Помни о смерти.

После того, как таблетки более менее начали действовать, оба парня отвели своего друга на кухню и аккуратно усадили за стол. Цзинь Лин чувствовал себя уже на много лучше, а потому напрочь отказался есть в спальне своего знакомого, так как посчитал это весьма не тактичным, а скорее тем, что больше подходит девушкам. Из-за постоянных шуток Лань Цзинъи парень теперь испытывал весьма бурное и навязчивое отвращение ко всем действиям, что были больше присущи девушкам, а потому старательно избегал их. На кухне перед ним поставили йогурт и Жулань непонимающе воззрился на двух своих сопровождающих. Он вообще-то хотел есть, а не сделать лёгкий перекус. Кажется, оба тут же поняли его лишь по одному взгляду. В таком случае это было легко сделать. Этот прожигающий тебя насквозь взгляд говорил сам за себя и Лань Сы Чжуй поспешил объясниться. «Тебе сейчас нельзя много есть, так что перекуси пока этим, хорошо?» - его голос звучал виновато. Ну и как тут Цзинь Лину было слегка не смягчиться, поумерив свой пыл. «С чего вдруг я не могу нормально есть?»- голос его всё ещё звучал весьма недовольно, но более смерено, чем тот, который оба парня ожидали. В отличии от взгляда слова оказались на много мягче. Сам Цзинь Лин же мысленно посетовал на то, что поддался этой милой виноватой интонации своего друга. Парень почти ничего не помнил из их ночного приключения, но почему-то лишь один взгляд а Лань Юаня заставлял его испытать целую палитру ещё не знакомых брюнету чувств. Через какое-то время прожигания взглядом йогурта голод всё же дал о себе знать и Жулань, пусть и не с большим удовольствием, начал поедать предложенное ему…чёрт, да это даже блюдом нельзя было назвать. На это тоже мысленно посетовал парень, только в умноженной пожалуй на десяток степени. Цзян Чэн поспешно, но достаточно аккуратно принялся натягивать на себя джинсы, пока глава корпорации Лань отвлёкся на чьё-то сообщение. Теперь, когда вся боль была пережита, а смущение немного отхлынуло от лица Чэна, когда его новый знакомый отошёл, он мог в полной мере восхититься увиденным. По правде говоря, длинноволосый брюнет совершенно не обратил на обстановку комнаты в которую ввалился внимания, но сейчас на себе полностью ощущал всё величие этого места и самой корпорации, чьим знакомцем он оказался. Это были достаточно богатые апартаменты, которые, если бы Чэна попросили, он бы и тысячей слов не смог описать. Всё тут было почти полностью белым. На столько, что при одном взгляде ужасно слепило в глазах. Брюнет боялся одним своим присутствием запачкать эту по ангельски чистую красоту помещения. Сам он сидел на большом, таком же белом, как и вся комната, диване. Перед ним стоял достаточных размеров выделяющийся каким-то собственным тихим изяществом стол. В голове парня сразу промелькнуло несколько идей, как лучше бы было использовать этот стол, вместо того, что бы почём зря покрывать его пылью день от о дня и оставлять на нём всего несколько бумаг. Кстати, на счёт бумаг. Глава семейства Цзян протянул руку к неизвестным ему листам бумаги в несдержанном жесте, но всё же вовремя остановился, решив их в руки не брать. Не сказать, что Чэна можно было назвать несдержанным и лезущим в чужие дела ребёнком, но сейчас он находился в более чем расслабленном состоянии, по крайней мере большого беспокойство у него сейчас ничего не вызывало, а потому проявить интерес к так опрометчиво оставленным документам чужим человеком было весьма в стиле мужчины. Он аккуратно приподнялся на диване, тут же от малейшего движения чувствуя резкую режущую боль в ноге. Он сжал зубы и слегка шикнул, но больше никаких звуков не издал, принимая более удобное положение, что бы смотреть на незнакомые бумаги как бы сверху вниз. На первой странице в самом верху развернулось большое слово: «Договор». Всё остальное было написано столь мелким подчерком, что даже ястребиный взгляд Чэна едва ли различал буквы. Прочитав несколько едва ли видных предложений мужчина остолбенел и поспешил сфокусировать зрение по лучше, не веря своим глазам. Однако прочитать снова и подтвердить, либо же опровергнуть свои догадки Цзян Чэн, к своему великому сожалению, не успел. В дверях возник первый нефрит Лань, оглядывая состояние своего нового знакомого. Казалось, он хотел что-то сказать, но пока только мялся в дверях, в какой-то нерешительности. Сердце Цзян Чэна подскочила в яростном рывке. Неужели он видел то, как длинноволосый мужчина изо всех сил вглядывался в чужие документы? В таком случае его могли ожидать большие проблемы и даже побольше чем те, что сейчас занимают всё его внимание, маяча перед глазами назойливой мухой. Однако Си Чэнь совсем не выглядел яростным или грубым. Скорее даже наоборот. В его взгляде чувствовалось некое беспокойство, но так как Чэн так ещё и не успел привести в порядок своё сердце, он смог лишь снова выдавить пару грубо звучащих слов. Да, некоторые его знакомые и правда по праву величали его богом сарказма. «Если вы хотите что-то сказать, то говорите», - и так как его знакомый всё ещё мялся у входа в комнату в лёгкой нерешительности, Чэн предположил одно решение, которые с одной стороны могло оживить собеседника, а с другой сделать достаточно не смешную шутку с самим Цзян Чэном. – «Или у вас сейчас будут гости? Тогда мне следует удалиться, как я понял», - мужчина резко поднялся с дивана, но неожиданно снова ощути не лёгкую боль на месте раны в ноге и на секунду остановился. Однако после он уже собирался сделать шаг к главе корпорации Лань, что бы обойти его и выйти за дверь, попрощавшись, но его, к большой радости самого мужчины, быстро остановили. «Нет, нет, что вы. Вы можете остаться на то время, которое вам понадобится. Разве ваша нога сейчас не должна ужасно болеть?» - и Си Чэнь совершенно не просчитался со своим предположением, а потому Цзян Чэн молча кивнул, снова усаживаясь на диван. Казалось сейчас он не сделал столько опора на раненною конечность, а потому она не так болела, но возможно, он просто понемногу уже начал привыкать к этой надоедающей боли. Казалось, Хуань с видимым облегчением выдохнул. Он наконец смог более менее расслабился и присел на диван в некотором расстоянии от Цзян Чэна. Тот и не был против. «Прошу прощения за то, что спрашиваю возможно что-то личное, но что с вами случилось? Почему вы в таком состоянии? За вами кто-то гнался?» - Си Чэнь, конечно, с одной стороны хорошо понимал, что имеет все права на объяснения, но с другой стороны, он считал, это могло оказаться чем-то слишком личным. Цзян Чэн молчал какое-то время. Выглядел он спокойно. Так, будто не хотел разговаривать о щепетильной для него теме, но по настоящему в его головы маленькие цзянчэнята в панике бегали срываясь на крик. Ему предстояла последними клетками своего мозга, которые ещё не выбили те сильные ребята, придумать себе оправдание. «Я понимаю», - кивнул глава корпорации Лань, думая, что, видимо, его новому знакомому сложно даётся эта часть разговора. Он уже хотел было сменить тему на какую-то более заманчивую и приятную, когда увидел, что Чэн открыл рот. «За мной гнался убийца», - почувствовав обязанность в объяснении со всей серьёзностью своего вида сказал Цзян Чэн. Брюнет тут же пожалел о том, что смолол его неукратимый язык. Убийца? За ним? Да кто бы мог вообще подумать, что за таким спортивным мужчиной как он может погнаться убийца и при этом нанести какие-то серьёзные ранения. Если Цзян Чэн – жертва, то каким же силачом должен быть этот преступник, что бы одолеть его. Похоже, Си Чэнь подумал о том же, но озвучивать свои догадки в слух не стал. «Он был не один», - поспешно поправил себя Цзян Чэн, что бы всё это выглядело более правдоподобно. Как говорится, что если уж врать, то врать до конца и окончательно, превратив эту ложь в настоящую правду. По крайней мере именно такого расклада событий иногда предпочитал придерживаться Ваньинь, что бы спасти собственную шкуру от ненужных объяснений и новый синяков на теле. Ему, как официальному опекуну Цзинь Лина и его дяде нельзя было находится в плохом состоянии не внешне, не внутренне, иначе мелкий начал бы волноваться, что доставило бы только больше проблем. И по правде, чрезмерную раздражительность Чэна Жулань уже не считал чем-то необычным, а потому, когда мужчина приходил домой и с порога не орал, парню это казалось странным и тот, как бы невзначай, начинал справляться о его состоянии, видя себя в этот день как шёлковый. Услада для глаз любого дяди. На подземной остановке мужчина позволил себе сбавить темп и оглядеться. Его глаза почти сразу замечают нужную ему фигуру и шатен быстрыми шагами приближается к ней. Парень стоит облокотившись на стену спиной, одну ногу согнув в колене и так же приставив к стене, а вторую используя как опору. Чёрно-пепельный знакомец был одет в порванные, как раз по моде, но точнее не слишком по погоде джинсы, на нём было уже знакомое Гуанъяо зелёно-серо-золотое худи, обрамлённое со спины прекрасными распускающимися жёлтыми цветами сияния средь снегов. Мужчина узнал бы этого человека из тысячи. Ведь он сам подарил тому это худи и после, в примерочной, оба были весьма довольны результатом тех трудов, которых стоил этот предмет одежды, так как найти его в магазинах оказалось не так уж просто. Правда, старший брат совсем не одобрял покупку, грозясь сжечь её на ближайшем пустыре и разнести прах над городом, но тогда вспыливший знакомый пообещал самостоятельно сжечь самого себя и путь прах его так же развеется по городу. Парень сейчас уткнулся в телефон и со стороны выглядел столь угрюмо, что почти не походил на себя настоящего. Однако стоили знакомой тени приблизиться, как тот поднял голову, расплываясь в лёгкой улыбке. По собственному прекрасной. Слегка потерянной и всегда настороженной. Глава Лань Лин Цзинь всегда считал это прекрасным дополнением к образу младшего из семейства Цинхэ Не. Эта улыбка всегда привлекала его и заставляла улыбаться в ответ. Так открыто, как только мужчина мог, только вот жаль, что эта улыбка почти ничем не отличалась от тех, что он посылал почти каждому знакомому ему человеку. «Не Хуайсан», - поприветствовал Цзинь Гуанъяо. «Старший брат! Как ты тут оказался?» - этот парень так любил назвать главу Лань Лин Цзинь старшим братом, чем изрядно выбешивал своего настоящего старшего брата. В настоящем же они не были связаны кровными узами, но их отношения Хайсан считал именно такими – семейными, а потому не унимался, сколько его не проси. Иногда мужчина даже мысленно жаловался сам себе на то, что долгие годы никак не может сдвинуться с этой мёртвой точки «названного старшего брата» и перейти на более глубокие отношения. «Ох. Я тут по одному делу. Ты не знаешь, где сейчас может находится Цзян Чэн?» - без предисловий поинтересовался обладатель оливково-коричневых волос. Все в кругу обещание Не Хуайсана были прекрасно осведомлены о его хорошем умении доставать нужную информацию. Он, казалось бы, всегда знал, где находится тот или иной человек. Не Хуайсан: «Хм. Цзян Чэн, кажется, у Лань Си Чэня». При упоминании этого имени Гаунъяо вопросительно поднял бровь вверх, что говорило о том, что он желает объяснений. «Ох, я и сам точно не знаю как так получилось, что они знакомы. Просто проходил мимо, когда увидел, что Ваньинь поднимается в главное здание корпорации Лань. За ним ещё такие страшные ребята прибежали после, так что я испугался и ушёл по скорее», - этой искренностью парень всегда и притягивал мужчину. Он будто никогда не боялся заикаться о своих слабостях или слушать осуждение толпы, потому что сам по себе состоял полностью из одних только слабостей. И от того его хотелось, как хрупкий цветок, защитить от всего на этом белом свете. Жаль только, что Гуанъяо не единственный, кто испытывал потребность в этом. Цзинь Гуанъяо: «А ты тут какими судьбами?» Не Хуайан: «Ах, я? Я просто жду брата. Он сегодня задержался на работе, поэтому я подумал, что могло что-то случится и вот сейчас решил подождать его тут. Он же обычно на этой остановке выходит». Услышав упоминание Не Минцзюе в разговоре Гуанъяо поспешил попрощаться и уйти по делам. Уж очень ему не хотелось снова чувствовать на себе этот пронзающий взгляд чужих строгих и как бы предупреждающих глаз. От одного представления этой картины у мужчины по спине пробежалась волна мурашек.