И преступника словить, и роды принять, и любовь на свою пятую точку отыскать

Ричард шел позади Рида с корзиной для продуктов в руках, наблюдая за Гэвином, который задумчивым взглядом окидывал стеллажи, что поверх были набиты различными продуктами. И всё же, Найнс, после разговора на балконе, предложил сходить омеге в магазин, под предлогом, что они могут купить что-то, дабы не навещать с пустыми руками Фостер, коль тот так о ней печётся. И всё же, если бы не этот весомый повод, он был уверен в том, что ему бы вряд ли удалось пойти вместе с ним за продуктами, ведь, судя по почти пустому холодильнику, Рид начхать хотел на то, чем он питается, наверняка набивая желудок в каких-либо забегаловках. Что ж, это надо было срочно исправлять. Несмотря на отсутствие некой напряженности между ними, было очень заметно, как Рид с опаской относится к происходящему, явно избегая прикосновений, постоянно пытаясь не встречаться взглядами, что, несомненно, не ушло от внимания альфы. Но Ричард прекрасно мог понять того, некоим разом больше не собираясь давить, лишь давая время разобраться со своими чувствами. Да и, судя с растерянного вида Гэвина, тот явно не знал, что ему вообще нужно, в то время, как Найнс ловко, по ходу их продвижения возле полок с продукцией, довольно прилично заполнил корзину и уже явно мчался на помощь сбитому с толку Риду. — Вижу, кое-кто не очень любит заходить в продуктовый. — незлобно произнёс Ричард, став подле Гэвина, что недовольно хмыкнул, смотря на него с упрёком. — Кое-кто не навещал никогда людей в больнице, умник херов. — ворчливо кинул Рид, обратив своё внимание на отдел с молочными продуктами, не смея и секунды дольше задерживать на собеседнике взгляд. — Думаю, лучше будет взять фрукты. Банально, но полезно. — Ричард и не намеревался вестись на чужие колкости, к которым даже успел привыкнуть за столь долгое время, лишь мельком оглядывая видневшийся из-под кожанки воротник рубашки. Найнс прекрасно видел, как Рид не хотел надевать ту, но желание скрыть заживающий укус было неимоверно огромным, несмотря на чужие убеждения о том, что они напросто идут в магазин, где его никто знать не знает и всем начхать на то, кем он там является. Но упрямость этого омеги непоколебима. — Отлично, осталось только найти отдел с сотрудниками нашего дурдома, ведь где они, там и фрукты. — пролепетал непринуждённо тот, оборачиваясь и оглядываясь по сторонам, делая не поспешные шаги. — Это был прямой намёк на то, что все они овощи? — спросил Ричард, продолжая следовать за Ридом, который уже, наконец, сумел заприметить в стенах светлого зала их цель. — Грубо однако. — Не переживай, ты так же входишь в их великое число. — Гэвин уже рассматривал аккуратно выстроенный стеллаж с пластиковыми ящиками, в которых по одну сторону лежали овощи, а по вторую нужные им фрукты. — Вот, смотри, я, кажись, твоего братца нашел. Как жаль, что IQ у вас всех одинаково нулевое. — произнёс с издёвкой тот, беря первую попавшеюся в руки несчастную картошку, которую поспешил положить на место. — Хотя, даже в таком случае он умнее тебя. Наблюдая за всем этим нелепым зрелищем, Найнсу ничего не оставалось сделать, как закатить глаза. Ох уж этот Рид, даже чужие косые взгляды общественности его никак не стыдили, заставляя с тем же наплевательским безмятежным взглядом ринуться на другую сторону. — Что ж, лейтенант Овощ, думаю, на этом всё. — омега положил последний пакет, в котором были апельсины, встряхивая друг об друга ладони. — Хотя, нет, подожди. — похлопав по плечу смирно стоящего на месте Найнса, что с непониманием во взгляде смотрел тому вслед до тех пор, пока Гэвин не скрылся за стеллажом, уже через несколько секунд торопливо ложа две стеклянных бутылки пива в корзину, уже спланировав то, как он проведёт свой вечер. — Вот теперь всё. — смело выкинул тот, после поднимая голову, смотря в чужие глаза, прожигающий взгляд которых заставил его невольно поёжится, пусть страх от такого классического трюка не спешил себя проявлять. — Будь добр, Гэвин, положи это на место. — голос альфы звучал непреклонно, что заставило Рида, который намеревался направиться к кассе, замереть на месте, с прежним нахальством заглянув в серые глаза, строгий взор которых непременно заставлял его внутреннею омегу собираться послушаться, за что та заслуженно получила удар под дых. — Ой, аристократ херов, пиво видите ли мы не пьём. Пафос поубавь в речи, а то прям тошно становится. — отрезал тот, специально ядовито растягивая голос, намеренно переигрывая и кося на дурачка. И плевать ему на морали, ведь они на кой-ему не сдались, когда он спокойно и в одиночестве будет себе пить пиво и заглушать внутреннею боль. Но Ричард ничего не ответил, укоризненно продолжая глядеть на объект своего обожания, от которого так и веяло наплевательством на всё. Но даже так Рид не собирался давать задних, поэтому хладнокровно не менялся в лице, подключая наглость. — Ну, нет так нет, мне больше будет. — тот вновь жил надеждой смыться в кое-то веки с этого места и направиться на выход, напросто отмазавшись. Но незамедлительно перехватившая его запястье рука явно намекала на то, что не куда он не убежит и уж тем более не получит то, что так вредно, но жутко желанно в его ситуации. И всё равно, что он может вновь наступить на одни и те же грабли. В этом и был весь Гэвин, что напросто замер, задумавшись о том, закатывать ли ему истерику или напросто повиноваться, но, как не крути, выбор сделали за него. — Гэвин, не заставляй меня приказывать тебе. — отрезал Ричард, не смея сдавать позиции, и, кажись, попав прямо в саму точку. От этих слов Рида заметно передёрнуло и тот напросто дождался, когда его рука освободиться от твёрдой хватки Найнса. — Как скажешь, альфа-мудак. — грубо возразил Рид, бормоча недовольства себе под нос, но, всё же, вновь взял в руки несчастную пару стеклянных бутылок. В столь сильном раздражении от провокатора, который, как та ещё гнида, знал, куда надо надавить, чтоб достичь желаемого, тот торопливыми шагами направился класть спиртное на прежнее место. Умеет же Найнс знатно потрепать нервы, даже учитывая то, что они не на злосчастной работе, где имели полную возможность постоянно быть рядом и собачиться, как дикие дворовые псины, которых натравили друг на друга. И не смотря на то, что Найнс явно не желал зачастую вестись на провокации омеги, оставался таким же несносным. И ведь стоило только Гэвину потерять бдительность, играя роль обиженного, как проходя у закрытой кассы, тот демонстративно взял пачку презервативов, что мгновенно заставило Рида среагировать и пихнуть того в бок. — Найнс, мать твою! — прошипел тихо тот с укором, тут же заметив на себе чужой взгляд, что был направлен на него. И, как назло, теперь на губах Найнса покоилась саркастическая улыбка, стоило только увидать чуть покрывшеюся еле заметным багровым оттенком кожу на лице омеги. — Ой, и что же тут такого? И смотрите-ка, как мы засмущались. — со всё той же чеширской ухмылкой проговорил тот, замечая, как Рид ёжится, напросто будучи вновь раздраженным от происходящего и лишь изредка поглядывая по сторонам, убеждаясь, что их никто не слышит. — Нет, даже и не думай, чёртов кретин. — резко выразился тот, прокручивая в голове разные варианты, как и с какими претензиями напасть на Найнса, хитрые глаза которого явно заставляли чувствовать себя достаточно неуютно. И, к своему несчастью, осознал, что сказать ему нечего, отведя взгляд в сторону. — О чём не думать? — и всё же, Рид и вправду начинал закипать от того нахальства, направленного в его сторону, которое явно давило на него, загоняя в тупик и ставя в неудобное положение. Словно чёртов Найнс делал это специально, безжалостно вгоняя ядовитую и колючую недотрогу Гэвина в краску. — Пфек! Да иди ты! — быстро кинул тот, незамедлительно разворачиваясь и направляясь на выход, похоже, совсем не замечая лица Найнса, который добился своего. Что ж, его миссия на этом выполнена, поэтому дело осталось совсем за малым. Приличная аккуратная улица, всё те же небоскрёбы, что своими верхушками устремились вверх, и, стоит только поднять голову, как тут же весь мир начнёт кружиться и плыть перед глазами, от их величия; мимо проходящие люди, которых было неимоверно много и машины, что ехали по проезжей части — всё это Гэвину оставалось рассматривать, беспросветно дожидаясь напарника, у которого мозгов столько же, как и в логике действий ФБР — ноль. И Рид напросто делал такие нелепые сравнения, переступая с ноги на ногу, так и поникнув абсолютно в свои мысли, из-за чего не заметил приближающейся к нему тёмный строги силуэт, так и продолжая витать в облаках. — Гэвин? — спокойно окликнул его Ричард, что подошел к Риду со спины, тем самым заставляя того вздрогнуть, но сам омега виду не подал, только через несколько секунд подымая взгляд. — Найнс, неужто явился? — задал вопрос омега, что явно не требовал ответа, только после обращая внимание, что руки альфы были заняты двумя пакетами, сосредоточив на них внимание и понимая, что те явно должны быть куда более меньше. Хотя, ему-то какое дело, так что на этом особо не зацикливался. — Давай понесу, а то ещё надорвёшься. — произнёс саркастично Рид, поспешно выхватывая один из пакетов, который ему добровольно отдали. За все то время, что Найнс был рядом с этим упрямым и хамоватым детективом, понял, что тот был довольно далёк от неженки, учитывая то, насколько же невозмутимо он оглядывал трупы. И всё же то, что сам Ричард знает, кем на деле является Гэвин, данный факт по-прежнему сути не меняет. Наоборот, было бы крайне глупо, если бы Найнс отказал, говоря Гэвину, что ему будет тяжело. И именно из-за этого Рид был искренне признателен внутри, что его не принимают за какую-то там хиленькую омежку, который вообще настолько слаб, что и продукты спокойно дотащить не способен. На удивление самого Рида, который, всё же, не мог жить себе спокойно, вновь пытаясь спровоцировать Ричарда, который абсолютно игнорировал колкости того, омега всё же сдался. Впервые напарники могли так спокойно общаться между собой, не грозясь друг другу перегрызть глотки, что несомненно приводило в удивление обоих, но те скрывали столь очевидную эмоцию, желая не нарушать беззаботную атмосферу. В основном разглагольствовал, среди их весёлой парочки, только Найнс, которому явно было что рассказать, пока Рид служил полной противоположностью, лишь слушая, с прежним недоверием не смея выговорить и лишнего слова, явно стараясь держаться отстранёно, на что сам лейтенант полиции лишь чуть улыбался, смотря на Гэвина, который несомненно был сбит с толку от сложившейся ситуации. И смог спокойно вздохнуть только тогда, когда захлопнулась дверь прихожей, вновь оказываясь в стенах квартиры, где в воздухе звенела лишь тишина, отдаваясь отголосками белого шума. Тут ему стало куда лучше и подозрение о подвохе полностью утихло, стоило Найнсу оказаться на кухне, по дороге к которой сказал Риду спокойно ждать, чему тот смел молча повиновался, оперевшись о закрытую дверь, сложив руки у груди. Но герой его паршивого романа явно не заставил себя долго ждать, уже меньше, чем через пять минут, представая перед ним с пакетом, где был максимум того, что дозволялось приносить в больницу. — Явился, не запылился. Я уж начал думать, что ты последовал моему совету и решил выйти не через дверь, а в окно. — с наигранным разочарованием и нотками язвительности, на обречённом выдохе произнёс тот, всё так же опираясь спиной об входную дверь. Но скептичного взгляда с физиономии напарничка не сводил, который уже и вовсе успел привыкнуть к замашкам этого грубого омеги, скрывающего внутри себя нечто хрупкое, уязвимое и такое желанное для самого Ричарда, что вызвало лёгкую улыбку, которая поспешила накрыть его губы. — Да, Рид, и я тебя люблю. — проговорил тот, начав обуваться, пока омега, тем временем, поспешил отойти чуть в сторону, уже вновь наблюдая, как этот лейтенант Кретин предстаёт перед ним всё в том же «высшем свете», как всегда заставляя приподнять голову. Невольно застыв, омега и вовсе не заметил, как дверь оказалась открыта, куда его вежливо пропустили, чуть склонившись, отыгрывая реверанс. — Прошу. — Гэвин, наблюдая за столь жалким зрелищем, закатил глаза, всё же выходя за порог, ощущая на себе чужой взгляд, что прожигал спину. — Джентльмен херов… *** Уже явно свежим и куда более дружелюбным взглядом их дуэт вежливо поприветствовали, конечно же спросив, куда те направляются, пусть ответ был безумно очевиден. Работа обязывает, да и Гэвин собственно не был против ответить, не блистая прежним хладнокровием к этой альфе, по бейджику которой глаза невольно пожелали пройтись вновь. Признаться, Рид и вовсе успел позабыть о неприятном первом впечатлении, что настигло его вчера, против своей же воли подойдя ближе к столу регистрации, что-то невзначай спросив, привычно устроив локоть правой руки на столе, выпятив назад свой сочный зад, пока Ричард явно не был довольный этим зрелищем, не упуская с довольным любопытством оглянуть пятую точку этого оборванца, который зря затеял эту игру. И флиртовал же, гад, будто специально провоцируя Найнса, терпение которого и вовсе было на исходе, но Гэвин сумел вовремя прекратить разговор с прекрасным пониманием того, что у них есть неимоверно мало времени до обеда, дабы успеть хоть самую малость пообщаться с Фостер. Норт лишь выдала вновь им по классическому белому халату с бахилами, как это было положено при посещении пациентов в таких заведениях, после незамедлительно возвращаясь к своему рабочему месту, принимая звонок, попутно что-то печатая по клавиатуре. А эта пресловутая парочка вновь оглядывала встретившие их белоснежные стены, что выстроились коридором, где теперь на встречу им могли идти люди. Как не крути, Гэвину всё же пришлось столкнуться с довольно осуждающим взглядом Ричарда, который своим видом лишь заставил того ухмыльнуться. — Эй, чего такие недовольные, будто я тебе сотку с того года задолжал? — кинул невзначай непринуждённым голосом Гэвин, слова которого отразило еле слышимое эхо, но даже то, что их могли прекрасно слышать посторонние, ничуть не смущало этого человека. Альфа же довольно пронзительно взглянул на омегу, подстраиваясь под шаг того, дабы идти рядом и смотреть, как Гэвин упрямо пытается не смотреть на него, предпочитая разглядывать всё тот же белый кафель, которым был устелен весь пол. — Просто кое-кто флиртует с кем попало. — наплевав на довольно холодную интонацию выскочки, который вновь заставлял внутри него процветать немыслимому раздражению, Рид закатил глаза. Признаться, уму вообще плевать, что там надумал себе этот хер с горы, который, по всей видимости, обладает сильными замашками собственника. — Найнс, хватит быть дерьмом. Вот только тронешь, тут же вонять начинаешь. — выбросил лениво тот, не смея и вовсе удивляться замашкам этого альфы. Кажись, он даже успел привыкнуть к таким заскокам, и пусть, как бы тот не утверждал о искренности своих чувств, Гэвин пытался глядеть не через розовые очки, убеждая, что это всего лишь нелепые инстинкты и любовь напросто не может взяться с воздуха, учитывая то, что буквально недавно они друг другу чуть смерти не желали. — Да и, не думай, что я буду ходить теперь, как верный пёсик за тобой хвостом. Ах, да, чуть не забыл, мне плевать на твоё мнение. — Мне тоже. — дал незамедлительно ответ тот, ловя на себе суровый взгляд. Гэвин наверняка планировал произнести очередную колкость, но, похоже, передумал, осознавая, что с таким кретином, как его напарник, спорить абсолютно бесполезно. И вот, теперь они стояли у двери в нужную им палату, на которой всё так же покоилась цифра «двадцать восемь». Рид скептично кинул на неё короткий взгляд, застыв, с ожиданием смотря на Найнса. — Чего застыл, ты тут у нас герой, а не я. — без какого-либо злорадства произнёс Ричард, наблюдая, как Рид уверенно распахивает дверь в палату, тихо закрывая ту, в ложных надеждах, что их не будут больше подслушивать. Хотя, это же говнюк Найнс, надеяться, что тот не вытворит что-то в своём стиле просто невозможно. Мари оторвала взгляд от терзающих её интерес печатных строк, отложив довольно старую книжку в сторону, как только в тишине раздался щелчок дверного замка. Взгляд необычно серо-карих глаз тут же пал на пару знакомых каштановых прядей, что непослушно падали на лоб, и лишь после встретился с явной растерянностью и смятением в чужих глазах, которые тут же пропали, стоило только ей приветливо улыбнуться. — Детектив Рид, проходите. — девушка приветливо указала ладонью на стоящий подле кровати стул, предназначенный для посетителей, проследив за тем, как мужчина медленными шагами приблизился к ней, умастившись рядом. — Рада, что вы пришли. — наивная искренность, что так и читалась во взгляде этой омеги, не могли не заставить разлиться теплу где-то в области груди Рида, который, стоило только сунуться через порог и повстречаться с этой крайне оригинальной дамой, сумел позабыть на этот краткий миг о внутренней войне, переключаясь, становясь на время омегой, которую тот вскоре будет вынужден скрыть под маской сущности высшего сословия. Вновь. — Как себя чувствуете? — клишированно, но с крайней заботливостью пролепетал тот, вновь наблюдая недалеко свободную койку. — Очень даже отлично. Как видите, соседей у меня нету, так что тут довольно спокойно. — так же безмятежно произнесла та, разглядывая видневшеюся часть рубашки, что была видна из-под всё той же расстёгнутой кожанки коричневого цвета. — Признаться, я ждала вас, мистер Рид. — Что ж, рад, что с вами всё в порядке. — довольно задумчиво произнёс Рид, только сейчас, кажись, вспомнив, что у него в руках так и продолжают покоится некоторые клишированные гостинцы для пациентки, которую вряд ли по внешнему виду назовёшь таковой, при виде чуть розоватых щёк. — И мне приятно это слышать… Кстати, чуть не забыл, это вам. — произнёс мужчина, чуть приподнимая пакет, встречаясь с удивлённым взглядом Фостер, что была искренне приятно удивлена увидеть, насколько печётся о ней почти чужой человек. — Просто зовите Гэвин. — Правда, не стоило… Гэвин. — с некой неловкостью в голосе произнесла та, наблюдая, как Рид проворно встал, кладя фрукты на небольшой столик, что стоял в недалёком углу, где, несомненно, лежала парочка вещей девушки. — Уж поверьте — стоило. — омега поспешил возвратиться на прежнее место, растёгивая пару верхних пуговиц, делая свободный вдох и освобождая себя от невесомого удушья, вновь невзначай задавая вопрос, что первым всплыл в голову, дабы свести на нет неловкую тишину. — Как ваш муж? — Волнуется, но, несмотря на всё, просто готов прыгать от счастья. Скоро ведь состоится суд и даже не смотря на то, что он выступал в роли защитника и навредил тому лишь в целях сохранить свою жизнь, я всё равно боюсь за него. Дурно как-то даже становится, но держусь, ведь Тейлор недавно приходил ко мне, уверяя, что всё будет нормально. — голос девушки звучал явно взволнованно, отдавая искренней внутренней тревогой за любимого человека, к которому напросто привязана её душа. И это заставляло проснуться очередной раз восхищению, что коктейлем эмоций сливалось с удивлением, оставляя после себя дивное послевкусие, ведь то, что он слышит, и вправду является воплощением искренней любви, которую редко можно повстречать в их то время. — Так и будет… — не успел Рид договорить, как дверь в палату нежданно распахнулась, после чего на пороге появилась та самая Роуз, которую он мог видеть в прошлый раз. Женщина, завидев его, мягко улыбнулась, при этом держа трепетно в руках небольшой свёрток из пелёнок, в оковах которого таилось маленькое чудо, которое поспешили аккуратно передать приподнявшейся матери на руки. — Позовёте, когда покормите. А вы, молодой человек, долго не задерживайтесь — время посещения уже заканчивается. Всего доброго. — быстро проговорила медсестра, поспешив удалиться, вслед за собой закрывая дверь, наверняка имея много дел. А Рид лишь кивнул головой на слова той, будучи куда более заинтересованным к маленькому ребёнку, которого с искренней любовью держала Мари у себя на руках. Признаться, внутри него давило крайнее любопытство, которое он смел подавлять, оставаясь почти непоколебимым снаружи, ведь некоим разе не хотел причинять какие-либо неудобства своей заинтересованностью. Но Фостер отчётливо поймала взгляд омеги, в котором отражалось куда нечто большее, чем любопытство, словно в глазах мужчины таился некий вопрос, что подкрепляло гнусное тягучее смятение в душе. — Хочешь подержать? — задала вопрос та, мгновенно заставляя отступить омут мыслей в сторону, нежданно сбивая с толку детектива, заставляя с неким волнением сжать руки на коленях. — Я-я? Уверена? — голос Рида сквозил некой неуверенностью, ведь, как ни крути, не каждая мать может доверить своего ребёнка кому-то, даже в его случае. Но, если быть честным, то в неком роде он даже обрадовался, не смея показывать некую часть истинных эмоций. — Абсолютно. — проговорила девушка, замечая, насколько же Гэвин неуверенно протягивает руки, до сих пор смутно понимая, является ли правдой всё происходящего. И ответ был безумно очевиден, из-за чего нечто внутри трепетало при виде младенца, что считанные секунды аккуратно был уложив в его руки, от чего его самого одолел некий ступор, ведь знания того, как даже держать маленького ребёнка, были от него неимоверно далеки. — Вот, не бойся, эту руку просто подложи под голову, а эту держи вот так вот. — проговорила нежным тоном та, помогая Риду, что и вовсе застыл, боясь даже лишний раз сделать вдох, но как только ладони девушки отстранились от его рук, сам Рид почувствовал некую уверенность в конечностях, теперь прижимая к себе этот маленький комочек, который назвали его именем. Никогда, конечно, мужчина и думать не мог, что нечто подобное и сшибающее с ног может произойти в его жизни. Яркие голубые глазёнки с явным лукавством и интересом разглядывали Гэвина, на губах которого появилась вновь улыбка. Последним временем он что-то и вовсе зачастил улыбаться, но, а как по-другому, когда на тебя так изучающе смотрит младенец, которому, похоже, он явно пришелся по душе. Такой беспомощный, милый — эта картина просто заставила впасть Рида в ещё большее внутреннее замешательство, от чего тот, очередной раз, метался меж двумя фронтами своей души, запутавшись только больше. Один из голосов лишь трепетал, благоговея, задевая своей несдержанной радостью каждый фибр души, словно где-то там, внутри, начали порхать бабочки, в то время, как второй люто протестовал, неся за собой противоположные чувства, отчаянно пытаясь вызвать отторжение, несомненно заставляя думать, что он напросто не справиться, если всё пойдёт дальше не в его пользу. И от этого так тяжело и легко одновременно… Безумный контраст, что сотворил ураган в душе, но никак не смеющий чувствовать к этому чуду ненависть, которое с лучезарной улыбкой глядело на него, издав что-то невнятное на своём языке, но явно означающие радость. А в душе тепло… Приятное, сладостное, но неимоверно тяготит своей значимостью, так как, чёрт знает, какие последствия за собой может повлечь дурной голос сущности, что против его воли продолжала давать отклик, пробуждая инстинкты. Но он не мог так сидеть дальше, продолжая колыхать в своих руках это чудо, чуть наклоняясь, отдавая маленького Гэвина Мари, которой просто было приятно смотреть на этого омегу, абсолютно запутавшегося в себе, который уже и вовсе сомневался, кем является на самом деле, но сильное желание дарить заботу явно рушило все непонимания. Фостер вновь приняла на свои руки младенца, в этот самый момент ненароком взглядом зацепившись за мелькнувшую перед глазами шею Рида, от чего на лице поспешило отразиться удивление. Ворот рубашки больше не смел плотно обрамлять её, от чего можно было увидеть скрывающейся раньше за тонкой тканью метку, что сразу же бросилась в глаза. Гэвин, стоило только тому вновь выпрямиться, как поймал на себе пристальный взгляд девушки, которая уж точно не могла ожидать такого резкого и радостного поворота событий, теперь с некой искренней радостью во взгляде глядя в чужие глаза. — А говорил, что никому не нужен. — Рид всё никак не мог понять, в чём дело и почему к нему так остро и открыто приковали своё внимание, от чего сам Гэвин был в недоумении. Но стоило Фостер произнести эти слова, как рука невольно потянулась к шее, в наивных надеждах скрыть отметину альфы, но уже явно было поздно. — И кто этот счастливец? — тон голоса той и не смел быть саркастичным, скорее радостным, ведь, по её мнению, этот человек пусть и делает из себя прямую противоположность, всё равно достоин счастья. — Ну… Я не знаю, как сказать… — неуверенно произнёс тот, чувствуя некое смущение от сложившейся ситуации. Если так пойдёт и дальше, то он напросто сойдёт с ума от клятого переизбытка эмоций. Слишком это было больно непривычно для него, особенно, если учесть тот хаос, что твориться последнем временем, как в душе, так и в жизни. — Не переживай… — Мари сразу учуяла, что здесь нечто явно странное, судя с самой реакции Рида, по которой можно было запросто понять, что она попала в саму точку. И прекрасно так же понимала, что тому явно сложно об этом говорить, — всё хорошо. Рид в момент напрягся, но увидев всё ту же улыбку, понял, что нет смысла что-либо скрывать. Его не осудят, не посмеют сейчас косо посмотреть и как-либо показать, что он пустослов. И от этого явно стало легче, особенно, когда бледная ладонь накрыла его руку. Омежья солидарность… Как же без этого. — Просто… Я запутался. — на выдохе тихо произнёс тот, будто боясь, что их может услышать кто-то посторонний. Внутренняя ноша не давала покоя, а нелепые попытки увидеть в происходящем хоть малейшие крупицы логики напросто заканчивались провалом. И это просто доводило до сумасшествия. — Ни черта не понимаю. Сначала Найнс ненавидит меня, потом заявляет, что любит и пытался пригрозить. А я… Вообще не понимаю, как к этому относиться, ведь всё произошло мгновенно. — Найнс… Твой напарник, верно? Но с чего ты решил, что он тебя ненавидел? — со всё той же приятной улыбкой на губах и нежным голосом произнесла та, чуть покачивая на своих руках малыша, после вновь переведя взгляд на Рида. — Знаешь, метка может сказать многое не только про омегу, ведь её наличие уже много значит и, судя с её внешнего вида, ты не был против. Любовь — странная штука, но… Думаю, нечто внутри всё же чувствует это, так что не подавляй в себе то, кем являешься на самом деле. Правда, что значит «пытался пригрозить»? — с неким удивлением задала вопрос Мари, не очень понимая контекста данной фразы. — Как сказать… — поёжившись, нервно начал тот, невольно сложив руки близ живота, отведя взгляд в сторону окна, откуда лил солнечный свет. И всё же, это ему было говорить куда сложнее, ведь, каждый раз, осознавая то, в каком положении он может оказаться, становилось не по себе. Но, то, что сейчас он ведёт себя и вправду, как баба, ничуть не устраивало Гэвина, который решился резко и с трудом выдавить из себя дальнейшие слова. — Я могу залететь, а он явно не хочет, чтобы я делал аборт. Фостер удивилась, чувствуя, как это же удивление заглушает радость за этого мужчину, который готов сейчас провалиться сквозь землю, лишь бы не признавать своих самых главных слабостей, в списке которых, разумеется, была и его сущность. Сам же Рид без труда решился взглянуть на Мари, поддержку которой мог чувствовать и без слов. Вот удружил, так удружил себе подружку-омегу. — Поздравляю… — и снова не сумела договорить та, так как дверь в палату вновь была открыта, на что они оба обернулись в её сторону. — Так и знала, что вы, детектив, ещё не ушли. Час посещений уже окончен, поэтому можете прийти либо сегодня вечером, либо завтра, а сейчас матери пора кормить ребёнка. — без какого-либо излишнего возмущения, а лишь вежливым тоном произнесла Роуз, на что Рид поспешил встать со своего места, не торопясь проходя к двери. — Спасибо, Мари, но пока не с чем. До свидания. — прежде, чем скрыться за дверью, произнёс Гэвин, попрощавшись сразу с обеими дамами, не смея задерживаться, а лишь тихо закрывая за собой дверь, кидая прощальный взгляд на Фостер, которой был безумно благодарен, ведь кому, как не ей, он может пусть и немного, но выговориться. Прежний, доводящий до мурашек, хищный пепельно-небесный взгляд тут же пал на него, заставляя дрожь очередной раз пройти по спине и замереть посреди коридора. Но всего спустя жалкие секунды, прежний холод, который таился в столь проницательных во взгляде этих глаз, сменился на куда тёплый. Невольно поддавшись их ужасающей власти, будучи окутанный мыслями, Гэвин и вовсе не заметил, как к нему подошли, а очнулся лишь тогда, когда почувствовал на своём плече невесомое прикосновение чужой ладони, сразу же перестав быть замершей статуей. — Всё нормально? — Ричард явно был обеспокоен излишней заторможенностью того, но, как и всегда, этих эмоций почти невозможно было как-либо распознать, лишь голос выдавал с потрохами. — Да, абсолютно. — кинул омега, после безжалостно разрывая зрительный контакт, резко вырывая плечо из оков напарника, не оборачиваясь, направляясь к выходу, размеренно ступая по белой плитке, что укрывала пол. И, конечно же, продолжая смотреть вперёд, не отрывая взгляда, почувствовал, как его поспешили догнать и Ричард теперь шел вровень с ним, разглядывая явное озадаченное лицо напарника. — О чём разговаривали? — невзначай поинтересовался тот, наблюдая, как Рид был остро зациклен на своих мыслях, уставившись в одну точку. Своим вопросом ему удалось вывести того из транса, но Гэвин упорно старался не смотреть на Найнса, который терпеливо дожидался ответа, что, как всегда, был в стиле Рида. — Не твоё собачье дело. — попытался ускользнуть от разъяснений чего-либо тот, напросто желая побыть в тишине, пока не приведёт в порядок всё то, что скопилось в голове, разложив в логическом порядке по полочкам разума. Любовь… Говорят: если бьёт — то любит. Интересно, желание разбить рожу этого упыря, который то и дело трепает своим языком, тоже считается? Найнс вот не чуть не был удивлён такой резкостью в его сторону, но мысленно не покидал надежды на лучшее, придумывая хоть что-то, дабы улучшить их и так не самые прекрасные отношения, большая часть негатива которых шла именно от самого Гэвина, который, кажись, и вовсе не собирался мириться с тем, что напросто является омегой, ещё пытаясь что-то из себя строить. Что ж, нечто внутри подсказывало, что Риду напросто нужно отвлечься, отдых, предназначенный просто для души, чтобы дать шанс остыть от кипящих в голове всех мыслей, которые с надобностью и без вторгались в его жизнь. — Как проведём оставшийся день? — как говорилось, альфа не собирался просто так сдаваться, намереваясь провести оставшиеся время наедине с Ридом, ведь, возможно, у него именно так, вдали от давящих стен, удастся узнать что-то новое о этой столь нестандартной личности, которая одновременно околдовывает и бесит своим упрямством. — Ты от меня не отстанешь, поэтому решай сам. Ну, на крайняк, мы всё ещё можем пойти в магазин за пивом. — кинул беззаботно тот, как всегда надеясь на милостивость столь правильного кретина, дальнейшие пребывание с которым, для него, явно грозит быть сущим адом. Но, самое главное, у него нет выбора, ведь то, что сидит внутри, явно не даст ни малейшего шанса послать лейтенанта-выскочку на три весёлых буквы. Повернув голову в сторону, омега мог вновь увидеть пристальный осуждающий взгляд, что так и молвил о том, насколько сильно Ричард был против этой идеи. Но Рид на это лишь недовольно фыркнул, закатывая глаза, теперь обращая внимание на появившеюся из-за поворота стойку регистрации, от чего с радостью на этот раз Гэвин соизволил попрощаться с Норт, что так же пожелала удачи вслед напарникам, которые сняли с себя халаты, предварительно отдав ей. Омега явно ускорил шаг, желая вновь оказаться на свежем воздухе, от чего через несколько секунд его вновь окутывает солнечный свет, что довольно неприятно ударил в глаза, рисуя во мраке закрытых век разноцветные круги. Но это сразу же окупилось прохладой осеннего лёгкого ветра, что снова решил потрепать выбивающиеся небрежно на лоб каштановые пряди, заставляя Рида вольно вдохнуть полной грудью. — Как насчёт сходить в парк? — чужой голос вновь разразил тишину, заставляя омегу обернуться в сторону, дабы взглянуть на непринуждённое выражения лица Найнса, в глазах которого Гэвин сумел рассмотреть нечто такое, что напросто не дало бы ему отказаться от столь неплохого предложения, которое вполне его устраивало. Это было нечто странное, совсем не привычное для безэмоциональной души — нежность, что чертовски подкупала, пусть Рид этого совсем не хотел признавать. — Делать нечего, поэтому я не против. Только перед этим обязательно заскочим в одно местечко, а то, знаешь ли, когда я голоден, готов съесть любого прохожего, кто будет вблизи, кроме тебя. — скептично сказал тот, добавляя на конце небольшую долю ехидства в голос, смотря на Найнса, который наигранно приподнял одну бровь. — И чем же я такой особенный? — тон Ричарда явно таил в себе некую заинтересованность, так как тот и вовсе не подозревал, какой его ожидает ответ. — Дерьмо вкусным не бывает. — перед тем, как последовать вперёд, кинул Рид, как всегда изображая на своём лице подлую ухмылку. Как говориться, на правду не обижаются, поэтому тот был абсолютно уверен, что альфа и пальцем не поведёт на очередную провокацию, напросто проследовав за ним. — Ну кто бы сомневался. *** Делая шаги по одной из довольно узких троп, Рид оглядывался вокруг, понимая, насколько же давно здесь не был. Но вот, его вновь окружают эти деревья, каждое из которых хранит в себе воспоминания о былых деньках, чья листва умиротворённо шелестит, так и шепча, что всё в прошлом. Но от него никак не сбежать… Вот оно, вновь ступает по его пятам, грозясь догнать, тем самым собираясь нарушить воцарившейся, на жалкую долю времени, покой души Гэвина. А тот и не смеет оборачиваться, гордо и упрямо не собирается вновь отдаваться в лапы жадного былого времени, смотря на то, как по небу разлился багровый закат, что очаровывал своими яркими цветами. Лучи солнца, словно кисти, не упустили из своего внимания и бархатные течи, что волнами растлились по красочной глади, поглядывая на которую сосредоточенно ввысь, душа так и стремиться взлететь к самим небесам, от чего в груди щекотливо пробежалось чувство эйфории. Его жизнь так изменилась… Кардинально поменяла свои краски, стоило только в горящую палитру добавить несколько холодных оттенков, что помогли приобрести некую гармонию, которая несколько помогала внутренней буре утихнуть. И всё же, всё это произошло настолько молниеносно, что вгоняло в полнейшие смятение, от которого не укрыться. Но пусть даже так, Рид всё равно не может определиться, ведь все чувства напросто смешались в один флакон, не давая и малейшей возможности прислушаться к внутренней сущности, которая всё никак не могла отойти от эйфории, так как тот, к которому та тянулась, стоял рядом, не смея нарушить тишину. Гэвин был безумно рад этому, так как Найнс всё же дал ему возможность покопаться немного в себе, но при этом не оставляя на безжалостное пожирание одиночеству. Признаться, прислушавшись к внутренним ощущениям он понял… Понял, что кромешно устал и дальше вот так вот безжалостно продолжать удерживать цепи натянутыми нет никаких сил, вместе с этим ощущая, как в животе вновь зарождается прежнее жгучее чувство. Гэвин ослабил хватку, так как от созданных им кандалов было тяжело не только его сущности, но и душе, что была беспросветно затянута в омут из обыденности, не имея и на малейший шанс на отдых. И именно поэтому, стоило им, не сговариваясь, сесть на ближайшею лавку, как Рид напросто склонил голову на чужое плечо, прикрыв веки, в голове вновь прокручивая события того, как чёртов альфа-выскочка потащил его обратно домой, стоило Ричарду завидеть то, как Рид скептично поплёлся в сторону любимой забегаловки, за что, несомненно, получил суровый взгляд и вкусный домашний ужин. А ведь он уже и вовсе не помнит, когда питался нормальной пищей… Найнс и не пытался скрыть своего удивления, чувствуя, как от непривычной спокойной атмосферы этого места, что находится в самой глуши парка, разливается томное тепло в груди. Где-то там, далеко, трепещет былая мирская суета и загорается множество ярких фонарей, а они здесь, далеко от всего этого просто сидят и наслаждаются одиноким пением одной из птиц, которая сидит неподалёку на ветке, наверняка собираясь скрыться от тьмы грядущей ночи, как и остальные. Найнс лишь в ответ чуть приобнял того, прижимая к себе, отвлекая свой взор от небесной глади, что уже смешивала в себе нежные оттенки ультрамариновой синевы, глядя на абсолютно расслабленного Рида, который впервые почувствовал желанное спокойствие в душе, ощущая, как затихли его обе стороны, разве что только одна из них давно блаженно таяла, что тот всё равно пытался контролировать, не давая врождённой сущности полной свободы. И Найнс лишь сильней прижал того, утыкаясь носом в макушку, при этом вдыхая такой дурманящий не приторно-сладкий аромат, что мог отдалённо напоминать запах карамели, но даже таким описание являлось неточным — это явно не было для него столь важно. Даже непривычно было видеть Гэвина в обычной жизни таким покладистым и чувственным, каким на самом деле должен быть омега, но мысли на счёт покладистости тут же рассеялись, стоило только притронуться к оледеневшей ладони, как её тут же отдёрнули. И всё же, Рид всегда будет оставаться собой, не давая самому себе спуску, от чего того становилось жаль, так как сам он обрекает себя на муки, лишь бы быть тем, кем не является на деле, продолжая соответствовать нарисованному им образу. — Замёрз? — тихо спросил тот, словно боясь побеспокоить воцарившейся между ними покой. Признаться, они оба никогда бы и подумать не могли, что вот так вот спокойно могут находиться друг с другом, а не собачиться, как дворовые псы, что делят меж собой территорию. А если учесть всё происходящее вечером и утром, то всё это кажется нелепым сном и иллюзией, что сотворил разум. — Нет. — так же спокойно проговорил тот, чуть приоткрывая веки, понимая, что намертво прижался к столь тёплому телу напарника, которое улавливало с лёгкостью невесомую дрожь, стоило только вновь быть окутанным резким дуновением морозного ветра, что нёс за собой прохладу осенних сумерек. — Я же чувствую, что ты лжешь. — губы Найнса тронула лёгкая улыбка, которую Рид напросто мог почувствовать. Кажись, Ричард не перестанет никогда удивляться столь настырной упрямости, к которой пора было уже привыкнуть. — Пойдём домой, а то заболеешь. — Можешь катиться на хер со своей заботой. — недовольно проворчал тот, стоило Ричарду встать с места, тем самым лишая его такого полюбившегося тепла, которого так не хотелось лишаться. А Ричард напросто смотрел на Рида, который выглядел, как недовольный, облитый водой, кот, протягивая руку, на что омега вновь упрямо проигнорировал заботливый жест, проходя мимо, резко накидывая на себя капюшон, складывая руки у груди, в надеждах вновь согреться. *** Найнс, в начале их обратного пути домой, не покидал надежды вновь взять дрожащего Рида под крыло, на что тот очередной раз не ленился упираться, лишь идя насуплено рядом. А потом… Потом тот сдался, не в силах больше ломаться и сдерживать смех, удивляясь, откуда у Найнса такой талант шутить. Это было уж слишком непривычно, видеть его таким, словно перед ним предстал совсем другой человек, который является полной противоположностью той ледяной глыбы с безэмоциональной каменной гримасой. И это подкупало до самой глубины души, вызывая улыбку. И всё же, нет у него сил и вправду дальше сдерживать стальные оковы, быть грубияном и задирой, он распустил их. За столько лет, впервые позволил себе это сделать, дать немного так не хватающей свободы, чтобы сейчас быть и вправду искренним, тем, кем он является на самом деле и что пытался в себе с отчаянием погубить, за что мог, как жалеть, так и радоваться не случившемуся. — Хей, Найнс, ты водишь. — быстро промолвил тот, спрыгнув с высокой бордюры, что разделяла собой часть земли, на которой росли деревья, и тротуар, где только и остаётся кидать взгляды на изредка встречающихся прохожих. Ричард же пару секунд сверлил спину того недоумевающим взглядом, после так же резко вскочив с места, быстро догнав застывшего всего в паре метров от него Гэвина, что, обернувшись, ожидал чужой реакции. Рид не успел вовремя среагировать, от чего тут же оказался схваченным. — Теперь ты. — Гэвин впервые мог слышать голос того таким радостным и не пытаясь вырваться теперь с чужих объятий. Он просто хочет забыться, не как обычно, сидя на диване с бутылкой пива, а наоборот, вот так вот, и, похоже, альфа с радостью принимает игру, понимая, насколько изменчив в поведении может быть его омега. Днём отстранялся, а под вечер решился поменять приоритеты. Их не интересовали ни прохожие, ни сияющие неоновые вывески ночного Детройта, этим двоим было уже ничего неважно, кроме друг друга. Даже косые взгляды не могли полностью остановить напарников от ребячества и дальше продолжая вести себя, словно дети, которых всё время держали взаперти. И это помогло… Обезвредило на время здравый рассудок и воспоминания, от чего стало неимоверно легко. Беззаботность… И, опять же, Гэвин и не помнит, когда мог полноценно отдаться этим чувствам, но всё это потом, сейчас — отдых для его души. За всем этим они оба не заметили, как проделали почти весь путь, за который Ричард более не намеревался нарушать чужое личное пространство, но сейчас осмелился невесомо взяться за чужую ладонь вновь, очередной раз, ожидая, что её безжалостно отдёрнут. Но… Увидел некое замешательство в чужих глазах, а после почувствовал, как его руку лишь уверенней сжали. Признаться, Рид и вовсе не понимал, действуют ли так на него феромоны альфы или это всё последствия его чёртовой природы, из-за которой он вынужден страдать каждый месяц, как сейчас, когда прежнее жгучее чувство, которое отдавалось в позвонке, противно тяготило, от чего явно становилось невыносимо. Но он вновь терпел, смущённо отведя взгляд, не осмеливаясь взглянуть в глаза цвета стали, которая, кажись, начинала плавиться под немыслимым теплом. — Почему Найнс? — неожиданно задал вопрос тот, разрывая тишину, наконец, осмелившись столкнуться взглядом с чужим. И всё-таки, в голове уже становилось туманно от этого доводящего до безумия аромата бергамота, который напросто хотелось вдыхать грудью, от чего тот постарался незаметно приблизиться чуть ближе к Ричарду. — В каком смысле? — явно не понял вопроса альфа, глядя на Рида с недоумением, ожидая разъяснений. — Коннор ведь твой родной брат и он Декарт, так почему ты Найнс? — более понятно сказал тот, на что Ричард немного завис на некоторое время, смотря перед собой и решился ответить только спустя пару секунд молчания, несколько странным взглядом посмотрев Гэвину в глаза, в которых, теперь, невозможно было что-либо прочесть, ни малейшей эмоции, что казалось довольно пугающим, но за долгое время работы, Рид привык к таким странным выходкам этого недо-лейтенанта, даже к заскокам в его поведении. — Это долгая история… — альфа подал голос, от которого так и сквозило неуверенностью. Первоначально, тот вообще не хотел ворошить прошлое, но, понимал, насколько это будет не честно по отношению к его омеге, что без задней мысли сейчас держал его за руку и глядел уж слишком пристально, отчаянно пытаясь увидеть в нём долю истинных эмоций. — А мы и никуда не торопимся. — Рид явно поубавил их скорость, ведь, за мыслями, Ричард и вовсе не заметил, насколько ускорил шаг, ведя за собой и Гэвина. Но, признаться, в самом мужчине загорелась некая доля любопытства, от чего тот с терпением ожидал чужого рассказа. — Что ж, первоначально моя мать была в браке с моим родным отцом, у которого так же был брат-близнец, но, со временем, как мне он рассказывал, их чувства, так скажем… Остыли. Чтобы не обострять дальше отношения и не заходить в тупик, они разошлись, но я всё так же проводил время с ними двумя и после развода, да и меж ними не было вражды, так как они вовремя решили все проблемы, поэтому на меня ни коим образом не повлияло происходящее. Но, со временем, она начала встречаться с Брайном, который был полной противоположностью моего отца, и вот тогда они поженились после чего появился и Коннор. Признаться, я был очень рад младшему брату, но, не смотря на то, что был сам маленьким, Декарта отцом вовсе не считал, ведь у меня был родной, с которым я и до сегодняшнего дня держу связь. Да и мама не настаивала, главное, чтоб мы хотя бы находились в дружеских отношениях, а я всё и так прекрасно понимал, что ей нужна личная жизнь, поэтому принял происходящее, как должное. — казалось, что Найнс выпалил это всё на одном дыхании, и лишь после того, как сделал глоток свежего воздуха, решился продолжить. — А фамилию этого человека я и не собирался принимать, поэтому вписал в паспорт именно родного отца, так и оставшись Найнсом, а не Декартом. — Прям Санта-Барбара какая-то. Но теперь понятно, что ты жил с отцом в другом городе, правда не ясно, зачем вернулся сюда. — Вообще-то, мой отец так же в Детройте, а куда он, туда и я. Да и работа в главном департаменте меня вполне устраивала, правда, кто ж знал, что там такие необыкновенные детективы имеются. — на последних словах на лице Ричарда вновь появилась ехидная улыбка, из-за чего Рид кинул на него недовольный взгляд, в ответ возразив. — Кто ж знал, что в других городах такие упыри-лейтенанты имеются. Да, Найнс? — в ответ съехидничал, будучи явно недовольным, Рид, интонацией особо выделяя фамилию того, на что Ричарду оставалось лишь закатить глаза. — Ты в своём репертуаре. — не без прежней лёгкой улыбки произнёс тот, понимая, что подколы Рида теперь становятся чем-то естественным и безусловно наивным. — А теперь ответь, почему ты называешь меня постоянно Найнсом? Лишь тогда, в машине, ты назвал меня по имени… — произнёс тот, теперь уже без малейшего зазрения совести, которой, по мнению Рида, и сроду не было, прижался чуть ближе, значительно замедляя шаг, как всегда чуть ошарашивая, заставляя нежданно вздрогнуть Рида, по щеке которого альфа прошелся кончиком носа, вдыхая феромоны омеги, что так его манили, словно сумасшедшего, очередной раз заставляя желать. Но упрямость Гэвина была одной из его вернейших гордыней, которыми тот правил, поэтому, прикрывая ладонью чужое лицо, отпихнул того, сверля недовольным взглядом, после продолжая идти, раздраженно вздохнув. — Вот именно поэтому. — увы, сил у Рида и с роду не хватит, чтобы прилично отпихнуть этого, возомнившего тут себя главным, великого хера с горы, из-за чего тот не сильно то и отстал, в считанные секунды догнав Рида и вновь взяв за руку. — Словно маленький ребёнок, ей богу. Хоть Рид и выражал всем своим видом недовольство к происходящему, всё же понимал, что ему давно не удавалось заниматься полной дурью, безбашенно гасая по вечерним красочным проспектам, что стоящий сейчас по правую сторону него альфа, лишь поддержал, дав некий толчок на свободу действий. И он согрешит, если не признает, что этот вечер был одним из лучших за ближайшие годы его мучений, когда он замкнулся, превратившись в невесть что, закрыв все пути к свободе действий. Но сейчас, под прежним пристальным взглядом, вновь был вынужден сдаться, не видя какого-либо смысла в очередной острословной битве. — Хорошо, так уж и быть, Ричард-грёбаный-тупой-кретин-Найнс. — и вновь эта язвительная игривая ухмылка на губах Рида, которую Ричард снова мог лицезреть. Альфа, смотря на Гэвина, отчётливо понимал, что любые слова здесь будут уже лишние, так как этого омегу ни что не сумеет исправить. А ему, собственно, и не надо, чтоб тот изменялся… *** Пара щелчков и, через некоторое время, входная дверь была заперта, после чего Рид поспешил войти в спальню, пока Найнс очередной раз с чем-то копался на кухне. Тот снова приблизился к небольшой тумбе, на которой всё так же стояла прежняя пачка таблеток, что мигом оказалась в ладонях того. Внутри всё противно тянуло, вязко отдаваясь болью внизу позвоночника, от чего уже хотелось обессиленно упасть и начать скулить. Но нет, Рид достойно терпел, продолжая всё так же стоять на ватных ногах, пока в области матки гнусно распространялось жгучее чувство, заставляя желать свернуться клубком, но и это бы не облегчило никак его мучений, принуждая блудно переворачиваться с одного бока на другой. Скептичным взглядом оглядывая подавители, тот уже было намеревался высыпать во вторую ладонь малую горсть небольших капсул, прекрасно понимая, что не быть тому, дабы Найнс вновь остался у него. И пусть даже он вновь будет вынужден один на один остаться со своими внутренними демонами, что каждую ночь во тьме пожирают его своими бездушными взглядами, он ни за что, ни за какие-либо мучения не переступит через свою гордость. Хотя, кто знает, ведь эти таблетки, учитывая огромное влияние на него метки, могут напросто не подействовать. Но испытать судьбу ему так и не дали… Небольшая белая баночка грубо и резко была выхвачена из рук настолько быстро, что Гэвин и моргнуть не успел, как одна из чужих ладоней вновь умастилась на его талии, лишая шансов на побег, на что сам Гэвин лишь вздрогнул, после мирно застыв в молчаливом ожидании. Найнс вчитывался в слова, что были мелко напечатаны на ранее герметичной упаковке лекарств, сводя брови к переносице, с каждым дальнейшим побочным эффектом понимая, что Риду и притрагиваться к этой дряни нельзя, не то, что пить, хоть на малость избавляя себя от столь тягучей мучительной боли, которая окутывая собой всё внутри. — Больше тебе не нужна эта дрянь и только посмей её пить. — проговорил тот, ощущая, как от всего единого печатного слова, нечто жгуче кольнуло внутри, ещё раз проходясь взглядом по надписи «бесплодие». Но дальше Рид мог лишь слышать, как множество таблеток звонко рассыпаются по полу, вылитая из кинутой со злости в сторону банки. Но он ничего не мог сказать… Не смел и малую долю возразить, затаив дыхание, ощущая, как чужое жгуче опаляет щеку, будоража каждую клетку тела своими колкими электрическими разрядами. — Уйди, и без тебя тошно. — еле как сумел выдавить из себя омега, пока чужие ладони нагло легли на талию, от чего становилось ещё больше не по себе. А Ричард и не собирался откликаться на чужую мольбу, что была произнесена через невыносимую тошнотворную боль, которая чудом давила не только на позвоночник, но и на разум. А Найнс и не шелохнулся, по-прежнему настырно и с напором прижавшись к чужому телу, от которого ощутимо веяло немыслимым жаром, передавая своё жгучее тепло ему, что мигом разлилось по венам. Альфа по-прежнему вдыхал такой непременно дурманящий запах, который уже, разнося за собой феромоны, доводил до помутнения здравого рассудка и эйфории, последствием чего служила резко ударившая в пах истома. — Сильно болит? — и вновь Гэвин ощутил, как эти гадкие руки, стоило им только расправиться с мелкими пуговицами рубашки, тут же бесстыдно огладили чужое горячее тело, которое мигом дало отклик от столь желанных и холодных прикосновений, покрывшись мурашками, неосознанно отдаваясь дрожью. Гэвин снова хотел подать через силу осевший от внутреннего напряжения голос, намереваясь оттолкнуть от себя напористого альфу, который явно знал, как сделать так, чтоб вовлечь в дурман рассудок течного омеги. Но, увы, стоило только собраться с мыслями и сгрести волю в кулак, дабы хищно гаркнуть, что есть мочи, как чужая подлая рука уже успела наполовину пересечь грань края штанов, вовремя надавливая внизу живота, от чего уже надумавший возмущённо воскликнуть Рид, стоило открыть тому рот, не смог с собой совладать, из-за чего из губ посмел вырваться несдержанный стон. После Найнс с хищной улыбкой припал к усыпанной родинками шее, продолжая сладостною пытку, размеренно надавливая на то же место ладонью, уже замечая, как омега млеет в его руках, на инстинктах поддаваясь на встречу чужим прикосновением, от чего альфа смел заметить, как омега и вправду тает у него на глазах. — И что ещё в себе таит такой омега, как ты? — произнёс альфа, опаляя шепотом чужое ухо, невесомо губами прикасаясь к мочке, теперь более откровенно ощущая, как к нему бесстыдно прижались. Тому лишь оставалось, всего на жалкое мгновенье, отстранившись, провести кончиками пальцев по месту, где сам Найнс только сейчас сумел заметить еле видневшейся шрам, в виде символа анархии. Что ж, это многое объясняло, ведь, к счастью или сожалению, она всё же являлась матерью порядка в жизни Гэвина, где было огромное место хаосу и раздору, что мог его приволочь на что есть худшие пути. Можно считать, ему повезло… Омега и вовсе не успел заметить, как рубашка была коварно стянута вниз, вместе с этим подло сковывая движение рук, уничтожая тот самый оставшийся процент шанса, который был тем самым внутренним яблоком раздора, что распаляло в нём дикое желания вырваться из сладостных оков. Но стоило тому чуть оклематься, как Рид остро взглянул в сторону, пребывая в готовности оказать очередное сопротивление, пока Найнс сперва ладонями провёл по спине, затем, плавно перейдя на грудь, оглаживал видневшиеся из-под кожи рёбра, после чего очертил линии пресса, не ленясь и далее всё так же оглаживать чужое податливое тело, что явно не находилось под властью трезвого рассудка. — Найнс… Завтра работа… — дыхание явно сбилось, от чего голос довольно осел, словно где-то в горле затаился огромный ком, лишающий его дара речи. Хотя, чёрт знает, что заставляет его сходить с ума больше, до потери здравого рассудка: подкупающие лаской прикосновения или чужие поцелуи, которые трепетно распростёрлись по всей шее и лишь изредка опускались на плечи. Рид не понимал… Никак не могло до него дойти, от куда берётся та самая беспристрастная тяга, дурное необоснованное влечение к нему, и этот вопрос никак не вылетал из головы, терзая. Но это в неком роде помогало хоть одной ногой, но стоять на нити благоразумия, пусть внутри всё жаждало поддаться искушению. И только стоило Гэвину вновь затеять попытку возразить, как почувствовал очередное прикосновение. Большим пальцем альфа провёл вдоль позвоночника, заставляя Рида рефлекторно вытянуться, чувствуя, как за чужой ладонью спеша следуют электрические мелкие разряды, которые дошли до самого изгиба в пояснице, тем самым заставляя омегу явно неосознанно поддаться, выпятив зад, от чего ягодицы ещё больше вжались в чужой пах, давая ощутить, как к нему ударило возбуждение. — Найнс! От меня будет нести тобой! — чуть не прорычал Гэвин, в глупых попытках воззвать к чужому разуму, но, кажись, уже было явно поздно, ведь… Будет ли альфа с гоном слушать течного омегу, который уже в его руках и власти? Ответ безбожно очевиден, но, как не крути, этот человек не покидал дурной надежды, что очень даже зря. Вторая ладонь, что всё ещё покоилась на прежнем месте, снова надавила, очередной раз сбивая с толку, не давая возможности собраться с мыслями, выбивая глухой стон, который глупо попытались подавить. А альфу, который кое-как умудрялся ещё совладать с собой, так и манило, притягивало, дурманило и дразнило всё происходящее, от чего хотелось больше и больше с каждой секундой желать этого упрямого омегу, с великим чувством достоинством, что порой бесило. Гэвин воскликнул, стоило только Найнсу развернуть того резко к себе и, попутно безжалостно кидая на пол рубашку, припечатать омегу к стене, заставляя нависнуть над прикроватной тумбой. Чужие бёдра плотно сомкнулись на талии альфы, в то время, как руки обхватили шею и только через несколько секунд Рид смог облокотиться спиной об стену, не в силах больше прижиматься к столь тёплому телу, чувствуя крепость в хватке альфы, но при этом не ослабляя полностью своей. — Я же говорил называть меня по имени. — проговорил тихо, но с долей твёрдости и собственническими нотами Найнс, смотря на Рида, во взгляде которого уже могла виднеться туманность, что явно намекала на и так смутное соображения омегой происходящего, который был сбит с толку резкими движениями напарника и вовсе пребывая в неком состоянии испуга, что сошло тут же на нет. — Д-да пошел ты… — увы, голос не получилось сделать более дерзким, как ожидалось, а наоборот, в нём, как и в эмоциях, читалась растерянность и смущение, так как лицо Ричарда было неимоверно близко, вот-вот и они соприкоснуться носами, что явно нарушало планы оставаться грубым, от чего тело пробила нелепая дрожь. И Гэвин прекрасно мог заметить всю ту же ухмылку на чужих губах, что явно высмеивала такие наивные попытки и в такой ситуации не терять чувства достоинства, но чужой светящийся в полу мраке холодный взгляд, что вновь хищно оглядывал чуть пылающие щёки, явно рушил всё, прямо намекая, кто есть кто, разрушая маску дерзости, пробуждая душевную неуверенность. — Ну и куда же подевался мой омега? — Найнс чувствовал, как повысилось количество феромонов омеги в воздухе, но не смел пока разрывать зрительный контакт, сдерживаясь и не припадая к такое манящей шее, на которой еле можно было ещё разглядеть фиолетовые следы. Он хотел и дальше лицезреть на чужом лице растерянность, питаясь столь острыми эмоциями, всё больше ощущая былое чувство превосходства, что расцвело инстинктивно внутри, заставляя омегу трепетать от чужого величия, грязно пользуясь положением того и собственными феромонами. — Всё ещё собираешься упираться? Неужто тебе не нравится? — Н-нет. — чужой тон неимоверно бесил, в нём так и читалась вся та наглость и тошнотворное издевательство над ним и именно поэтому он готов был упираться до последнего, пусть под всё тем же пристальным взглядом, который просто заставлял чувствовать себя добычей, Рид не мог говорить без дрожи, чувствуя, насколько сильно давит в области ширинки, так как в воздухе неимоверно воняло Найнсом, на запах которого его тело реагировало мгновенно. — Твоё тело говорит об обратном. — Найнс не мог больше просто вот так вот стоять, поэтому, устроив одну из ладоней более комфортно на внутренней части бедра омеги, всё так же удерживая того над землёй, второй рукой парой лёгких движений расстегнул ремень, ловко управляясь с ширинкой, отодвигая резинку боксёров, сначала чуть массируя головку, а после обхватывая уже весь член рукой, начиная делать скромные дразнящие движения. Но даже этого было достаточно, чтобы вызвать реакцию и измениться Гэвину в лице, который глухо простонал. — Ричард, сука… — невольно вырвалось у того, под ощущением нарастающей истомы, что была на ровне с внутренним напряжение. И всё же, ему вдруг резко стало слишком чертовски-ахуенно. — Нет, Гэвин, сука здесь только ты. А Найнс всё так же смотрел… Наблюдал, как томно прикрылись чужие веки, по краю укрыты тёмными ресницами, как Рид приоткрыл мягкие губы, в надежде вдохнуть, дрожа, как можно больше воздуха, пока тело одолевал нарастающий жар. И это зрелище вполне устраивало того, заставляя чувствовать, как от такой картины полу обнажённого и впавшего в эйфорию омегу, нарастает собственное возбуждение, которое он бы и дальше медлил погашать, если бы не чьи-то подлые притянувшие его к себе ручонки, которые резко притянули его, после чего сам Гэвин уже с невыносимым желанием впился в чужие губы, только после сплетая языки. Хищный напор альфы напросто заставлял сходить с ума… Рид сам и не заметил, как поддавался навстречу движущейся чужой руке, всё так же чувствуя прежнее жжение в матке, одновременно с этим получая удовольствие, пока и вовсе не начали вылизывать друг другу рот, в то время, как находящийся в дурмане омега принимал на себя всё, отвечая не с меньшей настырностью. Но Ричард понимал, что ещё немного, хоть несколько минут продолжения такого удовольствия, то ему явно не удастся получить желаемого, поэтому был вынужден разорвать контакт, слыша в ответ недовольный стон, но в ту же секунду беспристрастно кидая того на кровать, за долю секунды скидывая с себя верхнюю часть одежды, бездумно швыряя в сторону, мигом нависая над Гэвином, устроив удобно того меж своих колен, пока лишенное удовольствия тело не могло спокойно находиться на месте, начиная бездумно изгибаться, отдаваясь в лапы гнусному напряжению, уж начиная чувствовать, насколько влажно стало меж ягодиц. В таком виде Рид явно смотрелся ещё прекрасней, прикусив губу, стараясь не начать стонать в голос от того, насколько сильно внутри всё сжалось, желая чужих прикосновений и ласк. Признаться, не хватало только камеры, дабы заснять всё это представшее перед ним явно пошлое великолепие, смотря на которое напросто можно стереть в мозоли все ладони. Хотя, кто мешает ему напросто достать телефон из переднего кармана штанов, чтоб заиметь не только довольно хороший снимок Рида, на личико которого несомненно можно беспросветно дрочить, но и наивеликолепнейший компромат, которым можно будет терроризировать того? Вот именно, поэтому вышли снимки довольно не плохо, да и сам Рид, увы, ничего не мог сделать, даже возразить, явно лишившись здравого рассудка, которым явно уже не правит его сознание. Всё последующее было вновь, как в тумане, где он мог лишь почувствовать, как с него стянули оставшеюся одежду и припечатали довольно мощным телом в матрац, снова загребая в поцелуй и лишь после начиная растягивать, проникая в анус, из которого обильно вытекала смазка, показывая уровень его возбуждения, которое далее было терпеть не выносимо. И где-то на самих отголосках сознания зазвучал шелест открывающейся пачки презерватива, после чего сам Рид не мог слышать ничего, кроме собственных стонов, утопая в блаженстве и на секунду не смея закрыть рот и вправду начиная изгибаться в спине, против воли моля большего, как та самая последняя шлюха. Но его это малость совсем не интересовало, так как здравый смысл был уже совсем далёк от него.