Если бы Чон Чонгук мог

      — Ну, и что на этот раз? — уставший Сокджин появляется по правую руку, скользя ленивым взглядом по помещению. По лицу видно, что его уже ничем не удивить, но Чонгук не был бы так в этом уверен.       — Очередная попойка, — он садится на кровать и взмахом руки предлагает напарнику сделать то же самое. Сокджин для таких дел не гордый, тем более пол всё равно занят, поэтому вскоре плюхается рядом.       — Причина? — коротко спрашивает ангел, морщась. В помещении стоит насыщенный запах алкоголя и табака, и ему это не то чтобы нравится. Точнее, совсем не нравится.       — Разрыв Чимина с очередной девушкой, — Чонгук широко улыбается, хотя причина совсем невесёлая. Но ему-то что? Он демон, ему свойственно радоваться всему плохому, что не относится к нему, конечно же.       — И именно поэтому наш подопечный сейчас натягивает на себя женские колготки? — вскидывает бровь Сокджин и складывает свои огромные белоснежные крылья так, чтобы рядом сидящий парень не отфыркивался от перьев каждую секунду.       Чонгук наигранно хлопает пушистыми ресницами. Вот честно, если бы не абсолютно чёрные одеяния, слегка красноватая радужка вокруг тёмных глаз и демонические рога, Сокджин бы и не подумал, что перед ним сидит дитя Преисподней — настолько тот кажется невинным и действительно ничего не знающим.       — Если ты собрался обвинять меня, то это очень жестоко с твоей стороны, — сокрушается Чонгук и переводит взгляд на пол. — Я в этом, — он кивком указывает на Чимина, помогающего их подопечному с капроном, отказывающимся натягиваться на удачно побритые ноги, — не виноват.       Сокджин складывает руки на груди.       — Тогда кто? — спрашивает ангел, пытливо глядя на коллегу, чьи губы расползаются в ухмылке. Всё становится на свои места. — Я понял. Югём снова выиграл у Чжинёна, а ты подговорил своего дружка, чтобы его подопечный ввязал Тэхёна вот в это... — Джин морщится и обводит рукой пустые бутылки и распотрошённую упаковку от капроновых колгот в сеточку, валяющуюся рядом с пыхтящими друзьями, больше похожими на комок из двух пьяных и не соображающих тел.       — Во что? — подталкивает к ответу Чонгук.       — В это, — Сокджин прикладывает руку к лицу, ясно давая понять, что он думает обо всей этой ситуации. Таким светлым существам, как он, нельзя сквернословить, но иногда так хочется, — непотребство.       Чонгук заливается громким смехом, потому что правильность ангелов для него действительно выглядит смешно. Он хватается за живот и начинает смеяться ещё сильнее, когда Чимин, даже не подозревающий, что в комнате присутствует кто-то ещё, издаёт победоносный клич и просит подвыпившего Тэхёна встать.       — Почему ты всё ещё продолжаешь думать, что я замешан в этом? — отсмеявшись, интересуется демон. Всё его внимание обращено лишь на Тэхёна, который что-то бурчит себе под нос и принимает вертикальное положение далеко не с первого раза.       Закатив глаза на очевидное враньё, Сокджин встаёт с постели.       — Потому что только тебе хочется посмотреть на такую похабщину.       Чонгук снова ухмыляется. Стоит ли отрицать очевидное?       В это же время Чимин, осмотрев друга пристальным взглядом, сообщает, что чего-то не хватает. Раскрасневшийся от духоты и пива Тэхён только жмёт плечами и вдруг сбалтывает, что под этот «лук» идеально бы подошли туфли на каблуках, да только где их взять. Сокджин на это заявление вспыхивает то ли от злости, то ли от ещё большего «непотребства» ситуации, но тут же шёпотом успокаивает себя, мол, в квартире у парня, расставшегося с девушкой, вряд ли найдётся хоть какая-нибудь пара женской обуви.       Чонгука же это неимоверно расстраивает, ведь это именно он втихаря подтолкнул разум Тэхёна к идее с каблуками, но Чимин тут же спешит развеять его грусть:       — Сейчас притащу.       По комнате проносится усталый стон, услышанный только веселящимся Чонгуком.       — Ты можешь отправиться в свою кроватку и не смотреть на эти непотребства, — предлагает он, конечно, не из чувства жалости к невинным глазам ангела. Хотя об их невинности можно с лёгкостью поспорить.       — Ну уж нет, — Сокджин делает вид, что не смотрит, как его подопечный с готовностью просовывает ногу в принесённые красные туфли. — Стоит мне уйти, и ты обязательно что-нибудь сделаешь.       — Например?       — Например, подговоришь пьяный разум нашего человека на совершение такого греха, как соитие с мужчиной.       Чонгук прыскает в кулак.       — Ты же знаешь, что я охраняю невинность Тэхёна даже больше, чем ты.       — Это-то мне и не нравится, — вздыхает ангел и косится на напарника, читая всё по его лицу. Чонгук, если честно, и не собирается скрывать своих желаний.       Голые ножки Тэхёна, обтянутые крупной чёрной сеткой, выглядят не как-то похабно или некрасиво. Они выглядят горячо.       В тёмных глазах Чонгука красный огонёк становится ярче. Кончик языка быстро проходится по пересохшим губам, пока в голове мечутся мысли, что как бы было замечательно подцепить пальцами резинку и тут же её отпустить, чтобы та с тихим звуком врезалась в медовую кожу, манящую попробовать себя.       — Если бы я и спровоцировал Тэхёна на соитие с мужчиной, то только с собой, — без зазрения совести (которой у него так-то и нет) произносит Чонгук, чем доводит Сокджина до последней стадии отчаянья.       — Демон, — кидает тот презрительно.       — Сочту за комплимент.       Чонгук отворачивается и снова смотрит лишь на Тэхёна, что, попробовав сделать шаг в женской обуви, валится на пол под сдавленный смех Чимина, который тут же бледнеет и, приложив ладонь ко рту, уносится в сторону туалета.       — Ну за что мне это? — спрашивает Джин у потолка. Он садится возле хныкающего подопечного, всё ещё лежащего лицом вниз. — Иногда я подумываю уволиться.       Присев рядом и уложив ладонь на блондинистую макушку Тэхёна, Чонгук едва заметно улыбается.       — Так увольняйся. Я и без тебя его сберегу.       Сокджин смотрит на демона из-под чёлки и, заметив, как Тэхён, будто почувствовав ласковые поглаживания на макушке, с готовностью льнёт к чуть черноватой руке с когтями, тихо произносит:       — Это-то мне и не нравится. — Чонгук вскидывает бровь. — Ты не должен его оберегать.