***
Заложив руки за спину, Усянь вышагивал по дорожке, вымощенной из белого камня, с интересом оглядываясь по сторонам. Тогда стояла глубокая ночь, все проживающие в резиденции уже давно погрузились в сон, поэтому демон мог спокойно осматриваться, не боясь быть обнаруженным. Никакие охранники ему не встретились, так как на территории Гусу Лань их попросту не было. Адепты ордена полагались лишь на свои нефритовые жетоны, без которых неприятели не смогли бы проникнуть незамеченными. Ещё раз радостно хихикнув, даолао приблизился к ближайшему окну, но из-за стоящей внутри непроглядной темноты разглядеть что-либо не представлялось возможным. Это привело Вэй Усяня к мысли, что было бы неплохо зайти прямо в дом, но только он об этом подумал, как тут же услышал звук распахнутых оконных створок и последовавший за ним едва различимый детский плач. Демон, последовав за этими звуками, свернул за угол и оказался как раз под раскрытым окном. Оно находилось на втором этаже, поэтому заглянуть в него было довольно трудно, однако стоящее рядом дерево могло оказаться вполне полезным в этой ситуации. Даолао запрыгнул на ветку, что находилась на уровне того окна и так удачно была в тени. А из комнаты, на которую ему открылся обзор, уже послышался женский голос: — Молодой господин Лань, ну что же вы, перестаньте, — причитала женщина, одетая в белые одежды для прислуги. — Посмотрите на своего годовалого брата, он младше вас, но всегда остаётся таким спокойным. Та женщина держала на руках совсем маленького мальчика, из глаз которого лились слёзки, а носик часто пошмыгивал. Но услышав те слова, малыш действительно начал успокаиваться. Демон же этому порядком удивился. — П-простите… — сказал мальчик. — Я разбудил брата… И вас… На это женщина ласково улыбнулась. — Ничего-ничего, всем могут присниться кошмары, — она опустила мальчика обратно в его кровать. — Спите спокойно. И тут она собралась потушить лампу, что стояла на столе рядом с его постелью, но голос малыша её остановил: — Не нужно, — проговорил он всё ещё дрожащим голосом. — Пожалуйста. Прислуга вздохнула, но гасить лампу, подчинившись просьбе, не стала. Кивнув, она наконец вышла за дверь. «Ну надо же, — подумал Усянь, — этот молодой господин Лань такой маленький, но уже такой вежливый. Сразу чувствуется строгое воспитание». Даолао собрался спрыгнуть вниз и идти дальше, думая, что смотреть там больше не на что, но маленькая люлька, которая стояла напротив кроватки того мальчика, привлекла его внимание. Наверняка там лежал младший брат малыша, которого успела упомянуть та женщина. Но за всё то время из люльки не донеслось и шороха. Демон решил задержаться на том месте и запрыгнул внутрь комнаты, но только сделав это, он понял, что на него тут же уставилась одна пара любопытных глаз. Мальчик смотрел на Вэй Усяня, не моргая, так и замерев на месте. — …Не позовёшь на помощь? — А кто вы? — …Хм. Интересно. Может, паренёк принял его за адепта их ордена? Но с внешним видом Усяня это было невозможно: заострённые уши, длинные острые ногти, отнюдь не белые одежды и даже лобная лента отсутствовала. Тогда что же, он не признал в нём демона? — Кто я? Я ангел-хранитель, малыш, — широко улыбнулся даолао и положил руки на талию. Молодой господин Лань немного подумал, а после произнёс: — Не похоже. «Какой умный малец». Продолжая улыбаться, Усянь присел на корточки перед мальчиком, чтобы тот рассмотрел его получше. — Я ещё никогда не видел даолао, — сказал мальчуган, всё же что-то поняв. — Верно, я демон-хранитель! — … Малыш решил сохранить молчание, но долго этого выносить даолао не смог. Резко поднявшись, демон прошествовал к противоположной стене, где стояла другая маленькая кроватка. Когда он заглянул в неё, то обнаружил пару ясных светлых глаз. Так Усянь и замер, не в силах отвести взгляд. — Это мой младший брат, — послышалось с другой стороны, и демон спросил, не оборачиваясь: — Как его зовут? — Ванцзи. — Ванцзи, — тише проговорил даолао. — Лань Ванцзи? — позвал младенца Вэй Усянь и протянул свой палец к его ручке. Тот, не упуская шанса, схватил палец с длинным ногтем, крепко его сжав. На лице демона вновь расплылась улыбка. Не хотя бороться с острым желанием поднять это чудо, он вытащил ребёнка из кроватки. К удивлению, малыш даже не пискнул. Так с мальчиком на руках он и вернулся к его брату. — А своё имя мне скажешь? — спросил у него Усянь и сел рядом. — Сичэнь. Когда малыш ответил, демон, более себя не сдерживая, коротко рассмеялся. Он совсем не ожидал такого послушания со стороны этого ребёнка, а потому ему сделалось очень весело. — Кто воспитал тебя, Лань Сичэнь? — всё ещё посмеивался даолао. — Покладисто отвечаешь на все мои вопросы, даже не зная, кто я такой. — От вас не исходит угрозы, — спокойно ответил Сичэнь. — А воспитывает нас наш дядя. От тона этого юного господина Усянь окончательно расслабился. Поглаживая макушку Ванцзи, он без задней мысли спросил: — А кто ваш дядя? — Глава ордена. Тут даолао разразился кашлем от такой неожиданности. Ответ мальчика поверг его в шок не столько из-за того, что у Лань Цижэня есть племянники, а сколько, что он сейчас сидит, возможно, с будущим главой ордена Гусу Лань, поскольку у самого старика нет ни жены, ни детей. Видя эту сцену, Лань Сичэнь нахмурился и заботливо забрал у демона своего брата, так как тот слишком сильно сжал его от удивления. — Скажите, а как ваше имя? Даолао обратил взгляд на мальчика, а после всё же назвался. Сичэнь же мягко улыбнулся и вернул Ванцзи Усяню на руки. — Вы ему понравились. Демон заглянул в лицо младенца, но увидел лишь прежнее бесстрастное выражение. Недоумевая, как же его брат это понял, даолао поднялся на ноги и отправил Лань Ванцзи обратно в люльку. За окном небо уже начало светлеть, рассвет вот-вот озарил бы небосвод, а значит Цижэнь со своими адептами скоро должен был вернуться. Усянь уже было подошёл к окну, но тут его настиг вопрос: — Вы ещё вернётесь? Демон обернулся и, весело ухмыльнувшись, ответил: — Обязательно, молодой господин Лань. Вот только дяде своему про меня не рассказывайте, ладно? Подмигнув, даолао выпрыгнул в окно и на всех парах помчался в Юньмэн Цзян.Часть 1.
6 августа 2019 г. в 12:41
Мимо ухмыляющегося лица со свистом пронеслась стрела, едва не задев правую щёку. Наглая улыбка вмиг преобразилась в букву «о», а брови немного приподнялись от такой неожиданности. С каких пор адепты ордена Гусу Лань на своей охоте начали использовать стрелы? Но времени как следует это тогда обдумать демону не хватило — охота велась именно на него и она была в самом разгаре. Даолао лишь прибавил скорости и, задействовав всю возможную мощь своих ног, взмыл в воздух, приземлившись на верхнюю ветку высоченного дерева. На такой высоте, казалось, охотники при всём желании не смогли бы его достать, но при недавнем опыте со стрелой проверять это не особо-то хотелось. Да и про знаменитый гуцинь их главного адепта, волны звука от которого могли не только сбить его с ног, после чего демон бы свалился вниз, но и причинить ощутимый ущерб, он не забывал. Поэтому даолао решил не дожидаться своей поимки и наконец самому приступить к атаке. Вновь натянув на своё лицо ухмылку, он достал из-за пояса чёрную флейту, с которой никогда не расставался. Её красные кисточки, что свисали с конца, внезапно начали трепыхаться на ветру, поддавшись его порыву. И только демон собрался поднести свой инструмент к губам, как новый порыв ветра принёс с собой крик мужчины:
— Вэй Усянь! Только попробуй сыграть хоть одну ноту на этой дьявольской штуке!
Даолао послушно опустил руку с флейтой, но это не означало, что он выполнил приказ этого адепта. Он лишь собрался повременить с призывом мёртвых тварей, которые уже не раз помогали ему сбежать и скрыться от надоедливых охотников. А также он хотел немного послушать новую порцию брани в свой адрес от этого человека, который не жалел угроз для него каждый раз, когда Вэй Усянь попадался ему на глаза. Нет, демон не был мазохистом, просто слишком сильно соскучился по этому ощущению: сам глава ордена осыпает его проклятьями, но поделать с озорной нечистью так ничего и не может.
— Лань Цижэнь! Давно не виделись, старикашечка!
Лань Цижэнь с группой адептов своего ордена стоял подле дерева, на котором устроился даолао. Когда же мужчина услышал это не слишком вежливое приветствие, его ладони сжались в кулаки, а ноздри раздулись от гнева. Глава ордена ещё не входил в группу людей преклонного возраста, однако среди нечисти повелось называть его не иначе как «старик». И Цижэнь не сомневался в своей догадке, кто именно придумал ему это прозвище.
— А ну слезай, демон проклятый! Иначе мы сами тебя достанем! — выкрикнул кто-то из толпы охотников. Вэй Усянь на такое заявление лишь рассмеялся, чем спровоцировал ещё парочку гневных выкриков в свою сторону.
— Может, кому-нибудь другому вы и могли бы такое сказать, но только не мне. Я же единственный демон, которого вы, охотнички, не только ни разу не поймали, но и пальцем к которому даже не прикоснулись. Только болтать и умеете, — хихикнул даолао, после чего красноречиво посмотрел на гуцинь за спиной Лань Цижэня. — И о нём слава наверняка ходит напрасная, раз трель моей флейты может перебить звук твоей брякалки.
На это у главы ордена вздулись вены на висках, и он яростно закричал:
— Не смей оскорблять мой инструмент, демон! Твоя дьявольская игрушка никогда не сравнится с ним!
— Да-да, конечно, — ухмыльнулся Усянь. — Может прямо сейчас и проверим? — спросил он с лукавой улыбкой. И только собрался вновь поднести флейту к губам, как ещё одна стрела пролетела рядом с его щекой. На этот раз демона спасли исключительно его нечеловеческие рефлексы, ведь если бы, едва заметив что-то летящее в него, он немного не наклонил голову в сторону, то стрела бы уже спокойно торчала из какой-нибудь части его лица. А этого даолао хотелось в последнюю очередь. Совсем позабыв про это новое оружие, Вэй Усянь позволил себе, как обычно, расслабиться, но, похоже, зря.
— Я же предупреждал, что достанем! — крикнул ему лучник, и демон по голосу узнал в нём того адепта, что первый словесно на него напал, не считая Цижэня. Тогда-то он и решил, что юноша всё же достоин его внимательного взгляда. И кто бы мог подумать, что одежды его будут отличаться от одежд остальных юношей. Присмотревшись как следует, даолао узнал в нём адепта ордена Ланьлин Цзинь. И тут Усянь удивился ещё больше, чем когда впервые заметил стрелу. С каких это пор адепты ордена Гусу Лань выходят на ночную охоту вместе с адептами из других орденов?
Пока демон размышлял над этим, юноша с пионом на груди уже приготовился выстрелить ещё раз. Но только встав в стойку, он не смог сделать и движения. Пальцы адепта невольно задрожали, из-за чего он ослабил хватку на луке. И причина этому была лишь одна: в воздухе заструилась пронзительная мелодия призыва. Даолао более ждать не стал. Под трель чёрной флейты начали слышаться приглушённые завывания, а после и звуки стремительно приближающихся шагов. Адепты сталкивались с этим уже не впервые, но всё равно их сотрясала внутренняя дрожь. Мертвецы куда более устрашающие, чем демоны и прочая нечисть. У них нет разума, только жажда крови, а потому они являлись самой безжалостной напастью.
— Опять этот наглец совсем позабыл о мирном договоре… — сказал вполголоса какой-то адепт и встал спиной в их образованный круг, дабы со всех сторон иметь глаза и прикрытие.
— Как будто он о нём вообще помнит… — ответил ему другой адепт.
Мертвецы были уже совсем близко, и все охотники как по команде призвали свои мечи. Но тут прямо позади их спин раздался насмешливый голос:
— Помню я о нём, помню. Так что не волнуйтесь.
Юноши, вмиг развернувшись, застали Вэй Усяня, который бесшумно приземлился в середину круга и сразу же после своих слов выпрыгнул оттуда, встав в толпу мертвецов, которые застыли в трёх метрах от охотников, ожидая приказа даолао.
— Я помню о договоре, — повторил он. — Поэтому эти несчастные никогда не причинят вам особого вреда, а просто отвлекут и задержат, пока я благополучно убегаю домой. И, кстати, — демон убрал флейту обратно за пояс, — разве не вы первые пытаетесь нарушить договор, устраивая за мной погоню, м?
— Не отвечайте ему! — гаркнул Лань Цижэнь на своих подопечных, пара из которых уже успела открыть рты. — Этот демон обведёт вокруг пальца, а вы и не заметите!
Сам Усянь больше ничего не сказал. Это высказывание главы ордена его немного расстроило. Не такой уж он и лживый… Да, любит пошутить, любит разыграть, но в серьёзных вещах никогда не врёт. А мирный договор между орденом охотников на нечисть Гусу Лань и кланом демонов даолао Юньмэн Цзян был именно такой вещью. И демон действительно считал, что прав именно он, так как Усянь всего лишь прогуливался неподалёку от резиденции Гусу Лань и не более. Но когда эти адепты вышли на ночную охоту, то, завидев демона, сразу позвали своего главу и пустились в погоню. Все в ордене знали, что их глава своей главной целью считал именно Вэй Усяня, даже несмотря на мирный договор с его кланом. И нет, Цижэнь мечтал его не убить, а лишь схватить и лично доставить главе Юньмэн Цзян, Цзян Ваньиню, чтобы тот наконец нашёл на него управу. Однако над его попытками это сделать Усянь каждый раз посмеивался. Цзян Ваньинь, он же Цзян Чэн, уже давным-давно был в курсе ночных развлечений своего сводного брата. У них состоялось уже сотни разговоров на эту тему, но к какому-либо результату Цзян Чэн не пришёл. Озорной даолао никогда его не слушал, оставаясь уверенным, что в этом ничего плохого нет. В конце концов, демон всё же знает, где грань, так что никогда её не переступит. Поэтому то, что Лань Цижэнь так помешался на его поимке, Усяню даже было на руку: когда ему становилось скучно, он мог просто подойти к резиденции Гусу Лань и немного подождать. И казалось бы, с чего этому старикашке так не нравилось, когда Вэй Усянь ошивался возле их стен? Просто он был уверен, что тот постоянно выискивал какую-нибудь брешь в их защите, чтобы пробраться внутрь и учинить там беспорядки. Не то чтобы этого не хотел сам Усянь, но старик всё же ошибался в своём предположении.
Вздохнув, даолао начал отступать назад, словно молчаливо говоря своим приспешникам «фас». Ему уже давно нужно было бы вернуться домой, так что Цзян Чэн наверняка уже понял, где шатается его шисюн. Осознавая, что очередного разговора не избежать, демон начал придумывать новые аргументы на тему «почему это так весело», но в голову ему решительно ничего не шло. Позади уже послышались звуки борьбы и чей-то яростный крик. На это Усянь рефлекторно обернулся. Оказалось, тот крик издал юноша в золотых одеяниях, на груди которых красовалось изображение пиона. Точно, этот парень из ордена Ланьлин Цзинь, а адепты этого ордена ещё ни разу не встречали Вэй Усяня и значит с его способностью призывать мёртвых и отдавать им приказы с помощью флейты они не знакомы. Тут взгляд даолао упал на лук с колчаном стрел на спине того адепта. Ага! Стрелы, выпущенные им, вполне могли попасть в демона, при этом ранив или даже убив. Страх потеряли именно эти охотники, а не Усянь! Да, сегодня Цзян Чэн должен быть на его стороне! Демон ощутил настоящий прилив радости от этого осознания, когда, всё ещё следя за юношей в золотом, неожиданно заметил, что что-то выпало из его одеяний. Эта вещь была совсем небольшой, поэтому неудивительно, что лучник этого не заметил, продолжая рубить наступающих на него мертвецов. Усянь заинтересовался, что бы это могло быть, поэтому дождался, пока парень немного отойдёт, и быстро подбежал к тому месту. Округлая вещь сверкала, отражая лунный свет, а когда даолао её поднял, оказалось, что она в два раза меньше, чем его ладонь. Круглый предмет светлого цвета и неизвестного предназначения… Вэй Усянь задумался. Но думал он недолго, спустя несколько секунд одна смелая мысль пришла к нему в голову. Нефритовый жетон! Если это действительно он, то с ним за пазухой демон сможет беспрепятственно входить и выходить через ворота резиденции Гусу Лань, и никакие защитные талисманы его не остановят, ведь нефритовый жетон — прямой пропуск на территорию ордена, будь ты человек или же любая нечисть. Видимо, адепт с киноваровой меткой между бровями являлся гостем в Гусу Лань, иначе бы ему не выдали такой жетон. Даолао остался очень доволен своей находкой и уже пребывал в нетерпении её испробовать. Хитро улыбнувшись, Усянь поспешил в направлении резиденции, напрочь позабыв о возвращении в Юньмэн Цзян. В его голове лишь пронеслись слова: «Какой простофиля! Охотники из Гусу никогда бы не позволили себе такой оплошности».