Всесильный

В небольшом городишке вампира более ничего не должно было держать, ведь письма, за которыми он изначально пришёл и которые в итоге сыграли не так, как ожидалось, он заполучил. Он продолжал восседать в своём логове, поджидая Агату и продолжая заботиться о Марте, с которой не знал, как поступить. Им было вместе хорошо, но это «вместе» было неправильным. Они не были равны не столько по социальному статусу, сколь по своей природе. Самаэль по-прежнему боялся навредить. Он помнил про Дороти и очень не хотел, чтобы эта небольшая скользкая история всплыла. Забыть об этом не позволяла и Марта, которая время от времени вспоминала о сестре и рассуждала о том, где она может быть и как себя чувствовать. Вампир лишь пожимал плечами и в очередной раз старался увести тему — большего ему не оставалось. Очередным вечером Самаэль любовался из окна водной гладью, пока снаружи поднимался ветер. Марта возилась на кухне, и дом постепенно наполнялся сладким ароматом выпечки. Вампир слушал. Среди биения сердец животного мира явно были лишние шаги. Это заставилось Ваторе напрячься, но лишнего слова он не обронил. Не было ни страха, ни волнения. Он знал, кто за ним решил прийти. И был уверен, что в живых (насколько это было возможно для низших) у этих глупцов остаться не получится. Когда шаги были совсем близко, Самаэль запер Марту в кухне. Он по-прежнему сохранял молчание, а девушка сего жеста даже не заметила. Вампир ловил себя на мысли, что женщин он бить не привык, старался оборвать их жизнь максимально быстро, но с Агатой хотел разобраться иначе. Самаэль хотел причинить ведьме такую боль, о которой она даже не догадывалась. Он хотел вырывать из неё внутренности, пытать её огнём и ломать кости, одну за другой, наслаждаясь криком, мольбами о помиловании и слезами. Совсем скоро эта гадкая свора оказалась настолько близко, что Самаэль мог ощутить их запах. Агата пахла точно так же, как и при первой встрече. Она даже не заморачивалась маскировкой своего свойственного проклятой ведьме аромата. Обращённые обычно таких недолюбливали, остальным же было всё равно — ведьма она и есть ведьма, вампирское проклятие её истинной природы не меняет. В дверь постучали. Вампир подошёл ближе. Этот стук услышала и Марта, после чего решила из кухни выйти, наткнувшись при этом на закрытую дверь. Она прекрасно понимала, что просто так Самаэль её не запирал бы, от чего стало страшно. Сердце забилось чаще, чётко выдавая низшим местоположение смертной. Ваторе открыл дверь и вышел к гостям, после чего быстро захлопнул её за своею спиной. Действительно, Агата. И трое её низших друзей. Ваторе на миг задумался, что определённо слышал ещё одну пару ног. Все они были вооружены какой-то мелочью, которая на вампира никак повлиять не могла, но представляла опасность для Марты. Самаэль понимал, что девушку каждый из них может убить и голыми руками, но со всяческой атрибутикой это выглядело более устрашающе. — На что вы все рассчитываете? — прямо спросил Ваторе, по-прежнему пытаясь понять, где мог затаиться ещё один вампир. — На твою смерть, — откровенно ответила Агата, кокетливо пожав при этом плечами. — Ты ведь понимаешь, что это невозможно? — Самаэль, скрестив руки на груди, усмехнулся. — Я хотя бы попытаюсь. Ты меня обидел совсем недавно, я не хочу этого прощать. Не успела Агата поднять руку, как вампир перед нею попросту растворился. Слово из неоткуда появился едкий туман, окутавший не столько ведьму, сколько её свиту. Они истошно вопили от боли, а Самаэль мог лишь надеяться, что Марта этого не увидит и продолжит сидеть на своём месте. Один за другим низшие падали — Ваторе обладал достаточной мощью, чтобы убить их без легендарных осиновых колов, серебряных пуль и солнечных ванн. Вампир душил их туманом, с которым слился сам. Да, это требовало много сил, но оно того стоило. Эта часть его истинно высшей вампирской природы была одинаково губительной для всех. Агата понимала, что просчиталась. Она даже понятия не имела, что такое возможно. Туман окружал ведьму, она боялась лишний раз вздрогнуть, дабы в эту едкую дрянь не вступить. Как только образовалась небольшая дыра, она поняла, что лучшим решением будет попытаться через неё прорваться, махая перед собой фигурно вырезанным ею же колом. Агата ощущала, что это — её конец, и единственным вариантом для неё оставалось причинить вампиру боль. Она ринулась к дому, где билось единственное сердце, вломилась вовнутрь через окно, разбив его своим телом. Ведьма быстро поняла, где именно находится живая. Выбить и дверь ей было не сложно. Марта, услышав, как разбилось стекло, вздрогнула. Она бесконтрольно сняла с себя фартук и откинула его к столу, после чего выключила плиту, но вентиль газовый не перекрыла. Стало страшно. Этот гадкий страх через вены буквально вмиг разошёлся по всему телу, как только Агата вломилась на кухню. Марта понимала, что бежать ей некуда. Она не знала, где Самаэль. — Давай! — громко крикнула ведьма, и разбилось ещё одно окно. Марта слышала, как где-то недалеко от них что-то ещё упало на пол. Девушке ничего не оставалось, как швырять случайные предметы в ведьму. С каждым шагом она отходила ближе к стене, пока, наконец, в неё не упёрлась. Агата была этому даже рада. Она успешно уворачивалась от ножей и банок, пока «инвентарь» у Марты не кончился. Ведьма широко улыбнулась и взяла один из ножей, который мог вполне попасть и в её небьющееся сердце. — Самаэль! — крикнула она, пытаясь привлечь вампира, не спуская со своей предполагаемой жертвы, к которой после и обратилась, взгляда. — Ты ведь знаешь, кто убил твою сестру? Но тот молчал. Где-то сверху разбилось ещё одно окно, раздался глухой стук о пол. Последовал крик — вампир нашёл последнего низшего, кто решился прийти по его тёмную душу. Самаэль принял свой истинный облик, чем боялся испугать Марту. Он лишь на миг влетел в кухню, забрав оттуда Агату, после чего эту самую ведьму забрал с собою в лесную глушь. Девушка увидела вампира лишь на миг, но этого хватило, чтобы вспомнить самую первую их встречу. Он действительно становился другим, казался в этой форме ещё более стильным. Агата лишь сейчас осознавала, насколько зря затеяла всё это. Лик истинного вампира Самаэля заставлял его дрожать. Она прекрасно понимала, что молить о пощаде бесполезно. Где-то вдали раздались крики, но Ваторе было уже не остановить. Он медленно, с особым фанатизмом, нажимал на кости ведьмы так, что те хрустели. Вампир выламывал каждый сустав, заставляя Агату истошно орать от боли. Он выгрызал из неё кожу и мышцы, охватив так, что та не могла даже попытаться вырваться. Самаэль не знал, что ему понравится в конечном итоге больше: вырвать из её груди сердце или оторвать голову. Он мог лишь усмехнуться, приступив ко второму варианту. Вампир делал это достаточно медленно, наслаждаясь каждой секундой чужих мучений. Едва кожа жертвы начинала успевать регенерировать, как он надрывал её дальше, и так пока голова окончательно не отделилась от тела. Не прошло и нескольких секунд, как вся жизнь Агаты обратилась в прах. Лишь после этого Самаэль услышал тот вопль, что был вдали. Это точно была Марта. Ваторе, принимая попутно свой человеческий облик, мигом ринулся обратно к дому, который успел вспыхнуть, словно спичка. Вампир влетел вовнутрь и шёл не столько на крик, сколько на бьющееся сердце. Марта попросту не могла выйти — её завалило со всех сторон. Как только вампир поднял её, та обхватила его в ответ так крепко, как только могла. Оставалось в конечном итоге только сидеть у озера и смотреть, как сгорает дом, который так полюбился Самаэлю. Он трещал и постепенно рушился, пока от него не осталось лишь жалкое пепелище. Марта всё это время молчала, сидя на широком пне и обхватив свои колени. Она понимала, что Агата, пусть и была полной сволочью, вопрос задала не случайно. — Дороти мертва? — прямо спросила девушка, взглянув на вампира. — С чего ты взяла? — Самаэль перевёл взгляд от догорающего здания на свою гостью. — Ответь мне честно. Дороти мертва? — Да, — Ваторе не видел смысла лгать. — Это та женщина сделала? — Нет, — вампир вновь отвёл взгляд в сторону, после чего поднялся на ноги и отошёл от Марты. — Откуда ты это знаешь? — она боялась принять ответ, который уже знала. — Потому что это я свернул ей шею, Марта, — Самаэль резко обернулся в сторону девушки, наблюдая, как по щекам той уже потекли слёзы. Врать не было смысла, да и не хотел Ваторе этого делать. Он продолжал смотреть на Марту, пока та не отвернулась сама. Она тихо всхлипывала, а вампир не решался подойти. Он осознавал, что только сейчас в её глазах ему удалось стать монстром. Но понимал, что даже после этого она продолжала его любить, что делала зря. — Она из-за этого пропала? — Марта нашла в себе силы вновь взглянуть на вампира. — Да. Марту добивало равнодушие, с которым ей отвечал вампир. Он был совершенно спокоен, ничуть не раскаивался. Девушка прекрасно понимала смысл слова «мертва», но когда подобное случается с родным… Это невозможно принять сразу. Невозможно осознать, что с человеком нельзя будет больше поговорить, что не получится обнять его или просто увидеть перед собою. Сразу хочется позвонить ему и сказать что-то хорошее, поинтересоваться здоровьем и общим положением дел, спросить о планах на выходные. Но это сделать невозможно. Просто потому, что человека больше нет, а мёртвые, как известно, писем не пишут. Ещё вчера он, этот человек, мог ходить, гулять, целоваться, гладить любимую рубашку и запекать мясо в духовке. А сегодня… Марта просто не могла в это поверить. Самаэль отошёл дальше, давая девушке шанс побыть одной. Она так и просидела, плача, на том пне до самого рассвета. Вампир скрылся с её глаз, но всё слышал. Он не считал себя из-за этого монстром. То, что он чудовище, Ваторе принял давным-давно. Но ещё одно разбитое им сердце вампиру почему-то было жалко. Самаэль ушёл от дома, а вернулся лишь спустя несколько часов. Он подошёл к Марте, которая по-прежнему сидела на том пне, обняв собственные колени. Вампир поставил перед ней пакет, после чего достаточно строго сказал: — Переодевайся. Девушка лишь взглянула на него. — Не вынуждай меня заставлять делать это против твоей воли. Самаэль отошёл к пепелищу, словно пытаясь из него что-то спасти. Марта нехотя открыла пакет. Она осмотрелась по сторонам, после чего сняла с себя рубашку, которую (в очередной раз) дал ей вампир. Девушка быстро переоделась и сложила снятую одежду в пакет. Звать Самаэля она не хотела, поэтому вновь села на пень и решила молча ждать его. Вампир же слышал всё и сам. Ваторе вернулся к девушке и взял её под руку, подняв предварительно с места. Не оставил у того пня он и пакет с рубашкой. Марта почему-то понимала, что путь их лежит не близко. Сопротивляться она не видела смысла, ведь вампир дал понять, что всё будет так, как захочет он сам. Самаэль не тратил лишних слов на объяснения. Они добрались до вокзала, где сели на автобус, который унёс их в совсем другой город спустя практически десять часов езды. Марта за всё это время не сомкнула глаз, наблюдая за дорогой. Уже на этом этапе она понимала, что даже сама обратно вернуться не захочет. В новом городе Самаэль продолжал вести девушку под руку. Вышли из автобуса, сели в такси. Автомобиль остановился у высотного дома, в одну из квартир в котором вампир завёл Марту, открыв дверь своим ключом. Поставив пакет с рубашкой на диванчик в прихожей, Ваторе провёл девушку в гостиную. На небольшом журнальном столике лежала карта, рядом с ней — записка и ключи. Самаэль был уверен, что для них это единственный вариант. Он посмотрел девушке в глаза так, что та не смела отвести взгляда. Марта, понимая, что не может самостоятельно даже пошевелиться, заплакала. Она понимала, к чему всё идёт, и не хотела этого. Ваторе же собрался с мыслями и начал: — Любовь моя, это твой новый дом. Ты переехала сюда недавно… Самаэль придумывал жизнь Марты на ходу, не выбрасывая из неё извергов-родителей и пропавшей без вести сестры. Он оставил Марте деньги, умудрился выкрасть из её же дома её документы. Себя он обозначил лишь старым знакомым, который решил помочь ей обосноваться на новом месте и поспешил уехать. После чего исчез. Марта долгое время ещё просто стояла на месте, пока не очнулась. Она провела рукой по щеке и не поняла, из-за чего плачет. Прошла к прихожей, закрыла дверь. Удивилась тому, что та была открытой. Не сразу девушка заметила одиноко стоящий на диване пакет. Открыв его, Марта вынула рубашку, от которой пахло гарью. Она не понимала, откуда взялась эта вещь, но почему-то была уверена, что именно эта рубашка что-то для неё значит.