С момента атаки на штаб бывшим рыцарским орденом Эль прошли сутки. Гвардейцы по-прежнему пребывали в смятении; чтобы занять их чем-то, Мико приказала приступить к восстановлению поврежденного имущества. Сад очистили от обломков и пыли, в библиотечные окна установили новые стекла... а в нижнем районе Эль вырыли шесть свежих могил – последние пристанища шести воинов, павших в сражении со вторженцами.
Несчастных хоронили следующим же вечером не просто так: Эвелейн и Эзарель были слишком заняты ранеными, чтобы консервировать тела до более подходящих времен. Процедура консервации, как сказали Коралине, крайне сложная и манозатратная, а сейчас требовалось сосредоточить силы на лечении и укреплении защиты города. Элдарийцы, как и люди, надевают черное к похоронам. И обыкновенно много молчат, скорбят, прощаются с ушедшими... в общем, все по земным порядкам. Присутствующие выстроились вокруг свежераскопанных ям, низко склонив головы – Коралина знала, что все они скорбят искренне. Мико вышла вперед прямая, как стрела, и произнесла торжественную речь о храбрых гвардейцах, отдавших свои жизни ради того, чтобы их друзья и любимые сегодня могли спать спокойно.
Затем могилы начали засыпать землей.
– Коралина, – Лейфтан неслышно подошел сзади. – Все уже расходятся. Ты в порядке?
– А? – она выныривает из своих мыслей и замечает, что гости и впрямь понемногу покидают кладбище. – Да, идем.
Сереющее небо гулко клокотало, оповещая о том, что скоро пойдет дождь. Лореалет и его возлюбленная ускорили шаг, но не потому, что боялись промокнуть, а потому, что Мико, скорее всего, уже ожидала их в условленном месте. Дело было безотлагательным.
Спустя пятнадцать минут Коралина рассматривала лицо пленницы через решетку. Женщина, напавшая на Эль прошлой ночью, совсем не походила на ту, что сейчас скрючилась в глубине камеры. От ее томной привлекательности, свежести и алых губ не осталось ни следа; кожа была синюшно-бледной, глаза – стеклянными, почти мертвыми, а на коже... на коже темнели дыры, неровные, будто бы проеденные крысами. Через них можно было увидеть кости и нездоровую землистую плоть.
– Что это за чертовщина? – наконец, спросила Коралина. – Она была в полном порядке, когда я вырубила ее... ну, если не считать поехавшей кукухи.
– Похоже на проклятье, – заметил Эзарель. – Судя по всему, наложено уже давно.
– Мико, ты думаешь, это сделал Йонуки? В наказание за ее измену?
Лисица выглядела растерянной.
– Я... я не знаю... но не думаю, что Йонуки мог...
– Никто никогда не думает, – подала голос пленница. Ее иссушенные губы искривились в полуулыбке. – Никто не думает о потемках души своих фаворитов.
– Заткнись, – яростно велела Мико. – Йонуки бы так никогда не поступил!
– Мико, хватит, – Коралина приобняла ее за плечи, успокаивая. – Она того не стоит.
Морн подняла голову, смерила ее изучающим взглядом – таким же, как на недавнем поле битвы... и заулыбалась еще шире. Коралине отчего-то стало не по себе.
– Пойдемте, – сказала она, подталкивая Мико к двери. – Оставим ее, все равно не скажет ничего путного. Дождемся отчета касательно сабли, может быть, так что-нибудь выясним...
– Да, – поддержал Эзарель. – По крайней мере, эта тварь больше не опасна.
Гвардейцы один за другим покинули чертоги темницы. Лишь гигантская фигура Хамона, как и прежде, осталась неподвижно стоять у входа.
Однако он караулил довольно далеко, а потому не мог увидеть, как Морн поднялась на ноги и заходила по своей клетке, выписывая руками неясные фигуры и нашептывая себе под нос. Ведь все шло своим чередом – в точности так, как она задумывала.
В висках гремело, будто их отбивали молотком. Коралина сжалась, потирая ноющие места кончиками пальцев, однако унять боль не могла. Она была невыносимой.
«Что же это... от недосыпа, что ли?»
Как следует поспать за последние сутки ей и впрямь не удалось. Множество поручений от Мико, помощь с восстановлением и выхаживанием больных, подготовка похоронной церемонии, затем допрос заключенных... а когда удавалось добраться до кровати, сон попросту не шел. На душе было неспокойно. Коралина убеждала себя, что атака закончилась совсем недавно и со временем, вероятно, все вернется на круги своя, но... смутная тревога так и не отступила.
В тот же день Лейфтан, как заведено, отбыл на миссию. На прощание, как обычно, они нежились в кровати, обнимаясь голыми телами, сплетаясь ногами и просто бездельничая; Лейфтан, не вставая, массировал ее плечи, а затем и целовал – нежно, почти невесомо.
– Не позволяй себе нервничать, – говорил он. – Позже все это будет казаться страшным сном.
– Особенно шесть новых могил на кладбище, – в тон ответила Коралина. – Знаю я, знаю, Лейфтан. Я беспокоюсь не о своей жизни... а на том, как это все отразится на Гвардии.
Лореалет усмехается и треплет ее по волосам, зарабатывая грозный взгляд в свою сторону. Ибо Коралина не выносит, когда он обращается с ней, как с ребенком.
– Поверь, во времена Йонуки бытность Эль была... м-м... куда более мрачной. Как видишь, город до сих пор никуда не делся. Так что не забивай себе голову, милая. Чтобы разрушить Эль, нужна компания посерьезнее кучки опальных рыцарей.
– Тут не поспоришь.
Потом Лейфтан экипировался и ушел, оставив Коралину один на один с ее бессонницей. Лежать без дела она не стала – сразу же пошла помогать другим членам Штаба. Провозилась часов шесть, не меньше. Впрочем, все лучше, чем продолжать взвешивать возможные риски.
«Во имя драконов, моя голова, – вновь думает Коралина, но вслух лишь сдавленно стонет. – Мне нужно нормально выспаться...»
◈ ◈ ◈ ◈
Рикард Эльский был дурак,
Рикард Эльский отдал флаг.
Отдал пиво, отдал мед,
Предал он весь эльский род.
Рыцарь храбрый, воин Кристалла,
Встал у дурня на пути,
«Не сдавай врагу, – сказал он.
Мы провал предупредим!»
Рыцарь тут же разбил огров
На поступах к вратам Эль,
Их сердца Кристаллу отдал,
Чтоб теперь в жару, в метель,
Эль сулил успех военный,
Гвардиям – парад бессменный.
Но ведь Рикард был дурак!
Вместо пира, вместо плясок
Он на воинов осерчал:
«Вы бандиты, лоботрясы,
Вам теперь судьба одна –
Прозябать в холодном крае
Без еды и без питья.
Умереть вы не умрете –
Таково проклятье вам,
Но страданий отхлебнете
Каких рыцарь не видал.»
Но ведь Рикард был дурак!
Рикард в жизнь не догадался:
Рыцарь солнца артефакт
Прихватить с собой собрался.
Рыцарь помнит, рыцарь ждет,
Рыцарь в Эль еще придет.
И тогда проклятье мертвых
Захлестнет весь мир истертый –
Мир, в котором рыцарь храбрый,
Дураку служить призванный,
Должен жить, как Деликвент.
◈ ◈ ◈ ◈
Через стекло новеньких витражей в библиотеку проникал теплый закатный свет, окрашивавший все внутри в нежные розоватые и багряные оттенки. Икар и Хром копались на полках в поисках фолианта, ведающего древними артефактами – так им велел Эзарель.
– Ничего, – пробурчал Хром, бухая очередной том на стол. – Никаких упоминаний об этой дурацкой сабле. Вообще.
– Прекрати ныть, – строго сказала Икар. – Я столько времени убила на то, чтобы обучить тебя грамоте, так что помогай. И не надо делать такое лицо!
– О, Коралина, – Хром заметно оживился – то ли обрадовался старой знакомой, ступившей на порог библиотеки, то ли просто ухватился за возможность наконец-то отвлечься от изысканий. – Эй, ты где пропадала? Слушай, мы до сих пор об этом не говорили, но... я хочу сказать, что ты так круто ушатала ту злобную ведьму тогда...
– Зато ты был абсолютно бесполезен, – процедила Коралина. Она резким движением перебросила Икар пергамент с поручениями – так, что та насилу сумела его поймать. – Ты вроде уже подрастающий щенок, а дерешься, как вчерашний отъемыш. Хром обиженно засопел.
– Да какая муха тебя укусила? Ты сегодня злее, чем обычно!
– Просто отвали от меня.
– Коралина, понежнее с ним, – вступилась Икар. – Он мой ценный помощник.
– Как по мне, единственные ценные помощники в этой комнате – это канцелярские скрепки, – фыркнула в ответ девушка. – Вы тут уже два дня копаетесь и до сих пор ничего не нашли. Если бы Гвардии хотели потратить впустую столько времени, они бы попросили заняться этим Алажею.
Уверенно высказалась – и ушла, оставив их пристыженными и расстроенными. И ей на это, ей-богу, было наплевать. Не хватало только выслушивать болтовню парочки идиотов, когда вокруг творится такой хаос.
«Бесит!» – Коралина чувствовала, как в ее венах бурлит концентрированная злость и ненависть ко всему окружающему. Гвардейцы вновь самозабвенно страдали херней. Поскорбели денек, смели пепел с дорожек – и ладно, можно сделать вид, будто ничего не случилось. И вроде бы она выспалась, но мир от этого не стал менее дерьмовым... почему-то.
В холле Коралина помедлила. Она чувствовала себя ужасно странно и это, пожалуй, уже нельзя было списать на усталость. Что-то настойчиво пыталось проникнуть в ее мысли, кружа вокруг них, как коршун вокруг несчастной мышки-полевки. Стук в висках усилился – она едва ли смогла бы расслышать что-то, кроме него... и тихого, едва различимого шелеста.
...и тогда проклятье мертвых
Захлестнет весь мир истертый –
Мир, в котором рыцарь храбрый,
Дураку служить призванный,
Должен жить, как Деликвент.
