In Arduis Fidelis

Кроме медсестер и изредка заглядывавшего доктора на остаток дня Джона практически оставили в покое. Вообще-то, тот был весьма рад тишине, давшей ему время, чтобы обо всем подумать. Давшей ему время, чтобы расслабиться после постоянного напряжения, под которым он находился. - Привет, - раздался голос из дверного проема. - Ты выглядишь получше. - Алан, - засмеялся Джон. - Ты тоже. - Ты по-настоящему нас напугал… Меня сильно напугал, - ответил Алан. - Почему ты не позаботился о себе? - Я… я был в лучшем состоянии, лучше питался. Я был физически более способен переносить лишения. - Но ты был нам нужен. Что бы мы делали, потеряй ты сознание? Ведь именно ты нас поддерживал. Именно ты каждый день придавал нам необходимые силы. О чем ты думал? - Я сделал то, что должен был сделать. Я мог потерять еще одного пациента… Еще одного человека. - Ты - такой идиот… Без тебя… Мы не продержались бы и пяти минут. Боже, как ты этого не понимаешь? Некоторое время стояло неловкое молчание. - Остальные хотели придти тебя навестить, - признался Алан, - но доктора не хотят, чтобы тебя беспокоили. Они разрешили только одного посетителя. Я выиграл. - Переговоры? - Покер, - пожал плечами Алан. – Завтра мы все возвращаемся к своим командам. К этому времени доктора должны позволить тебе зайти попрощаться. Кто-нибудь сказал, когда тебя отправят домой? - Я не уверен, что я… Двое парней предложили мне работу медика для особо секретной команды. - Кто? - Лейтенант Стоун и штаб-сержант Бен. Хотя, я бы удивился, окажись это их настоящие имена. - Ты согласишься? - Не знаю. Они сказали, что я буду реально значимым, но это будет нелегко. Я не уверен, что это того стоит. - Да, - быстро ответил Алан. - Что? - нахмурился Джон. - Это непросто. Это тяжело. На тебя будут давить так, как никогда раньше. Но это будет стоить каждой слезы, каждой капли пота, каждой раны… Всего. - Ты не можешь этого знать. - Могу. Я знаю, - возразил Алан. - Откуда? - Я посоветовал им это предложить, - взгромоздился Алан на кровать. – Биг Бен и Стоун - мои командиры… неофициально… Это несколько… - Нестабильно? - Можно сказать и так, - прямо ответил Алан. - Все мы можем рекомендовать того, кто, как мы считаем, должен войти в команду. Окончательное решение принимает начальство. Некоторые парни рекомендуют многих людей, немногие из которых удовлетворяют критериям, поэтому их не особо слушают. Некоторые парни, вроде меня, никого не рекомендуют. Поэтому, когда мы так поступаем, руководство прислушивается и приглядывается. Полагаю, Стоуну и Биг Бену понравилось то, что они увидели, ТК. - ТК? – ухватился Джон за единственное, что в данный момент его не ошеломило. - Я же говорил, что придумаю тебе прозвище, - усмехнулся Алан. - Тебя называют Уотсон Трех Континентов. Это, пожалуй, длинновато, так что Три Континента… Коротко - ТК. - Этот спор мне не выиграть, верно? - Нет, - Алан ничуть не раскаивался. *** На следующий день, как и сказал Алан, Джону позволили покинуть кровать и комнату, чтобы повидать других. Однако ему запретили вставать с инвалидного кресла. Джон счел, что это было рассчитанной критикой его заботы о себе. Вероятно, частично устроенной доктором Лайфлайном, хотя Джон и не видел его после передачи своих пациентов. Там присутствовали все беглецы. Все были в своих различных униформах. И все были счастливы его видеть. Как только Джона пообнимали, похлопали по спине и вообще потискали, все двадцать четыре человека отстранились и отсалютовали так, что вызвали бы слезы на глазах любого сержанта-инструктора по строевой подготовке… По правильным причинам. Затем они запели: - Почему ты так печален[1]… Это не было идеально. Было много неверных нот. Они, конечно, не получили бы призов. Но нельзя было отрицать вложенные душу и сердце. - Я буду рядом с тобой. Джон рассмеялся, когда они закончили, причем некоторые смотрели вниз и ковыряли носками ног пол, как непослушные школьники. - Вы спасли нас, - сказал Джек. - Вы нас защищали, заботились о нас. Мы будем помнить. Мы, теперь и навсегда, подразделение Трех Континентов. Если мы вам понадобимся - только позовите, и мы приедем. - Я сделал то же, что сделал бы любой, - заспорил Джон. - Но это сделали вы, - возразил Мак. - Любой мог. Но это вы оказались тем, кто сделал. - У нас был небольшой спор о том, какую награду вы должны получить, - заявил Сэнсоун, выходя вперед с тем, что напоминало обувную коробку, - так что мы пошли на компромисс. Бережно и почтительно коробку передали Джону. Осторожно ее открыв, он нашел то, что сначала показалось коллекцией работ с урока рисования начальной школы. Когда Джон вытащил один объект, потребовалось некоторое время, чтобы его опознать, но после этого тотчас же он понял, что вообще находилось в коробке. Это была золотая медаль, висящая на красно-бело-синей ленточке. - Médaille d'honneur pour acte de courage et de dévouement, - заявил Джек, - или по-английски… - Медаль Чести за храбрость и преданность, - автоматически заявил Джон. Она не была настоящей, а из картона и бумаги и точной копии ленты. Но замысел был очевиден. - Сколько? - спросил Джон, глядя на коробку. - Мы поспорили, - Филипп пожал плечами, - и у всех были различные мнения. - Мы также сделали это, - Шри вышла вперед, протянув небольшую нашивку. Она была матерчатой и, очевидно, предназначалась для пришивания к рубашке. Изображение на ней было простым, но замысловатым. Были хорошо различимы сине-зеленые очертания планеты, хотя три континента были обведены серебряным контуром. В центре изображения находился посох Асклепия, вышитый золотом. Очевидно, что дизайн потребовал большой работы. - Как долго я провел без сознания, что вы успели сделать это? – выдохнул Джон. - Мать научила меня быстро шить, - пожала плечами Шри. – Я сделаю еще. Каждой команде нужна эмблема. - Вы не должны были это делать, - запротестовал Джон. - Должны, - возразил Чарльз. - Ни один из нас не хочет этого забывать… Мы чертовски гордимся состоять в вашем подразделении Трех Континентов. Вы станете великим человеком, Джон. Великим человеком. Великим солдатом. Великим доктором. - И мы хотим иметь возможность показать, что мы были в нем. Мы были здесь, - согласился Филипп. - Я вовсе не такой особенный, - заспорил Джон. - Я - просто Джон. Самый обычный. Со мной никогда не случается ничего важного. - Нет, это не так, - покачал Мак головой, - потому что вы делаете важное. Вы осуществляете важное. - Нас не заботит, что вы думаете, - вставила Сара. - Мы верим в Джона Уотсона. Ответом, заглушившим протесты Джона, стали хор соглашений и кивки. - Эй, мальчики, - обратился к ним мужчина в «Стетсоне», - вам лучше подняться на борт, ковбои. Я собираюсь пришпорить моего скакуна, чтобы доставить вас домой до заката. Прощания были короткими, и прежде, чем у Джона хватило времени, чтобы по-настоящему с этим смириться, все ушли. Даже Алан. Хотя ему хватило времени, чтобы шепнуть Джону на ухо: - Помни, что я сказал. Это опасно, но это стоит того. Джон остался в пустой комнате, в инвалидном кресле, держа коробку медалей из бумаги и картона. Он услышал шаги позади, но не обернулся. Он бережно закрывал коробку крышкой. - Каково ваше решение, капитан Уотсон? - произнес Стоун прямо за спиной у Джона. Джон поднялся на ноги и повернулся лицом к двоим вошедшим. Коробку он прижимал локтем. - Я согласен, - твердо заявил Джон. Оба вошедших расплылись в широчайших усмешках. - Хорошее решение, старина, - заявил Стоун. - Добро пожаловать на борт, - Бен протянул ладонь, чтобы встряхнуть руку Джона. - Добро пожаловать в Томми.