In Arduis Fidelis

На вопрос: что он помнит о том дне, когда для капитана Уотсона все изменилось, - он всегда тотчас же называет две вещи. Огонь и кровь. Горячее солнце обжигало его кожу огнем. Он был в патруле. Они не ожидали никаких происшествий. Этот их маршрут был тих, сколько они помнили, поэтому, хотя оружие и бронежилеты оставались, шлемы были заменены темно-синими беретами с приколотыми бело-красными перьями, как способ их очеловечить для местных. Песок под шинами их джипа был раскаленным, но плотным, не давая шанса на скольжение или пробуксовку при отвлечении внимания. Хотя подшучивание среди патрульных было дружелюбным, все они были настроены по-деловому. Потом был красный огонь. Желтый огонь. Белый огонь. Взрыв выбросил их из джипа. Второй отшвырнул их назад, заставив искать укрытие. Горячий песок обжег руки Джона, пока он заползал за скалу. Только оказавшись за ней во временной безопасности, Джон понял, что Стив, его лейтенант, все это время прикрывал его своим телом. - Ты - идиот! – рявкнул Джон. – Тебя могли убить! - Пусть уж лучше ранят меня, чем тебя, док, - без раскаяния усмехнулся Стив, - потому что, если тебя прикончат, кто будет лечить нас? - Патроны кончились! – закричал Ник спустя мгновения после начала перестрелки. Боекомплект Джона оказался опустошен прежде, чем хоть кто-то успел перезарядиться. *** Была кровь. Капли крови, окрашивающие песок. Кровь, впитывающаяся в ткань. Пятна крови на скалах. Кровь, текущая по конечностям. Его работа была не в том, чтобы сражаться… Не тогда. Он должен был удерживать остальную часть своего патруля в живых. Это было в Женевской конвенции. Противоречило всему его обучению. Он не должен был нападать. Его долгом было беречь и защищать. Не больше. Не меньше. - Это - Капитан Уотсон, патрульная команда Тета, - прокричал Джон в свое радио. - Мы находимся под сильным огнем. Требуется немедленная помощь. Повторяю, мы находимся под сильным огнем. Немедленно пришлите помощь. - Капитан Уотсон, это - база. С чем вы столкнулись? - Я не знаю. Началось с мины. Возможно, СВУ[1]. По крайней мере, дюжина стрелков. Автоматы. Похоже на H&K[2], но я не уверен. Пришлите помощь. - Каково ваше местоположение? - Мы прошли около тридцати километров из назначенного для патрулирования маршрута. Примерно шесть минут назад миновали оазис, - ответил Джон. - Держите позицию. Конец связи. - Мы, вообще-то, никуда и не собирались, - пробормотал Уотсон. Присев, он снял берет, поскольку не было необходимости оповещать о своих передвижениях или местоположении. Повсюду вокруг себя Джон слышал ответный огонь своего патруля. Он должен был выполнять свою работу. Обе из них. Он был членом КАМК[3]. Его работой было сохранять их в живых. Вдобавок, среди них он технически имел самое высокое звание. Так что его работа состояла в том, чтобы вернуть их домой. Только технически, потому что в действительности КАМК не командовал регулярной армией в чем-либо, кроме медицинских вещей. Тем не менее, Джон не считал себя кем-то иным, кроме как их капитаном. Работой медика было сохранять жизни. Работой командира было доставить их домой. И то, и другое было одной и той же работой, если посмотреть на нее под определенным углом. Ладно, от него требуется сохранить жизни четверых человек и доставить их домой. Осторожно выглядывая из-за своей скалы, Джон вычислял, где расположились стрелки. Согласно правилам КАМК, его члены не должны сражаться. Только для защиты себя или своих пациентов. Джон мысленно расширял это и на тех, кто станет его пациентами, если враги их ранят. Он вытащил свое оружие и дождался затишья в перестрелке, после чего выскочил из-за своей скалы и выстрелил. Он попал не совсем туда, куда надеялся, но выстрел в горло был столь же хорош, как выстрел в голову. Это уложило ублюдка, а именно это и было тем, что имело значение. Когда все сводилось к этому. - Оставьте уловки с выстрелами ковбоям, штатским и любителям, - так всегда говорил инструктор Джона по стрельбе. – Выстрел – хорош, если противник больше не является угрозой. Один есть. Осталось одиннадцать. Но это потом. Левая рука Стива кровоточила. Даже с расстояния Джон мог видеть, что у Ника и Музаффара были ранения в голову. Возможно, сотрясение, если он не ошибался, но, чтобы это выяснить, ему нужно было перебраться к их скале. Он даже не мог видеть Шину; она была дальше, за Ником и Музаффаром. После наложения давящей повязки Джон ощутил облегчение, осознав, что Стив не умрет у него на руках. - Прикройте меня! – крикнул Джон за мгновения до того, как броситься к Нику и Музаффару. Как ни странно, это удалось ему сделать без происшествий, даже без нескольких дыр в экипировке. - Состояние? - спросил он, вытаскивая бинт из своего ранца. - Тебе судить, док, - засмеялся Музаффар, - у меня глаз залило кровью. - Только глубокая рана, - Джон прощупал ее, стараясь не загородить линию огня. – Ранения головы всегда кровоточат. Не двигайся. Музаффару не потребовалось многого, только маленький пластырь на лбу. Ник сильнее всех пострадал от взрыва мины, потеряв нижнюю половину одного из ушей и заработав несколько порезов и глубоких ран. Джон перевязал его, как мог лучше. Единственным, что его радовало, было то, что джип защитил их от худшей части взрыва. Иначе ранения были бы намного серьезнее. - Шина? - окликнул ее Джон. - Со мной все нормально! - отозвалась та из-за своей скалы, - эти два балбеса в порядке? Муз и Ник довольно сильно ударились головами из-за того взрыва. - У них камни вместо мозгов! – крикнул Стив, - так что их головам ничего не навредит. Верно, док? - Я хочу, чтобы Ник посетил пластического хирурга, но в остальном… Ничего слишком серьезного, - парировал Джон. - Черт, док, - расхохотался Музаффар, - с этим ничего не поделаешь. Он всегда таким выглядел. Уродливым! Джон покачал головой из-за подшучивания. Так было всегда: подколки и шутки. - Шина, - рявкнул Джон, - давай сюда. Мне не нравится, что мы так далеко друг от друга. - Сначала переместите Стива, - возразила Шина. - Я вижу ту повязку. - Мне нужно, чтобы вы оба присоединились к группе, - парировал Джон, - я только хочу концентрированный огонь, когда мы будем перебираться к Стиву. У него самый большой камень[4]. - Я знаю, что он всегда так говорит, док, - отозвалась Шина, - Но нет ни малейшей необходимости это подтверждать! - О, ха-ха! - вмешался Стив, - Правда не является хвастовством. - Хорош, народ! - Джон прервал подшучивание. - Пател! Шевели задницей! Шина переместилась, пока остальная часть патруля прикрывала ее огнем. - Проклятье, Шина! – выругался Джон, когда она присела рядом с ним. - Ты подвернула лодыжку? - Это – ерунда, - заверила женщина. - Это не ерунда, - возразил Джон, - а травма, которая не поможет. И мы должны это учитывать. Вывихнутая лодыжка может надолго вывести тебя из строя, если ты должным образом о ней не позаботишься. - Да, но я не умру от этого, док, - парировала Шина. - Когда мы это переживем, я позволю тебе сделать все, что пожелаешь. Идет? - Ладно, - Джон знал, что прямо сейчас он не мог с ней спорить. Они быстро перебрались к Стиву. Джон ощутил облегчение, увидев, что бинт у того не промок от крови. Джон не высовывался, пока четверо остальных продолжали стрелять. Он только продолжал передавать им боеприпасы, хотя и начинал волноваться, поскольку помощь не появлялась. И у них кончались патроны. К счастью, враги также заканчивались. Выстрелов раздавалось меньше, чем ранее. Еще огонь. Красный огонь. Желтый огонь. Белый огонь. Второй взрыв. Это была граната. Джон даже не видел, как она приземлилась, в отличие от патруля. Все, как один, они переместились, чтобы защитить его от взрыва. Он выбрался из груды обмякших тел, крепко сжимая оружие. Три быстрых выстрела, и врагов не осталось. Они считали, что их граната уничтожила весь патруль. Джон знал, почему остальные его защитили. Это был инстинкт. Это была привычка. Это было укоренившимся. Но ничто не мешало доктору думать, что это было чрезвычайно глупо! Однако они все еще были живы, значит, он мог наорать на них позднее. Джон должен оказать им помощь, чтобы потом у него была возможность на них накричать. Он растащил их в стороны и начал оказывать помощь. На деле Джон не многое был способен сделать. Наложить давящие повязки. Поставить плазмозаменители. Вколоть морфий. Ввести Шине трубку (шрапнель порвала ей горло, и она тонула в собственной крови). Вправить кости. Наконец, Джон отчаянно пытался остановить кровотечение Стива. Единственный шанс лейтенанта на выживание зависел от оказания непрерывного давления, пока не прибудет санитарный вертолет. Остальные были стабильны, но вскоре им потребуется дальнейшая медицинская помощь. Плазмозаменители и обычные давящие повязки не… не смогут бесконечно сохранять их в живых. Все это время Джон не переставал говорить. - Ты не чертов Супермен! Мне не нужно, чтобы ты жертвовал собой ради меня! Боже, Стив! Что ты наделал? Воздух входит и выходит, кровь льется со всех сторон, все это плохо! Помнишь? Ты кровоточишь, как заколотая свинья! - Не думаю, что так говорят, док, - удалось выдавить Нику. - Поддерживаю, - добавил Музаффар. - И вы двое! – выпалил Джон. - Сломанные конечности - это способ природы велеть вам притормозить! Я – солдат, так же, как и вы! Я не нуждаюсь ни в каком особом отношении и специальном режиме. Я знал, на что подписываюсь! - Дело не в этом, док, - прошипел Стив из-под рук Джона. - Заткнись! – приказал Джон. - Ты будешь жить, будь ты проклят! А твоя болтовня не помогает! - Вообще-то, он прав, - кивнул Музаффар, - Не то, чтобы мы думаем о тебе меньше, просто ты - док. Если тебя ранят… Если ты умрешь… Кто будет о нас заботиться? Кто будет сохранять нам жизни? - Кто приведет нас домой? - прошептал Ник. - Тогда не смей умирать у меня на руках! - потребовал Джон. - Не смей! И если ты снова сотворишь подобную глупость, то я тебе врежу! Я могу вылечить много вещей, но не способен излечить глупость! Это вызвало отрывистый и сухой кашель со всех сторон. Самое близкое к смеху, что было им доступно. Джон услышал приближение, по крайней мере, двух машин. - Док! – позвал Музаффар, - беги! Они не наши. Они не наши! - Я вас не оставлю, - ответил Джон. - In Arduis Fidelis[5]. - Это – глупость, - прошипел Ник. - Если я шевельнусь, Стив умрет. Я не собираюсь позволить этому случиться, - парировал Джон. - Если они захотят нас убить, тогда им придется убить нас всех. Джон знал, что они находились в безнадежной ситуации. Он был единственным из своего патруля, способным владеть оружием. И он не мог отвести рук от Стива. Он услышал, как люди выбирались из машин, но не повернул головы. Ни взгляд, ни перемещение не помогут. Что будет, то будет. Он не мог оставить Стива. Джон услышал, как они приблизились. Слышал просьбы Ника и Музаффара оставить их. Он чувствовал их у себя за спиной. Ощутил, как его пихнули в спину винтовкой. - Встать! – раздался приказ. - Нет, - ответил Джон, несмотря на дуло винтовки, тыкающее его в спину. - Если я шевельнусь, он умрет. Раздался выстрел. - А теперь он мертв. Встать! Джон поднялся на ноги, не отводя глаз от лица Стива, навсегда уничтоженного пулей. Кулаки по бокам были крепко стиснуты. - А что насчет остальных? - спросил один из врагов. - Оставьте их. Они умирают и только замедлили бы нас. Они нам не нужны. Мы получили то, за чем приехали. Джон хранил молчание, пока его связывали и перетаскивали в джип. Он заметил, что они взяли с собой его аптечку. Он возносил различные молитвы о быстром прибытии резерва. Это было единственной надеждой его патруля. Джон не слишком удивился тому, что ему завязали глаза. Он не боялся, что его убьют, по крайней мере, пока. Они ясно дали понять свои намерения на этот счет. Они хотели его живым. У него не было никакого шанса на спасение: охрана сидела с обеих сторон от него. Связанный и слепой, он, в любом случае, не продержался бы и двух минут. Лучше ждать и слушать. Будет другое время. Другой шанс. Если он чему-то и научился за эти годы, так это пользе терпения. Вместо того, чтобы беспокоиться, он согласился с мнением своего старого квартиросъемщика: - Спи, когда можешь. Никогда не знаешь, когда ты можешь получить другой шанс. В конце концов, у него не было никаких способов выяснить, куда его везут. Они могли много часов ездить кругами, только чтобы его дезориентировать. Поэтому Волноваться по поводу этого бессмысленно. Под повязкой он закрыл глаза и задремал. Сны его были полны огня и крови.