***
Any other day I try Just I wanna change your mind, Maybe I was wrong so blind… Touch me! Save me! Franky — Touch me!
***
Наступил следующий день. За окном стояла непроглядная зимняя тьма, хотя часы уже показывали 7:30. Прозвенел первый будильник. Недовольно нахмурившись, Раевская разлепила глаза, отключив самое отвратительное творение человека. Она медленно привстала и огляделась вокруг. Соседки по комнате ещё спали, значит душ был в полном распоряжении девушки. Довольно усмехнувшись, Ева с явной неохотой окончательно поднялась с кровати и, надев тапочки, не забыв прихватить с собой полотенце, зубную щетку с пастой и гель, направилась к выходу. Медленно прикрыв дверь, в надежде не разбудить других учениц, Раевская встала в коридоре, в очередной раз проклиная себя за сорванную экскурсию. Идти по воле интуиции совершенно не хотелось, а спрашивать, где находится душевая, было не у кого. Рассмеявшись над собственной тупостью, Раевская легонько ударила себя по лбу и склонила голову. — Что случилось, грустная принцесса? — позади послышался тихий женский голос. — Потерялась? Обернувшись, рыжеволосая увидела незнакомую ей женщину, но по внешнему виду та напомнила ей обыкновенную школьную уборщицу. Тёмные, слегка волнистые локоны были затянуты в тугой хвост, а на смуглом лице выделялись большие карие глаза, излучающие всё добро, на которое только способна была эта женщина. Точно по её фигуре лег серый сарафан, поверх которого был накинут поясной белый фартук. В руках она держала крупную связку ключей. — Да, я потерялась, — призналась Ева, понимая, что ситуация складывается совершенно не в её пользу. — Дело в том, что я только вчера заехала и толком не успела изучить местность. Мне бы очень хотелось попасть в душевую. — Она находится справа по коридору, там же рядом и туалет, — уборщица тепло улыбнулась, и Раевская вмиг погрустнела. Женщина почему-то напомнила ей маму. — Меня, кстати, зовут Мария. Но если не очень хочется напрягаться, можно звать просто Машей. Раевская хмыкнула. — Благодарю, просто Маша. Я Ева. Женщина кивнула и прошла мимо ученицы в противоположную от душевой сторону. Чуть подождав, пока та скроется из поля зрения, рыжеволосая пошла по указанному ей направлению. Дернув ручку одной из двух дверей, девушка облегченно вздохнула. Это действительно была душевая. Комнатушка не очень просторная, но на крупную ванну и умывальник с зеркалом места вполне хватало. Заперевшись, Ева проверила дверь и, убедившись в том, что та закрыта, прошла внутрь. Как только девушка открыла кран, вода тут же полилась. Невольно Раевская опустила кончики пальцев в ванну, слегка касаясь приятной теплой воды. Раздевшись, она погрузилась туда и откинула голову назад, смотря в потолок. Внезапно по телу прошлась сильная судорога, а сердце сжалось в комок. Ладонями Ева крепко вцепились в ледяные края ванны. Девушка тяжело задышала, пытаясь закрыть глаза, но те будто не слушались её. Перед глазами вновь пронеслись картинки.***
Спальня старшеклассниц, в которой жили трое девушек была довольно уютной. Светло-розовые стены полностью завешаны различными плакатами и вырезками из модных журналов. Недалеко от выхода расположился туалетный столик с крупным зеркалом и небольшими ящичками по бокам, а рядом с ним — шкаф, боковые стенки которого упирались в кровать новенькой. Их было всего четыре. И только одна, самая отдаленная, оставалась свободной. Кровать Раевской уже пустовала, а на двух других мирно посапывали девушки, изредка переворачиваясь на другую сторону. Через некоторое время поочередно прозвенели оставшиеся будильники, и обитательницы комнаты недовольно замычали, пытаясь скрыться от ужасного звука под одеялом. — Нет повести печальнее на свете, чем просидеть всю четверть в кабинете, — проворчала Старкова, открывая глаза. — А куда пропала новенькая? — И тебе доброе утро, — в том же тоне ответила ей Вика, зарываясь обратно под одеяло. — М-мм... не знаю. Может уже встала и пошла умываться. Даша резко поднялась с кровати, держась за голову, и посмотрела на время. — Сумасшедшая... — буркнула она. — Ещё бы часов в пять утра встала. — Почему ты придираешься ко всему, что связано с Евой? — поинтересовалась Кузнецова, тоже поднявшись с кровати. — Мне кажется, у неё просто нет друзей, поэтому она так набрасывается на всех и избегает людское общество. — Я уже говорила, — произнесла девушка. — С ней что-то не так. — Это не оправдывает твоего отношения к ней, Даш. — Забей. Поживём и увидим, что она из себя представляет. Кузнецова тяжело вздохнула и, откопав в тумбе умывальные принадлежности, направилась к выходу из комнаты. Остановившись на пороге, она бросила вопросительный взгляд в сторону своей подруги. — Ты идёшь? — М-мм... нет, — Старкова пожала плечами. — Ты иди, я потом присоединюсь. — Ну ладно, — ответила Вика и в ту же секунду скрылась за дверью. Подождав пару секунд, Даша вскочила с кровати, изредка озираясь на дверь и подбежала к тумбе с вещами новенькой. Перебрав все тетради с книгами, косметику, канцелярские принадлежности и прочие штуки, она вытащила оттуда потрескавшуюся рамку с фотографией. Сфоткав её на мобильник, Старкова вернула вещь на место и осторожно закрыла тумбу. Прихватив с собой полотенце и зубную щётку с пастой, она покинула комнату, отправившись вслед за подругой.***
Раевская пришла в себя, заглатывая носом воздух и пытаясь унять судорогу. Она почувствовала теплую струйку, стекающую из носа по губам вниз. В воду, быстро растворившись, рухнула алая капля. Смыв с лица кровь, девушка зажмурилась и нырнула в уже прохладную ванну с головой. Воздуха уже не хватало, но Раевская продолжала лежать под водой, обхватив колени руками. Почему бы Старковой хоть раз не прислушаться к словам своей подруги и не лезть в чужую жизнь? Почему она возомнила себя чем-то большим, чем является на самом деле? Почему она это делает? Эти вопросы впервые забеспокоили Еву. Девушка была крайне возмущена поступком своей соседки по комнате. А если бы отец дал рыжеволосой пистолет для самозащиты, и она бы увидела его? Что было бы тогда? Поднявшись из воды, Раевская укуталась в тёплое махровое полотенце и спустилась на пол. В ту же секунду она перевела взгляд на слегка запотевшее зеркало, по которому стекали капли от резкого перепада температур. Вид девушки был ужасен: заплаканные покрасневшие глаза, запутанные и мокрые рыжие волосы, болезненно бледное лицо и дрожащие губы — явно будут привлекать к себе непрошеное внимание. — Отвратительно, — выразила она своё мнение. — Просто отвратительно. Затянув на голове пучок, Ева умылась и скинула с себя полотенце. Переодевшись, рыжеволосая направилась в комнату, хотя желание возвращаться туда отпало напрочь, успеть привести себя в порядок действительно стоило.***
Всю ночь Уваров провел за компьютером, изучая присланное ему досье на дочь Сергея Раевского. Протерев ладонями лицо и глаза, намереваясь избавиться от нахлынувшей сонливости, физрук наткнулся на важную информацию, которую так упорно искал. Не поверив написанному тексту, он ещё раз его перечитал. — В возрасте пяти лет девочке была проведена успешная операция под началом известного врача В.П. Колчина... — усмехнулся Уваров. — Надо же, а новая ученица не так уж и проста, как кажется на первый взгляд. Хлебнув немного кофе из чашки, парень откинулся на кресло и, потягиваясь, громко засмеялся. — Ух ты! Какая поэтичная история! Любимый папочка сплавил единственную дочурку на опыты, — он вернулся к ноутбуку и закрыл папку, считая, что нужная информация уже была у него в руках. — Просто невероятно! Физрук взял в руки мышку и кликнул по ней пару раз, открывая почту. Адрес своего начальника он давно выучил наизусть, поэтому набрать его не составляло огромных проблем. Внезапно его пальцы замерли над клавиатурой, после написанного «ОТЧЁТ». А хотел ли он информировать его о приезде в школу дочери сотрудника компании? Поднявшись из кресла, Вадим направился в душ, потерев переносицу. Он действительно подозревал, что дочь Раевского не просто так здесь появилась, и, вполне вероятно, что в будущем девушка понадобится Колчину, как только второй узнает о её месте нахождения. Сдавать отчёт своему начальнику Уваров пока всё же не планировал, однако наблюдения за Раевской он решил продолжить. Бормоча себе под нос неизвестную мелодию, сотрудник «Ingrid» включил воду, погружаясь под ледяные капли, водопадом спадающие вниз, с головой.***
Первым уроком вне дома Раевской стала физкультура, которой она никогда не занималась. Даже банальные тренировки в зале пришлось отменить, потому что девушка просто напросто проходила мимо центра, где всё это находилось. Поэтому даже неудивительно, что желания идти на занятия не было совершенно, ведь вместо физической силы она всегда предпочитала умственную, но, вспомнив предупреждение Виктора Николаевича, Ева поняла, что на её хрупкие плечи упала непривычная ей ответственность, и подводить мужчину ей почему-то не хотелось. После утреннего видения девушка до сих пор ощущала легкую слабость и надеялась, что урок пройдёт незаметно. Однако, выйдя на улицу, Раевская поняла, что крупно ошиблась. Снег весело блестел и искрился, переливаясь в лучах солнца. Утренний воздух казался свежим, и вдыхать его было одно удовольствие, в особенности после суток, проведённых в четырёх стенах. Старшеклассники уже стояли на улице, а учителя всё не было. — Куда пропал Вадим Юрьевич? — поинтересовалась Кузнецова, изредка поглядывая на отдаленно стоящую новенькую. — А вдруг он фашист, — таинственно прошептал Морозов. — И наш снежный человек его случайно пришиб ночью... — Макс! — воскликнула Кузнецова. — Ой, смотрите... Входная дверь, ведущая в школу, отворилась, и оттуда показался статный и довольно высокий молодой человек. Пронзительные карие глаза оглядывали каждого ученика, перемещаясь с лица одного на другого, и остановились на Еве, стоявшей у крупной колонны вдали от своих одноклассников. Девушка разглядывала чистое небо, совершенно не обращая внимания на окружающих её людей. Словно это было выше неё. — Раевская, вам особое приглашение нужно? — усмехнулся учитель, подзывая рыжеволосую. — Всем встать в строй! С явной неохотой, ленивой походкой девушка пошла к старшеклассникам, вставая по росту за Старковой и перед какой-то неизвестной девушкой с короткими светлыми волосами. Перед ними, словно из-под земли, возник физрук, скрестив руки на груди. — Для всех не знающих — меня зовут Вадим Юрьевич, — громко произнес он, поглядывая в сторону Раевской. — Холод нам не помеха, поэтому с вас пять кругов вокруг школы! Так, для разминки. — Он всегда такой? — шепотом поинтересовалась Ева у Даши. — Бывало и похуже, — девушка пожала плечами и повернулась в сторону, приготовившись к бегу. — Недавно заставил Харитонова бежать десять кругов. — Ого... — и тут рыжеволосая вспомнила, что её беспокоило всё это время. — И кстати, на твоём месте... я бы поменьше копалась в чужих вещах. Их обладатели могут очень сильно обидеться, но это я так, по секрету. — Что? — Даша ошарашенно посмотрела на новенькую, едва не рухнув на землю. — Ну же, пошли! — скомандовал физрук, сигналя в свисток. — Или хотите добавочные пять кругов в копилку? Мы это быстро устроим! Старшеклассники вяло побежали вперёд, наворачивая вокруг школы. Бежать в тёплой куртке и форме было неудобно, в особенности с непривычки, поэтому рыжеволосая выдохлась уже на втором круге. Склонившись над землёй, она тяжело задышала и поняла, что ещё немного и рухнет в обморок. — Раевская, Раевская, ай-яй-ай! Как нехорошо отлынивать от занятий, пока одноклассники пыхтят и стараются, — заговорщически произнес Уваров, подбегая к девушке. — Неужели физическая нагрузка так плохо на вас влияет? Ева со злобой посмотрела на этого садиста. — Я физической нагрузке предпочитаю умственную, — прошипела она. — И вам того же советую! Откуда вы знаете моего отца? — Не беспокойся на этот счёт, — усмехнулся Вадим Юрьевич, хлопнув девушку по плечу, пропуская мимо ушей заданный вопрос. — Поумнее тебя уж буду. Как насчёт добавочных два круга к оставшимся пяти? — Да идите вы к чёрту! — возмутилась Раевская, оттолкнув от себя учителя и направившись в школу. Уваров не менее самой Евы был удивлён такому поведению ученицы. Под его пристальным взглядом девушка скрылась за дверью, ведущей в школу, при этом громко ею хлопнув, оставляя после себя на снеге многочисленные следы. Нахмурившись, физрук хотел было вернуть хамку, но его отсутствие на уроке вызвало бы подозрения у других преподавателей, а проблем ему и без того хватало. Переключив своё внимание на запыхавшихся учеников, Вадим легким шагом пошёл им навстречу.***
Следующим уроком была биология, которую вёл Константин Викторович Войтевич. Преподавателя Ева толком не знала, поэтому могла лишь только догадываться о том, как он будет проводить занятия. Войдя в класс, девушка заметила сразу же свободную парту на ряду возле окна и вздохнула с облегчением. Сев на место, она положила на стол тетрадь и пенал, ожидая начало урока. Через несколько минут люди начали вваливаться в небольшое помещение, и дышать становилось всё труднее. Многие, рухнув за парту, сразу же начинали пялиться на новенькую, выводя этим Раевскую. Взяв в руки карандаш, она начала нервно перебирать его худощавыми пальцами, чтобы не прибить кого-нибудь из её любопытных одноклассников. Ещё немного и терпение девушки окончательно бы лопнуло, но, к счастью подростков, в класс вошёл учитель. По выражению лица Войтевича сразу стало понятно, что каждого сидящего здесь он на дух не переносит, держась спокойно лишь благодаря наличию рабочего места и приличной зарплаты. Дошёл до учительского стола Константин Викторович с трудом — мужчина хромал на одну ногу, что показалось Еве довольно странным. Как только он сел на своё место, крысиные глазки Войтевича, скрывающиеся под стеклом очков, пробежались по классу и остановились на Раевской, но учитель упорно продолжал молчать, словно новенькой в здесь и не было. До начала урока оставалось ещё несколько минут, и ученики оживленно болтали, вероятно раздражая преподавателя с каждой секундой всё больше и больше. Огромным усилием воли рыжеволосая старалась не смотреть на класс, лениво водя карандашом по обложке тетради, вырисовывая геометрические фигуры. Внезапно рядом с девушкой скрипнул стул, продавившись под чей-то массой — за парту кто-то сел. Ева решила сделать вид, что увлечена рисованием, чтобы новый сосед не начал задавать лишних вопросов. — Привет, — произнес слегка грубоватый голос. Не в силах поверить в услышанное, Раевская подняла голову. На стуле, повернутом в сторону рыжеволосой, сидел высокий юноша. С растрепанных тёмных волос спадали капли, словно парень только вышел из душа, однако выглядел он так, будто минуту назад выиграл конкурс красоты или снимался на обложку модного журнала. На смуглом лице сияла белоснежная улыбка, хотя серые, точно зимнее небо, возвышающееся над «Логосом», глаза выдавали едва заметную осторожность. — Меня зовут Даниил фон Ларш, — невозмутимо продолжил новый сосед. — Для друзей просто Даня или же Ларш. А ты, наверное, Ева Раевская? Непонимающее выражение лица рыжеволосой сменилось на гнев. «Какого чёрта этот придурок сел за парту и ведёт себя как прилизанный петух?», — пронеслось у неё в голове. Очевидно, он ожидал ответа девушки, а та, в свою очередь, не могла придумать ничего такого, чтобы культурно послать этого парнишу куда подальше. — Откуда тебе известно моё имя? — грубо произнесла она. Смех Ларша напомнил звон тысячи маленьких колокольчиков, отчего Раевской стало не по себе. — Не поверишь, но здесь оно известно каждому. Слишком быстро по «Логосу» разнеслась весть о новой рыжеволосой красавице! Ева поморщилась. Она надеялась, что парень просто издевается над ней или же пытается подкатить, хотя в данной ситуации второй вариант подходит куда больше, поэтому девушка отвернулась от него, не намереваясь слушать ересь, которая выливается из уст Ларша с той же скоростью, с которой она возненавидела физрука. К большому счастью Евы, раздался звонок, и Войтевич начал урок. Раевская пыталась сосредоточиться, слушая речь преподавателя о ближайшей контрольной работе, но каждый раз она отвлекалась, чувствуя на себе взгляд соседа по парте. Потеряв всю надежду на спокойный урок, она закрылась ладонями и испепеляла взглядом нераскрытую тетрадь. — Раевская, я смотрю вам очень интересен материал, который я рассказываю! — вяло произнес биолог, чертя мелом на доске строение животной клетки. — Не желаете ли вы его пересказать мне после уроков? Ева подняла глаза с парты на учителя и удивлённо вскинула бровь. — Я... э-ээ... — запинаясь от неожиданности, произнесла она. — Не особо желаю, если честно... — Тогда очень сильно надеюсь, что контрольную вы напишите идеально! — зашипел Войтевич, разворачиваясь к классу и испепеляя девушку холодным взглядом. — Потому что лично вашу работу я проверю вплоть до каждой запятой. Позади Раевской послышались перешёптывания, которые сменились заливистыми смешками, однако Константин Викторович не обращал на них никакого внимания, чем очень разозлил Еву. Всё оставшееся до звонка время она прожигала ненавистным взглядом преподавателя и, как только урок закончился, пулей выскочила из класса. В коридоре девушку остановили, схватив за запястье. От прилива гнева лицо Раевской покраснело, и она стала похожа на спелый помидор. Развернувшись к нарушителю личного пространства, рыжеволосая резко выдернула руку и зло усмехнулась. — Позлорадствовать пришёл? Давай! Ларш непринуждённо поднял руки к верху, ссылаясь на то, что остановил он девушку по другой причине. — Я вообще-то с миром, — обиженно произнес он. — А ты тут с кулаками бросаешься! Невольным слушателем беседы между двумя старшеклассником стал Вадим Юрьевич. Физрук спускался со второго этажа, когда заметил эту парочку, привлекающую внимание громкими разговорами. Остановившись на лестнице, он облокотился о перила и поднес ладонь к подбородку, наслаждаясь сценой. — Пожалуйста. Отвали. От. Меня, — Раевская выделила каждое слово, пытаясь донести парню, что совершенно не нуждается в общении с ним. — Не будь такой злюкой! — вспылил Ларш. — Мы же только познакомились и вроде неплохо пообщались! — Ты не понимаешь русский язык? Ну да, немец же... — вскрикнула Ева. — И, вообще-то, мы не общались. Говорил только ты! — Ну ты и... — Данил кинулся в сторону девушки с вытянутыми руками. — Кто? — рявкнула Раевская, отходя в сторону. — Скажи громче. У меня ужасный слух! Из дверей, ведущих в библиотеку, показался Виктор Николаевич. Он решил разобраться с криками в коридоре и был крайне удивлен, узнав, что одним из источников шума стала новенькая ученица. Быстрым шагом направившись в их сторону, преподаватель протянул руки, окружив ими грудную клетку парня, оттягивая от Раевской старшеклассника назад. — Потрудитесь мне объяснить, что здесь происходит? — в его голосе послышались нотки стали, от которых у Евы по телу пронеслась едва заметная дрожь. — Я не собираюсь спрашивать второй раз. — Просто новенькая — стерва! — выплюнул Ларш, пытаясь вырваться из рук Виктора Николаевича. — Ева? — поинтересовался преподаватель. Девушка вздохнула. — Он пытался ко мне подкатить, а я его в прямом смысле слова отшила... — спокойный тон рыжеволосой напряг позади стоящего Вадима. — Вот парень и взбунтовался. — Ларш, — Виктор Николаевич понимающе кивнул. — К директору не хочешь? Данил отрицательно покачал головой, заметно покраснев. Его обеспокоенный взгляд бегал от лица преподавателя к девушке. — Тогда послушай меня сейчас очень внимательно, — произнес мужчина, наклоняясь к ученику и заглядывая ему в глаза. — Больше ты не будешь беспокоить Еву, а если я узнаю об этом... — Я вас понял, Виктор Николаевич. Уже не маленький, — Ларш судорожно сглотнул и посмотрел на Раевскую. — Прости меня... пожалуйста... Девушка ничего не ответила. Скрестив руки на груди, она отвернулась и посмотрела в сторону второго этажа, где заметила Петра Алексеевича и уборщицу Машу, с которой утром успела познакомиться. Ева пыталась услышать хоть что-то из этого разговора, но беготня малышей и оживленные беседы учеников не давали ей этого сделать. Нахмурившись, она увидела, как директор прижал женщину к стене и прошептал что-то в ухо. Раевская хотела вскрикнуть, но Морозов старший успел удалиться, оставив Марию одну в коридоре, дрожащую всем телом и держащуюся за шею, после чего уборщица поспешила скрыться за дверьми, ведущими на второй ярус библиотеки. Еве показалось это странным, но говорить преподавателю она не стала — доказательств нет, а поверит он ей навряд ли. — Свободен, — бархатный голос Виктора Николаевича разнесся по коридору, и Ларш поспешил удалиться из поля зрения преподавателя. — Ева, всё хорошо? — А? — девушка посмотрела на мужчину. — Да... да, всё в порядке. Большое вам спасибо! — Не стоит. Виктор Николаевич положил тяжелую ладонь на плечо Раевской и направился в сторону второго этажа. На лестнице с ним столкнулся Уваров. Поприветствовав друг друга рукопожатием, преподаватели разошлись по разным сторонам: Виктор в комнату, а Вадим — в сторону спортивного зала. Проследив за удаляющимся учителем, Ева ахнула. Она была уверена в том, что физрук собственными глазами лицезрел всю сложившуюся ситуацию и ничего не предпринял, явно наслаждаясь зрелищем.***
Дверь поддалась легко. Стоило только слегка ткнуть в замок отмычку и повертеть её по часовой. Раз — и готово. За ней открылось совершенно обыкновенное помещение для учителя: стеллаж с кучей книг и статуэток, компьютерный стол, стоящий напротив окна, двухспальная кровать, застеленная так аккуратно, словно на ней никто никогда не спал, крупногабаритный платяной шкаф из тёмного дерева и дверь, ведущая в ванную комнату. Всё самое нужное для долгого времяпровождения в школе. Володя вновь окинул взглядом пустой коридор и быстро проскользнул в комнату, аккуратно закрыв за собой дверь. Зеленый цвет стен рябил в глазах и наталкивал на неприятные ощущения. Мужчина почувствовал напряжение. Кончиками пальцев он постучал по стенам, дотронулся до корешков книг и стер толстый слой пыли со статуэтки в виде воющей собаки. Нет, скорее волка. «Хорошо хоть банки с маринованными органами не хранит», — хмыкнул повар. Прощупав каждую деталь интерьера Володя разочаровался. Ни в одном из ящиков письменного стола, ни под мягким матрасом, ни на дверной притолоке и даже в ноутбуке не обнаружилось ничего интересного и полезного, что помогло бы в расследовании. Он уже хотел покинуть комнату, как яркий солнечный луч упал в самый тёмный угол под шкафом. Там что-то лежало. Улыбнувшись своей находке, повар пригнулся и вытащил оттуда огрызок из старой тетради. — А это уже интересно. Посмотрим, что здесь у нас... — пробормотал Володя исследуя бумажку. — «0:00. Заброшенный учительский блок». Почерк показался мужчине очень знакомым, но понять, кому он принадлежит, помогло бы только длительное изучение и наблюдательность. Аккуратно свернув огрызок, повар засунул его в карман брюк и приблизился к двери. Снаружи послышались торопливые шаги и грубые голоса, которые оказались совершенно некстати. Володя оглядел комнату и скрылся в душевой как раз в тот момент, когда дверь в комнату отворилась, и внутрь зашли мужчины. — Если я узнаю, что это ты отправил мне труп собаки... — голос Войтевича звучал устрашающе в гробовой тишине. Собеседник недовольно фыркнул. — Как будто мне нечем больше заняться, — Морозов облокотился руками о стол, развернувшись к сотруднику. — Играют с картами только дураки или же кто-то, кто стоит повыше нас. — Хочешь сказать, что среди преподавателей есть ближайший соратник Вульфа? — догадался Войтевич. — Тогда почему он до сих пор не выдал себя? — Видимо решил показать свою власть... — Или же указать на ошибки, — отметил биолог, поправляя очки. Морозов опустил взгляд в пол, точно пытаясь укрыть от собеседника важную информацию. — И что на этот раз? — поинтересовался Константин Викторович. — Не важно, — отмахнулся Пётр Алексеевич. — Я уже работаю над устранением этой глупой ошибки. Войтевич рассмеялся. — Поосторожнее с этим, — заметил мужчина. — У нашего игрока в карты глаза повсюду, и твоя оплошность точно не останется незамеченной. Это лишь вопрос времени. — Закрыли тему, — Морозов коснулся переносицы. — Я договорился с Гордеевой. Её племянница уже приехала в нашу школу и раскладывает вещи по полкам. — Хоть какие-то хорошие новости за последние сутки, — поздравил его Константин Викторович. — Теперь наша операция пойдёт полным ходом, коллега. И, крупно надеюсь, что её выполнению никто не будет мешать. — Компания моего сына пока не высовывается. Будем за ними следить, — согласился директор школы. — И всё же я крайне удивлен, что снег выпал в начале ноября. — Это плохой знак, — Войтевич кивнул в сторону окна. — Будь уверен, скоро решится чья-то судьба.***
Время тянулось ужасно медленно. Первый учебный день совершенно не вдохновил Раевскую, и девушка решила, что с завтрашнего дня ходить на ненужные уроки она не будет. Под ненужными она выделила для себя физкультуру и биологию, и давя ложкой в тарелке супа макаронины, Ева представляла на их месте Вадима Юрьевича с Константином Викторовичем. — Ева, а ты не знаешь, что происходит с людьми после смерти? — осторожно спросила у девушки Надя. — Кто-то попадает в хорошее место, а кто-то мучается в котле, — твёрдо произнесла она, представляя Уварова, молящего о помощи и бурлящего в этой громадной посудине. — А если честно: впереди каждого из нас ждёт забвение. Второклассники ахнули и подвинулись ближе к рассказчице. — А что такое забвение? — поинтересовалась Алиса. — Это когда ты ничего не чувствуешь? Ева хмыкнула. — Почти, — согласилась она. — Это пустота. Ты погружаешься в непроглядную тьму и не чувствуешь абсолютно ничего. Каждый день ты сидишь там, словно в пустой комнате, и взвешиваешь все события, произошедшие в твоей жизни. — Ого... — Наверное, там ужасно скучно, — отрезал Митя. — Я бы не хотел оказаться в забвении. — Не беспокойтесь, — Раевская мягко улыбнулась детям. — Вас это ожидает ещё нескоро. Немного поговорив, все вновь вернулись к пище. Однако, после этого разговора прекрасный гороховый суп, щедро сваренный Володей, совершенно не лез в горло Евы и застревал там комом. Тяжело вздохнув, она легонько откинула ложку на стол и подперла ладонью голову. За столом, расположившимся у крайней стены сидела компания её соседок по комнате. Ребята тоже не торопились поглощать пищу и сидели с поникшими лицами. Совсем недавно стало известно о кончине какого-то их знакомого, которого знали все учителя и старшеклассники. Бедный парень был найден на улице уже мёртвым. Из-за этого отменили оставшиеся два урока, что было только на руку Еве. Знакомиться с остальными преподавателями девушка совершенно не хотела, поэтому, в какой-то степени, старшеклассница была рада такому исходу. Она не знала, сочувствовать ли незнакомцу или нет. После похорон матери отец произнес очень важную вещь, что нужно жалеть не мёртвых, а живых, и у Раевской это хорошо отложилось в памяти. — Как думаете, он умер сам или его кокнул мой папаша? — поинтересовался Макс, ковыряясь в тарелке с супом. — Сейчас неподходящее время для шуток, — Старкова укоризненно посмотрела в сторону друга и склонилась над столом. — Мы все были знакомы с Мишей очень давно и... — А кто сказал, что я шучу? — удивился Морозов младший. — Между прочим, если ты, конечно, не забыла, этот ублюдок убил нашего друга. — Макс, пожалуйста, не начинай, — Вика тяжело вздохнула. — Макс, не начинай, Макс, не шути, — передразнил он подруг. — Задолбали! Морозов поднялся из-за стола, откинув от себя ложку и быстрым шагом направился по направлению к двери. Он посмотрел в сторону удивлённой новенькой и отвернулся, уходя лишь в одно место, где его точно не найдут. — Чёрт, Макс! — вскрикнула Кузнецова, пытаясь подняться, но опустившиеся на плечи руки Ромы остановили девушку. — Что ты делаешь? Отпусти! — Дай ему время, — Рома пожал плечами. — Побесится немного и сам вернётся. — Ромыч прав, Вик, — Авдеев склонился над столом, поднеся руки к подбородку. — Не нужно привлекать лишнее внимание, хорошо? Кузнецова судорожно закивала. Она действительно желала Максу только добра, но понимала, что ему тоже тяжело. Все эти срывы были не случайны и имели весомый повод на существование. Однако с друзьями так не поступают.***
Мария Вершинина везла телегу по пустующему коридору. В голове до сих пор мелькали картинки нападения на неё Морозова, но та старалась не придавать этому большого значения. Не убьет же он уборщицу на глазах у всей школы? Зачем ему лишний раз марать руки, когда они уже по локоть, если не выше, в крови? Иногда женщина жалела о своем приезде в эту школу. Когда она держала сюда путь, то и поверить не могла, что в этом месте случаются такие страшные вещи. Да, люди пропадают каждый день. Но ученики! Ученики умирают! А директор, держащий в страхе весь преподавательский состав, и глазом не поведет. Это пугало Вершинину. Она боялась за сына. Страх. Конечно же, ей было страшно, и сердце то замирало, то ускоряло темп, быстро-быстро колотясь в груди, пока Мария шла по коридорам учительского блока. «Нет, — подумала она, нервно касаясь подола рабочего сарафана, — он ничего не сделает моему сыну. Да, он ужасный человек, но Максима не тронет. Не посмеет». Несмотря на эти успокаивающие мысли, связка ключей то и дело желала выпасть из дрожащих рук уборщицы. Катя позади себя тележку, Вершинина постоянно оборачивалась, боясь столкнуться со старшим Морозовым после утреннего инцидента. Вот и нужная комната. Дверь оказалась заперта, поэтому, поборов дрожь в руках, женщина принялась искать подходящий ключ. Как вдруг, прямо перед носом, рухнула чья-то тяжелая ладонь, шум от которой эхом раздался в голове Марии. Подняв глаза наверх, уборщица невольно ахнула. Перед ней собственной персоной стоял мужчина, которого та недавно вспоминала недобрым словом. По его напряженной позе было понятно, что времени терять даром он не желал, поэтому выжидающе посмотрел на Марию, не отходя от двери. — Мне нужно прибрать здесь, — женщина попыталась отвести взгляд, скрывая от Морозова слегка подрагивающие от страха губы. — А также разобрать горох и чечевицу, прополоть грядки и к утру вырастить шикарные кусты роз вокруг усадьбы, — процитировал он известную сказку о Золушке. — Ты совсем страх потеряла? Не боишься, что следующим утром Максим не проснётся? Маша совсем растерялась. Как оказалось, тема о сыне была для неё слишком больной, и, только недавно рассказав ему всю правду, хотя старшеклассник ей совершенно не поверил, Вершинина боялась вновь потерять Максима. — Пожалуйста, не трогайте его, — умоляюще попросила женщина, едва не заплакав. — Прошу... Пётр Алексеевич приблизился к уху уборщицы, наклоняясь так близко, что та чувствовала его дыхание на своей коже, молившись о том, чтобы этот кошмар, наконец, закончился. — В этой ситуации всё зависит только от тебя, — прошептал директор, делая акцент на последнем слове. — Я жду, когда ты вернёшь мне бумаги. Не пытайся меня обмануть, они у тебя. — Но... — Никаких но! — грубо произнес Морозов, отходя от Марии. — Я даю тебе ровно два дня. По их истечении, если папки не будет у меня, Максим умрёт, и это не обсуждается. — Что здесь происходит? Позади директора раздался громкий голос. Обернувшись, Пётр Алексеевич увидел идущего к ним физрука, и невольно чертыхнулся себе под нос. Понимая, что этот человек разрушил все его планы, Морозов поспешил удалиться, но рука Вадима Юрьевича, обхватившая его торс, остановила директора. Тот удивлённо посмотрел на преподавателя, но ничего не ответил. — О, Пётр Алексеевич, — начал Уваров. — Вы уже уходите? — Да, — равнодушно произнес Морозов, хватая руку физрука и пытаясь её с себя снять. — И вы мне мешаете. Вадим Юрьевич усмехнулся. — Простите. Хотел обсудить с вами лично успеваемость школьников по моему предмету в этой четверти, а кабинет пустовал, — он медленно убрал руку, не спуская с директора глаз. — Но, как вижу, у вас дела, не смею больше задерживать. — Благодарю, — рявкнул Пётр Алексеевич, поправляя пиджак. Когда мужчина скрылся из поля зрения, взгляд Вадима упал на трясущуюся уборщицу. «Какая же она жалкая», — подумал он, приближаясь к Вершининой. Однако играть свою роль было необходимо. — С вами всё в порядке? — поинтересовался он, бережно придерживая её за плечи, чтобы та не рухнула на пол. — Мне послышалось, что он вам угрожал. — Нет, вам показалось, — Маша тепло улыбнулась, ухватившись за телегу. Похоже, уборку на сегодня придётся отложить. — И... спасибо. — За что же благодарить, если мне показалось? — усмехнулся он. — За то, что вы оказались в нужном месте в нужное время, — Мария подняла с пола упавшие ключи и покатила телегу в соседний коридор, скрываясь за углом. Глаза Уварова вмиг почернели от нахлынувшего гнева. Он прекрасно слышал разговор уборщицы с директором сего учебного заведения, и был совершенно не рад сложившимся обстоятельствам, потому что понял, о каких документах идёт речь. — Браво, Пётр Алексеевич, — тихий монолог физрука был слышен только ему самому. — Вы только что самостоятельно вырыли себе могилу. Он незаметно вытащил из кармана спортивной олимпийки карту бубнового короля. Повертев ею в руках, Уваров направился к выходу из школы, прихватив с собой из комнаты тёплую куртку.***
В коридорном проеме, напротив спален мужской половины одиннадцатого класса, стояла компания из трёх парней и двух девушек. Вид у них был взволнованный, а сами они то и дело оборачивались на каждый звук, доносившийся со стороны лестницы. — Скажите, что вы тоже заметили кровь возле губы у Миши, — прошептала Даша, обхватив себя руками. — И я не схожу с ума. — Ну всё, — Морозов театрально вскинул руки, медленно направляя указательный палец на прижавшуюся у стены Старкову. — Кажется, у неё едет крыша. Девушка цокнула языком, отвернувшись от друга. — Макс, прекрати устраивать этот театр! — прошипел Авдеев. — Сейчас важны все детали, вдруг... — Кто-то из нас станет следующим... — растерялся Павленко. Он дрожащей рукой провёл по волосам и устремил пустой взгляд в пол. — Всё, ребят, мне это надоело, — Вика склонила голову набок, переводя взгляд на друзей. — Я выхожу из игры. — В смысле? — удивилась Старкова. Кузнецова тяжело вздохнула. — Неужели вы не понимаете? — продолжила она. — Ваше обучение здесь оплачено, а я могу вылететь в любой момент, получив лишнюю двойку даже по дурацкой физкультуре. Если Морозов действительно замешан в смерти Миши, то я не хочу так рисковать. — Вик, подожди... — Старкова схватила подругу за запястье, пытаясь задержать её. — Я просто хочу жить! — выкрикнула Кузнецова, вырвав руку. Высказав всё то, что девушка думает, она развернулась и убежала за угол, скрывшись в темноте коридора. Когда шаги Кузнецовой перестали быть слышны, ребята непонимающе уставились друг на друга. — Что это было? — первым отойдя от шока, поинтересовался Максим. — Я сам не понял, если честно, — удивился Андрей. — Ромыч? Парень отрицательно покачал головой, давая понять, что сам ещё не оклемался от монолога давней подруги. — А что тут непонятного? — спросила Старкова, вскидывая брови. — Вика теперь не с нами. Больше ребята не поднимали тему об их подруге. Каждый понимал, что смерть Миши поставила лишь запятую в продолжении всех страшных вещей, окруживших эту школу плотным куполом, и стала началом чего-то большего, более страшного, чем всё то, что происходило с ним до этого. Все прошлогодние похождения по лесу, прятки от вооруженных людей, смерть всех свидетелей и близкого друга — всё это было только началом.***
Душевая оказалась довольно неплохим местечком, чтобы покурить и подумать о событиях, происходящих в школе. Максим так и поступил, сидя на подоконнике. Свесив одну ногу вниз, он выдохнул противный дым, режущий горло, в приоткрытое окно. Холод не пугал его, но и не бодрил. Морозову внезапно захотелось поставить какого-нибудь мелкого зазнавшегося ученика на место или же просто поорать, ударить кулаком стену. Но ни тому, ни второму, ни третьему, видимо, свершиться не удастся. Старшеклассник хотел побыть в одиночестве. После смерти Юли жизнь совсем пошла под откос, и курить он начал намного чаще, чем обычно. Поначалу его ловила недавно назвавшаяся биологическая мать — уборщица Мария, и перед смертью его настоящий отец лишь только подтвердил слова, как он считал, аферистки. Но старшеклассник не мог в это поверить. Или боялся? — Привет, — сбоку раздался приторный тоненький голос. Если бы не стальные нервы, Морозов давно бы расстался со своей душой. Он повернулся и одарил вошедшую девушку презрительным взглядом. На ней была надета такая же синяя форма, что и у всех учеников школы, но лицо... Большую его часть покрывала тёмная чёлка, а с плеч свисали сожженные розовые пряди. Дрожащие руки прижимали к груди тетрадь, оформленную в тех же тонах, что и волосы, а голубые глаза испуганно смотрели на парня. — Ты чё из комиксов вылезла? — поинтересовался он у вошедшей. — Конкурс косплейщиков давно закончился, можешь валить домой! Старшеклассница прижалась к стене, но покидать душевую не торопилась. — Нет, я эмо... — Эмо? Это типа состояние души? — усмехнулся Макс, скидывая вторую ногу с подоконника. — Или у тебя психические проблемы? Тогда ты не по адресу. Морозов потушил сигарету о стену, прижимая к ней окурок. Пепел посыпался на подоконник, темнея с каждой секундой. Девушка завороженно наблюдала за действиями парня, не смея оторваться. — Ты чё ещё не ушла? — Макс с явным негодованием посмотрел в сторону старшеклассницы, указывая ладонью на дверь. — Выход там, если ты не забыла. Окончательно растерявшись, девушка задрожала и в ту же секунду выбежала из душевой, не закрыв за собой дверь. Ворча что-то себе под нос, Максим спрыгнул с подоконника, выкидывая в мусор давно потухший окурок. Поправив одежду, Морозов решил отыскать друзей и поделиться с ними историей про странную девушку, которую он никогда здесь не видел. Держа в голове эту мысль, он посмотрел на часы. — Твою же.. — ругнулся старшеклассник, совершенно забыв про ужин. Рванув из душевой на всех парах к лестнице, Морозов совершенно не заметил, что из темноты за ним наблюдают два любопытных голубых глаза. Наблюдательница улыбалась, прижимая к груди всё ту же черно-розовую тетрадь.***
Виктор Николаевич засиделся в своей комнате и покинул её только тогда, когда большая стрелка на часах перемещалась на цифру два, а вторая, чуть поменьше, — твёрдо стояла на шестёрке. Ужин давно начался. Плотно закрыв дверь на ключ, обычный преподаватель филологических предметов направился по коридору в сторону лестницы, как неподалеку от него отворился проход в другую комнату, и оттуда вышла Анна Михайловна. Улыбнувшись Виктору, учительница начальных классов также закрыла дверь на ключ и повернулась к знакомому. — Добрый вечер, Виктор Николаевич, — начала она. — Вы на ужин? — Добрый, — отозвался мужчина. — Да, немного задержался за проверкой сочинений и не уследил за временем. Если вы не против, можем дойти до столовой вместе. — Тоже хотела вам это предложить, — Анна пошла вслед за Виктором, стукая небольшим каблучком по полу. Виктор Николаевич почувствовал шум в голове, надеясь, что это просто усталость. Но ощутив еле заметное дрожание правой руки, поднял её и внимательно оглядел. — Виктор, с вами всё хорошо? — обеспокоено спросила девушка, касаясь плеча преподавателя. — Вы заметно побледнели. — Я... Не успел он сказать и слова, как дрожь перешла во все тёло, а шумы в голове увеличились. Мужчина схватился за неё и зажмурился от боли, постепенно оседая на пол. Во рту появился вкус железа, отчего у Виктора начался приступ тошноты. Совершенно не зная, чем ему помочь, Анна Михайловна крикнула. — Помогите кто-нибудь! Виктору Николаевичу плохо... Заприметив уже лежащего без сознания учителя и крики о помощи, только пришедший с вечерней пробежки Уваров кинулся туда, подзывая к себе двух старшеклассников, выходящих из столовой. Аккуратно подхватив мужчину со всех сторон, Виктора Николаевича понесли в медицинский кабинет, который уже давно пустовал. — Нашатырь, срочно! — рявкнул Вадим Юрьевич какому-то парню, тряся преподавателя за щеки. — Быстрее, Харитонов, не тормози. Старшеклассник кинулся к шкафу, сметая на своём пути таблетки. Покопавшись в ящичке в поиске небольшой стеклянной баночки, он отыскал её и сунул в протянутую ладонь физруку. Тот, откупорив крышку, поднес флакон к носу Виктора Николаевича. Закашляв, мужчина опустил голову на пол, выплевывая на него сгустки крови. Всё ещё трясясь, но уже не так сильно, Виктор заглатывал носом воздух, пытаясь успокоиться. Переведя вопросительный взгляд на Анну, он оперся рукой на кушетку. — Что со мной произошло? — прохрипел он. Анна Михайловна прошла в медицинский кабинет и медленно опустилась на стул, поставив его напротив сидящих мужчин. — Вам стало плохо... — начала она, посмотрев на Уварова. Едва заметно кивнув, Ольшанская продолжила. — И потом вы упали в обморок. Вадим Юрьевич поднялся с кушетки, одарив учительницу внимательным взглядом. — Как вижу, моя помощь вам больше не нужна, — произнес физрук у самого порога. — Поправляйтесь, Виктор Николаевич. — Спасибо, Вадим, — благодарно кивнув Уварову, когда тот уже закрывал за собой дверь, он повернулся к Анне. — И вам тоже. Если бы не вы... — Не стоит, — мягко перебила его Ольшанская. — Я бы хотела вам помочь... — Я слушаю. Анна села поближе, вытаскивая из кошелька чью-то визитную карточку. Проследив за её действиями, Виктор Николаевич нахмурился. — У меня есть очень хорошие знакомые в клинике «Ingrid». Позвоните им, — прошептала Анна Михайловна, протягивая преподавателю белую карту с логотипом компании. — Там работают лучшие сотрудники, и поставить вас на ноги им удастся довольно быстро. Поверьте мне. — Хорошо, — Виктор попытался улыбнуться, но получилось у него это с трудом. — Спасибо вам, Анна. Когда мужчина принял у неё карту, Ольшанская резко встала, вернув стул на прежнее место и медленным шагом направилась к двери. Она понимала, что только что отправила близкого человека на верную смерть. Сердце совестно сжалось в груди, а сама девушка едва ли не расплакалась. «Ловушка захлопнулась», — горько усмехнулась про себя Ольшанская.***
Луна уже стояла над «Логосом», изредка прячась за воздушной пеной облаков. Лес, находящийся за воротами усадьбы жил своей жизнью — где-то качались ветки, проваливаясь вниз под массой снега, глухо ухал филин. Одно за одним гасли окна. Школа успокаивалась, засыпая и погружаясь в мрак. «Кто-то хитрый и большой наблюдает за тобой», — в тишине спальне, вырвавшиеся из наушников слова прозвучали громче обычного. Ева решила не ходить на ужин, отсидевшись в своей комнате, сделав пару заданий на завтрашний день. Наушники она снимать не торопилась — в комнате никого, кроме Раевской не было. Две девушки куда-то запропастились, и рыжеволосая поняла, что их общество всё же влияет на душевное состояние. Одиночество вновь накрыло Еву с головой, и она зажмурилась. Неожиданно девушка почувствовала на своём плече чью-то руку. Открыв глаза, Раевская немного удивилась — перед собой она увидела обеспокоенное лицо Вики. — Что с тобой? — произнесла Ева, стягивая один наушник. — Ты словно привидение увидела. — Откуда у тебя эта песня? — прошептала Кузнецова, медленно оседая на кровать Даши и не отрывая взгляда от новенькой. Раевская закатила глаза. — Ну ты даёшь, подруга. Кто же не знает группу ЧайФ? — Я знаю, чья эта песня, — Вика тяжело вздохнула, зарывая ладони в волосы. — Мой лучший друг любил эту группу, поэтому я и спросила, услышав знакомые строчки. — О, передай своему другу, что у него восхитительный музыкальный вкус, — Раевская поднялась с кровати, стягивая и второй наушник, ставя песню на паузу. — К сожалению, не получится, — голос соседки по комнате предательски задрожал, и она сглотнула. — Он умер в том году... — Вот как... — Ева нахмурилась. Она по себе знала, как больно терять близких. — Прости, я не знала. — Ничего, всё в порядке. Раевской стало не по себе. По телу пробежала дрожь, и она посмотрела в окно. Где-то вдалеке раздался протяжный вой. Невольно девушка вздрогнула. — И... — Ева корила себя за временную слабость, но она чувствовала, что должна это сказать. «Логос» определенно начинал менять её. — Вик, я буду рада, если ты проведешь мне завтра экскурсию по школе. Девушки переглянулись друг с другом. Вика слегка повеселела и, тепло улыбнувшись, закивала в знак согласия, чем вызвала ответную улыбку Раевской, которая тут же сменилась привычным холодным выражением лица. Начало ли это чего-то нового? А, может, школа действительно начала менять Еву...