Всесильный

Не прошло и пары дней, как в руках Самаэля была небольшая папочка и флешка на тонкой цепочке. Руби была сторонницей бумажных носителей, но время шло, технологии менялись, и привычные толстые папки грязно-белого цвета сменили электронные файлы. В папках оставалось теперь только то, чего не было в электронных архивах. Только лишь открыв папку, Самаэль улыбнулся. Памела Форбс была действительно не так проста, как сама думала. Обеспеченные родители и их влиятельные друзья делали жизнь девушки максимально простой. Но о прародителях ей явно рассказывали мало. Она наверняка не была на словах знакома со своими дедушками и бабушками, ведь те, как становилось понятно вампиру, родителей к браку подталкивали насильно. Последние несколько десятилетий предпочитал придерживаться мысли, что нынче наступила эпоха взаимности и брака по согласию партнёров, но каждый год как минимум единожды вампир в этой своей мысли разочаровывался. Ситуация, о которой рассказала Пэм в первый день их знакомства, была идеальным тому подтверждением. Две влиятельные семьи знали, что по отдельности в новом времени долго не проживут, отчего свою конкурентную вражду отставили в сторону. Так вышло, что отец Пэм умел командовать, а мать — подчиняться, что видели обе стороны договора. На саму Памелу, дитя сего союза, возлагались гигантские надежды, но она их оправдывать не спешила несмотря на то, что возложить на неё многое родители уже пытались. В своё время Пэм получила образование школьное, после — высшее, параллельно с этим занимаясь благотворительностью за родительский счёт. Бизнес был вне её интересов, о чём в семье прекрасно понимали. Было оговорено: «Сначала тебя обеспечим мы, потом — твой муж». И Пэм сначала искала себе богатого мужа своими силами, но не клеилось. Ещё со школы личная жизнь девушки не клеилась от слова «вообще». Девушка была умна всегда, и часто получалось так, что ей банально с кем-либо было не интересно. Периодами она замыкалась в себе, но круг общения не покидала. Или же этот круг общения не покидал её сам: некоторые хоть и считали Памелу несколько странной, но понимали, что она — тот человек, который всегда будет на виду. Позже девушка увлеклась мистикой, всякой своей вампирской ерундой, как-то обозначил сам Самаэль. Мало кому она об этом интересе рассказывала. Молчала она и о том, что в её жизни наконец появился вампир, в существовании которых девушка до последнего сомневалась. Она прекрасно отдавала себе отчёт, что вампирские сказки — всего лишь сказки, в жизни наверняка они были куда более чудовищными. Встреча с Самаэлем должна была ответить на вопросы, но их стало лишь больше. И обо всём этом, конечно же, Пэм писала в своём электронном дневнике. Каждому надо выговориться, и отдать свои эмоции подобным образом — не худший из вариантов. Вампир признавал, что Памела ему симпатична. Она была неплоха на вид, на вкус, да и весьма сообразительна. Последующими вечерами, что они были вместе, она то и дело задавала какой-то интересный вопрос, даже заставляла периодами Самаэля искренне улыбнуться, а не так, как обычно, когда-то диктует ситуация или общественные устои. Что радовало Ваторе, по сути, к недурному вкусу крови девушки никак не привязанного, так это её таланты в постели. Он знал, что Пэм в личной жизни не везло, но что-то она явно умалчивала, ведь любовница была из неё вполне себе на уровне, а в этом вампир знал толк, ведь прожил бок о бок с людьми достаточно длительный период. Как ни странно, в голове продолжал сидеть Стив с его ночной проблемой, но Марта по-прежнему особо не вспоминалась. Самаэль ей переболел. Эта тёмная ночь ничем не отличалась от остальных. Ваторе сидел на террасе заведения с незамысловатым названием. Кофе, мягкая булочка. Дул лёгкий ветерок, городской запах по-прежнему был вампиру неприятен, но он хотя бы начинал ко всему этому привыкать. Каждый город пах по-своему. Прибрежные, сколь большими они бы ни были, несли в себе ноту аромата морской соли и йода, влажность, исходящая от воды, чувствовалась на коже. В горах всегда пахло лесом и землёй, довольно часто — срубленными деревьями; Самаэль особенной любовью любил города, находящиеся вблизи можжевеловых рощ, аромат там был совершенно особенный. «Оазисы» посреди пустынной местности несли запах сухости и колючек. Сельскохозяйственные угодья, конечно, были бесконечно полезны для человеческой жизни, но Ваторе старался держаться от них подальше: любое удобрение пахло никак не фиалками, а продукты жизнедеятельности любого скота так тем более. Бетонные джунгли пахли выхлопными газами и резиной, а что-то околошахтёрское — гарью и грязью. Самаэль сразу обратил внимание, что зашедший на террасу человек сердцебиением не обладал. Вампир едва заметно улыбнулся, понимая, что его «собрат» идёт к нему. Ваторе поставил чашку с кофе на стол и стал ждать. Гость не заставил заниматься этим слишком долго: не прошло и минуты, как вампир встал напротив Самаэля. Ваторе не знал его. Высокий, темноволосый, широкоплечий мужчина. Чем-то даже похож на Вито. Но явно из верховного совета, членов которого мужчина видеть не хотел чем дольше, тем лучше. — Чем обязан? — первым у него спросил Самаэль. — Рад приветствовать Вас, мистер Ваторе, — незнакомец вежливо кланялся, после чего достал из своего чёрного кожаного портфеля конверт. — Мне велели вручить вам письмо. — Интересно, — Самаэль даже удивлённо поднял бровь. Ваторе не любил верховный совет всем их составом. Они никогда не несли хороших новостей. Обычно они старались дать знать о себе лично, а тут вдруг решили опуститься до курьера. Самаэль взял из рук незнакомца конверт и извлёк из него само письмо, дочитав лишь первую пару строк которого вампир мог сказать лишь одно слово: — Идиоты. — Простите? — курьер, отвлёкшийся, пока читал Ваторе, вновь обернулся к нему. — Я сказал, что сам доберусь. — Мистер Ваторе, поверьте, я сам не разделяю политику совета в этом вопросе, но вряд ли от Вашего… — Заткнись. Пожалуйста, — Самаэль с перебором театрально улыбнулся. Он сделал глоток кофе, положил под чашку купюру и встал из-за стола. — От твоего мнения ничего не зависит, здесь ты прав. За меня же ничего говорить не смей. Терраса была практически пуста, и Самаэль мог позволить себе в один лишь миг исчезнуть. Никто на это, кроме курьера, не обратил внимания. Незнакомец же тяжело вздохнул, посмотрел на оставленную мистером Ваторе купюру и поспешил скрыться из заведения сам, но куда более традиционным методом. Одного лишь первого предложения письма хватило Самаэлю, дабы пожелать сгореть не только поганой бумажке, но и всему верховному совету. Он прекрасно знал, где находятся эти идиоты, коих сам так прозвал. Вампир перемещался так быстро, как только мог, пока пред ним не возник большой ангар. Промышленная зона небольшого прибрежного городка не приковывала много внимания, к тому же, даже полиция сюда соваться лишний раз не хотела: многие склады использовались по не совсем легальному назначению и неплохо охранялись. На этот раз Самаэль решил воспользоваться более традиционным способом проникнуть в помещение. Врата в небольшой филиал ада на земле охранялись вампирами, у которых не возникало никаких вопросов к Самаэлю. Когда он проходил мимо, они ощущали страх, и Ваторе прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Его уважали, пусть даже дорога к этому уважению была омыта кровью. Лифт, нижние уровни нестандартного для подобной конструкции и места здания. Если снаружи место больше походило на бандитское логово, то внутри были развёрнуты едва ли не дворцовых масштабов помещения. Приёмная с красивой секретаршей, отдельные залы для кормления, переговорные с потрясающей звукоизоляцией, даже целая тюрьма с рядом камер с лампами, способными излучать ультрафиолет. Самаэль знал, куда идёт. Он показал клыки на входе секретарше, которая полезла к нему со своим наигранным дружелюбием, прошёл по коридору в основной зал. Он не лукавил, ведь был действительно зол. Ваторе знал, что здесь всё было утыкано камерами, и ему было совершенно на это плевать. Вампир широко распахнул дверь в конце коридора и понял: он пришёл по адресу. — Тельма, любовь моя, — обратился Ваторе к единственной сидящей за столом женщине. — Только тебе на ум могла прийти такая несусветная глупость. — О чём ты, Самаэль? — она широко улыбнулась и встала со своего места. Женщина была совершенно спокойной: она явно ждала этого. — Ну конечно! — вампир был разгневан. Он вытащил из кармана брюк смятое письмо и кинул его Тельме, словно кость дворовой собаке. Высокая. Черноволосая. С чёткими чертами лица и слегка задранным носиком. Её глаза были выразительны без всякого макияжа. Самаэль считал её красивой, и признавал, что хотел бы с ней переспать, не будь она… Тельмой. Той самой дрянью из верховного вампирского совета. Она вовсе не стояла по иерархии над ним, но была главой вампирского органа власти. Истинно высших они не трогали, да и ряд подобных по силе Самаэлю вампиров это сборище вершителей правосудия за истинную власть не признавал. — Оу, — Тельма, улыбаясь, посмотрела себе под ноги на ту бумажку. Белый цвет смятого письма играл на контрасте с её красными туфлями. — Так вот почему ты такой злой. — Мне быть добрым? — Ваторе выдвинул стул, присел на него и закинул ноги на стол, не теряя женщину из виду. — Ты, я так понимаю, даже не дочитал до конца? — Тельма, душа моя, мне захотелось спалить тебя со всем советом и этим письмом уже после первой строки. — Точно не дочитал, — она широко улыбнулась, подошла к Самаэлю и принялась нежно массировать ему плечи. — Тебе не обязательно заявлять о том, что ты вампир. И мне, и всему совету. И твоим детям тоже. Это сделано, чтобы облегчить и так непростую жизнь низших. — То есть, только тех, кто не может выйти на свет? — Да, — Тельма осторожно обняла мужчину за плечи и стала говорить уже ему на ушко. — Они и так жизни не видят. Мы уже обсудили это с рядом прогрессивных людей и низших. Нами будет создан лишь свод правил, которых должны будут придерживаться заявившие о себе вампиры. — Я уже представляю себе это, — Ваторе глубокомысленно вздохнул. — Не есть людей, не убивать себе подобных? — Да, что-то наподобие этого, — женщина немного отдалилась от Самаэля и улыбнулась. — А ещё не сообщать человеку о том, что ты вампир, если намереваешься выйти под солнце, дабы не раскрыть некоторые моменты нашего, так скажем, быта. — Ты на что-то намекаешь? — Я ставлю тебя перед фактом, Самаэль, что так делать не стоит. — Тельма, душа моя, разве мне не лучше знать, как мне жить и что мне делать? — Я в этом совете не просто так ради благополучия нашего вампирского сообщества себе и другим задницы рву. И если ты или кто-либо другой решат запороть мне хотя бы сотую долю плана, я найду способ, как вас и тебя, Самаэль, в том числе, уничтожить. — Я просто хочу напомнить, что со мной тебе сил тягаться не хватит, — Ваторе усмехнулся. — С остальными делай что хочешь. В мою жизнь не лезь. Я не собираюсь с радостным воплем выбегать в центр города и заявлять о том, что я вампир. Не люблю столько внимания. Но со своими людьми, запомни это, я разберусь сам. — Я не сомневаюсь в тебе, Самаэль. Честно, — с лица Тельмы исчезла часть её многовекового лицемерия. Она тяжело вздохнула, после чего отошла к своему креслу. — Ты ведь помнишь, что я хотела видеть тебя в совете? — Ещё бы, — вампир закатил глаза. — Ты тоже должна помнить, что ради этой кучки… Ради совета я не готов терять свою свободу. В любом случае, я не горю желанием продолжать эту тему. Лучше скажи, когда вы выпустите в СМИ эту… новость. — Мы уже прощупали почву. Люди готовы. Заявить — дело нескольких часов. Мы не можем найти представителя среди низших, кого-либо из независимых от времени суток для безболезненного существования подставлять мы не хотим. Рано или поздно ему тоже захочется выйти на свет, что может создать достаточно неловкую ситуацию, подставляющую уже весь совет. — Тельма, — Ваторе хитро заулыбался. — Если я приведу тебе низшего, который будет согласен… — То за мной должок, Самаэль, — женщина перебила вампира, прекрасно понимая, к чему он ведёт. — Ты окажешь всему нашему сообществу большую услугу. Самаэль поспешил удалиться. Тельма могла лишь разглядывать его затылок и тяжко вздохнуть под конец: она его хотела. Веками, если не тысячелетиями. Даже тогда, когда секс как процесс уже надоел, женщина по-прежнему понимала, что запретный плод, а именно Ваторе, будет сладок как никто иной. Сам же Самаэль признавал Тельму красивой женщиной во все времена, но её характер… Он раздражал. Бесил настолько, что Ваторе лично готов был сжечь эту лицемерку, параллельно вырывая из её груди сердце и высасывая душу. Картинка в голове Самаэля быстро сложилась, стоило лишь Тельме упомянуть про низшего. План выстроился сам. Стиву хочется помочь, заодно он оплатит свой долг не отходя от кассы. Ведьма, какую бы Ваторе не выбрал, наверняка запросит цену не выше человеческой жизни. А вот должок Тельмы… Им Самаэль будет упиваться до последнего. Деньги приходят и уходят, а долги остаются всегда.