настойчивый лай собак помчалась к дому сестры. Звери не бросились следом за пышущей чакрой незнакомкой только от того, что лапы их увязли в песке. Сакура остановилась у двери и одним лишь стуком чуть не снесла ее с петель. Киба встретил родственницу удивленным взглядом: на ее бледном лице безумием горели огромные, налитые кровью, глаза.       - Сакура, что… - начал он, но куноичи отпихнула его и вбежала внутрь.       - Сакура? - Темари ошарашено глядела на сестру, но та не готова была что-то объяснять.       - Надо уходить! - приказала она и схватила девушку за запястье, потянула за собой. У Темари не было сил сопротивляться, и она безвольно потащилась следом.       - Что происходит? - Киба вышел из дома за девушками, но ответ не заставил себя ждать.       Псы протяжно скулили, не в силах пошевелиться, а перед домом уже выстроилось несколько человек в масках. АНБУ.       - Дерьмо - выругалась Сакура и крепче сжала пальцы сестры. Та инстинктивно прижимала свободную руку к животу, недоуменно оглядываясь.       - Сабакуно Сакура и Инузука Темари! - обратился к ним лидер отряда. - Вы арестованы за измену. Проследуйте с нами.       Под глазами Темари пролегла глубокая тень ужаса. Она догадывалась, с чем это может быть связано. Киба тоже. Он решительно вышел вперед и широкая спина юноши закрыла девушек от врагов.       - Не препятствуйте нам, - посоветовал незнакомец в маске, но Киба не слушал его. Он повернул голову к Сакуре; его лицо было как никогда строгим и серьезным.       - Уведи ее, - попросил он. - Я найду вас позже.       - Киба… - выдохнула Темари и дернулась вперед, но Сакура удержала ее. - Не вмешивайся в это…       - Мы не дадим обижать свою семью! - донеслось откуда-то сзади.       Девушки обернулись к возникшей у дома Инузука Хане. За ее спиной были еще люди.       - Бегите! - скомандовала Цуме, подходя к сыну. Кажется, на выручку пришел весь клан.       Губы Сакуры тронула улыбка, и песок освободил лапы собак.       Они с Темари старательно пробирались к выходу из деревни. АНБУ сновали по дорогам, поэтому приходилось двигаться аккуратно, скрываясь в тени домов. Быстро добираться до безопасных точек не выходило: беременность напрочь лишила Темари возможности бежать. Она выбивалась из сил, но двигалась вперед, за Сакурой. В голове не укладывалось, как Хокаге могла решиться на убийство, но размышлять об этом не было времени: нужно было идти превозмогая боль, и ровно дышать, что становилось с каждым шагом все сложнее.       Главный вход перекрыт - это было ясно, поэтому Сакура решительно приближалась к скалам. Тайный тоннель, ведущий прочь из деревни, тоже, наверняка, охранялся, но и он не был ей нужен. Достаточно было найти место, где над землей и камнями преобладал песок, и тогда она сама сделает проход, ведущих хоть до самой страны Ветра. Руки Темари стремительно холодели, а лицо темнело. Куноичи взволнованно оглядывалась на сестру и теряла прежнюю уверенность. На плечи Темари внезапно свалилось очень многое, и это заставляло ее увядать с каждой секундой сильнее. Еще бы! Еще вчера она беззаботно радовалась ожиданию рождения малыша, а сейчас она объявлена преступником, ребенок угрожает жизни населения Земли, муж сражается против спецотряда, а боль в животе не унимается…       Сакура бежала вперед, проводя рукой по изломанной поверхности скал в поисках подходящего для побега места. Воздуха не хватало, перед глазами плыло, но она не могла остановиться. Нельзя! Темари до этого старалась озираться по сторонам, чтобы хоть как-то помочь сестре, но сейчас сил не было даже на это. Поясницу ломило, а в горле возникла такая горечь, что становилось больно дышать.       - Есть! - торжествующее воскликнула Сакура и замерла, прижимаясь ладонями к скале так, словно та готова была защитить их. Впрочем, это было почти так. - Отойди, - бросила она Темари, но та и сама догадливо пятилась назад, мечтая о том, как сможет облокотиться о ствол ближайшего дерева, чтобы передохнуть.       Сакура сделала шаг назад, подняла руки и сила, которую ей еще не довелось опробовать, пьяняще обволокла ее от груди до кончиков пальцев. Грохот, как раскат грома, и глубокая трещина резко рванула вверх по скале. Воздух наполнился пылью и песком. Каменная глыба разверзлась, превращаясь из щели в дыру, а из дыры в тоннель, высотой с человеческий рост. Как кровь по жилам, покорный песок устремился вглубь, стирая в пыль под своим напором камни. Впереди возникла расширяющаяся темнота. Сакура опустила руки и еще секунду позволила себе наслаждаться победой, прежде чем обернулась к Темари.       - Получилось! - радостно произнесла она и осеклась. Лицо ее побелело, оставляя различимыми на нем только два зеленых глаза.       - Кажется, у нас проблемы…       Темари сжимала руками живот, трясясь от волнения и страха. По ее ногам струилась прозрачная жидкость, образуя под ступнями лужу.       - Твою мать! - выдохнула Сакура.       Она развела костер и завалила вход. Стоны Темари нарастали. Дрожащими руками Сакура раскладывала у ее ног бинты и лоскуты ткани, оторванные от одежды, фляги с водой - все то минимально необходимое, что оказалось с собой, для принятия родов. Как это делать она знала лишь в теории, да и не планировалось, что она будет делать это в одиночку, посреди мрачной пещеры, наполняющейся оглушительными криками сестры, не имея ни оборудования, ни препаратов.       - Не волнуйся, - дрожащим голосом произнесла Сакура, и Темари вымученно кивнула. Сердцебиение ее зашкаливало - это было видно по вздувшейся на шее вене, по шумному дыханию и вздымающейся до подбородка груди.       Становилось душно и жарко. Сакура приложила ладонь к земле, и песок зашевелился под ее пальцами, наполняясь чакрой. «Надеюсь, что послание найдет адресата…». О своем местоположении она могла сообщить только Канкуро: как ни прискорбно, участь Киба оставалась неизвестной, и песчинки, как живые, ринулись прочь.       - Что ж… - вслух проговорила она, и капля пота сбежала по виску. - Дыши ровно, - твердо скомандовала она, строго глядя в глаза сестры. Свою неуверенность нельзя было выдавать. Да и быть неуверенной было нельзя. - Вдох-выдох!       Сакура в сотый раз проклинала Коноху. Ее тело покрывал липкий пот, а уши закладывало разрывающим перепонки криком. Темари билась в агонии, у ее крепко зажмуренных глаз проступила паутина синих вен, зубами она в кровь искусала собственные губы и щеки, ногти обломались о жесткие камни, а колени приходилось удерживать силой, валик из-под поясницы так и норовил ускользнуть. Руки Сакуры торопливо сновали от девушки к тряпкам, которыми она стирала сочащийся из-под коленей пот и вытекающую кровь.       Все, что она говорила, растворялось в вопле. Сакура почти не дышала: воздух обжигал ее легкие. Время тянулось мучительно долго, и она уже не понимала, сколько длится этот ужас.       Лицо Сакуры внезапно просияло.       - Я вижу! - восторженно крикнула она, взглянув в лицо сестры. - Тужься, пожалуйста! - взмолилась она и склонилась над ней. Скрещенные ладони она опустила на основание ее живота, чтобы облегчить боль, и зеленоватое свечение отразилось в ее исполненных надеждой глазах. А затем ее брови нахмурились. Крик становился все дальше, все тише, а зеленое сияние все ярче. Где-то далеко спину Темари обожгла разрастающаяся печать. Глаза слепило, и Сакура зажмурилась и потрясла головой, решив, что теряет сознание, но охватывающая пустота не отступала. Тело будто оказалось в вакууме, и к центру ее естества стала стягиваться тьма. Она слышала, как бьется ее сердце, и в какой-то миг между мерными ударами раздался первый детский вскрик.       Сакура открыла глаза, и их больно обожгло мраком. Вокруг не было ничего. Она посмотрела на себя и не смогла разглядеть даже собственные руки. Издалека на нее дыхнуло жаром. Мурашками покрылась обнаженная кожа.       - Кто здесь? - спросила она темноту, и тело ее парализовало ужасом. Два огромных желтых глаза сощурились, разглядывая ее, как букашку.       - Хочешь снова попытаться приручить меня? - прогремел скрипящий голос, пробирающий до костей.       «Тот самый демон…», - поняла Сакура. Она уже видела эту тварь, когда попала в иллюзию…       Еще одна пара глаз распахнулась во мраке. И еще…       Сакура пошатнулась, делая шаг назад.       - Почему ты не сдохла? - проговорила одна из голов дракона. Ядовитая желтизна его глаз резко выделялась на фоне тьмы. Вероятно, он и сам не мог разглядеть до конца, кто именно перед ним. Поднялся ветер, и глаза Сакуры округлились от ужаса. Исполинские крылья расправила тварь перед ней, застилая все пространство.       Канкуро, потеряв голову, бежал по людной Конохе к месту, где его ждали сестры. Сердце стучало возле горла, заставляя задыхаться. Киба едва поспевал за ним. Вступать в схватку с АНБУ он не стал, решив не тратить на это бесценное время. Инузука поняли возникшую фигуру кукловода без слов, и Киба сорвался с места битвы.       - Какого черта творится? - задыхаясь спросил Канкуро, когда остановился за стеной, заприметив членов спецотряда неподалеку.       - Все из-за проклятого демона…       - Так ваша Хокаге лучший ниндзя-медик. Легендарный.       - И тем не менее она решила, что ребенок не стоит ее усилий, - обреченно ответил юноша и жестом позвал песчанника за собой, выходя из-за угла.       - Чертовы политики! - сплюнул кукловод.       Они уже были близки к окраине деревни, когда раздался глухой взрыв, заставивший всех застыть на месте. Улицы оплетал мрак, словно на небо наползла туча, но темнеющее на его фоне лоснящееся пятно не было тучей. Раздались крики ужаса и, бросив повседневные дела, зеваки ринулись в рассыпную, сметая с пути лавки, снося двери с петель, затаптывая тех, кто слабее. И посреди воцарившегося в секунду хаоса замерли в изумлении двое шиноби, прекрасно понимающие, что именно вырвалось из недр наружу.       Высоко, у самого солнца, чернела чакра дракона, мерно взмахивающего перепончатыми крыльями, загородившими небеса…       В глазах Сакуры отражалось восемь пар глаз, переполненных животной яростью, жаждой убийства. И она была лишь крошкой в сравнении с гигантским созданием, возвышающимся над ней, как небоскреб. Она видела переливающиеся изумрудным цветом чешуйки его кожи, чувствовала кожей испепеляющее дыхание, но от ужаса холодела. В мозгу отчетливое понимание, что если эта тварь вырвется, всему конец. И в ее руках… только в ее - судьба всего мира.       Ноги стали ватными, а по щекам скользнула слезинка, которую сдуло очередным порывом ветра. Волосы налипли на ее лицо паутиной, и девушка тряхнула головой, чтобы скинуть их.       Раздалось что-то отдаленно напоминающее смешок.       - Тебе не хватило сил в тот день. Не хватит и сейчас.       Она странно поверила ему, и руки ее устало опустились вдоль тела. Никто не сдержит эту мощь, сочащуюся из каждой клетки тела демона…       Ладонь Сакуры наполнилась теплом, и она вспомнила, как к ней прикасался Итачи. Невольно Сакура взглянула на человека, который был с ней рядом тогда, и ей даже показалось, что в темноте она различила его силуэт, а затем ее пальцы стали тяжелее, осязаемее. Девушка подняла руки к лицу, белое сияние наполняло их изнутри, обнажая кости и узор вен, рассеивая тьму. Свет неторопливо полз вверх, к ее запястьям, к локтям, по плечам. Страх ушел. Сакура посмотрела на демона перед собой.       - Я не Сараноя, - проговорила она, и толстые, блестящие как сталь, нити чакры ринулись к дракону.       Тварь злобно взвыла в попытке двинуться с места, но обжигающие солнечным светом кандалы уже сковали его толстые чешуйчатые лапы.       Силы резко покидали Сакуру, вместе с покидающей ее тело белоснежной чакрой, которая безжалостно ползла по гигантском телу демона, оплетая его крылья, неистово бьющиеся в попытке вырваться. Девушка упала на колени. Свет ее становился более и более блеклым, а лишь только одна шея дракона неподвижно застыла, скованная путами. «Я не сдамся… Не сейчас!». Лицо ее исказилось гримасой боли. Дракон рычал, порывисто дергаясь, и пальцы ее дрожали вместе с ним. Сакура зажмурилась, напрягаясь всем телом. Вторая голова. Третья… Пятая. Седьмая.       - Немыслимо! - взревела плененная тварь, и каменным изваянием застыла, оплетенная сетью нерушимой силы.       Руки Сакуры еще горели белым светом, когда она открыла глаза. Тянущиеся к ее пальцам нити стали зеленеть, наполняясь чужой чакрой, которая хлынула к ее телу немыслимой мощи потоком. Она закричала от разрывающей боли, и медленно меркнущий силуэт дракона перед ней начал таять, превращаясь в абсолютную силу, готовую уничтожающим напором сорвать мышцы с костей. Она не знала, куда уходит эта сила, проносясь сквозь ее измученное тело, сквозь потерявшийся во времени и пространстве разум, да и это было неважно. Она контролировала его. Контролировала демона, который был никому неподвластен.       Сакура почувствовала, что улыбается, когда тьма рассеялась, но уголки ее губ быстро опустились вниз, как только она разглядела ребенка, у своих рук, с которых черные линии печати сползали на его тело, довершая изображение дракона, расположившегося на спине, плечах груди и уже показавшихся ручках младенца. Сакура решительно подхватила кричащую малышку подмышками и аккуратно потянула на себя. «Она кричит… Она жива…». Куноичи почти ликовала, когда разглядела ноги ребенка, но терять контроль над чувствами было рано, как бы сильно ей ни хотелось прижать родную племянницу к себе. Под коленями она почувствовала что-то мокрое и наконец оторвала взгляд от прекрасной малышки - прекрасной, несмотря на то, что ее липкое тело покрывала печать от шеи до самых пяток. Кровь… Она пропустила несколько ударов сердца прежде чем поняла, что крови слишком много, что алая лужа дотянулась уже до ее ног.       - Темари! - позвала она, нервно сглатывая, но та не ответила…       Паника в городе не стихала, несмотря на то, что угроза миновала. С трудом Канкуро и Киба пробирались вперед, преодолевая напирающую толпу жителей, стремящихся укрыться в домах. Небо просияло, а это значило лишь одно: Сакуре удалось!       - Скорее! - скомандовал Канкуро приближаясь к развалинам у скалы, под которой прятались его сестры.       Возникший впереди образ заставил его сердце забиться еще чаще…       Руки Сакуры были перепачканы липкой кровью и она смотрела на них так, будто не могла понять, чьи они. На белом, как снег, лице застыло выражение ужаса, и он лишь нарастал. Черные точки в потерявших цвет глазах нервно дрожали. Стихший крик сменился душераздирающим детским плачем…       Она не могла поверить, что несколько часов назад была уверена в своих силах, а несколько минут назад превзошла даже свою мать…       А теперь она медленно опускает веки на глаза сестры, ощущая, как сходит с ума…       Девочка лежала на животе матери. Так нужно - знала Сакура - хотя бы несколько минут… несмотря на то, что жизни в теле Темари уже не было… Если бы только кто-то мог помочь… Если бы кто-то спасал ее жизнь, пока Сакура боролась с демоном, ее лицо не было бы сейчас столь отстраненным, бледным… Но человек, способный излечить раны Темари предал их, и теперь она мертва…       Сакура подняла ребенка на руки и бережно стерла остатки крови с хрупкого тельца. Тот безмятежно дремал. То же самое, казалось, делает и Темари, но сердце ее не билось в отличие от маленького сердечка новорожденного, которое Сакура могла нащупать пальцами.        Она не чувствовала ничего, кроме пустоты, будто душу выдернули из груди. Машинально Сакура открыла заваленный ранее проход, и прохладный воздух больно обжег легкие…       Канкуро остановился, и улыбка коснулась его губ. Киба прошел мимо, ошарашено таращась перед собой, не веря тому, что видит. Сакура держала на руках младенца…       - Моя девочка… - прошептал он, подходя ближе, и слезы счастья застлали его глаза. Он возвысился около Сакуры, тупо уставившейся перед собой, и невесомо коснулся лица дочери - единственного, что не было усеяно россыпью черных узоров.       - Сакура… - восхищенно проговорил Канкуро, приблизившись. Его взгляд тоже не отрывался от малышки, но ему лишь предстояло спросить…       - Какая красивая! - благоговейно произнес Киба и наконец посмотрел на безрадостное лицо куноичи. - Где Темари? - уже строже спросил он. - Она в порядке?       Сакура лишь отрицательно покачала головой, и волосы рухнули на ее истерзанное болью лицо, когда слезинки скатились по ее щекам.       - Нет… - не своим голосом сказал Канкуро, отшатываясь.       Лицо Киба потемнело, и он ринулся к образованной недоделку пещере.       Он так и замер у входа. Канкуро остановился рядом, продолжая качать головой, не веря увиденному.       - Нет! - повторил он громче. - Не может быть!       Сакура слышала не сдерживаемое рыдание в его голосе, видела, как Киба уткнулся в его плечо и ударил по спине кулаком, не зная как выразить рвущуюся из груди боль. А она лишь плакала. Безмятежно, спокойно, будто что-то внутри захлопнуло металическую дверь, не впуская боль. А за дверью осталась только беспомощная пустота.       Члены спецотряда стягивались к месту, где недавно в воздухе на несколько мгновений повис образ дракона, но покорно останавливались, не смея приблизиться к Сакуре, смотрящей на них с безразличной усталостью.       - Сакура, - тихо позвал ее Какаши, оказавшись в поле зрения, но девушка даже не взглянула на него. В повисшей тишине слышались лишь всхлипы и едва сдерживаемые крики юношей, так и не вошедших в пещеру, упавших возле нее на камни в бессильной агонии.       Девушка слабо среагировала лишь на стук каблуков, донесшийся из толпы. Она встретилась взглядом с Цунаде, и та застыла, так и не сделав шаг. Изумрудные глаза девушки смотрели на нее с лишенным ярости и ненависти желанием уничтожить. И в спокойном лице Сакуры было лишь безмолвное безумие. Ребенок на ее руках непроизвольно вертелся, тихо кряхтя. Он единственный, кто еще не понимал, что грядет…