***
Киллер шел по тротуару, вокруг проносились высокие и монотонные здания. Большие, разных красок торговые центры и памятники великим людям и монстрам, но скелету без зрачков не было до этого дела. Хоть на улице и было довольно холодно, его согревала мысль, что когда он придет домой, то его встретит удивленный и теплый взгляд его любимого скелета - Найтмера. Дойдя до своего дома, Киллер вытащил ключи из кармана и открыл дверь в подъезде. В лифт он зашел с мыслью, что Найт будет очень удивлён, что он пришел так рано, ведь всегда он возвращался на три, а то и четыре часа позже или вообще мог прийти в полночь в стельку пьяным. Киллер уже был готов к любимым для его половинки объятиям. Доехав до нужного этажа, он уже почти радостно и в припрыжку шел к двери. Вставив ключ и повернув его два раза, Киллер тихо открыл ее, чтобы точно сделать сюрприз… Он скинул рюкзак и положил его под вешалку, матовую куртку, которую зашивали аккуратным швом в нескольких местах, зацепил за крючок и стянул свои ботинки на небольшой подошве. Он уже был рядом с комнатой Найтмера и, приоткрыв дверь, увидел, как чёрный сгусток негатива страстно целовал кого-то другого, нежно держа его за талию, не обращая внимание на то, что кто-то ещё есть в этой комнате… Киллер опешил и, дернув плечом, мигом побежал к двери. Лишь накинув на себя свою куртку, и небрежно надев ботинки, Килл выбежал в подъезд, с громким хлопком закрыв дверь, да так закрыв, чтобы изменщик точно услышал. Выбежав на лестничную площадку, он иногда спотыкался не видя ничего из-за слез, которые бежали ручьем по изъеденной костной ткани. Он бежал все выше и выше, пытаясь найти нужное оправдание всему этому, пока не добежал до последнего этажа. Выйдя на крышу, он упал на колени и зарыдал, так громко, как только мог. Его сердце разбито навсегда, его предали… Пусть Киллер и понимал, что он был всего лишь подстилкой для Найтмера, но это все равно больно… Он всегда обращался с Киллером, как с игрушкой, никогда не ценил, но почему Килл до сих пор его любил? Он сам так и не понял. Но он был уверен в одном, если негативу не нужен Киллер, значит, у него появилась новая игрушка, получше Киллера. Но ему как раз никто и не нужен, кроме Найтмера… Он подошел к краю крыши, хватаясь руками за ржавые и нетронутые обычными людьми перила. Вот он, конец... Перепрыгнув через перила, он смотрел вниз. — Интересно, падать с 21 этажа больно? — задав сам себе вопрос, Киллер шагнул вперед, в последний раз посмотрев назад, где открылась дверь.***
Громкий хлопок деревянной двери разорвал апогей среди тихой и печальной тишины. В комнату вошёл Эррор, безучастно смотря на Киллера, который неподвижно лежал на кровати, укутанным пледом. Его голова была перебинтована, а сам он еле как мог открыть глазницы. Когда Киллер все же открыл глаза, первым делом он увидел Глючного. — Эррор? — хрипло выдавил он из себя. Его голова громко гудела, а руки очень болели. Он попытался перевернуться или встать, но он лишь безжизненно рухнул на кровать Эрра. Тот нахмурился и подошёл ближе к кровати, сев рядом. Бросив ещё один взгляд на Киллера, он, пытаясь собрать в свой голос как можно больше безразличности, спросил: — Что это было? — было слышно, что голос немного срывался. Ответа он не услышал. Килл лишь отвел взгляд и хмуро уставился в потолок, на котором были наклеены звезды, светящиеся в темноте. Тогда Эррор вздохнул и перефразировал вопрос. — Нахрена ты это сделал? Зачем ты хотел сдохнуть? — Найтмер, — он пытался говорить спокойно с Эррором. Но Глюк не понял: — Что "Найтмер"? — Изменил мне, — чуть ли не прорычал тот. Его уже начал напрягать этот разговор. — Изменил с какой-то грязной шавкой, поставив меня на задний план, а точнее, бросив меня умирать с разбитым сердцем, когда он во мне так сильно не нуждался... Эррор уже хотел его отчитать, но запнулся. Вспомнил собственные мысли, которые посещали его в том доме. Тогда ему тоже хотелось сдохнуть, но, благо, обошлось парой надрезов. Немного помолчав, он думал, что ответить. Он не был силён в поддержке. — Тоже мне, — увидев злобный и слегка недопонимающий взгляд Киллера, добавил: — тебя хотя бы не изнасиловали. Несколько секунд на лице того было то же недопонимание, но вскоре оно всё же сменилось резким осознанием, а после и лёгким сочувствием. — Тебя...? — еле выдохнул он, сжимая плед в кулаке. — Да, ты ещё соображаешь... — Эррор кивнул, немного поправляя чёрную оправу очков. «Кто?...» — хотел спросить Киллер, но вовремя остановился, не желая углубляться в эту тему. Точнее, не желая давить Эррору на больное. Если захочет, узнает сам, но Ошибку допрашивать не будет. Мысли сразу вернулись к собственной проблеме. Кулаки сжались. — Без разницы. Тебе не понять. Ты никогда не любил, так ведь? — Да. — тот снова нахмурился. — И я действительно не понимаю, как можно так убиваться из-за этого идиота? — Хах, я сам не знаю, — усмехнулся Киллер, будто бы с нотками тепла смотря на Эррора, который так хорошо замотал его бинтами с головы до ног. Эррор вздохнул. — Пообещай больше не делать глупостей, ладно? — в его голосе звучала холодная паника, с изредка срывающимся голосом. — Чего это ты вдруг так беспокоишься обо мне? Тот отмахнулся. — Не хочу бессмысленных смертей. — Да ладно, на тебя это не похоже. — Просто пообещай, — устало вздохнул Ошибка, поворачивая голову к сторону двери. — Обещаю, — со смешком проговорил Киллер. Черт возьми, Эррор же знает, что он ненавидит давать обещания. — Вот и отлично. — Киллу на мгновение показалось, что на лице его товарища проскользнула лёгкая тень облегчения. — Мне надо ненадолго, я зайду как-нибудь проверить тебя, идиота. Он встал и уже собирался выходить из комнаты, но Киллер его прервал: — До встречи, Эррор. — Увидимся, — он махнул рукой и закрыл дверь в свою комнату. И окончательно покинул помещение. А Киллер задумался. Он и сам не заметил, как во время разговора с Эррором его настроение улучшилось. «Похоже, теперь у меня появился новый друг. Но сам он это вряд-ли осознает». Киллер лежал на кровати, пытаясь себя чем-нибудь занять. Дом посреди леса, куда ни единая душа не придёт сюда, кроме Эррора и Киллера. Классно. Подставив локоть, он начал медленно вставать с кровати. Неудачная попытка суицида сказалось на Киллере. Его рёбра до ужаса болят, даже вздохнуть полной грудью тяжело. Кое-как умудрившись встать на свои целёхонькие ноги, Киллер слёгка потянулся и осмотрел комнату Глючного. Выглядит комната вполне прилично, даже уютно и мило. А окно, в котором можно увидеть на первый взгляд мрачный и холодный лес, лишь прибавлял дому Эррора загадочности. Сам не замечая, Киллер начал обхаживать комнату, не решаясь выходить из неё. Здесь тепло и уютно... Да и, в принципе, зачем? Руки скользили по матовому столу с утонченным вырезом, немного обшаривая поверхность. Костяные руки плавно перебирали стопку бумаг с черчением и мелкими рисунками, а глазницы внимательно смотрели на фото: Эррор занимается своим любимым делом, вроде, если приглядеться, это вязание, верно? Эррор никогда не рассказывал про своё любимое хобби, лишь отмахивался, когда спрашивали, где он купил себе шарф. Руки Киллера взяли серебряные, металлические стержни-спицы, на которых виднелось незаконченное начало сплетённых между собой узлов. Нити для вязания оказались мягкими, будто бы это шёлк чёрного цвета в нежно-голубой перелив.Нити для вязания оказались узлами судьбы,
Которые не так уж и просто разрезать, связать.
Холодные руки держали работу,
Совсем не законченную
Как Эррора жизнь,
И не начатой,
Как того скелета судьба.
Любая ошибка влечёт за собою последствия,
Оставив кривой, неправильный узел судьбы от обиды, секретов молчания.
Но когда же демоны перестанут прятаться за грешной "белой" спиной старого друга?
Когда же все карты любви не будут сданы по приходу злодея?
И когда же хлодная* кровь не застынет в этих жалких костях?
И губы встали в холодном оскале судьбы нерешенной,
И было же много развитий событий этой холодной зимы?
Что никто не замёрзнет под холодным лепетом жестокой судьбы, что все кости продрогнут в последний раз.
Последний раз увидят разноцветные глаза безмятежный, молчаливо падающий снег,
Последний раз вздохнёт эта душа, насилия любя.
Последний раз выдохнет он, смотря в никуда.
В пустоту.
Никто его не найдёт.
Никогда.
Никто не вздрогнет тогда от него,
Теперь он уже ничего.
Никто не вспомнит его "белым" ангелом с чёрными дьявола крыльями.
Никто не потрогает его белые ,чёрные кости, превратившись в прах.
Никогда.