Пламенный Тигр

      Когда ты находишься в кромешной темноте, то непонятно, то ли ты падаешь, то ли застыл на месте. Ощущение, будто эта темнота своими цепкими лапами поглощает тебя по чуть-чуть. Ничего не происходит довольно долгое время, кажется, что оно остановилось, а существует ли время вообще... что это такое? Вдруг, где-то далеко загораются два карминовых огонька, они начинают очень быстро приближаться, и становится ясно, что они полыхают, нарастает чувство тревоги. В какой-то момент, когда огни оказываются совсем близко, появляются две руки, красивые и изящные, с длинными ногтями, они медленно обволакивают эти огни, пока резко не тушат их меж ладоней. Раздаётся, режущий слух, скрежет клинка. Это последнее, что слышит Аомине прежде чем резко проснуться, подскочив, и на автомате потянуться за катаной. Дайки, наконец, продирает глаза и понимает, что катаны в руке нет, а он проснулся посреди ночи в легком поту. Футон под ним весь смялся, а простынь разметалась по всему полу. Глубоко вздохнув, Аомине решает подышать воздухом, накинув хантэн и небрежно повязав пояс, Аомине как можно тише выходит из их общего дома, чтобы не разбудить спящих рядом самураев.       Небо чистое и темное-темное, плотно усеяно звёздами, из-за огней которых видно все под ногами, лунный свет обволакивает своим свечением все вокруг себя. Пройдясь немного, Дайки слышит недалёко какую-то возню, кажется со стороны тренировочного додзё. Подойдя ближе, Аомине понял, что это кто-то из своих решил потренироваться в ночи. Подойдя вплотную, Аомине понимает, что это Касамацу-сан. Касамацу-сан в тренировочных хакама, его нагадзюбан висит на поясе, и он стоит по пояс голый, в руках по два хамидаши, и он с особым усердием отрабатывает удары, видимо, уже не первый час. Аомине это понял потому, как тело старшего самурая поблескивало в свете луны. – Здравствуй, Аомине, – произнёс Касамацу, даже не оборачиваясь в его сторону и продолжая делать выпады с клинками. – Здравствуйте, Касамацу-сан, – Дайки слегка наклонил голову в знак уважения. – Почему не спишь? – Эм... Дурное ведение. Решил прогуляться и проветрить голову, – ответил Аомине, заворожено следя за отточенными движениями. – Хорошее решение, на свежую голову лучше спится, – Касамацу проделал несколько резких выпадов, которые перед глазами Аомине слились в один молниеносный удар. Он стоял и молча смотрел, пока Касамацу-сан не нарушил тишину, – Знал ли ты, что хамидаши сложно управлять, потому что техники этого оружия требуют достаточно высокой скорости и лёгкости движений, поэтому это оружие по большому счету используют только женщины-ниндзя и войны хьякка. Знаешь кто такие хьякка? Эти гейши смерти... – Да, Касамацу-сан, довелось однажды встретить... – задумчиво ответил Дайки. В голове сразу закрутились воспоминания стычки с Кагами и встречи с Алекс. – Если ты ещё жив - значит ничего серьёзного, – усмехнулся Касамацу, – однажды мне довелось встретить одну такую. Ее движения были такими быстрыми, а я, со своей грузной катаной, просто не успевал ей ответить. За свою беспечность и самонадеянность я получил от неё хороший урок, – Касамацу-сан подозвал Аомине к себе, расправляя перед ним свою грудь и плечи, которые были усеяны множеством коротких, но глубоких порезов оставленным хамидаши. В голове у Дайки пронеслась малодушная мысль, что он большой счастливчик, раз после встречи с Алекс и Кагами отделался лишь разодранной бровью, – хорошо, что жив остался. Теперь я проявляю большое уважение к этому оружию и намерен освоить его, нет, хотя бы попробовать приблизиться к ее уровню, и, если мне повезёт, и я встречу ее когда-нибудь снова, то сразиться с ней на равных, – Касамацу закончил свой рассказ, снова принимая стойку. – Касамацу-сан, спасибо вам за вашу историю и, что поделились ею со мной, – Дайки согнулся ровно под 90 градусов, пыша уважением к снизошедшей на него мудрости. – Аомине, не стоит так сильно кланяться, я не намного тебя старше, да и вообще иди уже спать, завтра встретимся на тренировке. – Хорошо, Касамацу-сан, – Аомине ещё раз глубоко склонился в поклоне, вопреки просьбе Касамацу, так как его распирало от уважения к этому человеку. Во-первых, за его целеустремленность, во-вторых, за то, что в отличие от других старших самураев, которые частенько кичились своим возрастом и играли на этом, Касамацу-сан считал всех вокруг себя равными и относился ко всем одинаково, в зависимости от ответного к нему уважения. Касамацу махнул ему рукой, как бы говоря «иди уже наконец», и Дайки ушел прочь. Прежде чем лечь обратно спать, Аомине решил, что ему не помешает медитация, дабы прочистить голову и мысли, и направился в тренировочное додзё.

***

      После хорошей медитации приём пищи шёл намного лучше. Время ужина подошло довольно быстро, в данный момент его отряд собрался в обеденном зале, занимая свои места. На ужин сегодня был рис с маринованной сливой, размоченные ростки сои с протертым дайконом и немного маринованных шиитаке. На мисо сегодня не расщедрились, а впрочем, в их условиях этот ужин уже можно считать пиром. Все зависело от того, как на этот раз постараются приготовить.       Аомине взял палочки со стола и вложил в руку, прежде чем приступить к еде, он решил осмотреть присутствующих, на удивление, того кого он хотел увидеть здесь не наблюдалось. Может, есть не хочет? Странно. – Итадакимас, – произнёс Аомине скорее для себя, чем для окружающих и приступил к еде.       Ему повезло, так как обед сегодня удался чуть лучше, чем обычно - точно праздник какой-то. Быстро покончив с ним, Дайки сложил приборы, встал и вышел из дома. В паре шагов от него разговаривали другие самураи, среди них были Хайзаки и Ханамия. Как и Аомине, они удивлялись сегодняшней готовке и активно обсуждали ее нормальный вкус. Дайки подошёл к ним вплотную, привлекая к себе внимание. – Извините, что прерываю, но кто-нибудь видел Химуро, его не было на ужине? – Его давно нет, он ушёл пару часов назад, – ответил Хайзаки, неохотно прерывая свою тираду о маринованных шиитаке, таких, как готовила его мать когда-то. – Кажется он сказал, что пойдёт навестить друга, который проживает здесь неподалёку, – между делом вставил Ханамия, подозрительно улыбаясь. Видимо этот засранец знает наперед, о чем подумает Аомине. И, кажется, Дайки догадывается, что за друг это такой здесь у Тацуи.

***

      Аомине и не вспомнит, как оказался у публичного дома, но очнулся он аккурат у самых дверей. Не рассчитав силы, Аомине с размаху отворил седзи, сразу проходя внутрь. Куроко, свидевшись за чайным столиком, вдруг вздрагивает, – видит бог зрелище это поистине сверхъестественное, – быстро поднимает взгляд на второй этаж, а затем снова на Дайки. Куроко в момент встает с колен, Аомине уже у лестницы, но подниматься не спешит – Тецуя преграждает ему путь. – Господин Аомине, – Куроко осекается, – Аомине, у господина Кагами гость, его старый друг, вам следует либо подождать, когда господин Кагами примет вас, либо придти в другой раз. – О Тецуя, это и мой друг тоже, – на лице Аомине расцветает просто звериный оскал, он треплет волосы Куроко, сжимая голову чуть крепче. Дайки отодвигает, совсем легкого по сравнению с ним, Тецую и в пару шагов преодолевает лестницу. Куроко молниеносно оказывается у него с уже вытащенным из ножен хамидаши, но замирает вместе с Аомине на пороге.       Седзи оказываются не затворены, и Аомине наблюдает всю картину четко и ясно. Он видит подтверждение своих догадок в лице сидящего спиной к нему Химуро и сидящего рядом с ним за чайным столиком Кагами, который не стесняется смеяться и улыбается, так искренне, его лицо такое живое, оно сочиться настоящими эмоциями сквозь привычную маску из косметики и надменности. Отсмеявшись, Кагами уставляется Аомине прямо в глаза, Карминовые глаза леденеют, он переводит взгляд куда-то вбок и кивает, и тогда Дайки замечает, что хамидаши, который все это время был приставлен к его горлу, вдруг исчезает, исчезает и Куроко рядом с ним. Теперь на него оборачивается и Химуро, на него уставились две пары глаз с разной степенью осуждения, это слегка сбивает спесь с Аомине, он на секунду забывает зачем пришёл. Химуро встаёт, за ним встает и Тайга, Тацуя на мгновение оборачивается к Кагами и, склонившись, произносит: – Рад был увидеть тебя снова, друг. – Я тоже рад. Надеюсь, когда-нибудь увидимся ещё, – Кагами кланяется в ответном жесте и снова улыбается, так по-домашнему, так улыбаются только близким людям, Дайки чувствует странное покалывание, несмотря на то, что оружие рядом с его телом давно нет. В голове на долю секунды проносится мысль: «эта улыбка не моя, почему», и так же быстро забывается.       Раскланявшись и попрощавшись, Химуро направляется к выходу и почему-то смотрит на Аомине с поднятой бровью, – ах, да, кажется, он перегородил проход, – до Аомине доходит и он немного отходит в сторону. Прежде чем Тацуя выходит, Дайки замечает на его лице снисходительно-понимающую улыбку, но ничего не говорит, для этого ещё будет время.       Тайга, не произнося ни слова, проходит во вторую комнату. Видимо решил проявить чудеса своего равнодушия. Аомине такое развитие событий не устраивает, он входит следом за ним, захлопывая за собой седзи и, накрыв всем телом Кагами, разворачивает и прижимает его лицом к стене. Шпильки из его волос с громким отзвуком падают на пол, алые волосы в момент опутывают сильные плечи кагэма, словно кровавая река, Дайки проводит по ним рукой, будто пытаясь почувствовать эту игру воображения между своих пальцев. Кагами при всей своей недюжинной силе пытается вырваться, но ярость Дайки застилает ему глаза и, кажется, приоткрываете скрытые силы, так что у Тайги ничего не выходит. Аомине хватает руки Кагами и задирает их над головой, Тайга пытается пяткой ударить Аомине побольнее, за это Дайки, с неким подобием хлопка, придавливает Кагами к стене ещё сильнее, от чего тот соприкасается с ней щекой. – Что ты творишь? – шипит он, клацая зубами как дикий зверь. – Ничего такого, – Дайки опаливает ухо Тайги ответом, проезжаясь губами по краю. Аомине слегка приподнимает Кагами и прижимается к нему так, чтобы тот хорошенько почувствовал его недовольство в штанах, – как прошла встреча со старым другом, – это даже не вопрос, а скорее сказано для усиления напряжения.       Кагами в его руках напрягается, слегка склонив голову, а затем, с омерзительно самодовольным лицом, как будто не его сейчас прижимают к стене вставшим членом в штанах, ядовито произносит: – Ты ревнуешь.       Это был не вопрос, а явное и категоричное утверждение, но, несмотря на это, Аомине не задумываясь отвечает: – Да, ревную.       Сердце Кагами пропускает удар, а потом начинает биться в привычном темпе. На его лице явное непонимание. Почему это прозвучало так естественное? Что это было? Он даже теряется на какое-то время и поэтому не сразу замечает, что рука Дайки протиснулась между ним и стеной и, с лёгкостью развязав пояс кимоно, дотрагивается до его полувставшего члена. Когда он успел встать и почему? Вместо ответа Кагами закусывает губу, слегка размазывая на ней тушь. – Все с вами ясно, Пламенный Тигр, – Аомине все чувствует и все понимает. Он шепчет это куда-то между ухом и головой, а затем, не отрывая губ, ведёт вниз к загривку и там останавливается, вжимаясь носом в район татуировки. Там ещё виднеются следы его зубов от первого раза. На лице Аомине расцветает оскал. У Тайги от этого показушного понимания сводит челюсть. Он рычит сквозь зубы, а затем снова клацает ими и дергается. Натурально дикий зверь.       Дайки это положение вполне устраивает. Он пережимает член Кагами у основания, а затем снова прижимает его к стенке так, чтобы голая плоть соприкоснулась с поверхность дерева. Кагами от такой невиданной ласки выпрямляется словно струна, и тут же начинает трястись, потому что за этим начинают следовать издевательски медленные движения вверх-вниз.       Аомине тем временем совсем звереет от возбуждения и от Тайги, который все ещё пытается вырываться. Он выдергивает пояс Кагами и связывает его руки над головой, Кагами начинает дергаться ещё сильнее, за это Аомине впивается ему в загривок, аккурат в старое место укуса. Тайга начинает выть сквозь сжатые губы, но рот открыть не смеет. Дайки не признается, но это бесит его невыносимо.       Аомине наскоро сдергивает с себя шнурки и приспускает штаны игабакама, он прижимается к заднице Кагами через ткань, от чего тот начинает дрожать сильнее. Аомине заводится не на шутку. Он приподнимает до пояса кимоно Тайги и оглаживает обеими руками каменные ягодицы. Ласка это остаётся недолгой. Дайки перехватывает правой рукой свой член у основания, от чего тот отзывчиво дергается, он так возбуждён, что, кажется, яйца сейчас взорвутся. Аомине просовывает свой член в ложбинку и медленно водит им вверх вниз, а затем приставляет головку к проходу. Дайки прижимается спиной ближе к Кагами, чтобы провести языком от основания шеи до кромки волоса, а затем без предупреждения вставляет член до основания. Кагами под ним выгибается в спине так, что его голова оказывается на плече Аомине, и Аомине выгибается вместе с ним. То, что он понимает сразу, так это то, что Тайга не растянут, он такой узкий, когда не растянут, каждая стенка плотно обволакивает его член, Дайки потряхивает. Кагами не был готов к нему, и эта мысль будоражит сознание очень хлёстко. – Дьявол, – шипит Кагами, поднимая голову с плеча Аомине. – Ты не растянут, – на лице Дайки располагающе довольная улыбка. – Молодец, что заметил. Ещё ты мог заметить, что тебя я сегодня не ждал, – Аомине следит за Кагами, который пытается изображать злость, и ухмыляется в ответ. – Если у тебя есть силы и возможности ерничать, значит это не было для тебя так сложно, и я могу продолжить, – Аомине не даёт Тайге время на ответ и быстрым движением выходит из него, а затем с размаху входит обратно до основания с весьма громким шлепком. Этим движением он снова пригвоздил Кагами к стене, не давая и шанса на лишнее дерганье.       Дайки делает ещё парочку таких смачных движений, от которых Кагами прокатывается вверх по стене, а затем со старта ускоряет темп. Со стороны это похоже на то, что Аомине просто вбивает Тайгу в стену, а на деле все так и есть! Аомине впивается в загривок со всей силы, чтобы зафиксировать своё положение, Кагами от резкой боли задирает голову вверх и ударяется о лоб Дайки. Дайки этого совершенно не замечает, он, словно в трансе, вколачивается в твёрдое тело Тайги, стараясь как можно сильнее ускорить темп. Он оставляет укусы по всей площади шеи и плеч, так что они начинают кровоточить. Тайга, от каждого толчка Аомине, рычит ему на ухо с гортанным звуком. Дайки чувствует, что уже на пределе и немного сбавляет темп лишь для того, чтобы издевательски схватить колом стоящий член Кагами, который от одного движения вверх изливается ему в руку. – Ах...хннхн...       Аомине добивается своего, хоть и малого, но хотя бы одного вздоха от Кагами. Он убирает перепачканную руку только затем, чтобы в следующий момент схватить Кагами за задницу, войти в него пару смачных раз и кончить, натянув его до упора. Дайки убирает руки с ягодиц Тайги и ставит ладони на стену по бокам от его лица, а затем прижимается к липкой спине Кагами грудью. – Надеюсь, ты доволен, Аомине Дайки, – сталь в голосе заставляет очнуться от дурмана прошедшего оргазма. На него из под растрепанных волос, которые локонами разметались на голых плечах, смотрят два пожара. Аомине не успевает сообразить и проследить за тем, как Кагами в пару секунд выкручивается из под него, и в пару напористых движений выталкивает его за пределы комната. Седзи перед лицом Аомине смачно захлопываются. – Дьявол.