Потерянная жизнь

Коре 14, когда «благополучная семья» в которую её пинками отправляют из приюта, совсем не благополучная. Иногда Кора Хейл — Хейл-Хейл-Хейл не Робертс! — задумывается о том, что сгореть вместе со всеми было бы не так уж и плохо. В женской раздевалке старшей школы всегда стоит устойчивый запах приторного дезодоранта с цветочной отдушкой, грязного тела, потных футболок и хлорки. В сочетании с жаром, исходящим из душевой, тесно прилегающей к раздевалке композиция становилась удушающей. Кора пропустила четыре занятия физической культурой без уважительной причины, подтвержденной справкой школьной медсестры. Она бы пропустила и пятое, если бы тренер Адамс не пригрозил пожаловаться директору и связаться с отцом опекуном. Меньше всего Кора хотела получить порцию новых издевательств от Джона, как и снимать с себя одежду среди девушек с идеальными фигурами. Впрочем было бы хотя бы забавно спросить, к какому отцу он собирается обратиться: «К тому, который умер? К тому который бросил? Или к тому, которого она сама предпочла бы задушить?» Пришлось ждать двадцать минут, пока последняя одноклассница, завязывая белоснежные шнурки новеньких кроссовок, захлопнет дверь в раздевалке, оставив Хейл одну на длинной лавке у ряда одинаковых шкафчиков. Ей нужно было дважды проверить плотно ли заперты двери, и только после этого достать из шкафчика старые, лоснящиеся на коленях спортивные штаны на завязках. Кора не могла похвастаться формой, купленной у известных спортивных брендов, потому что её одежда была приобретена в корзине уценённых товаров в период распродаж несколько лет назад. Пусть Джон и расщедрился на двести долларов на обновление гардероба дочери к восьмому году обучения, она предпочла сберечь сумму для очередного побега, который в этот раз точно не должен был провалиться. Составленная стратегия и маршрут были безупречными на первый взгляд, как и предыдущие четыре. Дерево, покрытое глянцевой краской в начале года, неприятно холодило кожу бедер, покрытых багровыми отметинами чужих рук, когда Хейл позволила себе обнажиться в пустом помещении. Снимать с себя несколько кофт она не решилась и предпочла оставить все как есть. Даже если одежда после тренировки пропитается запахом пота. Дрожащими пальцами она дернула заевшую молнию спортивной куртки, которая выполняла в первую очередь роль защитной оболочки, и шумно захлопнув дверь раздевалки, поспешила на занятие, чувствуя, как потеют ладони лишь от одной мысли о нотации мистера Адамса. Сегодня по учебному плану был бег на триста метров, при успешной сдаче которого можно было посещать только зал и играть в волейбол с остальными. Кора ненавидела занятия спортом, которые разжигали в ней давно забытый дух зверя, а еще волейбол и игру в вышибалы, где ей редко доставалась роль воды. Девушки восторженно обсуждали зимний бал, составляя wish-листы и записываясь к стилисту за несколько месяцев, а ещё ждали приглашения на день рождения капитана школьной команды по волейболу и главной активистки школы — Джессики Уокер, который будет уже через три недели. Вечеринки у Уокер всегда были самыми шумными, и только там можно было встретить самых красивых и популярных людей школы. Джессика всегда была вишенкой на взбитых сливках молочного коктейля, который назывался старшей школой. На неё хотели ровняться одноклассницы, девятиклассницы завистливо обсуждали ее жизнь, а учителя всегда приветливо здоровались, приглашая на чашку кофе в преподавательской после общественной работы, которая никогда не была в тягость прилежной ученице. Благодаря таким задержкам она всегда была главным вестником всех школьных сплетен которые имели подтверждение, и если речь шла о дележе, ей всегда доставался лучший кусок. — Робертс! — тренер Адамс театрально снял очки, будто бы не веря своим глазам. Кора едва сдерживается, чтобы не поправить. Хейл. — Неужели соизволила обрадовать нас своим присутствием? Он ровесник Джона и любитель едких комментариев, а также глупых американских комедий с Адамом Сэндлером, которые часто цитировал. Несколько одноклассниц прыснули со смеха, привлекая к себе внимание и завоевывая немного авторитета у преподавателя. Он любил чувствовать себя заправским весельчаком и душой компании, который пользуется в сорок пять спросом у несовершеннолетних школьниц. — Те, кто не бегал на прошлой неделе по «вашим» причинам, — парадокс, когда взрослый мужчина не решается произнести «критические дни», видя в этом что-то омерзительное. — Разбивайтесь на пары. Начинаем, как и всегда, по свистку. Словно в начальной школе, девочки, смеясь, хватали своих лучших подруг под локоть и выстраиваясь друг за другом, бросая кокетливые взгляды в сторону одноклассников, играющих неподалеку в бейсбол. — Тебя это тоже касается, Робертс, — язвительно бросил мистер Адамс, заметив, как девушка явно старалась филонить, теряясь в толпе. У Коры никогда не было пары в творческих или научных проектах, а во время лабораторных по биологии учащимся приходилось примыкать или принимать ее после нескольких злостных высказываний преподавателя. Она привыкла быть в одиночестве и полагаться на свои знания и силы, завоевав уважение у некоторых учителей, славящихся своей нелюдимостью и отверженностью. Кажется, мама когда-то говорила подобное об омегах… — Побежим вместе? — неуверенно произнесла Майя, сделав первый шаг под удивлённым взглядом своей подруги и остальных девушек. Бетани и Линдси синхронно обернули головы, прервав обсуждение сериала и сексуальность главного героя. За глаза их уже прозвали сиамскими близнецами за манеру одеваться в одинаковые вещи и неразлучность. Популярные люди всегда задают тренды и негласные уставы подобно модным изданиям, а если Майя Мур — девушка с созвучным именем и фамилией обратила внимание на чёрную овцу Кору Хейл, то нужно непременно проявлять благородство к тем, кто покоится на дне социальной лестницы. До переезда Джессики в шестом классе, Кора и Майя довольно часто общались и сидели рядом в школьном автобусе, позволяя незащищенным одеждой участкам кожи соприкасаться. Шоколад и молоко приятное сочетание, как на вкус, так и на цвет. «Почему бы и нет? Если есть возможность — надо действовать!» Фраза брошенная при штурме очередной пожарной лестницы, раздалась смешливым голосом в голове Хейл, навевая о прошлом. Мур была той, кого легко было склонить на необдуманные поступки, и она быстро позабыла компанию сторонящейся окружающих сиротки на жизнерадостную Уокер, оживлённо рассказывающую о своих увлечениях в центре класса в период адаптации в новом коллективе. Кора кивнула, будто готовясь к тому, что их пара бежит следующими. Недавнее растяжение связок давало о себе знать ноющей болью. Одноклассницы, выступающие зрителями и судьями, выжидающе поглядывали за тренером и жёлтым свистком, болтающимся как удавка на шее. Мало кто помнил хоть что-то о Коре, и поэтому общение двух настолько разных личностей уже вызывало диссонанс. Белое и чёрное. Болтающиеся штаны на завязках, прихваченные английской булавкой сбоку и облегающие лосины, подчеркивающие аппетитные бедра. Повидавшие несколько побегов из дома застиранные кеды и розовые кроссовки, предназначенные для бега. Молоко и шоколад. — Марш! — изменяя традиции со свистком, громко крикнул мистер Адамс, ожидая очередного бега трусцой двух школьниц без малейшей спортивной подготовки. Они начинали в одном темпе под улюлюканье нескольких девушек из группы поддержки и крик Джессики: «Майя, давай! Ты справишься!» На какую-то долю секунды Мур, в самом деле, обогнала Хейл, превозмогающую боль в ноге, но преимущество длилось недолго. В голове Коры несвязным потоком пролетели мысли о новом побеге и то, что ей нужно тренироваться, а уроки физической культуры прекрасно для этого подходили. Она побежала быстрее, когда лёгкие запылали огнём, а судорога сковывала бедро при каждом соприкосновении с землей. В нос ударил свежий лесной воздух и запах мокрой листвы. Преследовать до изнеможения — самый верный способ. Триста метров остались позади, но Кора вырвалась вперёд, совершая лишний круг, хоть от боли приходилось жадно хватать ртом воздух, а после скрылась в раздевалке, несмотря на то, что до конца урока оставались ещё добрые двадцать минут. — Робертс! — вслед крикнул тренер, делая отметку о прогуле в журнале, перекрывая положительную оценку. — Она всегда такая, — участливо произнесла Уокер. — Никого не слушает и сама по себе. «Ты уверена, что хочешь пригласить её на день рождения?» — тихо спросила Бетани, услышав, что в этом году Джессика решила собрать всех девочек и устроить девичник. Кора одним движением сорвала с себя влажную форму и, смяв, бросила на дно рюкзака. До следующего урока ещё сорок минут, которые предстоит провести в школьных коридорах под взглядами учащихся. Сосущее чувство голода и тошнота от недавней пробежки все ещё ещё не отступали, заставляя обступить фонтанчик с водой, делая глоток за глотком. Царившую тишину нарушил разговор двух прогульщиц как она сама, скрывающихся у технического помещения, чтобы при надобности спрятаться в окружении швабр и тряпок. «Что ты выбрала для индивидуального чтения у Хорца?» «Теккерей. Он отклонил Набокова. Школьная программа считает аморальным чтение «Лолиты» и отправляет прямиком к школьному психологу». «Где отчим совращает двенадцатилетнюю падчерицу?» «Ага, но они вроде не были кровными родственниками». «Я смотрела экранизацию с Джереми Айронсом. Я бы хотела быть на месте Лолиты». Нельзя подслушивать чужие разговоры. Можно стать случайным свидетелем того, что предназначалось не для ваших ушей. Хейл до недавнего времени с трудом сдерживала рвотные позывы, прислонившись виском к холодному краю раковины, но стало лишь хуже. Добежав до свободной уборной, она спешно закрыла кабинку и убрала с лица волосы, не позволяя им соприкоснуться с грязной поверхностью. Горло неприятно саднило, а мышцы спины ныли от неудобного положения. Кора не хотела слышать ничего об изнасилованиях, отчимах, нимфетках и о том, что могло напомнить о доме. Хорошо, что во время занятий мало кто отпрашивался в уборную, и не возникнет новых слухов о возможной беременности одной из учениц. Стены туалетной кабинки покрыты различными надписями, карикатурами на преподавателей, которые здесь никогда не бывали, а ещё рисунками половых органов и обнаженных девушек. Каждое оскорбление выведено по-детски крупными печатными буквами, сводя вероятность вычислить обидчика по почерку к нулю. Сложив руки лодочкой, Кора несколько раз прополоскала рот и смочила холодной водой шею и лицо, придавая жалкое подобие свежего вида. Глаза всё ещё предательски слезились, а на губах хранилась горечь. Спасительная механическая трель звонка оповестила об окончании пятого урока. Школьные коридоры быстро наполнялись учащимися, живо покидавшими классы. Толпа девчонок вбежала в туалет, щебеча о предстоящей контрольной работе и выходных. Одна из десятиклассниц смерила Хейл презрительным взглядом, готовясь в любую минуту крикнуть «Фу» как бродячей собаке, будто опасаясь заразиться бешенством и чудаковатостью. А Кора и есть — бродячая собака. Кора не волк больше, да и не была им никогда. Вшивая облезлая псина с городских улиц, где каждый считает своим долгом пнуть её. Сущность хищника зачахла давно и забилась куда-то в угол; четырнадцатое полнолуние всё слишком спокойно. Но лучше уж так, чем… как они. После физической культуры Джессика выглядела, словно сошла со съёмочной площадки. Предварительно смочённое водой полотенце модным шарфом устроилось на шее, а большая розовая пластиковая бутылка воды гармонировала с платьем-рубашкой. Майя, напротив, выглядела помятой и изнеможённой, о чём свидетельствовали бисерины пота выступившие на шее. — Отличная тренировка, — как капитан команды ободряюще произнесла Уокер, направляясь к своему шкафчику и игнорируя маячившую вдали фигуру Коры Робертс. — Там Кора, — тихо бросила Майя, напоминая подруге о том, что уже все девушки получили приглашения. — Ты собиралась поговорить с ней. Джессика сделала вид, что пропустила данные слова мимо ушей, вытягивая запястье в немой просьбе помочь застегнуть серебряный браслет «Тиффани». Она знала, что Мур послушается, как и любой приближённый к ней человек. — Съездим после седьмого урока в торговый центр? Погибаю без мокко. Майя несколько раз неловко выпустила застежку браслета из пальцев, заостряя больше времени на изящных запястьях и синих венах. — Можно прогулять седьмой урок. У меня всё равно испанский. Джессика согласно промычала и, закусив нижнюю губу, поправила цепочку с кулоном в виде сердца. Иногда можно сделать небольшой перерыв в учёбе, тем более они уже имеют хорошую репутацию. Когда прозвенел звонок на урок, Кора развернулась в их сторону, отправляясь на математику, которую ненавидела больше, чем положение вещей в собственной жизни. Ей нравились цифры и точные науки, но не преподаватель. — Кора, подожди, — стоило им поравняться, Джессика отвлеклась от собственного отражения, и развернувшись на каблуках, протянула именной конверт. — У меня день рождения через пару недель. Придёшь? Рука Хейл дрожала, когда она забирала плотный кусок картона с выведенными посередине блестящими чернилами собственным именем. Последний день рождения, на котором ей удалось побывать, был десять лет назад. — Будет весело, — добавила Мур, проигнорировав недовольный взгляд подруги. — Да, я постараюсь. Мне нужно на урок. Спасибо, Джессика. Кора не хотела идти туда, где все друг у друга на виду, но решила не делать поспешных решений раньше времени. Возможно, это будет единственным шансом на побег и удастся скрыться от Джона на пару часов. — Зря я её пригласила, — прошептала Уокер, стоило однокласснице скрыться за дверьми математического класса. — Почувствовала запах блевотины? Бетани сказала, что у неё булимия. Когда ничего не происходит, нужны новые сплетни, словно лучшее удобрение школьных земель. — Ты преувеличиваешь, — закатив глаза, отозвалась Мур. — Этот запах называется «школьные коридоры». Возможно, она была в столовой. Кажется, сегодня на обед были тушеные бобы и сэндвичи с ростбифом и горчицей. — Нет, Майя, — Джессика последний раз бросила взгляд на собственное отражение и шумно захлопнула шкафчик. — Это называется «неблагополучная семья». Она тайно надеялась, что мистер Адамс исполнит своё обещание, и директор отправит Кору в исправительный центр. На худой конец, Робертс переменит своё решение и не явится вовсе, чтобы не портить праздник своей кислой миной. Майя пожала плечами, не решаясь судить о благополучии чужой семьи, зная, что отец Уокер изменял жене несколько лет с тренером карате из местного фитнес клуба. Об этом известно и Джессике, но есть вещи, о которых не говорят.

***

Кора нравилась Майе. Нет, не так. Майя любила Кору. Как человека, разумеется. От остальных чувств она предпочитала открещиваться и не признаваться даже самой себе. Ей нравилась независимость, с которой Хейл (Кора почему-то предпочитала эту фамилию) шла по жизни. После того как их пути разошлись и Кора стала кем-то вроде изгоя в классе, (Майя не переставала винить в этом себя, хотя и ничего не предпринимала). Она никогда не пыталась примкнуть к какой-то группе учащихся, предпочитая находиться в одиночестве, и не стремилась выбиться в середнячки. В школьной иерархии подобный поступок расценивался, как вызов и желание самоутвердиться. Майя была абсолютно уверена, что влюбилась в неё ещё в начале пятого учебного года, когда Кора решилась первой заговорить, а точнее подбежала к ней, спрашивая, хочет ли она увидеть кое-что. Тогда у Коры были более рыжие, не выгоревшие волосы, и в отличие от других девочек в школьном дворе, она была одета в камуфляжные штаны. Её ладони слегка дрожали, бережно накрывая что-то. Первой глупой мыслью было то, что в руках непременно должно оказаться что-то отвратительное. После пары весьма неприятных случаев прошлого года Майя всегда ждала, что кто-то снова решит подколоть её за нелюбовь к разным жукам-лягушкам. А Хейл выглядела слишком необычно для девушки из пятого класса. Они стояли друг к другу слишком близко, уткнувшись лбами, будто бы делились чем-то сокровенным. — Смотри, — Кора произнесла это почти шёпотом, раскрывая ладони. Бабочка. Она едва успела разглядеть синие крылья с металлическим блеском, как насекомое поспешило вырваться на долгожданную свободу, скрываясь за густой зеленой листвой. Майя никогда не видела таких бабочек, да и не ловила их никогда в общем-то; если, конечно не считать тот момент несколько лет назад, когда отец принёс ей какую-то белую в банке, за которой полчаса носился с сачком. Поразительно. — А сможешь поймать ещё? — она произнесла с каким-то детским восторгом, даже не веря в это. Кора закивала и, подхватив рюкзак, принялась рассказывать о том, как старшая сестра Лора научила её ловить бабочек, зажимая крылья большим и указательным пальцами. В детстве Коре это не казалось варварством и посягательством на чужую свободу. Да и сейчас, похоже, не кажется. В тот день они прогуляли уроки в парке, ссылаясь на то, что с учителями можно будет познакомится всегда. А знать о том, что они будут изучать не обязательно. Будут и ладно. Кора взхлёб рассказывала о том, как Лора обещала привезти ей из Канады два браслета и ожерелье из медвежих когтей, которые самостоятельно добудет (каким образом Хейл не отметила), хотя и в глазах ее при этом плескалась какая-то странная печаль. В школе очень легко завести друга и также быстро позабыть. Кажется, что подружившись из-за ерунды, вы пройдете рука об руку всю жизнь, оставаясь навсегда лучшими подругами. Спустя несколько месяцев, после посещения «Мира бабочек» во Флориде Майя выяснила, что пойманная Хейл бабочка никогда не встречалась в Северной Америке. Увидеть «Морфо» из семейства «Nymphalidae» большая редкость, равнозначная настоящему волшебству, как стая бабочек, бьющая крыльями ровно в такт. После того случая они всегда держались обособленно от большинства учеников. Майя откровенно скучала в компании других девчонок, обсуждая гламурные журналы, когда Кора, стандартно раз в месяц, пропадала куда-то. Но по возвращению она рассказывала обо всём, что ещё не успела поведать. О том, как можно поймать белку голыми руками и как необычно спать в лесу под открытым небом, усыпанном миллиардом звезд — не досягаемых и ярких, складывающихся в созвездия. Они вместе сидели на днях рождения других детей и часто смеялись над шутками понятными только им. Это делало частью какого-то особого клуба, будто они изобрели тайный язык или открыли двери в неизведанные миры. А потом ушла из семьи приёмная мать Коры, и она, даже будучи и так отстраненной, почему-то полностью замкнулась в себе. Не так шутила, витала в облаках, реже появлялась где-то в городе, а в школе старалась уединиться. Майя думала, что проблема в ней, но мама сказала, что это пройдёт со временем. Этого почему-то не случилось, что было для Мур неким шоком, ведь мать всегда права. Рядом с Корой её теперь не покидало чувство отчуждённости и какой-то недосказанности. У лучших подруг не может быть секретов друг от друга. В конце пятого класса, во время ночёвки у новенькой Джессики, пригласившей всех девочек, кроме Коры уехавшей куда-то, они смотрели втайне от взрослых какие-то мелодрамы, а позже восхищённо шептались о красоте и мужестве главного героя. Майя хотела возразить, что главная героиня была тоже очень красивой, но тогда она бы осталась в меньшинстве, поэтому пришлось поддерживать беседу и, сохраняя ложный восторг, хихикать во время сцены поцелуя в конце, которую включали уже в пятый раз. Когда на следующий день мама спросила о ночёвке, Майя принялась выкручиваться, и долго не решаясь задать интересующий вопрос. Она никогда не могла похвастаться близкими отношениями с родителями, предпочитая утаивать всё в себе. «Почему нельзя целовать других девочек в губы?» «Это патология», — мама произнесла это слишком резко, но вовремя осеклась, спеша исправиться, вспомнив советы из книг для родителей. Сердитые нотки в голосе сменились на привычный дружелюбный тон. «Это неправильно, милая. Те, кому это нравится — странные, а таких людей не любят и не понимают. Когда-то за это можно было сесть в тюрьму. А почему ты спрашиваешь?» Патология, тюрьма, неправильно. «Мы просто смотрели фильм», — без привычной восторженности отозвалась Майя и, не отрываясь от привычного пейзажа за окном, принялась рассказывать о том, чем они занимались в большом доме у Уокер. «Я думаю, что тебе лучше общаться с такими девочками как Джессика» — между строк обмолвилась мама, выслушав историю о классической девчачьей ночёвке, навевающей о собственном детстве. Она бы слукавила, если бы сказала, что ей нравилось окружение дочери в лице Коры. Поначалу ей льстило общество симпатичного отца Робертс, но эти истории об охоте и то, что девочка слишком много знает об убийствах, наводили ужас. Женщине было жаль, что девочка потеряла семью, провела больше года в приюте, и считала своим долгом приглашать домой, желая возместить отсутствие каких-то людей в жизни. Слово матери в детстве были решающим. Майя смирилась с мыслью, что она неизлечимо больна, и раз человеку с ангиной нельзя общаться со здоровыми людьми, то и ей с «патологией» нужно прервать общение с Корой, чтобы не заразить впоследствии. Общение медленно свелось к минимуму, и вскоре никто уже не вспоминал о том, что когда-то Майя Мур имела другую лучшую подругу и сторонилась шумных компаний. — Мур? — мадемуазель Дюбуа — преподаватель испанского постучала костяшками пальцев по столу, привлекая внимание ученицы. — Ты снова не следила за текстом? Она положительно покачала головой, закусив колпачок ручки. Последнее время испанский язык казался сложнее тригонометрии. Когда вначале пятого класса им предложили выбрать ещё один язык для изучения, Майя отдала предпочтение испаснскому, как языку невероятного темперамента. Ну и ещё, потому что Кора выбрала его, но по вине злого рока их распределили в разные группы. — Ты выяснила, где мы остановились? — повторно поинтересовался преподаватель. — Продолжай. — En Europa, cerca del nuevo puente, Blancanieves vive en un castillo rojo. Даже без личного присутствия всё будто было про неё. — Переводи, — Дюбуа каждый раз приводило в бешенство то, что приходилось напоминать студентам о переводе и зачастую изъясняться с ними на английском из-за слабого уровня знаний. — В Европе, — Мур пропустила последние четыре листа заданной лексики, и сказывался очередной прогул на прошлой неделе, — возле нового моста, живет Белоснежка в красном замке. «В Европе, возле нового моста, живет Белоснежка в красном замке». Майя решила выписать эту фразу отдельно, чтобы в дальнейшем заучить, отчетливо помня, что раньше Хейл жила в доме из красного кирпича. «Как много смысла», — недовольно цокнула Бетани, накручивая локоны на палец. Популярным людям всё сходит с рук, а остальные должны выживать, как могут. Мало кто из учеников школы задумывался, что популярные девушки теряют былой успех сразу по окончанию учебного заведения. Школа лишь промежуточный этап, который ничего не определяет в дальнейшем. Этап, где плохие вещи происходят с хорошими людьми в мире волков. Главное — не потерять себя под гнётом чужого мнения. Майя не хотела осуждения со стороны тех с кем привыкла проводить выходные и не знала, что ей придется делать, если все отвернутся от неё. Она не решится бросить вызов устоям. Популярность в школе очень быстро пришла в руки, пусть предводителем всегда была Джессика. Сжечь дотла все воспоминания, привычки, потерять самого себя и открыть золотую жилу у власти в уважении окружающих. «Оставь надежду, всяк сюда входящий» До конца учебного года осталось без малого восемь месяцев и Майя пообещала себе, что сразу после выпускного она во всём сознается Коре и попробует для начала вернуть былую дружбу. Родители поддержали решение отдохнуть год после школы и найти своё место в этом мире. Будто бы это было так просто. Отец часто рассказывал истории из своей юности, когда он с друзьями автостопом увидел всю Америку, следуя за не особо популярной музыкальной группой. Под влиянием этой истории Джессика предложила накопить деньги и следующей весной съездить на «Коачелла», чтобы вновь оказаться в центре событий на своем законном месте. Когда до звонка осталось около десяти минут, фигура Коры незамеченной всеми промелькнула в пустом коридоре. Седьмой урок и её снова выгнали с истории. В коридоре никого, а значит, не появится повода для сплетен. Джесс сегодня отпросилась с двух последних уроков, готовясь к ежегодным соревнованиям. Все складывалось идеально, как и должно было быть. — Señora? — Майя не знала, как задобрить преподавателя, и если уж не превосходным произношением, то обращением на испанским языке и немой мольбой во взгляде. — До конца осталось всего десять минут, — устало отозвалась женщина, бросая взгляд на серые лица учеников, оказавшихся здесь по нелепой случайности. — Если уж такая срочность. Покидать класс во время занятий запрещено, но на последнем уроке мало кого волнуют бесцельно шатающиеся учащиеся. Тем более у Мур всегда были козыри в виде общественной работы. «Gracias» Проверив карман джинсов на наличие записки сложенной втрое, она выбежала из класса, подавляя глупую улыбку, которая появлялась всякий раз, стоило подумать о нелепой влюбленности. Кора проставила ответы в тесте по истории наугад, даже не затруднившись прочесть задания. Мистер Оливер не предусмотрительно сказал, что тот, кто первый завершит работу — может уйти, и она этим воспользовалась. Всё-таки янки мало интересовали ее. Сегодня Джон должен был быть во вторую смену на работе и возможно, остаток светового дня пройдёт лучше, чем часы в школе. Намного лучше. «Кора!» Кажется, она сходит с ума. Хейл не первый раз слышалось, что её кто-то зовёт, но оборачиваясь, обнаруживала лишь пустоту. «Кора, стой!» Майя выглядела так, будто пробежала марафон, или скрывалась от копов, или пыталась подставить кого-то, чего раньше никогда за ней не замечалось. Слишком розовые щёки, сбитое дыхание и несвойственная случаю улыбка, от которой сводило челюсти. — Что-то случилось? Кора задала этот вопрос из вежливости, — которая в данной ситуации была бы безопаснее — а не из желания помочь или показаться дружелюбной. За последние пять лет они говорили несколько раз и ровно столько же раз пересекались в школьных коридорах в конце урока. «Если сначала у Вас не получается — лгите, лгите и снова лгите». Майя чувствует себя так глупо и неуверенно, что ей кажется, будто коридор сжался до невероятных размеров. Губы предательски пересохли, и приходилось сдерживаться, чтобы не расплыться в улыбке. Скрестив руки на груди, она больно ущипнула себя под рёбра, в попытке сконцентрироваться и не сказать лишнего. — Ты уже решила, что подаришь Джессике на день рождения? Судя по взгляду, Кора позабыла об этом событии, а приглашение использовала как черновик для росписи ручки. Любой другой человек вспылил бы, узнав о таком, но Мур понимала, что те, кто не входят в круг приближённых к Уокер людей, не заостряют внимания на её персоне. Зачастую это прерогатива взрослых или бывших двеннадцатиклассниц. Хейл попросту не думала об этом. Она бросила его на дно рюкзака и, скорее всего, измяла под весом тетрадей. — Думала заняться этим на выходных. Майя никогда не замечала, насколько красива девушка вблизи. В голове вновь пронеслась бессмыслица с урока испанского о Белоснежке в красном замке. Белая кожа, карие вишни, очерченные покусанные губы. Всё это время она будто бы собирала её образ по чёрточкам как детали пазла, увидев лишь раз целостную картину. Несмотря на то, что их отделяли жалкие десять дюймов, Майя не могла отделаться от ощущения, что между ними пролегала пропасть в других единицах измерения. — Может быть, съездим в торговый центр как-нибудь? Вместе. Я помогу тебе с выбором подарка. Поступи это предложение от Линдси или Бетани, можно было бы ожидать подводных камней и какой-то насмешки, но за этими искренними глазами, выжидающе смотрящими на неё, Хейл не ждала подвох или не хотела. Они же дружили раньше, а людям несвойственно радикально меняться. — Ну, можно. Давай, съездим как-нибудь. Мур хотела предложить поехать прямо сейчас, даже не забирая вещей из класса, понимая, что сама мысль пьянит без вина. Всё как раньше. Но вовремя одёрнула себя. Сегодня она обещала забрать сестру после тренировки черлидерш. — У тебя есть мой номер телефона? — Кора пожала плечами, припоминая, есть ли у неё номер хоть кого-то из одноклассниц. Кажется, нет. В этом никогда не было необходимости. — Тогда позвони, как появится свободное время. Майя вытянула из кармана джинсов смятую записку и протянула с улыбкой, будто бы это был не её номер телефона, а чек на триста долларов. Они одарили друг друга кивками головы на прощание, и если Кора бросила обрывок листка в компанию к приглашению, то Мур не могла избавиться от сладкого предвкушения поездки со старой лучшей подругой, думая о ценности считаных минут в коридоре школы. Ради этого стоило научиться ждать. Если рай и ад существовали для некоторых за границей людского понимания, то для Коры Хейл они приняли земное обличье. Тот, кто придумал школу, был не лучше того, кто придумал выходные. Она ненавидела два дня, которые чаще всего проходили в компании черт-бы-его-побрал отчима. Джон работал по субботам, но в первую смену и уже с четырех вечера смотрел спортивные каналы, то и дело, подзывая приёмную дочь с просьбой открыть очередную бутылку пива или сбегать и купить что-то в магазине неподалёку. Эта суббота стала неким исключением — он поменялся сменами с напарником, а на понедельник взял отгул в первую часть дня, что означало лишь одно — рыбалка. Джон был плохим охотником и не продлевал лицензию несколько лет, отдавая предпочтение другому занятию, которое носило двусмысленный характер и чаще заканчивалось побоями дома и распитием спиртного на природе. Если последнее, как и здоровье опекуна, подверженного заболеваниям сердца, мало волновало Кору, то домогательства после были худшим завершением дрянных выходных перед началом новой недели. И всё же она должна была признаться, что любила рыбалку. И охоту. Особенно охоту. Чёрт возьми, она любила это больше чем большинство мужчин так страстно увлечённых процессом убийства животных! Кора оставалась одна и если удача улыбалась ей, то ещё и никем не тронутая. Отгул понедельника сулил то, что Джон может остаться на ночь в компании друзей и тогда ей выпало целых три дня на то, чтобы насладиться одиночеством. Вечером пятницы у них состоялся не самый лучший разговор о школьной успеваемости и о том, что оплачивать университет он не намерен. Джон говорил это с таким пылом, будто бы она жаждала зависеть от него материально еще несколько лет. Хватало того, что она вынуждена жить с ним под одной крышей. В действительности Кора не знала, куда подавать документы и как-то задержавшись по окончанию урока, преподаватель химии — с которой они неплохо ладили, ибо имели общие взгляды насчет отвратительности людей — предложила остановить свой взгляд на программах Калифорнийского университета Сан-Франциско. Оставаться ещё на несколько лет в этом городе не было желания, но Хейл так часто повторяла заученные фразы про этот университет, что почти поверила о надуманной мечте стать лаборантом или уйти с головой в палеоботанику. «Сейчас только первый семестр», — произнес Джон за ужином, расправляя копию табеля промежуточной успеваемости и эссе по истории. «Ты читала своё эссе или предпочла скачивать с общего доступа? И что с почерком? Преподаватели на тебя жалуются не первый год» Кора писала эссе по реформам Линкольна во время обеденного перерыва, а позже дописывала в женской раздевалке, опираясь на первую ссылку в поисковике и не вдаваясь в смысл кратко изложенного текста. В прошлом году, описывая предвыборную кампанию 1968 года, она наспех проставила инициалы «RFK», считая подробности излишним. Джон разбудил ее глухими ударами в дверь, считая, что заходить к ней в комнату перед работой необязательно. — Не спала? — вместо приветствия отозвался опекун, стоило ей открыть дверь. Круги под глазами и полопавшиеся капилляры служили немым ответом. — На холодильнике список того, что нужно купить. Я оставил тебе двадцать долларов на покупки. Сверюсь по чеку. Не вздумай оставить что-то себе. — Уезжаешь? — Кора задала самый банальный вопрос, пытаясь сгладить вчерашний конфликт. — Билл позвал на природу. Здесь неплохие места для рыбной ловли, — Джон произнёс это нехотя, принимая повышенный интерес за допрос. Неопрятный заспанный внешний вид в сочетании с сальными волосами, зачёсанными пальцами назад, нагонял тоску. — В общем, список на холодильнике. — Погоди, — Кора окликнула его уже у дверей, считая, что будет правильным спросить разрешения. — Одноклассница пригласила на день рождения на следующей неделе. Можно, я пойду? Джон нехотя протянул ещё десятку, подразумевая как «да». В такие моменты он надеялся, что она хотя бы броситься на шею в знак благодарности, как это бывает в любящих семьях и мелодрамах по телевизору, но Хейл отделалась скупым «спасибо» и захлопнула дверь своей комнаты. «Ладно» Всё-таки она любила вылазки Джона на природу. Если улов будет приличным, то на ближайшие дни у неё появится возможность не заниматься приготовлением пищи. Ведь разделывать рыбу, по его мнению, не женская забота. Список продуктов всегда оставался неизменным — сытная пища быстрого приготовления, которой легко можно было набить желудок. В этот раз добавился пункт про аэрозоль от клещей и мошки. «Чтоб на нём это не подействовало» Кора тщетно надеялась, что в один день перестанет его ненавидеть, но, даже покупая спрей, она лелеяла мысль о болезни Лайма и о том, что машину может занести в кювет.