– Самые лучшие украшения!
– Возду-ушный хлопок! Тон-н-нча-айший шёлк!– Только ощутите этот блаженный аромат!
Развернувшийся на несколько кварталов восточный базар больше походил на отдельное государство со своими особенными правилами. Теперь в глазах Первого различные карнавалы да ярмарки, которые он когда-то давно посещал совместно с Гиа, казались детским лепетом. Да и лёгкой, непринуждённой улыбки они никогда не вызывали. – Всего десять золотых, Господин. Такого высокого качества Вы больше нигде не найдёте! – жаль лишь, что страна, которой суждено вскоре уйти в небытие, относилась к своим временным подданным с крайней жесткостью. Покрутив в последний раз в руке прозрачный бутылёчек с засушенными бутончиками гвоздики, сервамп разочарованно вернул его обратно на прилавок. Досада обвивала сердце тяжёлыми цепями, ведь дурманящий запах местных специй, осевший в воздухе плотным облаком, заставлял забыть о кровавом голоде. Однако ни один из представленных товаров оказался ему не по карману – последние накопления он отдал за услуги проводника и несколько дней ночлега. Плачевное финансовое положение мгновенно развеяло мечты, снова опустив бывшего невольного до уровня стороннего наблюдателя. Так что теперь проходилось лавировать между неровными рядами пытливых покупателей, дабы случайно кого-нибудь не задеть. Уклоняясь от возникшего из неоткуда торговца, навязчиво подсовавшего под нос то отрез расписной ткани, то хрустальный сосуд с сильно пахнущим маслом, вампир сразу не почувствовал, что его схватили за одежду. Чьи-то крепкие мозолистые руки утянули Первого в безлюдный переулок и с глухим ударом прижали к чуть осыпавшийся стене здания. – Вытряхивай драгоценности, – жадно облизывался вор с изуродованным неаккуратными шрамами лицом, приставив к шее жертвы искривлённый кинжал размером с ладонь, – или я похороню твою голову в барханах. Побывав в совершенно разных городах, сервамп мог с полной уверенностью заявить, что ещё не существовало такого места, где люди добровольно отказались бы от лёгких денег. Мелкие грабители частенько норовили обчистить и без того пустые карманы. Бывали случаи, когда одичалые бродяги ради золотых серёжек врачевателя не гнушались опускаться до попыток убийства, которые с треском проваливались. Только вот сейчас греку отдавать нечего, даже свою бессмертную жизнь. Просчитав за пару безмолвных секунд простой и безболезненный путь к отступлению, вечный умело выбил холодное оружие из чужих рук и с рывком оттолкнул от себя нападавшего, отчего погрязший в алчности мужчина, запутавшись в ногах, повалился на землю. Однако сбежать не вышло – недоброжелатель не упустил мимолётный шанс и схватил вампира за щиколотку. Тот сбросить жилистую руку не успел, поскольку на неё, подобно небесному посланнику, приземлился молодой человек с тёмными короткими волосами, в которых проглядывались три белёсые прядки. – Змея помойная! – бандит разошёлся диким воплем, наполненным жгучей болью. Ни крики, ни выступившие на глазах грешного слёзы не тронули душу незнакомца, возникшего в переулке столь внезапно. Довольно усмехнувшись, он бросил в лицо вора миниатюрные шарики. Не теряя времени на какие-то объяснения, парень схватил Первого за запястье и вместе с ним выбежал на оживлённую улицу. Позади тут же прогремел небольшой взрыв, от которого слегка зачесался нос. – Тай-чхи! – спасшиеся, натыкаясь на невиновных прохожих, убегали с места преступления под отдаляющийся недовольный ор, смешанный с нескончаемым чиханием, на потеху подрывнику, чьи тёмные глаза в сиянии базарных огней горели глубоким зелёным оттенком. Товарищи по несчастью продолжали бежать, ни на минуту не сбавляя темп, будто за ними отчаянно вели погоню. Чем сильнее они отдалялись от рынка, тем меньше яркого света ожидало впереди. Заброшенные окраины пустынного поселения гнили во мраке полуразрушенных домов и человеческой агонии. Походившие на полумёртвых разлагающихся существ люди, улавливая движение, вздрагивали и поворачивали головы, демонстрируя во всей красе впалые щёки. Нищие тянули обтянутые кожей костлявые руки и, не произнося ни слова, молили о сострадании потрескавшимися бледными губами. Их настойчивые обезумившие взгляды неприятно проникали сквозь слои одежды и до крови скребли в грудной клетке бывшего раба. Да, он прекрасно помнил, какой бессердечной дрянью нередко являлась жизнь, но ему, несмотря на это, становилось как никогда дурно. Уже настолько привычное тепло чужих пальцев покинуло вечного весьма неожиданно, но именно это помогло мужчине вырваться из склизкого ощущения безысходности. Не удалось сохранить лишь равновесие, когда его без всяких предупреждений толкнули в ближайший дом. Первый с шипением упал на пол и, сузив глаза, недовольно зыркнул на залетевшего следом спасителя. Осознание происходящего внезапным шквалом мурашек обрушилось на гостя пустыни, ибо он, отринув чувство самосохранения, позволил какому-то незнакомцу привести себя в опасную глушь. Кем вообще был этот странный паренёк? – Фу-ух, – наспех захлопнул полусгнившую деревянную дверь хозяин жилища и расслабленно выдохнул. Наконец провернувшись, он с горделивой усмешкой протянул руку сервампу. Тот с сомнением взглянул на неё, но от предлагаемой помощи не отказался. – Не смотрите на меня так. Если мы поспешно не скрылись, нас целиком или по кусочкам утащили бы. Таковы жестокие законы и нравы трущоб, – на его лице промелькнуло выражение полного отвращения. – Я провожу Вас позже, а пока предлагаю чего-нибудь выпить. Так что не стойте столбом, а проходите и присаживайтесь, – подрывник указал на пару перекошенных трёхногих табуреток. Под тяжестью вампира одна из них истошно скрипнула, чуть покачнувшись. Молодой человек, охая и ахая подобно старику, освобождал обеденный стол от ненужной в данный момент кухонной утвари и, долго не думая, сгребал её на пол. Не решаясь его беспокоить, бывший невольный медленно скользил глазами по крохотной, сильно обшарпанной комнатушке. Даже нельзя предугадать, какие секреты она хранила в углах, погружённых в полумрак. Огонёк практически выгоревшей свечи неистово дрожал на фитиле от беспокойных метаний парня, который топтался в пыльной обуви на трухлявом, выгоревшем ковре. Грек мог только предполагать, что он заменял тому спальное место. Однако ни худенькой подушки, ни тоненького покрывала по близости не наблюдалось. Спаситель с чувством выполненного долга протёр тыльной стороной ладони лоб от выступивших капелек пота и поставил перед гостем глиняную пиалу с небольшим количеством ароматных специй, вместо чая залитых тёплой водой. Угомонившись, он присел на второй табурет и, набив трубку с длинным мундштуком измельчённым дешёвым табаком, закурил, направив задумчивый взгляд в окно с отсутствующими ставнями. Вечный безразлично следил за мирным вальсом пряностей на стремительно остывающей поверхности воды в то время, как его душу обуревали противоречия, снедая изнутри. Мог ли мужчина всецело доверять этому юнцу, когда происходящее казалось запланированным заранее? Но никто не собирался делиться с ним интересующей информацией. Лишь в одном вампир был полностью уверен – своеобразный «чай» гипнотизировал и будоражил сознание, а манящий запах игриво щекотал нос и нежно ласкал ноющее горло. Он готов выпить напиток до последней капли, даже если туда незаметно подсыпали яд. Его скорее убьёт подавляемая одной силой воли чудовищная жажда, чем отрава неизвестного происхождения. Бережно подняв двумя руками сосуд с необработанными стенками, сервамп совершил несколько глотков, незаметно присматриваясь к курящему. Нет, он абсолютно не походил на ангела, как почудилось Первому изначально. Серая, износившаяся ткань покрывала голову, в свободной рубашке кислого оттенка кое-где проглядывались заплатки, вышивка на удлинённом вельветовом жилете крайне истрепалась, а тёмные шаровары едва держались на его бёдрах благодаря жёсткой полосатой тряпке. С какой-то стороны переулочный вор был прав – внешним видом парень напоминал королевскую кобру, почему-то ошивающуюся на мусорной куче. Однако с исходившей от него аурой и плавными, выверенными движениями ему больше подходила роль благородного аристократа. – Позвольте представиться, – хозяин жилища пустил последнее облачко густого терпкого дыма в сторону и, отложив трубку, повернулся всем корпусом к затихшему собеседнику. – Я сын Тоумы – Тайши, – гостя принялись поедать глазами в ожидании ответа. – …Первый, – грек сконфуженно вжал голову и приподнял плечи, ведь взгляд, полный скептицизма, выдержать практически нереально. – Ну-с, хорошо, Господин Первый, – Тайши предвкушал услышать любое напыщенное имя, но никак не порядковый номер. Тем не менее делать нечего, хоть это несуразное звучание и резало по ушам. Он поставил локти на стол, чтобы удобно устроиться подбородком на руках. – Что Вам известно о философском камне? – Философский… камень? – словосочетание для бывшего невольного лишено всякого смысла. – Да-да, – голос молодого парня мелодично растекался по помещению. – Именно философский камень. Довольно-таки занятная в алхимических кругах вещица, способная превращать металл в золото, излечивать от болезней и, – словно почуяв неладное, огонёк свечи бойко заметался, заставляя мистические тени с хохотом плясать за спиной говорившего, – даровать бессмертие. Поведайте же мне, как такой ценный артефакт попал в Ваши руки? – Почему Вы думаете, что он обязан храниться у меня? – ни карманники, ни бродяги, ни вооружённые разбойники никогда не внушали такого животного страха, как сидящий напротив юный алхимик. Он умело плёл липкие паучьи сети из возникшей в воздухе напряжённости. – Я вижу, как Вы светитесь, – сын Тоумы выпрямился и пальцем провёл вдоль вены на руке. – Я вижу, как по Вашим жилам течёт расплавленное золото. Поэтому, поверьте, я смогу распознать говорите ли Вы мне правду или же нагло лжёте, – вечный медлил, подбирая и взвешивая в голове слова. Что он имел право поведать, а что должно кануть в лету?.. – Я никогда не обладал им, – собеседник цокнул языком и демонстративно закатил глаза, будто ничего глупее в жизни не слышал. – Но мне довелось знать удивительного человека, которому Боги даровали благословение. Пусть он не умел превращать железо в деньги, а людей лечил за счёт знаний, переданных старым хо… – Первый осёкся, на мгновение скривившись. Эта дурная привычка не переставала преследовать его, – …переданных дедушкой. Гиа подчинялась слова. Благодаря им ему удавалось уводить других из Царства Мёртвых, – Тайши заинтересованно внимал вечному, непринуждённо поддавшись вперёд. Он слушал с несочетающимся с ним любопытством. Взору вампира открылась одна истина, от которой сердце сжалось от тоски. Несмотря на то, что алхимик казался старше Гиа на пару-тройку лет, их с врачевателем объединяла бескрайняя увлечённость выходом за грань разумного. Следовало признать – даже если они расстались на самым лучшим образом, сервамп всё равно скучал по другу, открывшему для него совершенно другой мир. Только вот сожалеть о том, что их пути столь резко разошлись, он не собирался. – Хм, а это могло бы с лёгкостью изменить принятые алхимиками устои, – задумчиво усмехнулся парень. Атмосфера в помещении моментально сменилась на более дружелюбную, словно грека несколько минут назад не пытались запугать вовсе. – Если он таким способом управлял душами, тогда это всё объясняет, – конечно, Первому дали ясно понять, что ему верят. Однако тайн от этого не убавилось. Сын Тоумы шумно выдохнул, уловив молча вопрошающий взгляд собеседника. – Есть вещи, существование которых невозможно доказать на практике. В философский камень по-прежнему верят только потому, что находились так называемые очевидцы, утверждающие о прямом контакте с ним. Это значит, кто угодно может найти камень и подержать его в руках. Моя, скажем так, сила заключается в другом. Я способен видеть души, но не могу заставить других лицезреть парящие в воздухе светящиеся сферы, – погрузившись в собственный монолог, Тайши едва сдерживался, чтобы не подняться и начать ходить по комнате, ведь на ногах намного лучше развивался поток мыслей. – Потому буду с Вам предельно откровенен – в данную минуту я бы всё отдал за то, чтобы заполучить хоть каплю Вашей крови, – поздно верить в бескорыстные помыслы человечества, слишком поздно. – Вы хотите как-то изучить её? Для каких целей? Доказать существование Вашего зрения или открыть другим знание о секрете вечного существования на земле? – в голове вампира, понизившего голос, не укладывалось, почему бессмертие сводило с ума далеко неглупых людей. – Это не дар, это… – Возможность! – не сдержавшись, грубо оборвал хозяин жилища, на лбу которого появились складки. Пустынный гость сжал губы – он не желал слышать, как кто-то ещё говорит словами Гиа. Но его подозрения оказались ошибочными. – Это ключ, отпирающий сокровищницы силы и власти! – взяв себя в руки, молодой человек прочистил горло. – Вот поведайте мне, Господин Первый, неужели Вы не испытываете ненависти к людям? А ведь они бессердечны. Возомнившие себя могущественными и важными находят себе утешение в измывательствах на теми, кто покажется для них слабым или опасным. И они готовы на всё, чтобы убрать ненужных с пути. А благодаря бессмертию ситуация изменилась бы в другую сторону. Угнетённые, наконец, могли бы отплатить обидчикам той же монетой, – алхимик опустил глаза, рассматривая собственные руки. – Однажды отец загорелся идеей о поисках философского камня. Чудак всего лишь мечтал, что мы заживём как нормальные люди. Другие, прознав про это, испугались и решили по-быстрому избавиться от него. – Вы не предполагаете, что он мог всё ещё путешествовать? – Первый поставил пиалу с остывшим напитком на стол. Организм отторгал жидкость от столь мрачных разговоров. – Не будьте столь наивным. Никто в здравом уме не преследовал бы меня даже после смерти, – бросил парень, после чего повисла неуютная тишина. Вечный понимал, что никакие слова поддержки не спасут ситуацию и не вернут потерянного члена семьи. Траурное молчание прервалось продолжительным зевком, который вызывал на выдохе у сына Тоумы короткий смешок: – Если устали, то можете переночевать здесь. Клянусь своим зрением, что Вас более ничего не потревожит. – Благодарю, – непривычно ощущать уважение от совершенно непредсказуемого собеседника, чьё настроение имело свойство стремительно меняться. – Но я не могу остаться, – сервампу всего-навсего не хотелось, чтобы вложенные деньги пропали впустую. – А, я Вас понял. Мой совет – не доверяли бы Вы главе. Он хуже трущобной черни, – Тайши поднялся с табурета, тяжело вздохнув. – К слову о них. Я должен исполнить обещание и сопроводить Вас обратно, – алхимик легко проскользил по комнате и отворил входную дверь. Крошечный горячий огонёк тут же утонул в расплавленном воске, а помещение осветила тусклая дорожка света, ведущая на свежий воздух. На улице вампира обдало отрезвляющей ночной прохладой, отчего он непроизвольно повёл плечами, кутаясь в льняную накидку. Возникало и тут же исчезало мимолётное, по-детски капризное желание развернуться и возвратиться. Пусть дом его нового знакомого и грозился осыпаться в любой момент времени, зато внутри, на удивление, неплохо сохранялось маломальское тепло. Грек и не представлял, что в пустыне могло быть настолько холодно. Холоднее и суровее воздуха вокруг казался лишь тон гида, встретившего неожиданных спутников у своего порога: – Мы давным-давно разогнали всех паразитов. Что в таком случае вынудило тебя вернуться сюда снова? – поднявшись по ступенькам и остановившись рядом с проводником, Первый мрачно нахмурился. Чужое пренебрежение тонкими иглами впивалось в кожу, заставляя задуматься над происходящим. Где бы они с врачевателем ни останавливались, повсюду люди почитали и едва ли не боготворили алхимиков. Всякий из них на месте Тайши уже разошёлся бы в гневной тираде, доказывая право на достойную жизнь. А юноша, словно не ожидая иного обращения, удручённо хмыкнул, выдавливая горделивую улыбку. Принятие неизбежного – самое гадкое чувство, с которым вынужден мириться сын Тоумы. – Хоть в чём-то будьте честным. Травили дымом Вы явно не тараканов и крыс. И да, не думайте много – Вам вредно заниматься любым мыслительным процессом, – молодой человек стойко терпел всеобщее отвращение, но никто не запрещал больно кусаться в ответ. Так ведь? Бородатый купец вскипал от возмущения. – Я же просто решил скрасить одиночество достопочтенного человека. Хотел бы и дальше радовать Вас, глава, своим присутствием, но не собираюсь больше лицезреть Вашу уродливую морду, – на каждом поле боя, даже словесном, должен оставаться один победитель, поэтому парень держался достойно до самого конца, не отводя взгляд. – Доброй ночи, Господин Первый, – чуть промедлив, пустынный гость кивнул и чуть уловимо прошептал: – И Вам доброй, – под неразборчивое пыхтение самодовольного толстячка алхимик с гордо поднятой головой отправился туда, где всегда находилось его место. Только вот… Он жалел, что нельзя оттянуть момент возвращения. Однако людям не дано застывать, подобно статуям, или останавливать утекающее, будто песок сквозь широко растопыренные пальцы, время. Недавний разговор с вечным открывал совершенно новые горизонты для размышлений. Парень хотел вживую лицезреть картину, где стоило лишь произнести нужное слово, а мир покорно склонялся к чьим-то ногам. Удалось бы тогда ему повторить тоже самое? Или он изобрёл бы свой неповторимый метод покорения? А сила? Существовала вообще какая-то связь между их с Гиа – так же назвал его Господин Первый, верно? – способностями? Иначе как объяснялось, что он с рождения видел то, что не дано разглядеть другим? Ах, любопытство разрывало юношу изнутри. Была бы воля, тот выплеснул его на окружающих, не страшась прославиться сумасшедшим. К несчастью, в поздний час улицы оставались пустыми, а забытые хозяевами фонари вряд ли утолили бы жажду познания. Алхимик, прибывая в хорошем расположении духа, подхватил один их них – такая примечательная вещица послужит настольной лампой, если выйдет добыть новые свечи следующей ночью. Трущобы, погрузившись в безлунную скорбь, словно и не заметили возвращения своего ребёнка. Горький запах железной стружки заполнял лёгкие, вызывая привычный приступ тошноты и головокружения. И где-то там, среди перекошенных глиняных домов без дверей и окон, отчаянно завывали, захлёбываясь в потоке солёных слёз. Вот он и дома. Под арию людских стонов плоский стилет, задев серую ткань, просвистел у уха Тайши, плотно воткнувшись в землю. За ним из тени с боевым кличем выбежал широкоплечий мужчина. Увернувшись от его непредусмотрительной прямой атаки, жертва ловко отпрыгнула назад. – Чёрт, – прошипел молодой человек, выронив сосуд с потухшей свечой. Смертельные танцы на стеклянных осколках без оружия не предвещали благополучного исхода. Непутёвый разбойник беспрерывно размахивал саблей, не имея в запасе иной тактики действий. Несмотря на очевидную недальновидность ума, нападавший на интуитивном уровне понимал, что нет ничего лучше, чем незамысловатым способом измотать врага и нарушить его концентрацию. Неудачно споткнувшись о брошенный ранее ножечек, отверженный обществом в последнюю секунду ушёл в сторону. Заточенная сталь грубо резанула по щеке. Свежая рана больно обжигала кожу. Но это пустяк, главное – он не лишился левого глаза. Избрав удачный момент, парня резко и неожиданно пнул в спину сообщник грабителя. Равновесие было утеряно окончательно и бесповоротно. Этим и воспользовался второй бандит, накинув на шею жертвы толстую верёвку и затянув её до одинокого вскрика. – Сдохни ты уже! – задыхаясь, тот цеплялся пальцами за удавку, однако не хватало сил оттянуть её хотя бы на миллиметр. Зрение искажалось от яркой ряби с той же скоростью, с которой утекала жизнь юноши. Послышался треск. Плечи и голова сына Тоумы ослабели и опустились. Осознав, что всё закончилось, наёмник под бурный гогот главного кукловода отбросил концы верёвки, из-за чего обмякшее тело упало на землю, подняв небольшое облачко пыли. Переулочный вор с безвольно повисшей вдоль туловища сломанной рукой не сдержался и раздражённо пнул мёртвого алхимика. Никто не смел уводить его драгоценную добычу, никто! – Тебе лучше не тянуть с оплатой, – зачинщик убийства недовольно сплюнул: – Да получите вы оба свою долю, только заткнитесь! – оболтусы не дали ему вдоволь насладиться опьяняющим превосходством. Ну и пусть! У него появилась идея получше. Если воплотить её в реальность, его заметят. О нём начнут говорить. Да все будут целовать песок, по которому он ходил! – Сделаете, как я скажу – удвою обещанное. – Вопиющая наглость! – несдержанно рявкнул свирепый низкий голос. Первый, чью хрупкую грань дремоты грубо и небрежно оборвали, готов поклясться, что слышал, как слегка осыпался мелкий песок со стен, завешанных коврами с коротким ворсом. – Верно говорит! – на перебой подпевали ему остальные нарушители спокойствия, наполняя дом донельзя раздражающим жужжащим шумом. – Он прав! Лежавший на спине сервамп с тихим неразборчивым рыком перевернулся на бок и с большим трудом открыл глаза. Фиолетовые сумерки разливались густым киселём по начинающим оживать улицам, перетекая сквозь окно в практически пустую комнату. Дом нового знакомого вампира и то достойнее выглядел внутри. Складывалось ощущение, что хозяин из жадности прятал от гостей мебель. Грек фыркнул. Будто кому-то могли понадобиться его богатства, заработанные не таким-то честным путём. – Соглашусь, теперь наша жизнь станет спокойнее, – мужчины, устроившие собрание этажом ниже, и не думали останавливаться. – Только почему народ должен лицезреть это извращённое безобразие с самого утра?! Помогая себе руками, бывший невольный с рывком поднялся на ноги, о чём моментально пожалел. Тело, вновь ослабев, тянулось к полу, а голова закружилась в результате непродолжительного сна. Бросив мимолётный взгляд на вещи, сваленные в беспорядочную гору, он поморщил нос и вышел в коридор без привычной измятой накидки, изношенной маски и тонких перчаток. У порога гостевой комнаты ему дорогу перегородила одна из хрупких молодых жён пустынного гида. Женщина дрожала, как желтеющий лист на промозглом ветру, и часто-часто всхлипывала, совершенно не стыдясь покрасневшего от слёз лица: – Не ходите, – шептала чуть опухшими губами. – Прошу, не ходите. Они сами всё решат, – поддалась вперёд, попытавшись ухватиться за руку чужака, как за последнюю ниточку спасения. Вероятнее всего, её принудили его остановить. Тем не менее не желавший подчиняться вечный уклонился, отойдя на несколько шагов в сторону. Осознание того, что за неисполнение приказа она понесёт жестокое наказание от мужа, вырвалось отчаянным криком из девичьих уст. – Простите, – сохранив внешнее безразличие, он спустился вниз и завернул в помещение, где не утихали споры. Люди в душной гостиной мгновенно замолкли, завидев в дверном проёме неприглашённого гостя. Они с дикими, широко распахнутыми глазами изучали постороннего человека, забыв о рамках приличия. Под гнётом их взглядов сервамп ссутулился. Ему никогда не нравилось находиться в центре всеобщего внимания из-за выбивающейся необычной внешности. – Что-то произошло? – стараясь огородиться от давящей обстановки, Первый сконцентрировался на единственной знакомой здесь личности. – Н-нет! – беспокойно воскликнул глава города, но тут же обречённо выдохнул. Ничего скрыть уже не выйдет. – Д-да… Только уверяю Вас, я скоро разрешу конфликт, – тот торопливо попытался сгладить все шероховатости. – Вы можете спокойно вернуться и продолжить свой отдых. Мы не хотели мешать Вам, – однако уходить вампир не планировал, вызвав у собеседника ещё большую взволнованность, что испариной выступила на лбу и прокатилась возле ушей. – Вам… – стоявший в дальнем углу неопрятный и сильно загорелый паренёк нервно откашлянулся, не выдержав возникшее между беседующими давление. – Вам лучше всё увидеть самим. Наших слов не хватит, чтобы обрисовать всю картину. Ворвавшиеся в дом задолго до наступления ярко-малинового рассвета плавно перетекли из дома на свежий воздух. Жители неспешно вели их к дальней границе поселения, где успели столпиться беспрерывно-шепчущие любопытные зеваки. Создаваемое ими бормотание смешивалось с взволнованным оханьем, восторженным аханьем да радостным хихиканьем. Едва не оказавшись зажатым между людьми, Первый последовал примеру прочих и поднял голову, обратив взор на вершину арки. Лицо чужестранца в один миг вытянулось, а дыхание сбилось. Даже если кто-то заметит, что для существования ему практически не требовался воздух, это было уже не важно, ведь!.. Он слышал… Да, он совершенно точно слышал, как отворяя резные врата Ада, стремительно рушилась выстроенная ранее восточная сказка. За ней мелко-мелко трескалось розовеющее небо. Или этот стеклянный звон раздавался эхом лишь в его опустевшей голове? Вечный широко раскрыл рот, желая заорать так, чтобы здания стёрлись в пыль, а земля под ногами разверзла пасть, но язык онемел. Сжимал кулаки до побелевших костяшек, только виновника, того самого переулочного негодяя, крепко сдерживали стражники, исключая всякую возможность избить его до полуобморочного состояния. В сознании вечного бушующим штормом завывал гнев. Да и он резко переменился чувствами бесполезности и отчаяния. Злость и ненависть никаким образом теперь не могли посодействовать спасению подвешенного верёвкой за горло уже мёртвого алхимика, на левой щеке которого, словно дорожки слёз, засохли кровавые подтёки. Рядом с ним на пару секунд проплыла крохотная сверкающая сфера, озарившая бледное лицо парня тёплым сиянием. Окружающий шум, сбившись в один неприглядный комок, отошёл на второй план. Все ликующие вопли толпы, истеричные требования разбойника, вообразившего себя Богом, и жалкие потуги пустынного гида добиться от того вразумительного объяснения полностью заглушались голосом Тайши, которым говорила душа сервампа: «…неужели Вы не испытываете ненависти к людям? А ведь они бессердечны. Возомнившие себя могущественными и важными находят себе утешение в измывательствах на теми, кто покажется для них слабым или опасным. И они готовы на всё, чтобы убрать ненужных с пути…». Вампир горько скривился. Тлеющие в небытие минуты, к великому сожалению, подтверждали каждое слово. Неистово забурлила во вздувшихся венах кровь, ускоренно пульсируя под кожей. Подобно зачарованной и податливой кукле грек вытянул правую руку вперёд. Из воздуха, как по волшебству, возник турецкий пистолет с ударно-кремневым замком, опаляющий огрубевшие пальцы блаженной прохладой. Оружие, которое он смел видеть только лишь издалека, как родное, лежало в ладони. Не владея требуемыми навыками, ведь редкий хозяин отважился бы обучать своего раба искусству убивать, бывший невольный тщательно прицеливался и под испуганный гул спустил курок. Послышался металлический щелчок и из дула повалил дым. Кто-то от страха вскрикнул. Жители в недоумении оглядывались на друг друга в поисках жертв. Все оказались живы. Все, кроме главного преступника. Тот, успев хрюкнуть носом, завалился на песок с пулевым ранением во лбу. – Монстр! – поднялась всеобщая паника. Стоявшие рядом пятились подальше от убийцы, словно тот вот-вот загорится пепельно-голубым пламенем под стать волосам. – Чудовище! – вечный не стремился бежать или прятаться от наказания, вслушиваясь в брань на чужом языке. Только что именно он сделал не так? Первый поступил по их же негласному закону – перечеркнул жизнь лишнего человека. Он вздохнул. Вот оно – наглядное представление человеческой двуличности во всей красе. – Что Вы себе позволяете?! – пропыхтел глава города, перед тем как снова съёжился от нового выстрела. На этот раз пуля предупреждающе выпущена в небо. – Молчать, – сиплый спокойный голос, напоминающий рычание льва, заставил всех вздрогнуть. – Опустите его. Осторожно. Иначе, – новоявленный мессия оружием махнул на убитого разбойника, – последуете за ним. – П-повинуемся, милостивый Господин, – толстячок икнул и, проглотив нервный комок, жестами показал стражникам перерезать верёвку. Мужчины выпрямили спины и шустро приступили к исполнению приказа: один вскарабкался на арку, пока другой готовился поймать алхимика внизу. С нескрываемым отвращением даже под угрозой смерти они передали обмякшее тело парня раздосадованному чужаку. Гость пустыни бережно подхватил его на руки и прижал к себе, словно укачивая новорождённого ребёнка. Приходилось кое-как придерживать голову, которая постоянно норовила опрокинуться назад. – До дальнейших распоряжений все свободны, – сдерживая ужас, жители наспех убегали из этого адского места, насквозь пропитанного тошнотворным запахом крови, кокетливо подзывающего вампира насладиться утренней трапезой. Однако он даже не обернулся в сторону потенциального завтрака, следя за тем, как первые солнечные лучи щекотали верхушки домов. Если вовремя не спрятаться – бродить ему по петляющим улочкам в звериной форме. Каждый шаг по ещё не нагревшейся земле, каждый вдох сухого воздуха – всё отзывалось неизгладимой виной в клокочущем сердце Первого. Если бы… Если бы этот отчаянный молодой человек не ринулся ему на помощь, невзначай завязав их судьбы, то продолжал бы жить. Сервамп внимательно вглядывался в бледное лицо сына Тоумы, прибывая в полнейшем смятении. Должен ли он похоронить тело со всеми причитающимися почестями или… Или поделиться с Тайши каплей крови, как тот и хотел? Произойдёт ли чудо, о котором столь сильно любил размышлять вслух Гиа? Будет ли в таком случае бывший невольный чем-то отличаться от своего друга? Грек помотал головой. Прямо сейчас для него открывался совершенно иной путь. А раз представился такой шанс, вечный изменит устои разлагающегося мира. Но уже по-своему. Бессовестно обосновавшийся в помещении сквозняк тончайшим покрывалом стелился по холодному полу. Открытая на распашку дверь, по ту сторону которой близился золотисто-оранжевый вечер, никак не давала покоя только-только пробудившемуся алхимику. Её необходимо срочно закрыть, иначе дом заполонят непрошенные, обезумившие от трущобной нищеты гости. Парень с усилием приподнялся на локтях и, пронзённый острой болью, моментально рухнул обратно на старый потрёпанный ковёр. Кое-как перевалившись на бок, молодой человек скрутился от удушающего кашля. Звучно поставив на стол стеклянный бутылёк с засушенными бутончиками гвоздики и вихрем поднявшись с трёхногой косой табуретки, к нему на коленях опустился вампир. Тот с предельной аккуратностью помог юноше принять сидячее положение и облокотиться спиной к стене. Позабыв про злополучную дверь и осознавав ситуацию, Тайши затрясло от истерического смеха. Устроившийся рядом с ним мужчина с недоумевающим, чуть ли не испуганным выражением лица глядел прямо на спасённого им. – И… И что же Вы сделали? – вновь прокашлявшись и кое-как успокоившись, поинтересовался сын Тоумы с уже привычной лукавой ухмылкой. Сервамп вздохнул и открыл рот, но его оборвали, не позволив произнести хоть звук. – Помните, Господин Первый, я не настолько глуп. Убийцы, какими тупоголовыми они ни были, вряд ли занесли бы жертву в его же дом, при этом окончательно не убедившись в смерти, – верно, алхимик успел заметить произошедшие с ним изменения. Тяжело не увидеть неравномерно циркулирующее по телу золото. Тем не менее он не стал озвучивать столь очевидный факт. – Лишь исполнил просьбу, – и ведь бывший раб не лгал. Подумаешь, скрыл чувство жалости к парню, как и причину его возникновения. Ему ведать про это не обязательно. – Правда, я всецело не знал, сработает ли это, – давние шрамы, служившие напоминанием о былом, ностальгически покалывали. Воскреснувшему еле-еле удалось сдержать самообладание. Не время удовлетворять безудержное любопытство, которое в самый неудачный момент всегда срывало с него маску почти интеллигентного человека. Юноша с трудом понимал концепцию несения ответственности за чувства других, но прекрасно ощущал, что сейчас Первому не так просто вести себя непринуждённо с тем, с кем за короткий – или больше? Сколько он вообще пробыл без сознания? – промежуток времени кардинально изменилась связь. – Я обязан поблагодарить. Наша беседа и… – вечный невольно осёкся и сконфуженно промычал, стараясь осторожно подбирать слова. – И события после неё открыли мне глаза на происходящее вокруг. Раньше я бесцельно бродил по миру и лишь теперь осознал, в чём заключается моё существование на земле. Я обязан обличать грехи человечества, заставляя общество расплатиться за каждый, – Тайши с большим трудом положил руку на плечо говорившего: – В таком случае моя роль – это являться для Вас крепкой опорой. Я последую за Вами, Господин Первый, куда бы Вы ни отправились. Я останусь подле Вас, чтобы Вы ни делали, – мужчина с искренним удивлением в томно-рубиновых глазах внимал юношеской клятве. – Мне не нужны громкие слова, – где-то в глубине души сервамп чувствовал себя сильнее. Пришёл конец десяткам лет одиночества. Он вновь обрёл семью. – Прошу лишь об одном. Не предавай меня.***
С возмущённым карканьем, больше походившим на куриное кудахтанье, серые вороны вспорхнули с насиженного места под протяжное дребезжание жестяной миски, упавшей у ног замеревшего от непревзойдённой наглости алхимика. Лежавшие в ней бинты и вычищенные до блеска стальные ножницы оказались на полу, тем самым вызвав лёгкий беспорядок. Высокий, худощавый молодой человек с подвязанными в хвост мятной атласной лентой длинными тёмными волосами с изумрудным отливом топтался на пороге палаты. В простецкой сероватой рубахе и плотных коричневых штанах, держащихся на теле за счёт кожаных подтяжек, непросто узнать командующего остатками армии Никколо Карпедиема. Несмотря на введённое военное положение, он каждый непогожий день посещал больницу, тревожа и без того редкое спокойствие сотрудников: – Когда они восстановятся? Почему Вы медлите? – одними словами парень будто бы унижал весь лечащий персонал, втаптывая все прилагаемые усилия в грязь. А ведь врачи, находясь в ужасных антисанитарных условиях, вынуждены бесконечно вправлять вывихнутые конечности, бороться в поте лица с гнойными заражениями ран и сдерживать вспышки холеры у пациентов. Они не спали неделями ни для того, чтобы смиренно выслушивать претензии от посторонних. – Синьор Карпедием, – выдавив пугающую и столь неудачную вежливую улыбку, сын Тоумы чуть ли не шипел сквозь зубы, – появляясь здесь из раза в раз, Вы так меня не услышали? – он с трепетом воображал, как подвешивал неприятного собеседника за волосы к верхушке часовой башни в качестве мишени для дальнобойных орудий подступающих недругов. – Почему Вы так отчаянно стремитесь занять освободившуюся на днях койку? – Вы смеете мне грубите? – противостоять медику с монструозно-алыми глазами бесполезно. Тайши поднял ножницы и, поудобнее перехватив, с непоколебимым выражением лица запустил их в сторону выхода. Под вздохи медсестёр, украдкой следивших за перепалкой молодых мужчин, Никколо икнул и присел на пол. Его не успело задеть, а вот кепку острым снарядом пригвоздили к двери, испортив навсегда. – Синьор Карпедием, повторяю в последний раз, – алхимик горделиво приподнял подбородок и нагнетающе проговаривал каждое слово, глядя прямо в шокированные очи, где плескалось светло-зелёное море. – Врачи не колдуны или чародеи, а тем более не Боги, чтобы по щелчку пальцев излечивать больных. Смиритесь с положением, иначе я возьму на себя ответственность и запру Вас здесь в качестве разносчика холеры. – Доктор! До-окто-ор! – взволнованная миниатюрная девушка тоненьким голосочком позвала с другого конца палаты. – Требуется Ваша помощь! У одного из пациентов снова началась лихорадка! – Только этого не хватало, – потеряв всякий интерес к бессовестному вояке, лекарь с кривым шрамом на левой щеке развернулся и поспешил к больному. Разговор окочен. Поднявшись на ноги и отряхнув калошины брюк, Карпедием вздохнул и по привычке поправил козырёк отсутствующего головного убора. Спохватившись, попытался вытащить ножницы, глубоко вонзившиеся в древесину, после чего раздражённо сплюнул. Чёрт с ней! Уж лучше его личная вещь останется здесь как боевой трофей врача, чем он сам. Дальше прибывать в этом месте не было смысла, поэтому парень, не попрощавшись, побрёл по коридорам больницы, спрятав руки в карманы. Снаружи ветер остервенело носился меж деревьев, порой прячась и одичало завывая в сочной листве. Озноб обнимал за плечи и приободряющее гладил по спине, заставляя съёжиться от непривычной для лета прохлады. Никколо уже жалел, что не надел военную форму. Она гораздо лучше защитила бы от надвигающейся бури, предупреждающе гремевшей где-то вдалеке. Удручающе выдохнув, молодой человек прошёл ещё пару шагов и осторожно плюхнулся на верхнюю ступень мраморной лестницы. Приобняв колени, уткнулся в них носом и продолжительно замычал от обиды. – Почему со мной так обращаются? – Карпедием искренне недоумевал от происходящего, ведь он всего лишь переживал за верных товарищей, с которыми бился плечом к плечу. – Вам плохо? Тошнит? – военный испуганно встрепенулся, покрываясь розовыми пятнами на шее. Его в минуту слабости да в неподобающей позе кто-то увидел! Стыд и позор! – Н-нет! – он, часто-часто моргая, взирал на нависшего над ним Первого, держащего небольшой бумажных свёрток. – Нет, всё хорошо, – поспешил развеять опасения Никколо, бодро помахав руками. – Я загораживаю дорогу? – вечный мотнул головой, отчего несколько прядей неправильно легли на лоб. – У Вас нездоровый цвет лица, – вампир присел рядом и, не собираясь оставлять служившего на благо родине в одиночестве, заворошился в ручной клади, гремя стеклянными банками. – Если что-то беспокоит, я помогу дойти до Тайши, – немой ужас отобразился на лице парня. Отыскав необходимое, мужчина протянул ему мягкую, ещё не успевшую остыть булку. – Я не возьму! – воспротивился тот, ибо негоже солдату объедать других людей. – Не возьмёте – я насильно отведу Вас, – Карпедиему не оставили выбора. Пусть где-то в глубине сознания совесть ныла, обливая сердце горькими слезами, да страх перед приезжим доктором оказался сильнее. – Вы умеете убеждать, – тепло от ароматной сдобы кусочком за кусочком распространялась по озябшему телу. – Я и правда чувствую себя вполне здоровым. Только… – он глубоко вдохнул невесомый и нежный запах рассаженного вокруг больницы шалфея, склоняющегося от порывов ветра к влажной после полива земле. – Только не дают покоя мысли. – Что именно Вас мучает? – сервамп расслаблено следил за резво шелестящими листьями, так и норовившими сорваться в свободный полёт раньше времени. – Не могу сказать. Вы разозлитесь, – грек вскинул бровью с безразличным выражением лица: – И ради этого Вы готовы продолжать изводить себя? – командир поймал выбивающуюся из хвоста толстую прядь, перебирая её пальцами. – Ваш брат, кажется, меня люто ненавидит, – он нервно хихикнул. – Пообещал запереть в палате как холерного… Предварительно кинув ножницы, – в рубиновых глазах поселилась отнюдь не злоба, а печаль, та самая родительская досада, возникающая от осознания, что твой строптивый ребёнок продолжал невоспитанно поступать по отношению к чужим. Эти эмоции молодому командующему сложно расшифровать по причине неопытности. – Изматывающая работа накладывает неизгладимые отпечатки, – Первый прекрасно знал, что его соратник, с которым их везде считали близкими родственниками из-за одинакового оттенка радужки, изводил себя в стенах лечебницы девятый день подряд. Вампиры, конечно, могли обходиться без сна какое-то время, однако разум от таких нагрузок светлее не становился. Сказанное ранее прямое тому доказательство. – Поймите, он устаёт постоянно находиться подле больных. – Понимаю, – Никколо заламывал руки до хруста. – Но и Вы поймите меня. Я обязан располагать информацией об их здоровье. Мои соратники, как и основная часть солдат, в данный момент недееспособны. А ведь ещё немного и вражеская армия ступит на наши земли. При таком раскладе нас разгромят, и некому будет защищать мирных граждан. Война также сказывается не самым лучшим образом на всех. – Вы боитесь умереть, не оправдав чужих надежд? – многозначительное молчание ненадолго повисло между ними. – Таким, как я, при любом раскладе глупо бояться смерти, – молодой человек с тяжестью в голосе усмехнулся, соглашаясь с бывшим невольным иными словами. – Страшнее всего не иметь возможности повлиять на судьбу любимого города и его жителей. Никто из них не должен жить в постоянных муках по чьей-то дурной прихоти, – грек чуть заметно закивал. – Капитан! – у ворот больницы в полном военном обмундировании показался парень с короткими, вьющимися волосами и недовольным взглядом. К беседующим он не подошёл, выкрикивая фразы издалека – Тирамису волновался, как бы Вы не остались здесь навечно! – Капучино… – приуныл Никколо и желал прямо сейчас слиться с мраморным порогом здания, во всех красках представляя, как его будут костерить за задержку всю дорогу. – Значит, мне пора. Спасибо, что выслушали, – он поднялся и благодарно кинул на прощание. – Он ушёл, – заговорил вновь сервамп спустя пару-тройку минут, чуть обернувшись за спину. Прятавшийся за колонной алхимик хохотнул и опустился практически вплотную к другу: – На меня уже успели пожаловаться, да? – Прекрати пугать невинных, – серьёзно заявил мужчина, передавая бумажный свёрток помрачневшему в момент Тайши. При ветреной погоде у него не было ни единого шанса безмятежно покурить и таким образом расслабиться. – И тебе необходимо поспать. Уже срываешься на людей. – Высплюсь, когда всё это закончится, – тихо проворчал сын Тоумы. Нет, он за столько лет привык к редким нравоучениям. Ему не по душе само место, в котором приходилось им находиться. Уехать бы поскорее отсюда… – Господин Первый, смею заметить: я не сорвался, я сдерживался. А это стоит множества усилий над собой. Тем более он заслужил, чтобы ему припадали хороший урок, – молодой человек достал булку, решив проверить наличие всех лекарств чуть позже. – Вы купили только одну? Будете? – Ешь сам, – Тайши с жадностью принялся поглощать угощение, словно голодал столетиями. Первый вздохнул. Сколько бы соратник ни брюзжал, он не пойдёт против воли сервампа. – Давай же помолимся о дожде, чтобы новый день был мирным, – подняв голову, предложил бывший невольный. За последний год молитвы стали неотъемлемой частью обыденной жизни. Они выкрикивались безумцами и фанатиками из широко распахнутых окон домов, протяжно пелись маленьким детям вместо добрых и беззаботных колыбельных и со слезами нашёптывались под покровом ночи у свечей. Однако людские желания долетали до Бога слишком медленно, иначе устрашающие грозовые тучи повисли бы навсегда над городом, расположенном на воде. Красивая мечта, которой никогда не суждено сбыться. Онемевшее тело Карпедиема казалось непосильно тяжёлым, словно к нему привязали старые пушечные ядра. Ни руки, ни ноги, совершенно ничего боле не отзывалось на внутренний зов ослабевшего хозяина. С тихим свистом едва заметно вздымалась юношеская грудь. Внешние звуки полностью пропали из головы, будто бы раскалывающейся на неровные части. Запылившиеся волосы на затылке пропитывались вязкой горячей кровью. Живыми оставались лишь глаза цвета летней травы, но и они постепенно теряли прежний блеск. Раненный военный, завалившийся от ударной волны на левый бок, наблюдал за серыми облаками, гонимыми ветром, пока плотный дым не успел застелить пространство. Согревающее улицы с раннего утра ослепительное солнце обернулось вестником плохих новостей, так как подступающие всё ближе и ближе враги умело воспользовались прояснившимся небом, осуществив бомбардировку с воздуха. Остатки солдат были совсем не подготовлены к внезапным атакам, поэтому эвакуация жителей в безопасные районы выполнялась в суматохе и беспорядке. Никколо, как действующий командир, также участвовал в незапланированной операции спасения, но его группа так и не достигла городских стен, попав под очередной снаряд. Горела земля. Горели дома. И воздух, казалось, тоже вот-вот воспламенится. Запах гари и подпалённой человеческой кожи тяжким грузом оседал на лёгких, каждую минуту напоминая о совершённой ошибке, стоящей стольких ненужных жертв. Он всех подвёл, так и не сумев спасти дорогое и важное… Прибывая на границе сознания, парень внутри себя взмолился в последний раз. Пусть товарищи успешно уведут всех горожан подальше отсюда. Пусть останутся в живых. Пусть!.. Моросящий дождь, набирая обороты, насыщал измученный, осиротевший край долгожданной влагой. Тайши, переминающийся с ноги на ногу чуть позади Первого, скептически проскрипел: – Вы уверены, что желаете воскресить именно его? Насколько же он Вам приглянулся? – сервамп, сохраняя молчание, перевернул Карпедиема на спину. – Посмотрите… Посмотрите же вокруг! – он развёл руками, тем самым подчеркнув разрушенный пейзаж. – Зачем останавливаться на одном раздражающем человеке? Здесь столько трупов. Да и не следует забывать о том, что больница переполнена теми, кто уже одной ногой находится в могиле. Основываясь на этом, мы могли бы собрать целую боевую армию для осуществления целей! – Мы никого специально убивать не будем, – бывший невольный грозно рыкнул на возмущающегося позади молодого человека. – Людям свойственно меняться, Тайши, поэтому создавать армию опасно. Нет гарантии, что настроение большинства последователей не обратятся впоследствии против нас самих же, – мужчина порезал ладонь ножом, подаренным соратником после побега из пустынного Ада, и выдавил пару капель крови в рот почившего. – А его ход мыслей чем-то напоминает наш, поэтому я решил подарить ему шанс. – Хотите сказать, что нужно выискивать только единомышленников? – шли года, менялись столетия, а алхимику по-прежнему сложно согласиться с точкой зрения своего Господина. – Действительно ли так важно получить положительную отдачу? – Ты поймёшь это когда-нибудь, – вечный поднял на руки бессознательное тело нового члена их семьи, не перекладывая эту заботу на сына Тоумы, наделённого развитым умом, но не физической силой. Леденящий сердце мрак простирался повсюду и поглощал любой источник света, который осмеливался проникнуть на чужую территорию. Вонь, сотканная из смрада подгоревшего протухшего мяса и докрасна раскалённой стали, издевательски зажимала нос военного, не позволяя тому глубоко вдохнуть. Откуда-то сверху ливнем обрушивалась густая липкая жидкость, увеличивая объём болота, затянувшего парня по колено. Передвигаться едва удавалось – с каждым шагом он увязал всё сильнее и сильнее. Пока руки свободны, Карпедием не терял времени и старался ухватиться за что-нибудь вслепую, но пальцы цеплялись лишь за пустоту. Паника постепенно овладевала юношеским умом, когда на плаву осталась одна голова. Попытки пошевелиться заканчивались крахом – тело намертво замуровано в тёплой трясине. Даже крик не мог вырваться на волю, ведь отчаяние потеряло голос. Неужели таков финал? Финал его двадцатисемилетнего пути? Нет… Нет, нет, нет, нет, нет, нет…Слышите?! Нет! Он не успел многого сделать, поэтому не имел права исчезнуть вот так!.. Только болоту, засосавшему Никколо в тёмную пучину, чужды человеческие грёзы. Взмокший от пота молодой человек щурил глаза, отвыкшие от любого освещения, и с жадностью глотал ртом воздух, как изысканную пищу. По-прежнему теряясь в пространстве, наспех сбросил с себя одеяло и, не рассчитав расстояние, больно упал с мягкой кровати на пол. – Это…Это всего лишь?.. – да, кошмары обожали дурачиться с уязвимым сознанием, увлекая в опасные игры. Бывший солдат протяжно и шумно выдохнул, убрав назад чёлку рукой. Он не захлебнулся, он жив и здоров… Жив и здоров? Парень окончательно опомнился, ощутив небывалую невесомость в теле. Он восторженно сгибал и разгибал пальцы на второй ладони, проверяя реакцию. Всё работало должным образом. Это явные проделки колдунов, ибо у их врачей не получилось бы так просто восстановить искалеченный взрывом организм. Да и находился Карпедием явно не в палате больницы, в коридорах которой постоянно носился младший медицинский персонал. Чистая, убранная от пыли комната заставлена добротной мебелью из тёмного дерева – приобрести такую роскошь позволял себе не каждый уважаемый в обществе богатей. Замысловатая отделка стен и потолка поражала воображение, отчего складывалось впечатление, что Никколо находился в абсолютно ином мире и времени. Только вот поднялся бывший командующий армией далеко не с первого раза, хоть и чувствовал себя великолепно. Ноги напоминали переваренные спагетти, поэтому, чтобы поддерживать равновесие, молодой человек вынужден держаться за устойчивые предметы интерьера. Добраться до окна уже стало для него великим достижением сегодняшнего дня. Взглянув на улицу, он не поверил тому, что видел. За стеклом раскинулся незнакомый пейзаж: на склоне горы расположились уютные одноэтажные домики, а родных водных каналов словно и в помине не существовало. – О, Всевышний, – страх твердил, что необходимо сейчас же выбираться отсюда. Вдруг его спасли не случайно, а подобрали в качестве подопытной крысы для жестоких экспериментов? Идя на поводу дурных мыслей, проверил щеколды на раме, но те не поддавались, совсем заржавев. Оставалась лишь дверь, но что ждало за ней? Ясность рассудка вернулась не сразу. Никколо, будто по привычке, в первую очередь всегда думал о плохом. Помочь ему могли и добрые, отважные люди, а не повёрнутые на жестоких опытах психи. Карпедием колебался, так как не любил идти на неоправданный риск. Однако неудачной идеей было забаррикадироваться в комнате и в полном одиночестве сходить с ума. Кто бы ни встретился по ту сторону, парень обязан поблагодарить таинственного спасителя. Выйдя в коридор, он перевёл дух. Не оказался в фантастической научной лаборатории и уже хорошо. Удивительный дом прибывал в состоянии полного покоя. Даже частички пыли застыли в воздухе. Придерживаясь стен, бывший военный подходил к дверям и дёргал за ручки. Одни закрыты на ключ, другие же без лишних проблем отворялись, приглашая войти внутрь. Тем не менее никаких секретов они не выдавали, как будто кроме Никколо здесь жили лишь призраки прошлых жильцов. Только сладковато-кислый дурман, заглушающий трупный шлейф и оседающий в дыхательных путях прочной плёнкой, доказывал обратное. Они встретились в просторной, но пустоватой кухне, залитой белым рассеянным светом, так как солнечные лучи напрямую не пробивались сквозь плотный занавес пасмурных облаков. Первый, стоявший спиной к занимающему практически всю стену окну, окутан приятным сиянием. В руке мужчина крепко сжимал кружку с широкими стенками. Он не удивился внезапному появлению молодого человека, сохраняя выражение меланхоличной задумчивости. И лишь в глазах поселилось необъяснимое облегчение. – Приятно видеть Вас в добром здравии, – вечный поставил недавно заваренный чай, источающий пряный аромат гвоздики и кардамона, на установленный в центре помещения стол. – Вам не тяжело стоять? Не присядете? – шестое чувство беспокойно оттягивало за рукава рубашки. Отчего-то казалось, что если Карпедием пойдёт на поводу слабости и примет предложение, то охотничья клетка захлопнется. Сервамп промолчал, на сей раз уважая чужое решение. – Могу ли я получить объяснение происходящему? – спросил сбитый с толку бывший военный вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях. – Где мы находимся? Война… – Закончилась, – уверенно кивнул вампир, не выслушав неуверенного собеседника до конца. – Сюда мы перебрались более тридцати лет назад, как раз после её окончания. – Как это более тридцати?.. Вы хотите сказать, что я спал целых тридцать лет?! – взвизгнул тот, чуть не дёргая себя за волосы. – Вы вздумали подшутить надо мной?! – Синьор Карпедием, Вам лучше прикусить наглый язычок, пока не лишись его, и поучиться манерам, – по коже Никколо пробежали мурашки. Он отшатнулся в сторону от человека, чей голос хоть и искажён, но манера всё ещё узнаваема. Пришедший снял с себя воронью маску – любимый трофей со времён правления чумы – и победно усмехнулся. Бурная реакция тешила его садистское нутро. – Господин Первый сжалился и снизошёл до Вас, брошенного трусливыми товарищами разлагаться на сырой земле после громкого поражения. Проявите уважение хотя бы за то, что не стали удобрением для растений на вражеской территории. Бывший невольный не успел пресечь разжигающийся между парнями конфликт, как дом сотрясло от хлопка. Тайши недовольно цокнул языком, закатив глаза, и скривил губы. – Отдам тебе, паршивец, должное. Никто не держался против меня так долго, – будто обратившись к остервенело пронёсшемуся мимо кухни щуплому подростку с короткими сиреневыми волосами, прошипел по-змеиному алхимик. Покрутив в руках неизменную трубку с длинным мундштуком, он затянулся и выпустил ртом клубы едкого дыма, полностью заполонившего пространство буквально за секунду. Горло некогда командующего армией пересохло, заставляя глотать на сухую, так как слюна мгновенно перестала вырабатываться. Ему резко захотелось спать. Отрезвлял разум душераздирающий кашель сбежавшего пленника, которому не хватило нескольких метров, чтобы оказаться на желанной свободе. Военный в отставке с трудом обернулся к Первому. Тот и не думал двигаться, стыдливо отводя взгляд от друга. Поддавшись однажды на уговоры, он позволил соратнику учиться управлять приобретённой с бессмертием силой подчинять сознание. Однако работала она нестабильно, чаще убивая людей, чем порабощая их. – Остановись! – если некому прийти бедолаге на помощь, Никколо сделает это сам. Он выбил трубку из рук сына Тоумы, на миг замеревшего от приказа. Когда магический дым рассеялся, заехал лже-доктору кулаком в челюсть, подарив мальчишке шанс сбежать через главный выход, который, в отличие от окон, никогда вампирами не запирался. Первый вовремя остановил очередной выпад содрогавшегося от ярости бывшего солдата, закрыв собой ошарашенного, готового взорваться ругательствами друга. – Какой ценой Вы спасли меня?! Чем я привлёк внимание демонов?! – в порыве эмоций Карпедием схватился за свитер сервампа и потряс того за грудки. – Тоже убивать на потеху людей, превратившись в подобного вам двоим?! – ещё чуть-чуть и он падёт в омут безумия. – Да лучше бы Вы оставили меня гнить там… – молодой человек всхлипнул и, разжав пальцы, опустился на колени, отчаянно завыв. Чужие слёзы, подобно хлёсткой пощёчине, ударили по дремлющей совести вечного. Тот за столько лет успел позабыть, что риск оступиться по-прежнему существовал. Всё ещё была вероятность выбрать ни «того человека», ведь не все похожи на Гиа или Тайши. И как же больно и невыносимо ошибаться. Картина окончательно сломленного человека уничтожала на корню былую уверенность. Мог ли он после этого с той же простотой и лёгкостью воскрешать кого-то, чтобы выполнить поставленную им самим задачу?..***
Мир, ведомый человеческой жаждой познания, не топтался на одном месте, а гибко изворачивался и развивался до космических высот. Алхимик, несмотря на древнейшее происхождение, будто бы и не ощущал давления от быстрого бега времени. Если что-то и вызывало тупую головную боль, изводящую его, то это он сам. В век неведанных технологий стыдно не располагать сведениями о многих вещах, успевших закрепиться в обществе в качестве базовых. Тайши, всё-таки являясь человеком из прошлого, предпочитал черпать знания из библиотек, не вытесненных навороченной сетью Интернет. Он часто под видом иностранного студента медицинской кафедры проникал в лучший вуз японской столицы, дабы познать тайны человеческого организма. С каждым годом в печать пускалось всё больше и больше интересующей информации о внутреннем функционале тела, болезнях и психологии личности. Без сильного теоретического фундамента невозможно извлекать выгоду из собственной вампирской способности. Жаль лишь, что это стало ясным после сотни провалившихся попыток. Данное явление негативно отражалось на планах Господина Первого, а рушить и дальше его честь и достоинство сын Тоумы не имел права. Уже по привычке вздохнул, вновь теряясь между напечатанных строк. – Семнадцать, – протянул искривлённый девичий голос. Молодой человек опешил и, оторвавшись от чтива, встретился с большими сияющими в свете ламп глазами цвета жжённой до угольков карамели сидящей – точнее, практически лежавшей всем корпусом на столе – девушкой с короткострижеными каштановыми волосами. – Что, простите? – та довольно посмеялась. – За последние десять минут Вы тяжело вздохнули ровно семнадцать раз. Ну и два раза зевнули. И при этом не перевернули страницу. Вообще, – с нескрываемым удовольствием выпалила незнакомка в оранжевом пиджаке. – Почему бы Вам не отложить скучную книгу в сторону? – Дело не в этом, – парень, успевший за долгий срок жизни побывать в роли врача, мельком глянул на учебник. – И Вашему любопытному носику не следовало бы туда соваться. Лучше вспомните, что в библиотеке необходимо сохранять тишину. – Да, здесь нельзя шуметь, – пожала она плечами, проигнорировав скрытые намёки собеседника. – Но пока идут пары нам никто не запрещает тихонько вести беседу в пустом зале, не зля смотрительницу. Именно так это всё и работает. Уж поверьте мне, я не в первый раз жду здесь брата. – Охотно верю, – диалог начинал забавлять, если закрыть глаза на назойливость и настойчивость. Редко встречались такие смелые особы, которые вели себя обыденно и непринуждённо в разговорах с незнакомыми мужчинами. – Могу я узнать Ваше имя? – заинтересованная улыбка ученицы старшей школы растянулась на половину лица. Он, смотря на неё, как на психически неуравновешенную, желал взять несказанное вслух назад. – Тоума Тайши, – алхимику некомфортно представляться немного в другой форме. – Акира! – подобно грому в ясном небе раздалось у входа в помещение. – Я тебя везде ищу! – на пепельного блондина истерично шикнула заведующая в качестве первого предупреждения. Студент, сконфуженно поджав губы, прошёл в читательский зал. – Иори! – пролепетала девушка. Она радостно вскочила со стула и крепко прижалась к лучшему другу её старшего брата, чуть ли не с ногами запрыгнув на него. Пришедший настороженно взглянул на Тайши, нахмурив брови, и приобнял младшую за плечи, словно защищая. И чего этот собственник напрягся? Сдалась школьница вампиру. – Я так рада тебя видеть! – тот хотел по привычке потрепать подругу по волосам, но та резво отскочила и, ловко повернувшись на пятках, снова обратила внимание на нового знакомого: – Мне пора, так что не скучайте, Тоума-сан. Надеюсь снова встретиться здесь с Вами, поэтому запомните – меня зовут Сирота Акира! – закончила щебетать старшеклассница на яркой ноте, перед тем как помрачневший друг детства увёл её. – Сирота Акира, – заговорщицки протянул молодой человек куда-то в пустоту, – что же ты такого сделала, что за тобой следует столько душ? – то, что алхимик увидел тогда, заставило назвать девушке настоящее имя. Парящая рядом с ним светящаяся сфера описывала крутые виражи у его лица. – Отстань ты. Я не собираюсь ей ничего делать… – стоило посмотреть на учебник, как в голове парня щёлкнуло. Не зря же он перешёл к изучению репродуктивной системы женского организма. – … Пока что.